Многие открывают, для себя, что-то уникально возбуждающее в фантазиях, о сексе с животными. Конечно, есть аспект социальных табу, разврат и распутство опускания себя, до секса с животным. Но, также в каждом животном есть эволюционная потребность в размножении. Потребность, настолько укоренившаяся в существе живого существа, что, пробуждаясь, эта потребность отталкивает мысли о разуме и приличиях. Эта история о сексуальном пробуждении одной женщины...

Елизавета Александровна Тихонова посмотрела вниз на свою не очень большую грудь — основной источник ее сексуальных проблем. В сорок девять лет ее грудь все еще была очень упругой и имела приятную форму. Она уставилась на свои коричневые, торчащие соски, обрамленные длинными роскошными волосами, прежде чем надеть бюстгальтер. Елизавета любила свою грудь, но не любила внимание, которое она получала. Она застегнула бюстгальтер и заметила, как ее обе груди, теперь приподняты и сдвинуты вместе, демонстрируя много мягкого декольте.

«Неудивительно, что мужчины всегда смотрят на меня, — сказала она вслух, — но это их вина, а не моя».

Конечно, она была права. Мужчины действительно насмехались над ней. Не только потому, что она привлекательна, но и потому, что она источала чувственность. Ее губы были полными, глаза блестели, а тело было мягким и сексуальным. У нее была круглая, пухлая задница, которая дополняла ее небольшую грудь, и, сама того не подозревая, она демонстрировала очень чувственный язык тела. Хотя она была очень застенчивой, именно то, как она хлопала ресницами, облизывала постоянно сухие губы или пожимала плечами, подчеркивая грудь, создавало у мужчин неправильные представления о ней.

«Мужчины — это «Конченые твари, со своими членами», — сказала она себе, надевая свободное летнее платье, — у меня с ними покончено!». Платье свисало с ее небольшой груди и облегало ее сексуальную круглую попку.

Елизавета была замужем однажды, но фантазии, о любви и интимном чувственном контакте разбились вдребезги в первую брачную ночь. Он трахал ее, как дикий зверь, и даже пытался засунуть ей в рот свой отвратительный член!

Она хотела любить секс, но ей казалось, что это то, чем приличная женщина не должна заниматься. В человеческом теле было так много выделений! Влажные губы и языки, скользкие сочащиеся вагины, а также протекающие и яростно извергающиеся спермой мужские члены. Она чувствовала, как ее тело предает ее каждый раз, когда она начинала сексуально возбуждаться.

Через год после развода она поняла, что скучает, по мужчине в доме. Затем, однажды, она посмотрела в интернете довольно занимательное видео, о собаке и внезапно поняла, что лекарство, от ее одиночества — она заведет собаку! Несмотря на то, что она всегда немного боялась их, собака защитила бы ее и дала бы ей компанию, которой она так жаждала. Фантазировала спокойно сидеть солнечным днем, свернувшись калачиком на диване с хорошей книгой, со своей большой, сильной собакой у ног! Это то, что ей было нужно думала она!

Она обнаружила в рекламной газете заметку. У местного питомника в выходные проходило мероприятие, по взятию бесплатно одного питомца к себе. И, после двух дней ожидания, сегодня был тот самый день! Елизавета надела туфли, закрыла входную дверь и поехала в питомник. Она припарковала свою машину на небольшой парковке и быстро пошла к загонам на открытом воздухе, заполненным дружелюбными, милыми собаками разных пород!

«Могу ли я вам помочь, женщина?» — спросил ее молодой человек работник питомника. Елизавета не могла не заметить, как его взгляд задерживается на ее фигуре.

— Да, я хочу взять собаку, — сказала Елизавета тверже, чем чувствовала внутри.

«Большую собаку, маленькую собачку, щенка?» — спросил мужчина.

«Конечно большую собаку, а не щенка. Такого пса, который защитит меня, — сказала она и застенчиво добавила: «Компаньона».

«Конечно, — сказал мужчина, — следуйте, за мной». Мужчина обошел загон, со щенками ближе к задней части, где содержались более крупные собаки. Он рассказал Елизавете клички, историю и возраст собак, пока она осматривала доступных животных. Они все были такими милыми!

«А как насчет этого?» — сказала Елизавета, указывая на большого черно-коричневого пса с темными, пронзительными глазами. Пёс, казалось, заглянул прямо в ее душу. Чистокровная «Немец» и довольно крупный.

— Хороший выбор, это Степан. Он может вам понравиться... Мужчина лукаво улыбнулся ей. «Его отдала на усыновление пожилая женщина, хотя ее дочь казалась очень расстроенной из-за этого. Она упомянула, что Степан довольно дружелюбен с женщинами. «Слишком дружелюбен?», — спросила Елизавета. Но когда ее дочь уехала в другой город жить, он оказался слишком сложным для пожилой женщины». Он ехидно подмигнул Елизавете.

— Я хочу дружелюбного пса! — ответила Елизавета, не обращая внимания на грязные намеки мужчины. «Я всегда немного боялась собак!». Она подошла ближе к загону. Степан подошел к ней, и она с удовольствием погладила его по голове. Затем Степан начал лизать ее руку. «Ой, остановите его!» — попросила она мужчину работника питомника.

— Вы ему нравитесь, — сказал другой голос позади нее. Елизавета обернулась и увидела пожилого мужчину, который смотрел на ее тело, как это делали все мужчины. Он без стеснения оглядел ее с ног, до головы.

— Хммф! Элизабет сказала: «Я не позволю грязной, слюнявой собаке, которая лижет мне руку! Как мерзко!

«Он просто дружелюбный пёс!» — сказал мужчина, — «Кроме того, я слышал, вы говорили, что любите дружелюбных собак, и, если вы отнесётесь к нему очень хорошо, он может захотеть лизать что-то еще, кроме вашей руки, не так ли, Степан?». Мужчина сделал шаг в сторону Елизаветы и собаки.

Элизабет не понимала, что имел в виду мужчина, она определенно не хотела, чтобы собака лизала ей руки, лицо или что-то еще! Она погладила пса по голове, взъерошила его уши и начала уходить, чтобы посмотреть на других собак, когда мужчина обхватил ее тело, фактически прижав ее к себе и клетке. Елизавета чувствовала, как промежность мужчины трется, о ее бедро, когда он прижимается к ней. Она почувствовала, как холодная металлическая клетка прижалась к ее заднице.

Мужчина был слишком близко к ней. Она чувствовала себя не комфортно. Она чувствовала запах его дыхания на своем лице. Она искала помощи, но молодой человек уже ушел. Грузовик, используемый для перевозки собак, закрывал их двоих, от посторонних глаз.

«Жаль, что у них здесь нет кошек, — сказал мужчина, — я бы хотел погладить маленькую киску прямо сейчас!» Мужчина начал ощупывать между ног Елизаветы.

— Я наблюдал, за вами женщина. Ты горячая, сексуальная баба, не так ли? Ты хочешь этого».

— Пожалуйста, не надо, — сказала Елизавета дрожащим голосом. Рука мужчины пробежала, по ее талии, чтобы обхватить ее грудь, а другая рука скользнула ей, под юбку. Его пальцы просовывались в ее влагалище, через тонкие трусики. Она почувствовала, как его член начал твердеть на ее бедре. Ее киска начала намокать.

— Стоп... — слабо сказала она. Ее дыхание стало углубляться, грудь начала вздыматься. Ее киску начало покалывать. Ее тело снова предало ее.

«Почему бы вам не пойти, со мной в бытовку!», — сказал мужчина, целуя ее в шею и щеку и ощупывая ее грудь. Он взял ее руку и прижал ее к своей промежности. Она отстранилась, но он схватил ее за запястье и стал вести к бытовке. В отчаянии она стряхнула его с себя и побежала обратно к собачьей клетке, ища помощи везде, где могла ее найти.

«Помоги мне, Степа!» — прошептала она псу. Она засунула руку в клетку, пытаясь ухватиться, за что-то. Пес встретился с ней взглядом. Мужчина снова потянулся к ней, схватив ее за руку внутри клетки. С громким рычанием Степан попытался укусить его и начал яростно лаять. Мужчина в испуге отдернул руку и отстранился.

«Что здесь происходит?» — спросил молодой парень, услышав шум и обойдя грузовик.

«Эта собака пыталась укусить меня!» — сказал мужчина, указывая на рычащего на него Степана.

— Он ничего подобного не делал! — заявила Елизавета. «Пёс только защищал меня, от этого..., этого..., Он приставал ко мне!».

«Ты сумасшедший!» — сказал мужчина. «Она шла ко мне!» — сказал он, стараясь скрыть свое разочарование. «К черту это, я ухожу!» Мужчина быстро ушел.

«Вы в порядке, женщина?» - спросил мужчина работник питомника, заметив ее сильно вздымающуюся грудь и помятое платье. «Должен ли я позвонить в полицию?».

— Нет, в этом нет необходимости. Теперь я в порядке. — сказала Елизавета. Она была потрясена, но странно взволнована. Пёс Степан спас её! Она нашла своего спутника и защитника!

«Я забираю Степана с собой домой!» — сказала она.

Елизавета быстро пошла в магазин при питомнике и купила все необходимые ей принадлежности: «Ошейник, поводок, миски для еды, корм для собак и некоторые игрушки, для собак. Она с радостью заполнила документы и официально взяла себе Степана. Посадила его на заднее сиденье своей машины. Еще одна царапина на руке привела к еще одному влажному вылизыванию ее руки. Покорно покачав головой, она задумалась, как бы научить его не лизать так много. Степан был очень ласковым псом. Неудивительно, что его предыдущие владельцы называли его «Ласковым псом!».

Елизавета и ее собака вернулись в ее дом. Она отпустила его исследовать задний двор, пока убирала припасы. Закончив, она любовалась им из окна, пока он обнюхивал и исследовал свою новую территорию.

Пёс выглядел красавцем, по ее мнению. И он был очень подвижным. Она восхищалась его силой и агрессивностью. Странно, что она раньше не заметила его большой мешок с яйцами, или, может быть, заметила, и не обратила на это внимания. Это не то, что такая женщина, как она, должна была заметить.

Подсознательно она вспомнила, какими тяжелыми были яйца ее мужа, когда она держала их в руках. Она знала, что собачьи яйца будут намного тяжелее! Она смотрела, как они раскачиваются взад и вперед, пока он резвится в траве. Затем она заметила его ножны со спрятанных в них члена. Елизавета вздрогнула, отвернулась и снова отвергла любые похотливые чувства, встряхнув своими красивыми волосами.

Она впустила Степана в дом, и после нескольких игривых подергиваний его новой игрушки и нескольких поглаживаний, за ушами, она заставила его лечь, а сама свернулась калачиком в своем любимом кресле, чтобы почитать книгу. Она взглянула на него и увидела, как он лижет свой член и яйца. Его розовый, маленький, член торчал наружу!

«Ух!» — подумала она. «Еще один похотливый самец в ее доме!».

Она вспомнила, как консультант по вопросам брака согласился с ее мужем о том, что у мужчины есть «Потребности». Вот почему она позволяла ему использовать ее влагалище, раз в неделю. Она обнаружила, что внимательно смотрит на член и тяжелые яйца Степана.

Елизавета на мгновение задумалась о том, каково это — быть животным. Расхаживать, по дому голышом и чувствовать, как ее грудь свободно раскачивается! Чтобы ее соски затвердели на ветру и чтобы она нащупывала ее грудь, когда ей захочется. И, чтобы ее киска капала, от желания. И потереть её, и просунуть пальцы внутрь своей мокрой киски! В конце концов, не было никого, кто мог бы ее увидеть и осудить. Никто не узнает, какая она шлюха. Только ее пёс, и он не мог рассказать. Быть как собака! Степан мог выставлять напоказ свою возбужденность, в то время как она отрицала свою!

Ее тело снова предало ее, и она начала мокнуть между ног. Она вспомнила хорошие чувства, которые она иногда испытывала, занимаясь любовью, со своим, бывшем мужем. Чувства она пыталась подавить, хотя однажды громко застонала, к своему удивлению. Ее мысли блуждали, от одной сексуальной мысли к другой, ее сексуальное возбуждение росло.

Вскоре Степан почувствовал запах ее сексуального возбуждения и встал, чтобы разобраться откуда идут такие возбуждающие запахи. Степан подошел к своей новой хозяйке и прижался своей тяжелой, волосатой мордой к ее бедру.

— Ну, здравствуй, Степа. Тебе нужно немного внимания? Она стала гладить его по голове и чесать уши.

— Наверное, все это очень странно для тебя, иметь нового хозяина и находиться в новом доме.

Степан посмотрел на неё и явно улыбался своей собачьей улыбкой ей.

«Ты был очень хорошим мальчиком сегодня, спасая меня, от этого плохого, плохого человека!».

Степан лизнул ее руку, вытащил свой длинный влажный язык изо рта и облизнул ее, как она предположила, в знак благодарности. Она попыталась отодвинуть руку, но он продолжал лизать ее, гоняясь, за ней своим длинным языком, облизывая ее ладонь, запястье и пальцы.

«Думаю, мы оба спасли друг друга сегодня, не так ли?» Она посмотрела на него. — Думаю, ты можешь лизнуть мою руку, если очень, очень, очень хочешь. Я многим тебе обязана Степа. В этом было что-то утешительное. Она смотрела, как его язык обвивается вокруг ее пальцев. Она вздрогнула. «Неужели все собачьи языки такие длинные?» — подумала она, прежде чем напомнить себе о необходимости мыть руки перед приготовлением ужина.

Вскоре Елизавета вернулась к чтению, а пёс продолжил свое ритмичное облизывание. Это было очень расслабляющим и почти терапевтическим. И, если бы она в этом призналась, немного возбуждающе...

Они вдвоем проводили время, Елизавета читала свою книгу, а Степан утешал ее. Вскоре пришло время ложиться спать, и Степан последовал за ней в спальню.

Елизавета начала снимать с себя одежду, но сначала остановилась и посмотрела на своего пса. — Хм...м, нет ничего плохого в том, что ты увидишь меня голой, не так ли, Степа?

Она высвободилась, из юбки и сняла блузку, повесив одежду на вешалку. Затем она сняла узкий бюстгальтер.

«Мм...м!», Елизавета вздохнула. Было так приятно снять бюстгальтер перед сном. Это был единственный раз, когда она позволила своей груди быть свободной. Она схватила свои сиськи и провела пальцами, под и вокруг своих тяжелых шаров.

«Мммммм, мммм!» — простонала она.

Бюстгальтер Елизаветы упал с кровати, и когда она наклонилась, чтобы поднять его, ее грудь высвободилась, она почувствовала холодный «Тычок» в свою задницу!

— Степан! — удивленно воскликнула Елизавета. «Не делай этого!». Хорошо, что на ней были трусики, иначе собачий нос прижался бы прямо к ее киске! Она быстро надела фланелевую ночную рубашку, время от времени поглядывая на свою влюбчивую собаку, чувствуя себя очень уязвимой.

Елизавета выключила свет в спальне и легла в постель. Пока она лежала, озорная мысль на мгновение пришла ей в голову. Ее мокрая киска и странное желание заставили ее подумать о том, чтобы скользнуть пальцами вниз между ног и исследовать свои влажные складки. Она быстро отбросила эту идею, она была порядочная женщина, а не распутная блудница.

Когда Елизавета лежала в постели, подавляя свои желания, она чувствовала, как кровать трясется и шатается.

— Что? Затем она почувствовала тяжелую массу своего нового спутника, шагающего вокруг ее кровати, пока он осматривал свое новое спальное место.

«Степан!» — закричала она.

— Ложись!

Степан проигнорировал ее. Он расхаживал вокруг кровати, принюхиваясь и ходя узкими кругами, прежде чем плюхнуться рядом с ней.

— Уф! — воскликнула Елизавета, когда его тяжелый вес толкнул ее. Она толкнула Степана. Он не двигался. «Ложись!» — сказала она. Ответа нет. Его тело прижалось к ней, зажав ее под одеяло.

— Пожалуйста, Степан. Отстань от меня!» Степан только вздохнул, фыркнул и устроился поудобнее.

Смирившись и побежденная, со псом, лежащим рядом с ней, она закрыла глаза и попыталась заснуть.

Услышав его тяжелое дыхание и почувствовав его тепло на себе, Елизавета подумала: «Это мило». Ей всегда было холодно по ночам, а тело пса было успокаивающим и теплым. Она вспоминала тепло тела своего бывшего мужа, но прижиматься к нему всегда заканчивалось нежелательным сексуальным контактом. Именно, тогда она начала носить фланелевые ночные рубашки по ночам, чтобы оставаться в тепле и сохранять некоторую дистанцию между ней и мужем.

Но вскоре жар от одеяла, тяжелая фланелевая ночная рубашка и жар тела Степана стали невыносимыми. Она скинула одеяло и после минутного колебания сняла тяжелую ночную рубашку. Надев только трусики, она снова улеглась в свою теплую, удобную кровать.

Это было так освобождающе, когда ее грудь была обнажена! Чувствуя легкое головокружение, она перевернулась к псу и почесала ему уши, потирая свои обнаженные бедра друг о друга.

— Ты собираешься держать свою мамочку в тепле, не так ли, мальчик? Степан лизун её

— Думаю, будет нормально, если ты будешь спать со мной все время.

Степан лизнул ее по лицу, и Елизавета рассмеялась. «Прекрати это, Степа!» — хихикнула она. Она гладила его, пока он пытался лизать, двигая головой, из стороны в сторону, пока он лизал ее щеку, уши и стройную шею. Она попыталась оттолкнуть его, но нечаянно переместила его волосатую морду ниже, вниз, к своей волнистой груди, где ее протестующие руки стали для него другой, более интересной мишенью.

Длинный, влажный язык Степана облизывал ее декольте, прямо между ее небольшими круглыми шарами.

«О...о!» — воскликнула она. И прежде чем она успела отреагировать, он снова лизнул ее, прямо по чувствительному соску!

— Нет! — воскликнула Елизавета. «Степан! Прекрати! Прекрати это, прямо сейчас!».

Но Степан продолжал, игнорируя ее команды и слабые попытки оттолкнуть его. Он встал на четвереньки и, возвышаясь над ней, начал лизать всю ее грудь.

— Степан. Пожалуйста, остановись! Ты обслюнявишь всю мою грудь. Ты делаешь их мокрыми! Ты делаешь мою..., мою...» Она помолчала и прошептала, как будто кто-то мог ее услышать.

— Ты делаешь мою киску мокрой!

Она не привыкла к таким чувствам возбуждения, и без мужчины, который мог бы осудить и пристыдить ее, она позволила себе снисхождение, чтобы насладиться этими ощущениями, хотя бы на мгновение.

Но ее прежние сексуальные отрицания и постоянные ласки, колени, ласки ее настойчивой собаки, наконец, пробудили в Елизавете давно кипящие страсти. Ее киска покалывала и сочилась! Она схватила свою грудь и сжала ее, и импульсивно придвинула ближе, желая еще больше этих интенсивных ощущений. Ее соски были твердыми и покалывающими! Степан ласкал их, пока его госпожа стонала под ним. Она предложила свою грудь Степану, почти положив ее ему в рот, и снова почувствовала, как его влажный язык скользит, по ее твердым, чувствительным соскам.

— Степа! «Я не могу! Я не должна! Мы не должны! Несмотря на ее слова протеста, ее тело волнообразно двигалось на кровати, вращая бедрами, в то время как Степан продолжал наслаждать ее грудь. Ее тело было в огне! Но затем он наконец остановился, только чтобы лизнуть ее шею и лицо.

«Ты хочешь поцеловать меня сейчас?» — спросила она игриво, с легким намеком на гнев.

— Ты воспользовался моим гостеприимством и теперь хочешь моего прощения?

Но пёс хотел чего-то другого. Он возвышался над ней и обернулся, ища источник ее мускусного аромата.

Пока Степан обнюхал ее живот, Елизавета остановилась в шоке. Тело Степана было близко к ее лицу. Она заглянула под него и уставилась на его член.

Он больше не был скрыт волосатыми ножнами, его твердый, розовый, красный и фиолетовый член торчал над его тяжелыми, свисающими яйцами.

— Боже мой! — выдохнула она. — Боже мой!

Член Степана был блестящим и влажным. Это было долго и тяжело. Это было совсем не похоже на член ее бывшего мужа. Собачий член был заостренным и жилистым. У него была огромная, толстая выпуклость в центре и узловатый узел у основания.

«Степка! Убери эту гадость от меня!» — прошипела она. Елизавета попыталась толкнуть его, но его тело только двигалось слегка, заставляя его длинный, твердый, собачий член раскачиваться взад и вперед. Это было отвратительно! Это было непристойно! Это было... Гипнотизирующе...

Хотя она находила это отталкивающим, вид возбужденного пса повлиял на нее. У нее перехватило дыхание. Она уставилась на него. Она сжала свою скользкую грудь. Она ущипнула себя, за соски и ахнула, когда покалывание перешло прямо от ее сисек к ее киске. Она терлась бедрами друг о друга, стимулируя свою киску.

Степан был сексуально возбужден. И она тоже. Она вдруг поняла, почему мужчины смотрят на нее, почему женщины так нагло флиртуют, и почему животные..., почему Степан..., почему член пса стал твердым и эрегированным.

Пёс нашел источник ее женского мускуса. Он сунул свой нос ей между бедер, разочарованный ее простыми хлопчатобумажными трусиками. Он тыкал и тыкал их носом, как будто пытался сдвинуть ее трусики с дороги, чтобы получить доступ к ее влажному, отвратительному, любовному каналу.

— Нет! — закричала она. «Убирайся оттуда!», Елизавета была ошеломлена. Пёс обнюхивала и тыкала ее самое священное женское место! Она начала трястись ногами.

— Рр...р! Игривое рычание и резкий лай Степана заставили ее немедленно остановиться. Она замерла.

Степан решил, что это приглашение, и продолжал тыкать ее своим холодным, влажным носом. Он терся мордой, о резинку ее трусиков, пытаясь отодвинуть их. Это было почти так как будто он был знаком с женским нижним бельем. Наконец, проявив свою компетентность, он схватил подол ее трусиков на талии и укусил его, чуть не укусив ее.

— Пёс дернул трусики. Он снова дернул. Елизавета почувствовала, как ее трусики растягиваются, и почувствовала прохладный воздух на своей горячей, влажной киске! Опасаясь, что он порвет ей трусики, Елизавета подняла свою задницу с матраса и позволила своей собаке стянуть влажные трусики, до бедер.

Довольный собой, Cтепан сел и улыбнулся ей, тяжело дыша, как будто хотел, чтобы его похвалили.

«Ты..., ты..., ты..., Степан, ты!» — воскликнула Елизавета. Она потянулась, чтобы натянуть трусики обратно, но Степан схватил их, сильно дергая, как будто играл с ней в игру. Она слышала, как они рвались.

— Посмотри, что ты натворил, Степа, — сказала она. «Ты Плохой пёс!».

Степан улыбнулся ей.

«Хорошо, ты хочешь мои трусики? Возьми их!». Елизавета спустила свои порванные, мокрые трусики и стянула их со своих стройных лодыжек, прежде чем яростно швырнуть их в морду псу.

Трусики ударили его и упали на кровать, пёс не обращал на это своё внимание. В этот момент Елизавета поняла, что ее трусики не были тем призом, за которым он так настойчиво гнался.

«Нет!» — сказала она. — Нет, не надо, Степка! Елизавета села, прижала колени к груди и обхватила руками ноги. «Ты...! Ты...! Ты хуже моего бывшего мужа!».

Пёс наслаждался своей игрой. Он уткнулся носом в основание ее бедер и начал лизать.

— Прекрати! Прекратите это прямо сейчас!», — воскликнула она. «Ты облизываешь мою..., мою...». Горячий, влажный язык Степана был так близко к ее киске! Он ласкал ее половую щель, пытаясь проникнуть глубже в свой женственный горшок с медом.

— Мм...м! У Елизаветы закружилась голова! Ее киска фонтанировала! Соки сочились из ее щели и стекали по ногам. Степан почувствовал вкус ее сущности и возбужденно протолкнул язык глубже, нащупывая источник.

— А...а! — выдохнула Елизавета. Она не могла больше этого вынести! Затем что-то изменилось в ней. Ее тело откликнулось, и она расслабила руки, все еще обхватывающие колени. Ее ноги слегка раздвинулись. Она этого не хотела, но хотела. Мм...м! Она это сделала!

Язык пса проник глубже! Он пробовал ее киску на вкус и щекотал половые губы ее влагалища!

— А...а! Что? Что ты делаешь, со мной?

Елизавета чувствовала слабость. Комната кружилась! Она должна была иметь больше! Нет! Она не должна. Да! Она должна! Ей нужно было больше этого злого, злого языка! Она раздвинула ноги, и язык Cтепана погрузился в ее мокрую половую щель!

— А...а! Притворившись в обмороке, Елизавета упала обратно на кровать. Упав в обморок, она широко раздвинула ноги, устраняя все препятствия, для его непрекращающегося, щупающего, облизывающего языка.

Пёс лакомился ее киской. Он почувствовал вкус ее струящихся, фонтанирующих соков. Он глубоко проник языком в ее любовный канал.

Бывший муж Елизаветы однажды хотел совершить с ней этот отвратительный поступок, но она отказалась. Но с собакой все было по-другому. Собаки были аморальными животными, постоянно вылизывающими себя, в то время как люди были порядочными и респектабельными. Несмотря на то, что ей было стыдно, она была так освобождающей, чтобы отпустить себя. Она чувствовала себя диким, наполненным похотью животным. Никто никогда не узнает, что она сделала... что сделал Степан... Она поднимала свою промежность в воздух, вращая бедрами, чтобы получить больше этих замечательных ощущений, позволяя псу погрузиться еще глубже, погружаясь глубже в темное углубление ее идеальной киски.

— Мм...м! Что со мной происходит?» — воскликнула Елизавета. Ее киска покалывала. Ее бедра дрожали. Ее внутренности превращались в желе.

Пока ее голова каталась взад и вперед по кровати, ее тело извивалось, Степан продолжал свою атаку. Он начал лизать ее снизу доверху, разбивая ее твердый клитор своим толстым, влажным языком.

Сексуальное возбуждение поразило всё ее тело. Елизавета не понимала, что происходит. Ее киска и раньше доставляла ей приятные ощущения, но ничего такого интенсивного, как это! Ее бедра начали дрожать, и небольшие электрические взрывы исходили из клитора, стекая вниз к ее изогнутым пальцам ног и вверх, по животу. Она выгнула спину, поднимая свое тело в воздух руками, и держала свою киску перед пирующим псом. А затем ее глаза закатились, когда мощный оргазм потряс ее тело.

— А...а! Она стонала снова и снова, и сильные чувства захлестнули ее.

Елизавета рухнула на кровать. Волны оргазма продолжали прибывать, и прибывать, и прибывать! Терзая ее тело, до тех пор, пока она не выдержала. Она свернулась клубком, ее бедра крепко сжались, пока Степан продолжал лизать и щупать ее мягкую задницу, бедра и нежные расщелины.

В конце концов он остановился, поняв, что его любовница не способна продолжать их сексуальную возню. Хотя его член пульсировал и болел, он лег рядом с ней и положил голову ей на плечо.

Елизавета, измученная в конец, закрыла глаза и тяжело дышала.

Степан оставался рядом с ней всю ночь. Когда она проснулась несколько часов спустя, он все еще был рядом. Она натянула на них одеяло, перевернулась и ласкала рукой его теплое тело, нежно царапая и играя рукой с его мягким мехом, ворковала и тихо говорила с ним, пока снова не заснула.

Елизавета проснулась на следующее утро, чувствуя себя странно довольной. Это было похоже на тяжелый груз, который был снят с ее тела. Она потянулась, зевнула и улыбнулась, вытянув руки и сжав пальцы ног.

«Это будет отличный день!» — подумала она. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя так хорошо!

Она почувствовала, как пёс шевельнулся рядом с ней. Она забыла, что он здесь. Степан встал, встряхнулся и спрыгнул с кровати, стянув с себя половину одеяла, оставив Елизавету в холоде.

«Боже мой!» — воскликнула она. «Я голая!». Где была ее ночная рубашка? Где были ее трусики?

Воспоминания, о предыдущей ночи нахлынули на неё.

Сначала она отрицала это: «Это был просто сон! Должно быть, это был сон!».

Затем на нее нахлынуло непреодолимое чувство стыда: «О, нет! Как я могла позволить собаке так меня лизать? Пусть он лижет мою киску! Как ужасно!

Тогда она попыталась оправдать свои действия: «Я не хотела! Он заставил меня сделать это! Он просто продолжал лизать меня, пока... я не испытала оргазм».

Затем гнев: «Это..., это..., это...!».

Елизавета была полна решимости, никогда больше, не допустить ничего подобного. Ей просто нужно было показать свое доминирование, над своей собакой. Она контролировала ситуацию. Она была хозяином, а ему нужно было узнать свое место!

Хотя Елизавета хотела остаться в своей уютной, мягкой постели, свернувшись калачиком в теплом местечке Степана, она знала, что должна заботиться о его утренних потребностях. Она определенно не хотела, чтобы он отмечал свою территорию в ее доме.

Она быстро встала с постели и надела свой тяжелый халат. Она заметила свои выброшенные трусики на полу и подобрала их. Они все еще были сырыми. Она осмотрела их и обнаружила две маленькие дырки там, где их разорвали зубы Степана.

— О, нет! — воскликнула Элизабет. Она отогнала свой гнев в сторону. Это были старые трусики, и у нее было еще много. Она избавилась, от них. Она подождала, еще немного, вышла из спальни, не надев ничего, под халатом. Она чувствовала себя свободной — почти непослушной — гуляя, без трусиков в тяжелой ночной рубашке.

Она приказала Степану выйти на улицу, пока готовила ему завтрак. Ей было приятно думать, что он на самом деле слушает ее, хотя, вероятно, ему все равно нужно было уйти. Впустив его обратно и сказав ему есть, она села за кухонный стол, чтобы выпить свой утренний кофе.

Об этом Елизавета задумалась накануне вечером. Удивительно, но она не была покрыта псом. Пес был просто глупым, любознательным животным, делавшим то, что требовала, от него природа. Она была уверена, что если бы он был в дикой природе со стаей собак, они бы лизали гениталии друг друга, обнюхивали и постоянно занимались бы сексом. Изображение странным образом заставило ее киску покалывать. Ее мысли блуждали... Она представила, каково это быть диким животным! Блуд всякий раз, когда к ней приходит побуждение. Не беспокоясь о том, что чувствуют люди или общество. Свобода! Свобода испытывать эти великолепные чувства снова и снова!

Она попыталась рационализировать происходящее. Это не ее вина, что пёс воспользовался ею. Она пыталась остановить его. И он не мог ничего поделать со своими животными наклонностями. Это было частью его натуры – потребность в размножении, без всего эмоционального багажа, вызванного обществом. Образ Cтепана, занимающегося с ней половым актом, внезапно промелькнул в ее сознании. Она почувствовала, как ее киска становится мокрой. Этого никогда не произойдет, поклялась она, но все равно образ возбуждал её.

Елизавета раздвинула ноги и скользнула рукой к своей щели. Она пощупала себя пальцами и почувствовала свою влагу. Она осмотрела свой скользкий палец и понюхала его. От него совсем не отталкивало запаха. Она ожидала, что он будет немного рыбным, но он пах свежим, может быть, немного землистым и мускусным. Она задавалась вопросом, почему ее собачка находила это таким опьяняющим? Осмелится ли она попробовать его на вкус?

Что же, она должна попытаться понять, почему пёс так любил это. Она лизнула его. Это не было ужасно. Он был немного соленым и скользким, и на вкус совсем не походил на мочу. Неудивительно, что он ему понравился.

В этот момент она услышала, как когти пса стучат, по кафельному полу. Он подошел к ней и положил морду ей на ногу, как бы благодаря, за завтрак.

— Доброе утро, Степа! — сказала Елизавета, поглаживая его. «Ты был очень, очень, непослушным прошлой ночью!». Затем она прочитала свою подготовленную речь.

— Мы не можем допустить, чтобы это повторилось, Степа. Я здесь главная, и теперь ты будешь меня слушаться».

Степан тяжело дышал, демонстрируя свои белые клыки и длинный розовый язык.

Почувствовав что-то, он осмотрел ее палец, все еще влажный, от ее киски. Он лизнул его. Затем он лизнул его снова, несколько раз.

— Нет! Елизавета быстро оттащила ее в сторону, готовая отругать его. Затем ее поведение смягчилось.

— Я бы называла тебя Лизуном, а не Степаном, — сказала она, притворяясь сердитой.

Не имея больше руки, чтобы лизать, Степан искал ее отвратительную киску. Прежде чем она успела среагировать, он просунул свой любопытный нос между полами ее халата.

Елизавета почувствовала, как его холодный, влажный нос проталкивается между ее раздвинутыми бедрами.

— О, нет! Только не опять!» — подумала она.

«Прекрати это, Степа!» — отругала она. «Ты прекрати это прямо сейчас!» Она попыталась запахнуть полы халата, но ей удается только зажать его голову между ее мягкими бедрами.

Степан игнорировал ее попытки убрать его. Он хотел больше ее вкусных выделений. Он просунул свою морду между ее ног, раздвинув ее бедра еще шире.

— О! Собачка! Собачка! Собачка! Нет, Собачка! — вскрикнула Елизавета, почувствовав, как его язык щекочет ее нежные бедра. Она попыталась оттолкнуть его голову, от своего влагалища, но он был слишком силен для нее. Ее действия заставили ее ноги раздвинуться, позволяя ему лизать ее влажные складки.

— Пожалуйста, остановись! Нет! Елизавета хмыкнула, ее тело сжалось. Это было так же, как и вчера вечером! Его теплый язык, ее горячая киска, изысканные чувства, пронизывающие ее сексуально лишенное тело!

Елизавета встала. «Почему ты не слушаешь меня?» Ей нужно было оторваться от его длинного, влажного языка, иначе она стонала бы в своем кухонном кресле, как распутная блудница!

Она встала, у нее подкосились колени. Ей нужно было принять душ. Да! Ну вот! Ей нужно было очистить свое тело, от всех отвратительных собачьих микробов и грязных воспоминаний, а также смыть ненормальные сексуальные чувства, которые она испытывала. Это именно то, что ей было нужно! Приятный, горячий душ. Кроме того, это дало бы ей время подумать наедине и отвлечься, от ее влюбчивой собаки и ее длинного, влажного, теплого, вкусного языка.

Пёс пришел в восторг, когда она предстала перед ним. Он прыгнул на нее, чуть не сбив с ног. Елизавета быстро выбежала из кухни, затягивая халат вокруг обнаженного тела.

Степан последовал, за ней в гостиную. Он ткнул ее в задницу носом. Тыкая ее туда, откуда исходят эти сочные ароматы. Он ткнул ее сильно, и несколько раз.

— Прекрати это, делать! — огрызнулась Елизавета. Она обернулась.

Степан посмотрел на нее и улыбнулся. Он рявкнул и двинулся к ней. Он сунул нос под подол ее халата, приподнял его. Он ласкал ее киску!

«А...а! Нет! Нет! Нет!» — отругала она. Его язык сводил ее с ума. Она почти остановилась, чтобы позволить ему продолжить, но знала, что это неправильно. Так очень, очень, неправильно!

— Послушай, Степа, — начала она, грозя ему пальцем. «Ты прекрати это прямо сейчас! Перестань лизать мою киску!

Услышав слово «Киска», Степан рявкнул. Казалось, он знал это слово. Он снова засунул голову ей под халат и толкнул ее влагалище своим холодным, влажным носом. Он прижимался к ее клитору, вызывая покалывание, по всей ее киске.

— Господи! — сказала Елизавета. Ей нужно было уйти. Почему бы ему не послушать ее?

Елизавета обернулась, Степан все больше возбуждался внизу. Она бросилась в ванную, но споткнулась о собаку, которая запуталась между ее ног. Она упала на пол. Невредимая она попыталась встать, когда пёс кружил вокруг нее, подталкивая ее тело своим холодным носом.

Елизавета встала на четвереньки, готовая встать. Ее халат распахнулся. Она почувствовала прохладный ветерок на своей горячей, влажной киске.

Пёс ждал. Он видел, как она предлагает ему себя. Ее сладко пахнущий канал был всего в нескольких сантиметрах от него. Он облизывал ее киску, убедившись, что она готова к спариванию.

— Ты прекрати это! — воскликнула Елизавета. Она не могла больше этого вынести. Она была почти готова снова отдаться ему. Он лизнул ее еще раз, долго и глубоко.

— О...о!

Елизавета застонала.

— Пожалуйста, только не снова, Степа!

Время, казалось, остановилось. Он убрал язык.

«Слава богу!»

Затем он запрыгнул ей на спину. Весь вес тела Степана приземлился на нее.

Она почувствовала его волосатые лапы на задней части своих бедер.

— Слезай немедленно!

Она почувствовала твердый, влажный тычок в свою задницу. Опять же. Его член прижался к ней и скользнул ближе к ее горячей, влажной киске!

— Что? Что ты делаешь? Отстань от меня!

Она пошевелила задницей, пытаясь сбросить его с ног. Твердый член Степана скользнул, по ее заднице, оставляя слизистый влажный след, и осел на ее темной расщелине. Он толкнул, умело находя ее мокрую киску. Заостренный кончик его собачьего члена нашел свою цель. Предчувствуя победу, Степан тут же погрузил свой твердый собачий член глубже. Успех! Он мгновенно крепко сжал свою сучку, царапая когтями ее нежную плоть, прежде чем вонзить свой член так глубоко, как только мог.

«Нет! Елизавета хмыкнула. Нет! Нет!».

Пёс её насиловал. Надругался над ней! Она трясла своей задницей и телом, но это было бесполезно. Он был слишком сильным и решительным. Смирившись, она поняла, что Степан забрал ее, и он не отпускает ее.

— О, нет! О, нет! О, нет!» — лепетала она, надеясь, что все скоро закончится.

Она попыталась отползти, но Степан, только крепче обнял ее. Он начал яростно трахать свою любовницу. Все его разочарования прошлой ночью и этим утром испарились. Его член был твердым. Ее киска была тугой и влажной. Это было великолепно! Прошло слишком много времени с тех пор, как его член был окутан теплой, человеческой киской!

Его тяжелые, наполненные спермой яйца раскачивались взад и вперед, ударяясь о ее клитор. Его толчки разбивали половые губы ее киски. Его толстый член растягивал стенки ее влагалища, пока он вводил и выводил свой твердый, жилистый ствол внутрь и наружу ее набухшей, капающей киски. Степан был полон решимости оплодотворить свою новую сучку, показать ей свое доминирование и опустошить свой мощный груз семени внутри нее.

— Степа, не надо! Пожалуйста, нет! Не делай этого! Не трахай меня! Не трахай меня!

Киска Елизаветы фонтанировала. Ее клитор покалывало. Удивление и первоначальная боль быстро утихли. Пораженная, все, что она теперь чувствовала, было восхитительное сексуальное блаженство! Ее гоняли, как дикого зверя, в ее собственной гостиной! Но никто не смотрел, чтобы пристыдить и осудить ее, и это позволило ей отдать себя моменту.

Елизавета почувствовала, как ее тело откликается, и она поддалась этим сильным чувствам. Она жаждала того же облегчения и волнения, что и прошлой ночью. Это было неправильно, но это было так приятно! Елизавета позволила потребностям своего тела захлестнуть ее — тем примитивным потребностям, которые она подавляла в течение стольких лет.

Ее Теперь страсть разгорелась, а ее тело было так возбуждено, что она наслаждалась своей вновь обретенной сексуальной свободой! И, хотя она всегда старалась избегать ругательств, грязные слова вырывались из ее уст, делая эту сцену еще более развратной и возбуждающей для нее.

— Оо...о! Боже мой, Степа! Ты меня трахаешь! Мы трахаемся Меня трахает моя собака!

Ее тело лихорадило. Ее лицо покраснело. Ее грудь свободно покачивалась под одеждой. Когти пса впивались ей в бока, но боль только разжигала ее желания.

«Меня гоняют, как животное! Я блудница! Шлюха! Шлюха! Я гребаная шлюха! Боже мой! Боже мой! Боже мой! О! Да! Да, о, да! Трахни меня, Степа. Трахни меня!».

Это был секс так, как он должен был чувствовать. Не чопорный и сдержанный, а дикий и необузданный! Мокрый и непристойный! Она поняла, что перед сексом нельзя сопротивляться, а приветствовать и наслаждаться!

Елизавета подняла голову и застонала долго и громко, когда толстый, твердый ствол, пронзающий ее, беспрестанно входил и выходил из ее горячей, влажной киски. Ей казалось, что она воет на луну. Да! Как сука-собака в течке, которую трахают в пустыне!

Она прижалась к Степану, пытаясь загнать его член глубже. Она подпрыгивала на его твердом, толстом, корявом стержне. Она прижалась своей волосатой киской к его покрытой мехом промежности. Его качающиеся яйца шлепали, по киске.

— Трахни меня! Трахни меня! Трахни меня, как шлюху, которой я и являюсь. Я шлюха — собачка-шлюха!

Степан долбил свою сучку. Его член вошел глубоко в нее. И его узел начал раздуваться.

Елизавета понадобилось много времени, чтобы заметить шишку, растущую у основания собачьего члена Степана. Она чувствовала, как его член раздвигает ее половые губы снова и снова, и, наконец, поняла, что там что-то не так.

Сначала узел был небольшим, но прочным. Он разбухал с каждым толчком, становясь тверже и толще. Елизавета задавалась вопросом о новых, приятных ощущениях, но вскоре забеспокоилась. Твердая плоть начала становиться такой большой и твердой, что она больно ударялась о ее половые губы, прежде чем проскользнуть внутрь. Затем, на выходе, узел снова раздвинул ее половые губы, прежде чем Степан снова захлопнул его. Он крепко сжал ее, глубоко толкнув вперед.

Узел раздулся внутри нее. Он стал огромным. Ее бедная киска, болезненно растянутая, пытаясь приспособиться к ее обхвату.

— Что...? Что? Что это, за штука?

Она чувствовала, как твердый комок растет внутри нее, пока он не стал слишком большим, чтобы вырваться. Он полностью заткнул ее влагалище. Они были связаны. Его узел был так плотно зажат внутри нее, что его невозможно было вынуть.

Степан продолжал толкаться, используя задние лапы, чтобы загонять свой узел все глубже и глубже. Он начал кончать и издал громкий рык.

Елизавета почувствовала, как теплая собачья сперма вводится в ее матку. Она чувствовала себя такой униженной! Она позволяла собаке эякулировать внутри себя! Еще один взрыв горячей собачьей спермы затопил ее внутренности. Это было так развратно, так непослушно, так захватывающе! Она кончила.

— Ты заставляешь меня кончать!

Ее киска взорвалась. Оргазм сильно ударил по ней. Елизавета закатила глаза на затылок. Звезды мелькали в ее глазах, а тело содрогалось в конвульсиях. Его горячая сперма продолжала брызгать внутри нее. Она чувствовала каждый рывок и каждый из них вызывал очередную оргазмическую волну блаженства!

Ее киска спазмировалась, когда горячий собачея сперма наполнила ее. Взрыв за взрывом затопляли ее внутренности, и ее тело извергалось. Ее сиськи метались взад и вперед. Она чувствовала себя беззащитной и пыталась обхватить грудь, чтобы она не раскачивалась так сильно, но в итоге ущипнула свой толстый, набухший сосок, посылая интенсивные покалывания в ее разбитую киску.

— Ты кончаешь в меня! Ты меня оплодотворяешь! Еще одна волна оргазма обрушилась на нее, и она потеряла равновесие, упав лицом вниз на пол. Она держала свою задницу в воздухе, оседлав узел Степана, в то время как электрические искры все еще взрывались внутри нее.

«Сделай меня беременной, наполни меня своей мерзкой собачьей спермой! Сделай меня мамой! Сделай меня своей щенячьей мамой! Я чертова собачья сука!».

Елизавета чуть не потеряла сознание, ее тело сильно тряслось, пока она продолжала испытывать оргазм, пока, наконец, спустя целую вечность, Степан закончил закачивать в нее свой мощный груз спермы.

Он приостановил свои толчки. Его когда-то раздутые яйца были пусты.

Елизавета медленно приходила в себя. Она тяжело дышала, почти задыхаясь. Тяжело дыша, как чудесное животное, все еще сидящее на ней. Она почувствовала его горячее дыхание на своей шее и почувствовала его длинный, твердый узел, все еще глубоко застрявший в ее влагалище.

— Мм...м! Елизавета вздохнула. «Ты..., ты..., негодяй...

Затем она промурлыкала. Мммммммм-ммммм. Я и не подозревала, что это может быть так, Степа.

Они оставались так долгое время, прежде чем Степан попытался расстаться со своей возлюбленной. Но Елизавета остановила его. Она почувствовала, как набухший узел тянет ее, и сильно сжала своё влагалище.

— Просто оставайся на месте, Степа! — предупредила Елизавета. Она задавалась вопросом, как долго они будут связаны друг с другом.

Через мгновение она решила: «Это на самом деле очень мило!». Она не возражала. Его тело было теплым, и, кроме того, она не хотела, чтобы его твердый член еще вытаскивался, оставляя ее холодной и пустой внутри. Это было похоже на то, как будто они обнимались после интенсивного, чувственного, любовного секса.

— Мм...м, ты так хорошо трахнул свою мамочку, Степа! — сказала Елизавета. Степан облизывал ее лицо, обливая ее слюнями, от ласки.

«Хорошо, только один раз!» — сказала она, — «Ты можешь поцеловать меня».

"Хорошо, хватит!" — сказала она, чувствуя, как ее губы становятся слизистыми и влажными от его слюней.

— Я сказала: «Хватит!», — заскулила она.

Степан никогда не останавливался.

— Господи, что я с тобой буду делать? Ты же меня за трахаешь!

Елизавета мило посмотрела на своего пса. Предвкушая, что теперь секс в любое время ей обеспечен...