На восьмом году совместной жизни с любимым мужем я сделал для себя поразительное открытие. Оказывается, он является самым благодарным моим слушателем, готовым в неравной борьбе со сном выслушивать мои бредни. Каждый вечер я запрыгиваю к нему в постель, зарываюсь в его мягкую шерстку (тут нужно заметить, что мальчик мой пушист с головы до самых до пят) и открываю рот. Из которого и вылезает на свет очередная история.

ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК УДМУРТСКИЙ МАЛЬЧИК ВАСЯ ИНГЛИШ УЧИЛ

Ну, что ты там копаешься? Раздевайся быстрей, мне холодно. Да всё одеяло забирай, для любимого ничего не жалко. Хотя тебя твоя пушнина должна греть лучше всяких одеял. Тебе вообще можно зимой на снегу спать. Будешь храпеть, на улицу выставлю. Какая у тебя мягкая шерстка после ванной! Опять, небось, мой гель для душа взял, гад? Не бреши, дай нюхнуть. Ну точно! Чтоб завтра новый купил, понял? И вообще, зачем тебе душ? Чего ты там не видел? Был у меня один такой, когда тебя еще и в помине не было. Да нет, не на свете, а в жизни моей. Да, так вот, его вафлями не корми, дай только мой гель на себя вылить. Васей звали, а туда же. И откуда у пидарасов тяга ко всему, что по – иноземному называется? Вот и Вася, тот ой как тянулся, прямо как наш фикус к светиле. Всеми конечностями. Хочешь, чтоб рассказал? История длинная, двухсерийная, попробуй только уснуть, не дослушав до конца. Так конца и не узнаешь. Да истории конца, у тебя только одно на уме! Ладно, если перебивать не будешь, расскажу, а потом и конец будет. Лежи тихо и слушай.

Если мне память ни с кем не изменяет, было это летом девяносто второго. Как раз небольшое интервью со мной в "СПИД – инфо" вышло. Годом раньше началась эпопея с "Одной десятой", и нужна была реклама, или, как сейчас модно говорить, раскрутка. Писем, скажу тебе, навалило аж жуть! И все с проблемами, сводившимися в большинстве своем к одной. Ну вот, ты опять о своем. Нет, "недоебит" – неверный диагноз. Глубже надо мыслить, а то ты привык отсутствие глубины мышления восполнять другими глубинами. Назовем это просто "отсутствие друга", не все ж такие развротные, как у твоего отца сын. Постепенно я отработал стандарты для ответа. Нет, не отписки. И тем более не от письки, не перебивай. Милые такие, добрые эталончики. Среди толстой пачки было письмо от Васи из небольшого удмуртского городка. Писал, что ему 18, жизнь не мила, друзей нету, никто его не понимает и так далее. Говорит, повешусь, если не подружусь. Я ответил лаконично: в твоем возрасте рано думать о петлях. Вся жизнь впереди, надейся и жди, надежда – твой компас земной, который сломается последним. Вася сообщал, что часто бывает в Москве у брата, ну я и приписал: будешь в стольном граде – звони. Вася уже послезавтра был в столице и уже звонил. У меня как раз пьянка дома была. Но я б его и по трезвому не узнал из тысячи корреспондентов. Здрасти, говорит, я Вася. Здрасти, говорю, я Дима. После обоюдного "очень приятно" он доложил, что писал мне. Я попросил напомнить, о чем, и что отвечал ему я. Он напомнил, я не вспомнил. Но стрелку на завтрашний полдень забили. У меня теннис с утреца был, и вот я, мокрый (загоняли меня мои макинрои), с ракеткой наперевес, спускаюсь в метро, где, собственно, и было забито искомое рандеву. Узнал я его сразу. Ему даже не нужно было описывать, во что он будет одет. Только мой взбляд на него попал, я сразу понял: вот он – Вася. Контраст с напомаженными москалями был разителен, ты и то по первому разу меньше с ними контрастировал. Ладно, не обижайся, это ж тебе комплимент. Не отворачивайся, больше не буду: Ну вот, протягиваю руку. Вася слегонца опешил. Напредставлял себе господина издателя в пинжаке с карманАми, но никак не в рваных трусах и мокрой от пота майке. Вышли на улицу. На "Шоссе Энтузиастов" это было, посему идея, куда его повести, созрела моментально. В парк Измайловкий, конечно же. Да – да, именно туда, куда ты своих лаверов квазимодных водил по молодости: Идем по аллее, птички распевают, мальчик симпотный рассказывает о своей жизни с дрожью в голосе. Брюнетистый такой, мне б посветлее, но я ж не сношаться шел, а отговаривать потенциального висельника. Вася рос робким, и в школе его все обижали. Потом как – то признался лучшему другу, что любит его, дошло до постели, друг пытался дать в рот, не получилось, и он дал в глаз. И по округе растрепал. Вот такой вот мальчик – не – в – ротик и шел со мной по аллее под сладкоголосое пение отожравшихся на столичных объедках пташек. На оставшиеся после проигрыша беккерам деньги купил билеты на колесо обозрения. На два круга, чтоб успеть показать хлопцу и свой дом, и плешки на всякий случай.

Он никогда не видел Москву с высоты птичьего помёта. Сел в кабинке напротив меня, мордашка покрылась солнцем и радостью. В лице не было ничего безобразного. Простой открытый русский фейс с немного крупными чертами. Да не удмуртский вовсе, сам ты удмуртский. Вася был русским и по паспорту, и по лицу. Карие глазки заблестели, когда мы поднялись на приличную высоту. Я – то по своей простате подумал, что из – за созерцания прелестей столицы. Тогда еще не было всех этих фенечек, типа разрушенного бассейна "Москва" или Петра, и Москва без них в солнечный июльский день здорово магнитила. И, как оказалось, подвигала на низменные желания. Вася спросил, когда мы достигли апогея, можно ли меня поцеловать. Играть в целки – недавашки не хотелось да и не моглось. Он вмиг обволок пол – лица своими крупными губищами. Странно, но первый поцелуй был безвкусным. Как мандавошка. Ты что, не пробовал мандавошек на вкус? И не надо, ничего в них особенного нет. Несмотря на безвкусицу, я мигом возбудился, и Васёк сие быстро уловил. Рукой. Я не переставал удивляться такой прыти от провинциального хлопца. Да, оно конечно, больше на колесе в это время никто не катался, но все равно. Позже он подтвердил мое предположение, что всё случилось с голодухи. Не ворчи, сытый голодного не разумеет. Это только ты с хрена слезаешь, когда надо на другой пересесть. Щедра земля русская на целок. Мы стареем, а целок меньше не становится: Ну вот, идем на второй круг, Вася уже весь в трусах моих, еще больше разрывает их в экстазе нетерпеливом. Достал, опустился на колени и давай минетничать. Я отвернулся от этого безобразия и смотрел на свой дом. Надо признать, для первого раза мальчонка все делал аккуратно. Не поцарапал зубками. Почти. У тебя поначалу хуже получалось. Мой апогей чуть разминулся с колесным. Только мы начали опускаться, как я, всадив по корешок, плеснул в него комплиментами. Стало чертовски интересно, успеет ли он прийти к финишу раньше кабинки. Спринтером оказался. Ручонки шаловливые поработали на славу. Точнее, на Васю. Удмуртские детки на кроссовки налипли. Я сказал, чтоб потом слизал обязательно.

Так, я смотрю, ты уже пипку свою вовсю дергаешь. Не торопись, это даже не половина первой серии. Домой ко мне пошли. Ты ж знаешь мои традиции гостеприимства: делай всё, что хочешь, только не заставляй готовить. Вася скулинарил примитивную жрачку. Я ему пивка за это. Жадно всосался в бутыль, а я только и делал, что измывался на парнем. Мол, рыбка была соленая после тенниса, и всё в этом роде. Пацан попался сообразительный, сразу въехал, что приколы – это мой лайфстайл. Это только ты за восемь лет никак не привыкнешь. Ну вот, я своего добился. Что, обмякла твоя пипка? Так тебе и надо!

Ну а мы с Васей после еды сразу в койку: по – пидорасьи, совсем без телячьих нежностей и прочей голубой романтики. Трахаться днем, конечно, все равно что водку с утра пить, но что поделаешь, если у него поезд вечером был? Вася классно смотрелся на моей ярко – красной простыни. Голый весь такой был, прям как серп с молотом на алом стяге. Фигурка стройная, животик к позвоночнику прилипал, но это не портило ни живот, ни позвоночник, ни Васю целиком. Редкий пушок на груди, с тобой и рядом не лежало. Это только опосля тебя утром как после пса какого надо простынь вытряхивать. Да лааадно тебе, нравится это мне, ворчу просто, пытаюсь себе самому признаться, что мне и непушистые нравятся: Руки мозолистые, бицепсы с трицепсами твердые, не то, что у некоторых. Щекотки боялся: только я язык ему в пупок, так он взвился, как синие ночи кострами. Ну вот я и дождался твоего дежурного вопроса. Нормальный он у него был. Опять же сравнение не в твою пользу. Ты ж знаешь, Вася меня больше с противоположной стороны интер – совал. Но ничё, вкусный, мне понравилось его облизывать. Непоседливый такой, все норовил в гланды проникнуть. Сноровистый, мне такие нравятся. Они не успевают тошноту вызвать, поторкаются в темпе первой школьной любви и проплюются обильно и ароматно. Здравствуй, семя младое, незнакомое: Развернул хлопца на животик и заехал с полтычка, несмотря на целкость. Скомкал, гад, свежепостланную простынь, даже в рот ее брал – во как больно поначалу было. Но потом вошел в раж и остаток дня не слезал с меня. Выжал все соки, я отмазался и не пошел его провожать. Взял с него слово, что вешаться не будет. Для пущей убедительности в том, что жисть хороша, пообещал взять через пару месяцев в Прагу. Вася звонил чуть ли не каждый день, рассказывал, как его загранпаспорт делается. Телефонный секс попробовали. Нет, это вовсе не то, что у тебя, когда ты по пьяни незнакомым чувакам кощеевского возраста звонишь, а потом бешеные счета приходят. Мы сексовались не фантазиями, а воспоминаниями. Я у него был первый. Помнишь песенку: "Учительница первая моя"? Это только ты можешь вспомнить своего первого с точностью до десяти человек.

Приподними – ка голову, рука затекла. В Прагу мы поехали в сентябре. За это время ты у меня нарисовался. Я рассказывал тебе, что не один ездил, не ври. Каждый мужчина имеет право налево: Поездом поехали: один день и целых две ночи! Вася быстро поймал ритм поезда и не упускал его до самой до Праги. Вжился в роль первой дамы купе и нагло флиртовал с таможенниками. С нашими, естессно. Иностранных языков Вася тогда не знал. Не буду врать, за эти две ночи он мне порядком поднадоел. Не было в нем резервов, резервуары одни. В первый вечер пошли к моим друзьям. У них как раз гостил милый чешский бой метра два ростом. Вася весь вечер просил меня, чтоб я его в гостиницу пригласил. Ну, думаю, па – де – труа давно не было, и позвал хлопца с собой. Фамилия у мальчика была больше чем говорящая. Хобот. Кричащая была фамилия – там был тааакой хоботище, что я, честно говоря, не на шутку за Васю испугался. Ну и я для приличия пару раз лизнул, но хобот у Хобота и не думал увеличиваться. Есть такой закон всепидорского нехотения, тебе ли его не знать – чем больше хобот, тем глубже девка. Лежим себе, лижем себя: Хобот мою косточку обгладывает, я – Васину, ну а тот мусолит тряпичный аппарат. И вот, в какой – то момет случается чудо – хобот приподнимается. Ну не чудо – получудо. Вася, раззадоренный осязаемым, поворачивается ко мне и шепчет на ухо: "Дим, переведи ему, чтоб он меня трахнул". У меня челюсть отвисла, я потерял Васин отросток и говорю обломно: "Дура, fuck me, это ж все знают". Хобот просек, о чем речь, но, так как пассивка он был лютейшая, ничего не вышло. Вернее, ничего не вошло. Вася слил досаду мне в рот и тут же завелся по второй. Тогда ты, говорит, фак ми. И Хобот туда же – и ми фак. Ну что мне оставалось делать, застроил я их рачком и начал методично менять слагаемые потенциального оргазма. Ржу себе шепотом, но дело делаю исправно. Никому лишнего качка, никакой дискриминации по нац – анальному признаку. А девки целуются вовсю да подмахивают в такт. Васе досталось. Привычка, видать, сказалась. Мне нравилось сеять в него разумное, доброе, вечное: Тетки вручную доделывали, я курить от них убежал. Под утро Хобот разбудил меня перегарно – похотливым "fuck me" на ушко. Сделал его одного. Вася спящим притворился, во как сильно его конфуз пронял.

Собсснно, это и была первая серия. Не сочувствуй так Васе, ему потом перепало. Все утро мы провели в беседах о вопиющей несправедливости. Вася не унимался: ну как так можно, чтоб клад такой только на посцать пользовать. Успокаивал я его, как мог. А я почти ничего уже и не мог. Рот кондитерским изделием в клеточку заткнул – тишины захотелось. А вообще, если задуматься, Васино возмущение ошибками природы, мать ее, не было таким уж праведным. Членистые пассивки, как их не крути, все же лучше одаренных природой натуралов. У девушек крупноклиторных хоть лизнуть можно, а у натуралов многих – поди допросись. А если и допросишься, то не того. Пушок, я смотрю, ты уже влажный совсем. Только одеяло убери, а то не услышишь вторую серию. Лижи и слушай дальше.

Вечером я отправился выгуливать Васю в "Дрейкс", самый развратный в то время пражский гомоклуб. Это мы с тобой прошли огонь, жидкости и разного калибра трубы дрейксов, а представь себе состояние хлопца. Вася, едва переступив порог чистилища, онемел от стараха перед неизбежным трахом. Это была настоящая изба – ебальня, без окон, с многочисленными дверями, ведущими к одному и тому же свальному греху. Я показал Васе все до одной кабинки, где, кроме телеков с бесконечными гомогнусностями, больше ничего не было. Потом заботливо проводил в "KGB room", объяснив попутно, что "рум" – это "комната", а не "ром" в переводе с чешского. Вася так и не понял, что ж там кагэбистского. Я этого до сих пор и сам не знаю: небольшая комнатушка с большим черно – белым телевизором, полумрак царит. Да большая трехэтажная койка – траходром. Говорю ему, устанешь искать свое счастье, заберись на третий этаж, там всегда что – нибудь да обломится. Не, не в смысле облом, как раз наоборот, а то ты сам не знаешь. Унесенный вольным ветром, будучи от счастья на седьмом месяце, мальчонка начал налегать на пиво. Надоело мне бегать к бару, засылаю его, а сам стою недалеко, слушаю. Любопытство распирает, как он будет с барменом общаться. Тот, по непонятным Васе причинам, удмуртского не знал. Да и русского, как выяснилось, тоже. Подходит мой к стойке. Пальцы викторией. Бармен вопросительно смотрит: чего два? Вася: два пива. Бармен: две пива? Вася: ну две пива, мудак. Бармен: more dark? Sorry, we have no dark beer. Идти, скрючившись от смеха, не было сил. Подползаю. Иди, говорю, Васятка, за столик, сиди тут тихо, в дискуссии ни с кем не вступай, не то у меня живот лопнет. А я пойду, проверю места, где мо дак. Оперативно дал в рот какому – то фрицу, возвращаюсь, а рядом с моим красавцем пидор какой – то пристраивается. Ничего из себя пидор, я даже пожалел, что отдал порцию в фашистский рот. Беленький такой, я сходу не поверил, что итальяшка. Вот тут у Васятки моего и начались полиглотские позывы. Да нет, ты опять все испошлил, не много глотать, а языками иноземными разговаривать. Итальяшка ему: What is your name? Тот своими ресничками либидотворными хлопает и молвит в ответ: Fuck me. Меня, понятно, моментом под стол срубает, итальяшка за мной. Надрывается, машет ручками макаронными, типа, да, йес, йа – йа, уи, само собой, но все же: уат из ё нейм. Я, отдышавшись, говорю: да Васька это, фром раша. Не стал я про Удмурт репаблик распространяться, а то б блондино этот еще с полчаса допрашивал, а Василисе не моглось на одном месте усидеть, свербело кое – где. Ой, грю, бери этого рашн бамбино и тащи кагебездиться, пока я не передумал. Уходят в обнимку, я за ними. Интересно, блин, как моего пацана итальянить будут. Они на третий этаж траходрома, я – на второй. Ну и жарил он бамбину мою, скажу тебе, Пушик. У нас с тобой такой, огороди господи, fuck только первые десять минут нашего знакомства был. Вася пыхтел, стонал да приговаривал волшебное заклинание. Ну да, а какое же еще? Я теперь часто так делаю, когда по дрейксам шастаю: только услышу ватизёнейм, сразу в лоб: айуонттуфакю. Срабатывает почти всегда, попробуй как – нибудь. Да и вообще попробуй кого – нить трахнуть, не все ж в девках сидеть. Срукоблудил я, дождался деффку свою полиглотную, а тут и заря начала заниматься неизвестно чем. Оставшиеся дни мы, от греха подальше, по разным клубам ходили. Зная основы иностранных языков, Вася потеряться ну никак не мог. Ну вот мы и подошли к концу. Ууу, как тебя растащило – то! Ладно, выбирай достойную жизненную позицию и скажи пару слов по – аглицки. Ну вот, йес, май бейби, а то я не в себе, когда не в тебе. Да нет, это не я придумал. Я сам ничего не придумываю. Расслабься и койчай ржать. И мне смешно, но попробуй состредоточиться. Ну вот и славненько. Нет, ну их на фиг, вась этих, мой пушной зверёк во сто крат лучше. А кстати, знаешь, где сейчас Вася? Уже третий год в Лондоне живет, я его вскоре после нашего совместного вояжа с англичанином познакомил. Письмо недавно прислал. Предлагает для моего журнала новости переводить. Как с какого? С английского, разумеется!