Джесси застонала, пробуждаясь. Судя по ощущениям, она лежала на боку на земле. Запястья и лодыжки ощущали непривычную тяжесть, как и соски. Девушка попробовала открыть глаза. Не получилось. Ей потребовалось несколько попыток, чтобы понять – это не она не может открыть глаза, а просто в помещении, где она находится нет ни малейшего освещения. Джесси была в полной темноте.

Девушка попыталась встать. Это не получилось: по неизвестной причине при попытке выпрямить ноги её запястья что-то дёргало и буквально вжимало в землю. Если же она пыталась поднести к лицу руки, то страдали лодыжки и стопы. И соски. Любое её движение приводило к тому, что соски кто-то буквально пытался оторвать.

— Помогите! Кто-нибудь! – просипела Джесси. Она с трудом узнала свой голос: он был настолько хриплым, словно ей пришлось молчать пару месяцев. Покричав ещё какое-то время, и побившись конечностями о землю, девушка обреченно легла на прежнее место, закрыв глаза и тоненько всхлипывая. По щекам катились крупные слёзы. Девушка не заметила, как заснула.

Через какое-то время Джесси проснулась от яркого света, бьющего в лицо. Хотелось есть и пить. Перед ней был деревянный муляж женского туловища. Из выглядящей поразительно натурально вагины выходил луч света, разбудивший её. Воспользовавшись возможностью, Джесси бегло осмотрела себя. На её запястьях, локтях, коленях и лодыжках были браслеты, соединенные с уходившими в сложенный из грубых каменных блоков пол толстозвенными цепями. В соски были вставлены массивные кольца, с отходившими от них такими же цепями.

Джесси попыталась пошевелить рукой, но простое движение ногой вжало в пол запястье. Девушка поняла, что где-то под внизу цепи соединяются друг с другом и находятся в статическом равновесии. Любое её движение рукой или ногой вредило только ей самой. Отбросив попытки встать, Джесси сделала то возможное, что пришло ей в голову (кричать надоело ещё в прошлое пробуждение... или два – в темное не понять) – потянулась к искусственной женской промежности головой. Из клитора вдруг брызнула струя жидкости, а из, предположительно, анального отверстия потекло какое-то пюре. Обе неожиданности удивительно точно попали либо на лицо девушки, либо в небольшое углубление, в котором она лежала головой. Подавив брезгливость, Джесси лизнула пол, собирая полученную ею, предположительно, еду. По крайней мере, попавшая на лицо и пересохшие, потрескавшиеся губы жидкость была очень даже ничего на вкус и хорошо утоляла жажду.

Так дальше и повелось. Джесси спала, просыпаясь от яркого света манекена. Сначала ей выдавали еду за простое прикосновение языком, если уходящие в пол цепи оставались непотревоженными. Потом свет убрали. Появился звук. Джесси понимала, что её приучают переходить из сна в бодрствование и обратно по чётко заданному триггеру, как собаку Павлова. На смену звуку пришел запах. И все это время возбуждение девушки нарастало. Она просыпалась с текущими по ногам соками, она засыпала с ними. Джесси привыкла ходить под себя. Девушка понимала, что в еду ей, видимо, что-то добавляют, какое-то возбуждающее средство. Она понимала, что от такой жизни скоро отупеет.

В какой-то момент её пленители убрали цепи и предоставили свободу передвижений. Строго в пределах одной небольшой комнаты, исключительно на четырёх точках. Если она пыталась встать на ноги, её переставали кормить. Затем манекен с едой стал появляться в разных ей частях тюремной, или тренировочной камеры. Джесси должна была найти его в полной темноте и по запаху. Она научилась и этому. Последовало очередное усложнение задачи: путь к манекену теперь лежал через узкий короб с полосой препятствий внутри. Если она не успевала добраться до цели – оставалась голодной. И снова всё в темноте, без малейшего источника света. Возбуждение росло. Джесси пыталась мастурбировать, но её лишили еды до той кондиции, что, когда манекен снова появился, практически на максимальном расстоянии, она еле передвигала конечности и практически опоздала к его исчезновению.

Джесси пыталась откусить себе язык или прокусить вены на руках, чтобы сбежать из плена, пускай и в смерть. Она познала не только голод, но и невозможность сходить в туалет, и электрический ток, бегающий по кишкам. Больше попыток бунта не было. Джесси стала прилежно учиться.

Задача, стоявшая перед Джесси, снова усложнилась. Теперь девушке требовалось не только самой пройти через короб, не задев ничего лишнего и затронув всё нужное, но и провести через него манекен, постоянно пытающийся убежать! Направлять манекен можно было посасывая клитор, довольно сильно, и нажимая языком на отдельные участки вагины. И всё это в темноте! Всё на ощупь... Ещё и требовалось не пролить на пол ни капли жидкости и ни капли пюре. Девушка не помнила на каком этапе появилось это условие. Она и себя помнила с трудом. Студенческая жизнь, а также всё, что было до попадания в плен казались старым, практически забытым фильмом.

Потом пришел свет. И звуки. От Джесси требовалось спать всё время, пока не появится запах. Зато девушка сумела осмотреться.

Её держали в небольшой комнатке, от силы метра три на три, и в высоту полтора. В полу, стенах и потолке были отверстия, примерно сантиметра два в диаметре. Здесь были только стены, пол, отверстия и она. Джесси в первый раз увидела, что происходит, когда она опустошает запасы питания в манекене: он просто медленно таял в воздухе. Практически погасший разум даже не заинтересовался этим явлением. Джесси обратила внимание лишь на то, что свет поступает из дырок в полу и стенах.

Однажды, одна из стен исчезла, открыв перед девушкой коридор из горящих факелов, яркое звездное небо и тропические джунгли. Джесси замерла. Она не знала, что делать. С подувшим ветерком пришли запахи горящего дерева, смолы и еды. Девушка радостно побежала на четвереньках, по коридору из факелов, туда, куда её звал и манил голод. Она не обращала внимания, что бежит не только по коридору огня, но и мимо активно мастурбирующих девушек, скрывающихся в отбрасываемых факелами тенях, засовывающих свои кулаки себе в жопу или влагалище.

Джесси выбежала на небольшую полянку. В её центре стояло несколько кольев, с прикрепленными к ним человекообразными коконами. Один из них и был источником запаха. Девушка моментально бросилась к нему и применила всё, чему научилась в плену. Еды не было. Джесси расстроилась. Она что-то делала не так. Бинты, из которых состоял кокон, явно отличались от дерева. Джесси удвоила усилия. Яростно работая языком внутри тканевой куклы, находясь на грани отчаяния и уже смирившись с неудачей, она не заметила, как кокон медленно трансформировался в живую девушку. Что происходит нечто необычное, Джесси поняла, только, когда ей на затылок легла рука, вдавившая её лицо ещё глубже в промежность, и злой голос проговорил:

— В этот раз ты закончишь начатое, мразь!