Соне казалось, что каждая выбоина на дороге — это личное оскорбление вселенной, направленное конкретно против нее. Автобус был набит битком и пах влажными пальто и усталостью. Она стояла, вцепившись в холодный поручень, и вся ее воля была сконцентрирована в одной точке внизу живота.

Мысль о том, чтобы сходить в туалет перед выходом из дома, казалась ей сейчас верхом глупости. «Доеду за двадцать минут, ничего страшного», — подумала она тогда. Ошибка. Роковая ошибка.

Поездка превратилась в пытку. Каждое движение автобуса, каждый тормоз отзывался в ней мучительной пульсацией. Она скрестила ноги едва заметным движением, но это почти не помогало. Мозг лихорадочно соображал: «Осталось всего пять остановок... четыре... три...». Она уже почти начала расслабляться, мысленно предвкушая момент освобождения.

Именно тогда автобус резко затормозил, налетев на невидимую кочку. Жесткий удар встряхнул весь салон. Для Сони он стал катастрофой. Мышцы, напряженные до предела, не выдержали. Короткий, непроизвольный спазм — и она почувствовала предательскую волну тепла, промочившую тонкую ткань трусиков. Ей удалось остановить поток почти мгновенно, но крошечная, жгуче-стыдная трагедия уже произошла.

У нее перехватило дыхание. Щеки пылали. Она дико огляделась. Никто не смотрел? Казалось, нет. Но ей чудилось, что весь автобус вот-вот почувствует этот позорный запах.

Ноги стали ватными. Желание сходить в туалет стало навязчивой идеей, усугубленной паникой и стыдом. И тут произошло нечто, что сначала показалось спасением. Пожилая женщина, сидевшая рядом, тронула ее за руку: —Дочка, да вы садитесь, вы еле на ногах стоите.

Доброта, которая сейчас была хуже пытки. Соня замялась, но женщина уже освобождала краешек сиденья. Пришлось пробормотать «спасибо» и попытаться аккуратно сесть.

Она двигалась медленно, скованно, стараясь сжать ноги еще сильнее. Она уже почти опустилась на сиденье, когда автобус снова дернулся. Мужик в толстой куртке, стоявший прямо перед ней, потерял равновесие и всем весом надавил рукой прямо на ее напряженный, переполненный низ живота.

Это было слишком. Защита, выстроенная титаническим усилием воли, рухнула в одно мгновение. Мышцы окончательно и бесповоротно сдались.

Соня не смогла сдержать тихий, сдавленный стон. Теплая влажность превратилась в мощный, неудержимый поток, который хлынул, заливая все на своем пути. Горячие струйки потекли по бедрам, промокая через колготки и брюки. Мир поплыл перед глазами от ужаса и стыда.

И вдруг сквозь этот туман она почувствовала знакомые руки. Это был Ярик, ее парень. Он молча, решительно взял ее на руки, прикрывая своим телом, и стал пробиваться к выходу, бормоча что-то вроде «Девушке плохо, пропустите». На ближайшей остановке он вынес ее из автобуса.

Остановка была в людном месте, и он, не останавливаясь, быстро понес ее в сторону ближайшего парка, вглубь, к спасительным кустам. Соня, вся сжавшись от стыда и облегчения, что все кончилось, уже готова была излить все, что оставалось внутри после катастрофы.

Но Ярик бережно опустил ее на траву и вдруг резко прикрыл ей рот ладонью. Его взгляд был напряженным и серьезным. —Тихо, Сонь, — прошептал он, — патруль.

Рядом, в двадцати метрах, проходил полицейский патруль. Ярик, увидев их, понял, что их могут задержать за непристойное поведение. Он лег рядом, прижимаясь к земле, и продолжал держать ладонь у ее рта, пока полицейские не скрылись из виду.

Как только опасность миновала, Соня снова застонала. Теперь ее мучила новая, жестокая ирония: после всего случившегося ее тело отчаянно требовало закончить то, что началось, но сабачка на джинсах заклинила, а ремень не расстегивался. От отчаяния она начала бить Ярика ладошками по груди, на ее глазах выступили слезы, а по лбу выступил пот. Истерика нарастала, и она чувствовала, как новая, крошечная струйка мочи пробивается сквозь и без того промокшие трусики.

Ярик, не говоря ни слова, среагировал мгновенно. Одной рукой он снял с себя футболку, зубами сделал в ней надрыв и разорвал пополам. Одной половиной он бережно вытер ей лоб, другой — промокнул джинсы в паху, стараясь скрыть последствия. Потом мягко обнял ее и начал гладить по спине, успокаивая шепотом.

Когда ее дыхание выровнялось, он не торопясь расстегнул ремень, спустил джинсы и бережно отодвинул мокрые трусики. Его прикосновения были мягкими и уверенными. Он мягко провел рукой по ее низу живота, давая понять, что можно расслабиться.

Но едва она начала, как из-за угла снова показался тот же патруль, возвращавшийся обратно. Соня, благодаря «кляпу» из футболки, была тиха, но мощная струя била с такой силой, что шум был слишком громким. Ярик, недолго думая, аккуратно прикрыл ей рукой промежность, пытаясь смягчить и приглушить звук. Часть мочи брызнула ему на руку и лицо, но он не моргнул глазом, его задача была их не выдать.

Когда все finally закончилось, он снял с нее промокшие колготки и джинсы, а затем снял свою кофту и завязал ее рукава у нее на талии, чтобы получилась импровизированная юбка и она могла прикрыться.

Он взял ее на руки и понес домой. Неся ее несколько километров, он очень устал. Соня, измотанная пережитым, лежала у него на груди без сил. Чувствуя, как его мышцы напряжены, а по лбу стекает пот, она время от времени мягко проводила по нему губами, смахивая капельки.

А он, чтобы успокоить ее окончательно, не переставая идти, гладил ее под завязанной кофтой по влажным от слез волосам и теплой коже спины.

Дома они, не говоря ни слова, просто завалились на кровать и сразу уснули, прижавшись друг к другу, как после долгой битвы.