Графиня Ирина Румянцева родилась в москве в семье Баскова. Богатый, шумный, привыкший жить на широкую ногу, он слыл в Москве хлебосольным малым. Единственную дочь он баловал донельзя. И казалось впереди жизнь полна радости, но судьба оборвала жизнь Баскова. Неутешимая в горе вдова тоже не намного пережила его.

Ирине былоn лет, когда немка, у которой она была на попечении, выдала ее замуж за графа Румянцева – знаменитого 50 – летнего мужчину. Румянцев любил свою молодую жену, но прожил довольно бурную молодость и, расстратив свой пыл на других женщин, он уже не мог дать ей все то, что требовалось этой наивной, с каждым днем все более пылкой натуре. Ирина хандрила, сама не зная почему. Ее часто мучали головные боли и неясные желания. Муж как мог, старался развлечь ее: водил ее на собрания, в оперу, устраивал балы. На одном из таких балов Ирине представили графа Весенина. Молодой, остроумный, блестящий кавалер, настоящий светский лев – он спервого взгляда понравился Ирине, да и Ирина ловила часто на себе его пристальный взгляд.

После этого вечера они как бы случайно встречались в театре, то на званных вечерах. Но Дмитрий не делал попыток сблизится с Ириной.

Летом графу Румянцеву посоветовали отправить молодую жену на юг. Он снял для Ирины чудесный домик, увитый виноградом, стоящий у самого моря. Дом был обставлен так, как хотелось Ирине. Дела отозвали графа в Москву, но он надеялся, что чудесная природа развлечет Ирину, и она не будет скучать в его отсутствие.

На третий день, идя к морю, она встретилась с Весениным. Радости этой встречи она не могла скрыть, да и не пыталась. Дмитрий предложил покататься на яхте и Ирина, опираясь на мускуластое плечо Дмитрия, вдыхала запах моря и мужского тела. Возвратились они поздно вечером, с берега доносилась музыка. Сойдя на берег Ирина и Дмитрий, не сговариваясь, направились к домику Ирины. Сказав своей служанке, что ее услуги ей больше не нужны, Ирина поднялась в свою любимую японскую комнату. Дмитрий зашел за ней. Обстановка комнаты поразила его своей оригинальностью и великолепием. Пол был покрыт ковром в красных и черный розах. В одном углу стоял диван, обитый атласной материей. У дивана стояла японская ширма, с вышитыми по черному атласу белыми аистами. Розовый фонарь, мягкий свет которого лил на ковер и гору подушек.

Дмитрий взирал на Ирину. Она только что вернулась из соседней комнаты, откуда минуту назад слышелся плеск воды, доносился тонкий запах французских духов. Ирина была в черном кимоно, с обнаженными, еще не успевшими загореть руками. Волосы она причесала на манер японок и сейчас действительно напоминала чем – то женщин с Востока. В небольших ушах висели изумрудные подвески. Сияющие глаза не уступали им в блеске.

Они пили холодное вино: с каждым бокалом Ирина становилась все оживленнее. Ее алые губы жаждали страстного поцелуя, грудь порывисто вздымалась. И каждый раз, когда ее рука тянулась к бокалу, Дмитрию казалось, что она хочет приласкать его. Они сидели на подушках, около столика, глядя друг на друга страстными и долгими взглядами.

Вдруг Ирина потянулась, закинула руки за голову. Полы кимоно разошлись и Дмитрий увидел, что под роскошными одеждами не было другой одежды. Полные бедра Ирины были отведены в стороны, будто призывали Дмитрия, темневшее между ними углубление. Дмитрий осторожно провел по нему рукой, губами нашел ее губы и впился в них страстным поцелуем.

Кимоно спало с ее шестнадцатилетнего, очаровательного тела и обнажило две белых, с розовыми сосками, груди. Дмитрий страстно всасывал поочередно соски грудей, после чего они набухали, как бутоны роз. Дмитрий все жарче целовал Ирину. Он брал в губы соски и целовал их, крепко сжимая. В этот момент словно ток пронмзал Ирину и ее тело. Потом она почувствовала, что сильные, но нежные руки развели в стороны ее бедра и горячий член Дмитрия начал медленно входить в приближающееся, увлажненное страстью отверстие. Ирина инстинктивно подалась вперед, плотно прижимаясь клитором к члену Дмитрия. А Дмитрий то отодвигался от нее, вынимая член и, лаская им нежные, покрытые нежными волосиками губы, то вновь вонзая промеж них до конца. Теперь Ирина не оставалась спокойной: она двигалась то вправо, то влево, забрасывая ему ноги на плечи, сжимая ими, как кольцами. Внезапно Ирина почувствовала, как огненная волна сладострастия, будто судорогой свела ее тело: член Дмитрия последний раз вонзился в нее и выпустил поток влаги.

В истоме Ирина откинулась на подушки. Потом медленно повернулась на бок и потянулась к бокалу с вином. Но тут рука Дмитрия прошлась по ее животу, приблизилась к углублению между ног и легла между влажными губами: другая рука приподняла Ирину, заставив ее встать на колени. Член Дмитрия находился позади нее, плотно прижимаясь к стенкам отверстия. Он входил все глубже и глубже. Дмитрий обнимал руками ее живот и целовал ее полные ягодицы, вынимая на мгновение член из горячего влагалища и, проводя им по тугой раздвоенности заднего прохода. Нежно гладил он ладонями вспухшую грудь, которая зыбко качалась, беспомощно вися над ковром. Губы Дмитрия шептали страстные слова – бессвязные и непонятные сквозь стиснутые зубы. . . .

Дмитрий остался у Ирины до утра.

Был рассвет, когда Ирина проснулась. Она подошла к балкону и отбросила шелковую шторку. Первые лучи солнца заглянули в комнату и осветили спящего Дмитрия. Его член, во сне казалось, помнил о ней, Ирине. Ирина робко потянулась губами к его члену, она стала водить губами, языком по маленькому колечку вокруг его головки, слегка втягивая его в рот и отпуская его. Ирина ласкала тот член, который прошедшей ночью принес ей сладострастное наслаждение. Она опомнилась лишь тогда, когда ее рот наполнился горячей, остро пахнущей жидкостью, опьяняющей как вино. Дмитрий открыл глаза и протянул к ней руки. Она присела над Дмитрием на корточки. . . .

Член вошел на столько глубоко, что Ирина почувствовала легкую боль. Она двигалась из стороны в сторону, но не приподнимаясь, чтобы не выпустить желанную добычу. Дмитрий притягивал ее за соски, опускал и снова ловил губами набухшую грудь. Виноградная гроздь упала из рук Ирины на плечо Дмитрия. Он прижал к себе Ирину и сок смочил ее грудь. Дмитрий стал пить с груди Ирины крупные каппли сока. Ирина встала и вышла в другую комнату. Дмитрий задремал под всплеск воды.

На следующий день, за все лето впервые пошел дождь. Дождь застал Ирину и Дмитрия в горах и они поспешили укрыться в гроте, где пахло сырыми листьями и водой. Дмитрий гладил ее волосы, отбрасывал со лба непослушные пряди, нежно целовал ее ушко и ложбинку на груди. Вдруг раздались раскаты грома. Ирина прижалась к нему. Она целовала уголки его губ. Рука ее опускалась вниз, пока не наткнулась на твердый выступ. Ирини сжала его рукой и не хотела пускать. Дмитрий приподнял ее и посадил к себе на колени. Талия Дмитрия была узка, и Ирина обхватила ее ногами, прижалась к его груди, сжимая его своими пышными бедрами. Рот ее был приоткрыт и Дмитрий целовал Ирину, вводя свой язык в него. Она забавляясь, позволяла вводить член только при вспышке молнии. При этом ее глаза метали искорки, а Дмитрию все это: дождь, гром и она сама казались сказкой.

Как – то в театре Дмитрий познакомил Ирину со своим другом – князем Владимиром. Он пригласил ее поужинать в ресторане, но Ирина следуя ранее намеченному плану, позвала их к себе. Ирина, как гостеприимная хозяйка, наполняла бокалы вновь и вновь. Все было хорошо. Все были чрезвычайно возбуждены, нетерпеливо ожидая чего – то необыкновенного.

– Владимир, ты еще не видел моей японской комнаты, – как бы между прочим сказала Ирина.

Димтрий взглянул на нее вопросительно – удивленным взглядом.

– У меня там есть сакэ, не хотите ли попробовать? – обратилась она к мужчинам. Сакэ – японская водка, оказалась на самом деле приятной хотя и крепкой. Ирина выпила с Владимиром на брудершафт, затем целовалась поочередно то с Дмитрием, то с Владимиром.

– Я хочу, чтобы вы оба целовали меня, – капризно надула свои губки Ирина.

– А ну, покажите, кто из вас умеет целовать нежнее.

Дмитрий склонился над Ириной. Он не стеснялся, а может хотел подчеркнуть право первого. Губы Дмитрия двигались все ниже и ниже по гладкой, покрытой мелкими волосами, коже живота до того места, где росли уже шелковистые вьюшиеся волосики. Владимир смотрел на холеное тело Ирины, то на то, как она вздрагивала под поцелуями его друга, и еле сдерживал себя. Разгоряченная ласками, Ирина потянулась к нему.

– Идите же вы ко мне, – только произнесла она, соскользнув с дивана и увлекая мужчин на ковер за собой. Она лежала между ними подставляя свои чувствительные губы то одному, то другому. Их руки трепетно гладили ее бедра. Вскоре ей надоели невинные ласки. Ирина обхватила Владимира руками.

– Прижмись ко мне покрепче, – говорили эти руки, и Владимир внемля этому призыву плотно прижался к ее тугому телу, вдавливая в него свой член, выпустивший мощную струю живительной влаги, которая завершала его страстный порыв. Ласки Владимира отвлекли ее от Дмитрия, она чувствовала, что берет его член нехотя, представляя и ему желанное удовольствие. Тогда она, то ли от желания удовлетворить страсть своего первого любовника, то ли стремясь испытать то, что еще не было испытано, начала целовать всего Дмитрия: грудь, руки, член. Она делала это страстно и зло, еле переводя дыхание. Губы ее едва касались Дмитрия. Она щекотала и возбуждала его. И когда она почувствовала, что Дмитрий близок к удовлетворению, схватила обе свои груди и протянула их мужчине. . . Член Дмитрия яростно проходил между грудьми, орошая их мутно – белыми слезами.

Острота ощущений, любовь втроем настолько увлекли Ирину, что она воспылала страстью, не знающей границ. Завязав глаза себе шелковым платком, Ирина предложила сыграть в игру на угадывание: угадать, кто ее ласкает. Она смеялась запрокинув голову. Ирина не сомневалась, что узнает Дмитрия. Мужчинам показалось, что это предложение довольно оригинально.

Вдруг Ирина почувствовала что – то огромное, горячее и толстое вошло в нее с такой силой, что она пошатнулась и опустилась ниже, но чьи – то руки подняли ее и повернули к себе. Она схватила руками поразивший ее член и снова ввела пульсирующее увлажненное отверстие, ноги повисли в воздухе, бедра, поддерживали руками Владимира, дышали силой женщины. В том, что это был Владимир, Ирина не сомневалась. Владимир понес ее по комнате и каждый раз, когда он опускал ее на огромный, сочный член, из груди Ирины вырывался стон наслаждения. Она ощущала, как он чего – то касался внутри ее тела и в эти мгновения по теле Ирины разгуливала жаркая волна сладострастия.

– Я хочу вас обоих. . . – страстно шептала она, когда Владимир опустил ее на пушистый ковер. Ирина губами потянулась к Дмитрию

– Ты тоже мой. Вы оба мои. . . . Я хочу вас! – шептала она, тяжело дыша, судорожно хватая ртом член Дмитрия.

Ноги ее были раздвинуты. Свет, отбрасываемый розовой лампой, падал ей между ног. В ореоле темных блестящих волосков алело отверстие, а над ним шевелилось что – то на подобии маленького сосочка. Этот сосочек приковывал к себе взор Владимира. Он приблизился к нему и стал водить языком вверх вниз. Вдруг Ирина стала быстро двигать бедрами. Зрелище этого экстаза пробудило во Владимире настоящего мужчину. Он схватил двумя пальцами отверстие и стал его растягивать, пропуская в него свой член. . . .

В изнеможении Ирина откинулась на подушки. – Мне жарко, – чуть слышно прошептала она. Владимир с Дмитрием отнесли ее в ванную, где весело смеясь и брызгая водой, они вместе выкупали ее. . . .

Последний месяц на курорте прошел в угаре любви и страсти. Последняя ночь была повторением первой. А сегодня Ирина уезжала. Мужчины провожали ее. На вокзале Дмитрий отошел в сторону, а Владимир все смотрел на Ирину, взгляд ее звал. . . . Он быстро вскочил на ступеньки вагона и вбежал в купе. Руки Ирины обхватили его за шею и притянули к мягким покорным губам. Она повернула ключ в двери. Владимир схватил Ирину, его член на ощупь вонзился в нее с какой – то отчаянной яростью. Ей было в одно время и приятно и очень больно. Она впервые ощущала такое. Ее тело извивалось в руках этого темпераментного мужчины, торопясь в эти минуты отдать все до конца. Они легли на полку. Несколько раз Владимир пытался вытянуть свой разгоряченный член, но она не хотела отпускать его. Поезд тронулся, Владимир последний раз выпустил в нее мощную струю живительной влаги, оставив измученную, истерзанную, отдавшую всю себя Ирину, лежать в купе, бросился к выходу. Владимир спрыгнул на ходу и некоторое время бежал за поездом. Все было кончено. Кончилось это неправдоподобное счастье. Эту женщину он никогда не забудет. На горе или на радость встретил он ее?.