Дорога домой после работы... Что – то в этом есть такое умиротворенное, расслабляющее. Несмотря на достаточно поздний час, машин на дороге было достаточно много. Печать усталости их владельцев от трудового дня отпечаталась даже на самих машинах. В движении четырехколесных друзей человечества чувствовалась тяга хозяев к домашнему очагу, теплу, уюту. Заправившись на последние пятьдесят рублей, я ехал домой, полностью разделяя желание о скорейшем "прибытии на базу", всех остальных участников дорожного движения.

Она стояла на самом краю тротуара в начале Нового Арбата, на границе света, излучаемого фонарем и ночной темени, уже охватившей к этому времени Москву. Метрах в пятистах от моего дома. Поскольку большая часть моего внимания была занята дорогой, да и скорость была приличной, рассмотреть ее толком не удалось. Однако даже беглого взгляда было достаточно для того, чтобы в полной мере оценить ее фигуру и одежду. Они были настолько эффектны, что сначала у меня промелькнула мысль о том, что девушка эта – одна из тех, кого в последнее время порядком развелось на центральных улицах города, особенно с наступлением "темного времени суток". На ней было весьма короткое черное платье с декольте, черные чулки (или колготки, черт их разберет). Высокая, стройная. Но вытянутая правая рука красноречиво свидетельствовала о других намерениях незнакомки. "Как же я устал сегодня на работе!" – подумалось вдруг мне – "И наверняка ей куда – нибудь за тридевять земель. На фига мне все это надо? Я же уже почти дома, а там – теплая ванна, уютная постель, завтра утром опять на работу... ".

Я затормозил, сворачивая к тротуару, хотя, как правило, не предрасположен к непоследовательным поступкам. По всей видимости, сделал я это слишком резко, потому что девушка отшатнулась от дороги, как черт от ладана, при этом, повернувшись ко мне спиной, всем своим видом говоря о том, как я ее напугал своим неожиданным появлением. Я потянулся к пассажирской двери и изнутри открыл ее, боковым взглядом отметив для себя несколько машин, пристроившихся за мной, с намерением подобрать голосующую девушку, если вдруг я откажусь от мысли везти ее.

"Обломитесь, граждане", – почему – то со злорадством процедил я сквозь зубы.

– Войковская! – громко заявила девушка, заглядывая ко мне в салон.

– Поехали, – говорю.

– Сколько денег? – поинтересовалась она, не торопясь садиться.

– Да поехали, елки – палки! – нетерпеливо произношу я, делая головой пригласительный жест.

– Так сколько же?

"Е – мое", – думаю – "терпеть не могу стоять на дороге с открытой дверью, спиной чувствуя волчье дыхание "бомберов", стоящих в нетерпеливом ожидании, за моей машиной. "

– Садитесь, садитесь, бесплатно. – Черт возьми, декольте у нее было глубокое, открывающее два полушария прилично развитой груди и ложбинку между ними. Взгляд мой, с трудом оторвался от этого шикарного зрелища и поднялся чуть выше, на ее лицо. Оно было достаточно миловидное, в меру накрашенное, и по большому счету доброжелательное. Волосы темно – русые, прическа короткая, что всегда нравилось мне, с достаточно требовательным вкусом относящемуся к внешности девушек. К сожалению, мой вкус (вкупе с приступами лени, не часто, но все – таки, охватывающими меня) сыграл со мной злую шутку – в последние полгода я был обделен женским вниманием и лаской. А, принимая во внимание страстность моей натуры и температуру крови, полгода – страшный срок.

– Так не бывает! – уверенно заявила незнакомка.

– Еще как бывает, – не менее уверенно заявил я.

Видимо, моя уверенность произвела определенное впечатление на нее.

Она улыбнулась и, наконец, влезла внутрь, закрывая за собой дверь. Я зажмурился – обычно пассажиры со всей дури шарахают дверью машины, закрывая ее. А такие удары для водителя – все равно как удар поддых. Странно, дверь была закрыта ею без ужасного грохота – одно это могло расположить меня даже к незнакомому человеку. Поехали.

– Я не верю, – сказала она улыбаясь. Голос у нее был высокий, но не раздражающий. Первых мгновений общения мне было достаточно для того, чтобы понять что она – довольно жизнерадостный и веселый человек, открытый, что называется. Либо простушка, либо не москвичка, точно.

– Почему? – удивленно произнес я в ответ, – что тут такого?

– Ну не бывает так, и все!

– Как же не бывает, когда вот... непосредственно... едем уже. – вполне логичный ответ, не правда ли?

– Слушайте, тогда я боюсь, – то ли в шутку, то ли серьезно сказала она.

– Ну вот, здасте – приехали! – обиженно сказал я, косясь на свой дом, который мы в этот момент проезжали.

– Нет, на самом деле не боюсь, – улыбнулась она – Просто странно все это. Бензин – то подорожал в последнее время.

– Ну и что? – Хотя я – то прекрасно понимал "что". Полчаса назад

последний мой полтинник уплыл прямо в пасть нашим акулам нефтяного бизнеса. До зарплаты оставалась неделя. Мне ли не знать "что".

– Ну, как же тогда бесплатно возить кого – то, смысл?

– А что, обязательно нужен смысл? – почти с вызовом сказал я. – Вот мой дом, кстати.

Она посмотрела сначала на дом, потом на меня, еще больше осознавая

комизм и даже некоторый идиотизм происходящего.

– Слушайте, зачем все это?

– Ну, вот захотелось Вас подвезти, несмотря на то, что ехал домой, ни о чем таком не помышлял даже.

– Сказка какая – то.

– Почему сказка? Я что, на волшебника похож? Удивительно было, если бы меня кто – то повез бесплатно. А Вы – то чего удивляетесь?

– То есть?

– В зеркало мы давно смотрели в последний раз? – Тяжеловатый, конечно, комплиментик, но девушка улыбнулась, всем своим видом давая понять, что мой "тяжеловес" пришелся ей по вкусу.

– Все равно... Чудес на свете не бывает.

Приятно чувствовать ее удивление, в душе – то я хорошо понимал его.

Дальше разговор велся в задорно – озорной и очень добродушной манере, с ярко выраженными шутливыми интонациями. Обожаю такую беседу.

– Кто это Вам сказал такую чушь?

– Не помню, но знаю – это точно.

– Вот тогда, пусть сегодняшний вечер заставит Вас пересмотреть Ваш взгляд на невозможность чудес.

– Обалдеть. Мне же далеко ехать! – Она не переставала улыбаться.

– Самое обидное, что это почему – то стало считаться странным, если кто – то кого – то решил подвезти бесплатно. Закончим на этом. – Твердо сказал я.

– Ладно! – даже несколько игриво согласилась она.

– Что так поздно, с работы? – поинтересовался я.

– Ага, задержалась вот.

– А где изволите работать? – в голове пронеслись образы: офис, приемная, селектор, "Чаю нам, пожалуйста"

– В библиотеке.

"Ни фига"

– Мать честная, в Ленинке, что ли?!

– Да. В столовой. Я – повар.

"Ну, это еще куда ни шло", – подумал я. Дело в том, что ни видом, ни (судя по всему) содержанием, попутчица нисколько не подходила под стереотип библиотекарши. Ну, а стереотип повара у меня был не такой устойчивый.

– И до каких же часов работает столовая в Ленинке?

– Ну, вообще – то до шести, но сегодня вот решили с начальством пивка попить.

– Святое дело, с начальством – то.

– Ну так!

– А начальство – то не обижает, платит исправно?

– Начальство у нас нормальное, молодое, армяне...

– Ленинки начальство?!!!

– Да нет, столовой.

"Слава Богу". Не могу сказать, что я не люблю армян (очень даже уважаю), но, согласитесь, это был бы достаточный повод для удивления. Я включил магнитолу, которую поставил на паузу когда останавливался, чтобы "подхватить" попутчицу.

– Ого, еще и с музыкой! – засмеялась она, – А курить у Вас можно?

– Нужно. – Ответил я, косясь на свою пачку и открывая пепельницу.

Обычно после такого вопроса, что делают? – правильно, закуривают. Так вот, она не закурила. "Черт те что" – подумал я, сам еще не до конца не отойдя от некоторой нереальности происходящего. Или я слишком впечатлительный? "Таааак, ладно"

– Да и еще, – вкрадчиво произнесла она, – нельзя ли остановиться где – нибудь, я бы себе пивка купила. Пива хочется, сил нет.

– Нет проблем, увидим палатку – остановимся. "Так, где там у нас ближайшая будет?"

– Скажите, а какое Ваше любимое блюдо? – Спросил вдруг я – В смысле приготовления?

– Знаешь, – "Дурдом, я с ней на Вы, она со мной – наоборот". – Терпеть не могу готовить. У меня мечта – красивые длинные ногти. Так вот, пока я здесь, мечта эта – неосуществимая.

– А что, вот эти... самоклеющиеся... нельзя одевать?

– Так это же вредно для ногтей, – поучительным тоном произнесла она, – а потом хочется свои длинные иметь. – Ударение на "свои".

– Не в ногтях счастье, – глубокомысленно изрек я, – так все – таки, насчет блюда?

– Поверишь, макароны. Приготовить их так чтобы не слипались, не сваливались. Вот это – кайф. Ой, а что, это уже Белорусский?

– Да, а что?

– Что – то как – то быстро мы до него доехали.

– Нормально доехали, – ответил я, все же польщенный ее непроизвольным (скорее всего) комплиментом моему водительскому мастерству.

– Да нет, я много раз так вот ехала, так мы намного дольше до него добирались.

– Ну, так я же в центре живу, все таки – родные места. Грех не знать.

– Действительно. А насчет ногтей ты зря. Для женщины это важно.

– Могу себе представить.

– Не, я серьезно.

– Верю, верю.

Я взял пачку сигарет и протянул ей.

– Спасибо, у меня свои, – сказала она.

"Интересно, какие?" – подумал я. Но она закуривать даже не собиралась. Дурдом.

– Меня, кстати, Люся зовут. – Неожиданно произнесла она и взглянула на меня. Боковое зрение у меня развито нормально, так что я прочитал вопрос в ее мимике.

– Меня – Мурат.

Фразу "Очень приятно" мы произнесли одновременно. Фу – у – у, это хорошо, на самом деле, что она первая представилась. Терпеть не могу обращаться к незнакомой девушке с каким – нибудь идиотским вопросом типа "Девшка, а как Вас зовут?". От этого вопроса, произнесенного на улице или в каком – нибудь присутственном месте, так и разит банальной пошлостью. И вообще, люблю, когда меня представляют.

– А – а – а, Люся – это, как я понимаю, уменьшительно – ласкательное от Людмила? – задал я вопрос, банальнее которого придумать было сложно.

– Ага, только вот не люблю, когда меня Людмилой называют. Вот когда мне будет за тридцать, тогда буду Людмилой, а так – Люся. Не хочу взрослеть.

– Аналогично, – поддержал я собеседницу, так как сам придерживался такого же мнения. – До восемнадцати хотел взрослеть, а теперь – как отрезало.

– То же самое со мной. Я вот смотрю на наших поварих, которым под сорок – ужас. Я там долго работать не смогу. Из жалости к себе. Ты бы видел их ноги, они все опухшие, вены вздуты... Там ведь все время стоять приходится.

– Слава Богу, что не видел. Не очень аппетитное, наверное, зрелище.

"Ногти – то, действительно, фигня, а вот ноги... " – подумал я и, сам того не

желая, скосил глаза на Люсины коленки. Ноги у нее были потрясные. В меру полные, не костлявые, стройные и длинные. Ну и, естественно, черные чулки (или все – таки колготки?) им придавали еще больше стройности.

– Так все – таки, – я решил переменить тему, – я извиняюсь, много платят – то в столовой Ленинской библиотеки, если не секрет, конечно?

– Сто тридцать рублей в день.

– Угу, мне где – то так же.

– А цены?

– Что это ты так выспрашиваешь, – шутливо удивилась она, – шпион что ли?

– Не, работу ищу, – включаясь в игру, ответил я, – шутка. Просто, понимаешь, я как бы аспирант, диссертацию пишу. Так что, вполне возможно, скоро у Вас объявлюсь. На кафедре все говорят – Ленинка, Ленинка, а я еще ни разу там не был.

– Да ладно, все там будем... – глубокомысленно произнесла Люся и с уважением взглянула на меня.

"Интересно", – подумалось мне вдруг, – "со сколькими аспирантами она знакома?" Судя по ее заинтересованному взгляду, я – первый.

– Вон, магазин, сейчас будем перестраиваться, – ехали мы в левом ряду.

– Ой, а может не надо? – испуганно пролепетала она

– То есть? – Удивился я.

– Столько трудов из – за одной бутылки пива. Машин столько кругом.

– Да ладно, чего уж там.

– Ну, спасибо.

– Не за что.

Остановились.

– Я сумочку с пакетом у тебя оставлю?

– Мне они не помешают.

Вылезала она из машины со всей элегантностью, свойственной женщинам с длинными, стройными ногами. Сначала сжатые ноги вынимаются наружу, ставятся на асфальт, а уже за ними из машины удаляется все остальное. Чертовски привлекательное своей непередаваемой грацией движение. Опять же, аккуратно закрыв дверцу, она легкой походкой, не оборачиваясь, пошла в магазин.

"Ну, барышня", – подумал я, когда дверь магазина закрылась за ней, – " я с Вас, как говорится, валяюсь. Пошла, сумку оставила. Бери – не хочу. Откуда такое доверие? Неужели я так Вас очаровал? Или просто в сумочке ничего ценного нет? Эх, Люся, Люся... "

Я заглушил мотор, закурил и принялся рассматривать рекламный щит на другой стороне дороги. Ночью, при свете желтых уличных фонарей и собственной подсветки, щиты эти смотрятся совсем по – другому, нежели днем. Ляпотаааа!

Она вернулась минут через пять. Насколько я понял, ни минуты не удивившись тому обстоятельству, что я еще здесь, а не мчусь уже домой, поглядывая довольно на сумочку с пакетиком, ухмыляясь и напевая что – нибудь победное.

– Все, теперь точно – кайф! – Заявила она, улыбаясь – А ты пиво любишь?

– Хм, да как сказать. Отвык уже. Все время за рулем, понимаешь.

– Понимаю. А я – обожаю. Вообще, пью только пиво или водку. Самые натуральные продукты. А всякие там ликеры... там фигня, короче.

Только тут я заметил, что в руке у нее дымится сигарета. Прикурила она

ее, скорее всего, выходя из магазина, так что марку сигарет узнать мне не удалось. Ногти у нее были короткие, аккуратные, накрашенные каким – то темным лаком – в темноте цвет не особенно и различишь.

– А я вот текилу люблю, – признался я.

– Не слабо, – удивилась Люся.

– В смысле?

– Да – а – а, знаешь ли, не дешевое это удовольствие.

– Ну, так я не каждый день – то ее потребляю. Раза два в год.

– Понимаю. Но все – таки...

– Я получаю удовольствие от процесса потребления алкоголя, а не от эффекта, который он производит, – признался я. – А вообще – то обожаю состояние "подвыпивши". "Навеселе", так сказать. А, честно говоря, алкоголь несовместим с двумя занятиями, которые для меня являются наилюбимейшими – вождение машины и занятия любовью.

– Ну, это – смотря сколько выпить, – заявила Люся, – если перебрать, то – какая там любовь. А вот если в меру – даже еще больше хочется. – И засмеялась.

– Бокал красного вина перед этим – не в счет, – поправился я.

"Странный у нас разговорчик пошел", – подумал я.

– Знаешь, – вдруг сказала она, – а я вот машин боюсь. Ездить на них, то есть. Особенно на больших скоростях. У меня есть знакомый, так он ездит как сумасшедший. Всех подрезает, во все щели пролезает, жуть.

"Да", – подумал я с иронией, – "ты бы, Люся, со мной прокатилась, когда я на работу опаздываю"

– А я машину свою люблю. И водить ее люблю. Только не сейчас, сейчас на дорогах машин много, удовольствия от езды никакого. А вот по ночной Москве, часа в три ночи – вот это удовольствие. Летом едешь, на дороге рассвет встречаешь...

С сожалением мною было отмечено, что мы уже въехали на мост – за ним сразу была стация метро "Войковская". Интересная у меня была попутчица, жалко было расставаться.

– Если можно, мне под мост, направо, к платформе "Ленинградская" – умоляющим тоном произнесла она.

И добавила, кокетливо:

– Вот, я – нахалка, да?

– Какие могут быть вопросы, куда скажешь, туда поедем.

Я заметил, что она внимательно смотрит на меня.

– Слушай, – задумчиво спросила она, – а ты всегда такой : добрый?

– Не, только когда не на работе.

Она засмеялась, но взгляда от меня не отвела. Боковое зрение – великая вещь. Мы развернулись под мостом и подъехали к платформе.

– Теперь все время прямо, до конца, и налево.

– Второй Войковский?

– Точно. Ну, ты даешь...

Про Второй Войковский переулок я сказал наугад. Просто единственное название, которое я знал из здешнего района. Просто знал, что этот переулок где – то здесь расположен. Догадливый я все же. От слова "гад". Едем дальше.

– А ты где работаешь? – спросила она, продолжая прерванный корректировкой направления езды, разговор.

Я рассказал про работу, про переговоры с западными партнерами, интернет, про все эту лабуду, не забыв приукрасить все это усталым тоном и упоминанием про загранкомандировки. Все как всегда, в общем.

– Язык знаешь? – понимающе уточнила она.

– Угу.

– Классно. – В голосе ее стало еще больше уважения. Приятно, черт возьми, производить впечатление на девушек, тем более симпатичных.

Мы подъехали к желтому двухэтажному домику с металлической оградой по периметру. Люся внимательно всматривалась в темные окна дома.

– Блин, во гады, закрылись сегодня раньше времени, – разочарованно произнесла она, закончив изучать безжизненные окошки, защищенные фигурными решетками.

– А что это такое? – спросил я, кивнув на дом.

– Кафе. Я в кафе собиралась посидеть после работы.

– Ты с кем – то здесь встретиться договорилась?

– Да нет, в общем – то, просто я часто сюда захожу.

– А – а, знакомая компания часто собирается?

– Ага. А сколько сейчас времени – то?

– Половина одиннадцатого.

– Облом. Ну, ладно, что ж делать – то, поехали домой, здесь рядом.

– Поехали.

Ее дом стоял в метрах тридцати от кафе. Я остановил машину и выключил двигатель. Призывно щелкнул, отрываясь, центрзамок дверей. Люся посмотрела на меня. Глаза блестели в темноте, на лице была добрая улыбка.

– Спасибо тебе. И... удачи.

Она взяла в руки пакет и сумочку, стоявшие у ее ног, открыла дверь и вышла на улицу. Я взялся за ключ, собираясь заводиться. И вдруг, она нагнулась ко мне в салон (дверь она еще не успела закрыть) и, светясь своей необыкновенной обворожительной улыбкой, сказала:

– Знаешь, тебе должно повести в жизни. Ты классный и очень добрый парень. Таким как ты должно вести.

Я, уже обалдевший от всех заворотов сегодняшнего вечера, ответил:

– Да и так везет, дальше некуда.

– Счастливо, Мурат, может, еще встретимся. Спасибо еще раз.

– Обязательно встретимся, – уверенно ответил я, глядя ей в глаза.

– Пока.

Дверь закрылась. Взревел мотор. Отъезжая, я заметил в зеркало заднего вида, как Люся помахала мне вслед рукой.

Да, именно так все и закончилось. Осталось только приподнятое настроение, переполняющее меня, пока я добирался до дома. Настроение, которое обычно бывает после того, как пообщаешься с красивой девушкой, обратившей на тебя свое благосклонное внимание. А может быть, сыграли свою роль хвалебные слова, сказанные ею в мой адрес. Мне почему – то показалось, что сказаны они были абсолютно искренни, и вовсе не потому, что я не взял с нее денег. Да, еще осталось желание записать эту историю на бумагу, не знаю уж почему. Я много думал потом, все ли я сделал правильно, и таким ли должен быть финал того вечера, и могло ли быть как – нибудь по – другому. И совершенно неожиданно для себя осознал, что все было правильно, все так и должно было случиться. Произойди что – то другое, ощущение от этой встречи могли быть совсем другими, и еще не известно, что лучше. Скажите, дурак ты, парень, такую возможность не упускают? Может быть...