После той ночи в клубе Макс вернулся домой в состоянии, которое можно было описать только как полное опустошение и одновременно эйфорию. Его тело болело: красные полосы от плети Лилит все еще горели на спине и ягодицах, мышцы ныли от напряжения, а кожа на запястьях и лодыжках сохранила легкие следы от кожаных ремней. Но в его голове крутились образы — Лилит, властная и неумолимая, ее зеленые глаза, пронизывающие его насквозь, и Эва, чьи стоны и вкус до сих пор ощущались на его губах. Он чувствовал себя зависимым, словно наркоман, жаждущий новой дозы. Лилит оставила ему сообщение перед уходом: «Я свяжусь с тобой через неделю. Будь готов. Не разочаруй меня».

Эта неделя была мучительной. Каждый день Макс просыпался с эрекцией, вызванной воспоминаниями о той ночи. Он пытался работать — он был программистом, и его работа требовала концентрации, — но его мысли постоянно возвращались к Лилит. Сидя за ноутбуком, он ловил себя на том, что вместо кода в голове прокручиваются сцены: как он ползал за ней на коленях, как ее плеть обжигала его кожу, как Эва извивалась под его языком. Несколько раз он не выдерживал и мастурбировал, представляя, как Лилит смотрит на него с той же хищной улыбкой, но каждый оргазм оставлял чувство пустоты — без ее присутствия это было не то.

Вечерами он проверял почту, телефон, мессенджеры, надеясь увидеть сообщение от Лилит. Его сердце замирало при каждом уведомлении, но это были лишь спам или сообщения от коллег. Он начал нервничать, задаваясь вопросами: а что, если она не напишет? Что, если он ей не понравился? Эта неопределенность сводила с ума, заставляя его чувствовать себя еще более подчиненным — даже на расстоянии Лилит контролировала его мысли.

К середине недели он начал замечать изменения в себе. Он стал более внимательным к своему телу: тщательно брился, следил за одеждой, словно готовясь к экзамену. Он даже купил новый одеколон, надеясь, что Лилит заметит его усилия. Ночами он плохо спал, просыпаясь от эротических снов, где Лилит и Эва доминировали над ним, связывали его, заставляли выполнять их приказы. Его тело и разум были в постоянном напряжении, на грани, как натянутая струна, готовая лопнуть.

Наконец, в пятницу вечером, когда Макс уже почти потерял надежду, его телефон завибрировал. Сообщение от Лилит: «Завтра, 20:00. Парк у старого фонтана. Надень черную рубашку и джинсы. Без трусов. И не опаздывай, раб». Его сердце подпрыгнуло, а член мгновенно напрягся. Он перечитал сообщение десятки раз, чувствуя смесь страха, возбуждения и облегчения. Она не забыла. Она хочет его снова.

Весь следующий день Макс был на взводе. Он тщательно побрился, принял душ, надел указанную одежду, чувствуя странное возбуждение от отсутствия нижнего белья — его член слегка терся о грубую ткань джинсов, напоминая о ее контроле. Он вышел из дома за час до встречи, чтобы не опоздать, и отправился в парк, ощущая, как адреналин бурлит в его венах.

Парк был людным в этот субботний вечер. Семьи гуляли с детьми, парочки сидели на скамейках, подростки катались на скейтбордах. Макс добрался до старого фонтана — каменной конструкции, поросшей мхом, с сухой чашей, давно не наполненной водой. Он стоял, нервно оглядываясь, чувствуя себя голым без трусов, словно каждый прохожий мог заметить его уязвимость. Его член слегка напрягся от этой мысли, и он попытался отвлечься, глядя на часы.

Ровно в 20:00 он увидел Лилит. Она появилась из тени деревьев, одетая в длинное черное пальто, которое скрывало ее фигуру, но не могло скрыть ее властной ауры. Ее волосы были распущены, струились по плечам, а глаза, как всегда, смотрели прямо в душу. Рядом с ней шла Эва, в обтягивающем красном платье, которое подчеркивало ее изгибы. Обе женщины улыбались, но в их улыбках было что-то зловещее.

— Ты вовремя, раб, — сказала Лилит, подходя ближе. Ее голос был спокойным, но в нем чувствовалась сталь. — Это радует.

— Спасибо, госпожа, — ответил Макс, опустив взгляд. Он чувствовал, как взгляды прохожих скользят по их странной компании, и его щеки начали гореть.

Лилит шагнула к нему, ее пальцы коснулись его подбородка, заставив поднять голову. Она смотрела прямо в его глаза, и он почувствовал, как его колени слабеют.

— Сегодня ты докажешь, насколько ты предан, — сказала она. — Прямо здесь. На глазах у всех.

Макс сглотнул, его сердце заколотилось. Он не был готов к такому — публичное унижение было чем-то, о чем он даже не думал. Но ее взгляд не оставлял выбора, и он кивнул.

— Да, госпожа, — прошептал он.

Лилит улыбнулась и достала из кармана пальто тонкий кожаный ошейник, похожий на тот, что был на нем в клубе, но более изящный, почти как модный аксессуар. Она застегнула его на его шее, слегка затянув, и прикрепила короткий поводок. Прохожие начали оглядываться, некоторые шептались, но Лилит, казалось, не замечала их. Она дернула поводок, заставив Макса сделать шаг вперед.

— На колени, — приказала она громко, чтобы ее голос был слышен всем вокруг.

Макс замер на мгновение, его лицо вспыхнуло от стыда. Люди вокруг замедлили шаг, некоторые остановились, наблюдая. Но он не мог ослушаться. Он опустился на колени прямо на асфальтированную дорожку, чувствуя, как мелкие камешки впиваются в кожу через джинсы. Его член, несмотря на унижение — или, возможно, из-за него — начал твердеть, натягивая ткань.

— Целуй мои сапоги, — сказала Лилит, выставив одну ногу вперед. Ее черные кожаные сапоги блестели в свете фонарей.

Макс наклонился, его губы коснулись холодной кожи, и он начал целовать, чувствуя запах кожи и легкий аромат ее парфюма. Люди вокруг начали перешептываться громче, кто-то хихикнул, кто-то достал телефон, чтобы снять. Макс чувствовал их взгляды, как физическое давление, но одновременно его возбуждение росло. Он был ее рабом, и это публичное проявление его подчинения наполняло его странной, извращенной радостью.

Эва подошла ближе и наклонилась к нему, ее рыжие волосы коснулись его щеки.

— Хороший мальчик, — прошептала она, ее голос был сладким, но с ноткой насмешки. — Продолжай.

Лилит потянула за поводок, заставив его подняться на ноги, и повела его через парк, как собаку. Макс шел за ней, стараясь не смотреть на лица прохожих, но их шепот и смешки доносились до него. Его член был твердым, натягивая джинсы, и он молился, чтобы никто не заметил. Лилит остановилась у скамейки, где сидела пожилая пара, и повернулась к Максу.

— Сядь на землю, — приказала она.

Он сел прямо на траву, чувствуя, как холодная земля пропитывает джинсы. Лилит и Эва сели на скамейку, игнорируя взгляды пожилой пары, которая поспешно ушла. Лилит скрестила ноги, ее пальто слегка распахнулось, обнажив бедро, обтянутое латексом. Эва наклонилась к ней, и они снова начали целоваться — медленно, чувственно, их языки переплетались, а руки скользили по телам друг друга. Макс смотрел, не в силах отвести взгляд. Его член пульсировал, а унижение от того, что он сидит на земле, как животное, только усиливало возбуждение.

Лилит отстранилась от Эвы и посмотрела на Макса.

— Тебе нравится смотреть, раб? — спросила она, ее голос был пропитан властью.

— Да, госпожа, — ответил он, его голос дрожал от смеси стыда и желания.

— Тогда моли меня, чтобы я позволила тебе смотреть дальше, — сказала она, улыбнувшись.

Макс сглотнул, его щеки горели. Люди все еще проходили мимо, некоторые замедляли шаг, чтобы лучше рассмотреть странную сцену.

— Пожалуйста, госпожа, позвольте мне смотреть, — сказал он громко, как она хотела. Его голос дрожал, но он чувствовал странное облегчение, произнося эти слова.

Лилит рассмеялась, и Эва присоединилась к ней, ее смех был мелодичным, но жестоким.

— Хорошо, — сказала Лилит. — Смотри внимательно.

Лилит расстегнула несколько пуговиц своего пальто, обнажив корсет, который подчеркивал ее грудь. Эва наклонилась и начала целовать ее шею, медленно спускаясь к ложбинке между грудей. Ее пальцы расстегнули верхнюю часть корсета, обнажив соски Лилит, которые тут же затвердели на прохладном воздухе. Эва взяла один сосок в рот, посасывая и слегка покусывая, пока Лилит не застонала тихо, но отчетливо.

Макс смотрел, его дыхание стало прерывистым. Его член болел от напряжения, а отсутствие трусов делало каждое движение болезненно-возбуждающим. Он хотел прикоснуться к себе, но знал, что это запрещено. Лилит посмотрела на него, ее глаза блестели от удовольствия.

— Хочешь прикоснуться к себе, раб? — спросила она, заметив его напряжение.

— Да, госпожа, — выдавил он, его голос был хриплым.

— Не смей, — отрезала она. — Ты будешь терпеть.

Эва продолжала ласкать Лилит, ее рука скользнула под пальто, и Макс видел, как ее пальцы двигаются под латексом, явно проникая в киску Лилит. Лилит застонала громче, ее бедра слегка двигались в такт, а Эва улыбалась, наслаждаясь ее реакцией. Прохожие вокруг начали собираться в небольшую толпу, но Лилит и Эва, казалось, не замечали их, полностью поглощенные друг другом.

Лилит достигла оргазма первой — ее тело напряглось, она запрокинула голову и издала низкий, протяжный стон. Эва не останавливалась, продолжая двигать пальцами, пока Лилит не расслабилась, тяжело дыша. Затем они поменялись местами: Лилит расстегнула платье Эвы, обнажив ее киску, и начала ласкать ее языком прямо на скамейке. Макс видел, как язык Лилит скользит по влажным складкам, как Эва извивается, ее стоны разносятся по парку.

Макс был на грани. Его член сочился смазкой, джинсы промокли, а унижение от публичного подчинения смешивалось с нестерпимым возбуждением. Он был счастлив — счастлив быть их рабом, счастлив терпеть это унижение ради их удовольствия.

Лилит поднялась, поправляя пальто, и посмотрела на Макса.

— Вставай, — приказала она. — Мы идем в клуб. Ты заслужил продолжение.

Макс поднялся, его ноги дрожали, а ошейник напоминал о его роли. Толпа начала расходиться, но он чувствовал их взгляды, как ожоги на коже. Лилит взяла поводок и повела его через парк, Эва шла рядом, ее рука лежала на талии Лилит. Макс шел за ними, чувствуя себя одновременно униженным и возвышенным. Он знал, что в клубе его ждут новые испытания, новые наказания и новые наслаждения. И он был готов к этому — готов подчиняться, терпеть и наслаждаться каждой секундой под их властью.