Поздним унылым вечером ранней зимы, когда постылая учёба в универе уже оканчивалась, а многочисленные домашние заботы ещё не успевали начаться, хорошая девочка Даша сбрасывала с себя тёплую многослойную шубку и чёрные сапоги, после чего включала компьютер и погружалась в многоцветный мир Интернета.

Не то чтобы её можно было назвать интернет-зависимой. Мобильник на лекциях она доставала не чаще раза в десять минут, а иногда и вовсе интервал достигал получаса.

Дитя современного мира, поколение Y, для которого смартфон в кармане является чем-то вроде дополнительного органа чувств. Никому ведь не приходит на ум считать, сколько раз за день мы применяем ухо, глаз или член, кроме закоренелых аскетов?

Даша была девочкой современной.

Кареглазой, низенькой, каштановолосой. Любознательной, целеустремлённой и честной. Может быть, даже чересчур честной, как мы увидим ниже?

Не будь она излишне открыта перед малознакомыми интернет-собеседниками, не случилось бы с ней той странной истории, что стала осью нашего повествования.

«Привет», — полыхнуло алым цветом в Телеграме пятнышко иконки от незнакомого адресата.

Прочтя данные о контакте, Дарья бы вспыхнула почти как это пятно.

Вспыхнула бы, умей она краснеть.

«Привет», — отбила негнущимися пальцами в ответ она.

Да, надо сказать, что она предпочитала в быту и перед подругами звать себя Дарьей, чему известный мультфильм и обилие тёзок служили лишь частью причин. Нынешнюю её интернет-собеседницу тоже именовали Дашей — и она была старостой соседней студенческой группы.

Но смутилась наша героиня не поэтому.

Суть в том, что общение её с чужой старостой никогда не было слишком уж частым, в то время как чувства её к собеседнице вот уже несколько дней как несли заметный градус нечистоты.

Интимности, скажем так.

Как там говорят в Интернете обычно? «Шестьдесят пять процентов женщин бисексуальны, а остальные просто стесняются признаться»?

Дарья — она же Дашенька — по природе своей была кинестетиком, тактильный контакт всегда значил для неё нечто особое. Она избегала прикосновений от посторонних, но тяга старосты другой группы к объятьям иногда удивительным образом совпадала с фривольной волной её настроения.

И вот эта самая староста пишет ей в личку.

С чего бы?

«Это правда, что ты хотела пообщаться со мной? — вспыхнуло на экране. — Звучит значительно странно, так что мне хотелось проверить».

Дарья сглотнула слюну.

«Ну, — осторожно ввела она, — может быть... Смотря о чём речь. А от кого ты это слышала?»

«От Филли. Вроде вы с этой личностью треплетесь за жизнь в Фикбуке?»

Её бросило в пот.

Нет, нет, нет, нет, нет. Проклятая привычка исповедоваться перед всеми подряд, хотя и избирая персон вроде бы с виду проверенных.

«Ой. Филли свойственны преувеличения, балагурства там горы».

«Не знаю, не знаю... Я уж было заинтересовалась, — возникли задумчивые строки на экране. — Девушка, которая интересуется девочками. И такие интригующие обрывки сведений о твоей частной жизни».

Дарья почувствовала, как под нею горит сиденье.

«Какие обрывки?»

«О твоём рабстве в прошлом у одного интернет-извращенца, скажем. О твоей фантазии угодить под каблук к девушке».

«Это... ну... ну...»

Она не знала, что сказать. Проклятое неумение лгать, почти что обсессия, сковывающая её язык даже в такие моменты.

«Хочешь сказать, что это неправда? — интонации её даже в тексте странным образом такие мягкие. — Очень жаль. Я хотела дать тебе ссылку на фотоальбом, закрытый для широкой публики, я бы специально включила тебя в список дозволенных... но раз ты не хочешь... Вот пара снимков оттуда».

Две ссылки.

Фото Даши в трико, на велотренажёре, вспотевшей, но довольной, с задорно блестящими глазами.

Другое фото. Тот же тренажёр, но на Даше уже лишь бельё, хотя Дарья готова была поклясться, что на предыдущем снимке она была без белья.

Добавилась третья ссылка.

Попа старосты, её ягодицы крупным планом, сиденье велотренажёра, врезающееся в нейлоновую лямочку трусиков.

«Там было и продолжение, — вспыхнуло интригующе на экране. — Альбом довольно велик. Но раз это всё равно про тебя всё пустые слухи и раз ты не заинтересована особо в общении...»

«Я не говорила этого, — поспешно отбила Дарья. — Наоборот. Для меня оно только что сделалось максимально интересным».

Коварный облизывающийся смайлик.

«Тогда, может быть, изучишь заодно и весь фотоальбом в целом? Мне бы хотелось увидеть получше твою реакцию на него. Увидеть вызванные им чувства. Увидеть вызванные им действия. Мне всегда хотелось исследовать, что таится под личиной приличной девочки Даши?»

Дарья усмехнулась неловко, хотя и зная, что собеседница не видит её.

«Я предпочитаю, чтобы меня звали Дарьей. Можно — Дашенькой».

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

По кинутой собеседницей ссылке взгляду Дарьи предстал набор фотографий не то чтобы непристойных, но наводящих на весьма неоднозначные мысли, особенно если учитывать предысторию. Она прикусила невольно губу, разглядывая личико старосты, обнимающей бёдрами сиденье детских качелей-весов и словно бы чуть раскрасневшейся.

И поставила лайк.

«Нравится? — вспыхнула почти сразу реплика, причём не в Телеграме, а прямо в Контакте, в комментариях под этой самой фотографией. — Интересно, на какие грязные мыслишки тебя эта фотка наводит».

Дарья смущённо хихикнула.

«А то ты не знаешь».

«Нет, ты напиши, напиши! — Смайл в виде сердечка. — Доступ к альбому ограничен, сама знаешь, кто не надо не прочтёт».

«Ммм, — отбила она. — Выглядит так, словно тебе жарко на этом снимке... не только от июля».

«Жарко? Где?»

Улыбающиеся скобочки.

«Меж твоих шаловливых ножек, — еле удержавшись от того, чтобы ответить в рифму, напечатала Дарья. — Мне самой захотелось покататься немного на этих качелях, глядя на тебя. Потереться об рычаг... наклониться...»

«Хи-хи».

Смайлик в виде улыбающейся хэллоуинской тыквы.

«Где там твои руки, подружка?»

Дарья надула губы. Ну вот, эта тоже прикалывается.

«На клавиатуре, — отбила она. — Я истинная леди и не трогаю себя где не надо руками. Вот так».

Это, как ни смешно, было в общем-то правдой. Странная то ли физиологическая особенность, то ли психологический задвиг, из-за которого интимное удовольствие от собственной фантазии Дарья получала обычно не при помощи рук, а при помощи специфического вытягивания ножек.

«А хочется?»

«Пф, — фыркнула текстом она. — Ни одной откровенной фотки, сплошь скромные и умеренные. Покажи что-либо смелое».

Мгновением позже она сама пожалела о своей наглости, но забрать сказанное назад было уже нельзя. Что ж, вольность их разговора делает подобный шантаж совершенно простительным?

«Я предпочитаю неоднозначность и двусмысленность, предпочитаю дразнить, чтобы зрители-извращенцы додумывали всё сами, а я белая и пушистая оставалась словно бы ни при чём. Признайся, у тебя тоже есть... такие фотки... где ты втайне думаешь о чём-либо малопристойном или даже занимаешься этим, но по самой фотографии этого явно не скажешь?»

Заговорщицкое подмигивание.

«Ммм. — Дарья куснула снова уже потревоженную губу. — Мне случалось пару раз фотографироваться по просьбе парня с анальной пробочкой сзади. Одна из этих фотографий даже в общий альбом группы попала».

«Покажи».

Она кинула ссылку, хотя и засомневавшись на миг, стоит ли это делать. Впрочем, фривольный этот разговор в любом случае компрометирует как бы обеих девушек сразу?

«Ух ты, здорово».

Мгновением позже возникла реплика:

«А что ты думаешь о следующей фотке? Напиши прямо там».

Фото вообще-то выглядело для непредвзятого взгляда совершенно невинно — сидит себе за партой скромная девушка с мечтательным видом перед учебником и смотрит в окно. Но Дарья уже не способна была рассматривать эти фотографии непредвзято.

«Выглядит так, словно твоя левая рука не случайно под партой и занята чем-то не особо приличным. О ком это ты расфантазировалась, интересно?»

«Ммм, — возникло на экране. — Просто мысли мои читаешь. А что ты думаешь о следующей фотке, если не секрет?»

Дарья, чувствуя уже лёгкую мокроту снизу, отбила ответ.

Её начало это заводить понемногу, да что там, заводить откровенно нешуточно. Вот так вот вульгарно находить в фотографиях подруги скрытые смыслы с её же согласия, прямо обсуждая эти смыслы прямо в комментариях к ним — мало ли, что фотоальбом как будто закрыт? — да ещё и выслушивать насмешливо-поощрительные обороты.

«А напиши, какой бы тебе хотелось увидеть меня. Напиши развёрнуто и в третьем лице обо мне, прямо в комментарии здесь, как если бы ты писала школьное сочинение».

Дарья моргнула.

В третьем лице? Уже не впервые у неё возникало подозрение, что коварная тёзка пытается её подставить, показав кому-то её комментарии.

Впрочем, мысль эта чем-то даже дразнила, слегка возбуждая. В ранней юности своей Дарья уже переживала столько чужих попыток интернет-шантажа, что нынешние потуги Даши вызывали лишь разве иронию и приятное волнение между ножек.

Она сглотнула слюну.

В третьем лице, значит.

«Я бы хотела увидеть старосту Дашу из двенадцатой группы совершенно нагой. Хотела бы, чтобы она была привязанной к стенке, чтобы рот её был забит шариком кляпа... и да, пожалуй, с зажимами на сосках».

«Класс!»

Смайл букета, помады поцелуя и колобка с сердечками вместо глаз.

«Мечты должны сбываться, я так полагаю?»

«Ага», — отпечатала Дарья.

Смайлик заливистого смеха.

«Ты первая. Пришли мне фото вечером в личку Контакта, у меня обычно нет времени проверять Телеграм. Прямо поверх напиши стилусом или чем-то ещё... что там полагается любовно писать... а, вот: «Хочу увидеть старосту двенадцатой группы Дашу в таком вот точно виде».

Кажется, она всё-таки покраснела слегка, покраснела впервые в жизни. Хотя это могла быть лишь слабая теплота на щеках.

«Пф. А если не пришлю?»

Вообще-то у неё был весьма неплохой запас откровенных фото, что было связано как с её весьма раскованным сетевым общением с живущим далеко парнем, так и с интим-опытами ранней юности. Но она бы не была Дарьей, если бы так легко согласилась сдать запас своих фото даже той девушке, в которую вот уже несколько дней как была влюблена втайне.

Ей было свойственно ерепениться.

Она проявляла упрямство и непослушание даже перед Доминой во время непродолжительной игры в секс-рабыню, за что та её неоднократно карала.

Дарья была Дарьей.

«Как хочешь, — возник насмешливый ответ столь быстро, как если бы был написан заранее. — В конце концов, кто из нас к кому питает тайные чувства? Я вообще сейчас вот пойду на ужин, а потом на тренировку, а проверю в следующий раз контач лишь утром. Если в привате не найду ссылки на горячее фото моей подружки, кидаю в ЧС и всё. Так что как хочешь».

Смайл снобствующего колобка с задранным высоко подбородком.

«Злюсь, — отпечатала Дарья едва ли не раньше, чем подумала, что привычную ей индикацию собственных эмоций тут бы лучше спрятать. — Значит, в таком виде фото, в каком хочу увидеть тебя?»

В принципе — не так страшно, как можно было ожидать. Но её раздражало само ощущение припёртости к стенке.

«Ага».

Ну вот, тёзка украла не только её имя, но и её междометие.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Вечер зимой подступает быстро, фактически сумерки начали сгущаться уже в момент переписки двух Даш. Но по-настоящему вечерним настроение Дарьи сделалось лишь часам к девяти, когда домашние заботы подошли наконец к концу, нужное фото было выбрано, обработано и отправлено, а сама Дарья беспечно вошла в Телеграм для привычных сеансов общения с проверенными собеседниками.

К слову о проверенности.

«Я разрешала вам отправлять какую-либо информацию Даше?»

Вообще-то Дарья намного чаще использовала обращение на «ты», но с Филли был особенный случай. Возрастной барьер как-никак.

Да и традиция.

«А что, это привело к чему-то плохому? — Клоунский смайл. — Вроде бы девчонка не была особо шокирована».

Дарья насупилась.

«Всё равно. Я не хочу, чтобы подобное происходило за моей спиной».

«Хорошо. Клянусь, ха-ха, в будущем подобного не повторится».

Прозвучало это подозрительно.

«В будущем?»

Очень подозрительно.

«Так. Есть что-то, чего я не знаю. Говорите. Быстро».

Этот приказ — «Говорите» — действовал обычно безукоризненно, у Филли всегда были определённые мазохистские чёрточки, кинк на повиновение. Особенно девочкам. Особенно студенткам.

Но сейчас он не сработал.

«Завтра увидите».

И — всё, абонент исчез из Телеграма. Дарья лишь моргнула гневно, так и не успев дописать угрожающую реплику.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Занятия в универе на следующий день протекали мирно. Размеренно. Хотя и пропустить их мимо сознания не удавалось никак — Дарья порою жалела, что не является героиней порноигры «Happy End», студенткой Кристиной, где приход на занятия оборачивается просто вываливанием из игрового времени и мгновенным пропуском нескольких часов.

«Хочу домой», — тоскливо отбила она не видя кому.

«А как там ваша зазноба-тёзка?»

А, это опять насмешки от Филли.

«Странная какая-то. Хотя пересекались мы лишь на пару минут, даже словами обменяться не успели, но всё равно. Смотрит не то с удивлением, не то с насмешкой, не то с презрением. Фотка ей та не понравилась, что ли?»

«Ммм, даже не знаю. А что за фото? Покажете?»

Смайл вытянутого языка.

Дарья насупилась ещё сильнее. Свои откровенные фото и тому подобный контент она не высылала Филли принципиально, достаточно и того, что персона сия чересчур много знает о её личной жизни.

«Неа».

«Жадная вы. Ну ладно. Кстати, а она видела фото? Она вообще заходила в Контакт с тех пор?»

Клоунский смайлик. Заливисто смеющийся смайлик. Смайлик «ржу-не-могу-я-вообще-под-столом-от-этой-дурёхи».

Дарья нахмурилась.

Подозрительная какая-то комбинация смайлов, градус издёвки превышает обычный даже для Филли. Стараясь действовать незаметно для преподавателя, она открыла Дашину страничку Контакта и кинула взгляд на игнорируемую ей обычно отметку времени последнего посещения.

Стоп, нет.

«Вчера в 16.37».

Задолго до переписки в Телеграме. Задолго до последующего общения в том же Контакте в комментариях к фотографиям.

Но как?

Левый аккаунт?

В принципе, вполне возможно, у самой Дарьи было три или четыре аккаунта в Контакте под одной и той же фамилией и именем. Но сейчас ей пришла в голову мысль, от которой ей на мгновение стало дурно.

«Только не это».

Она быстро открыла «тайный» Дашин альбом, открыла комментарии к фотографиям. Что за чёрт? Её комментарии остались на месте, Дашины же — частично исчезли, частично поменялись, частично будто сменили автора.

Комментарии с просьбами типа «А выскажи-ка своё мнение об этой вот фотке» — исчезли. Комментарии с вопросами о первой прокомментированной ею фотке — остались, но сменили тональность, выглядя теперь скорее недоумённо-вопросительными, чем дразнящими.

«Ты говорила, что эта фотография наводит тебя на какие-то странные мысли. Я не совсем поняла, о чём ты».

«А то ты не знаешь».

«Нет, серьёзно».

«Ммм. Выглядит так, словно тебе жарко на этом снимке... не только от июля».

«Жарко? Э... в смысле?»

«Меж твоих шаловливых ножек. Мне самой захотелось покататься немного на этих качелях, глядя на тебя. Потереться об рычаг... наклониться...»

Следующий комментарий выглядел теперь написанным вообще не Дашей. Незнакомая фамилия, незнакомое имя.

«Где там твои руки?»

«На клавиатуре. Я истинная леди и не трогаю себя где не надо руками. Вот так».

Что это значит?

Её бросило в жар, потом в холод. Она быстро проверила сначала аккаунт одного собеседника, потом второго. Свежие, явно недавно зарегистрированные аккаунты, вряд ли имеющие какое-то отношение к старосте Даше.

Обман?

Она переключилась обратно на Телеграм, глядя невидящими глазами на иконку вчера добавившегося к ней контакта. Ну да, по названию и именным данным контакта она автоматически приняла собеседницу за Дашу, но были ли тому хоть какие-то доказательства?

«Что-то вы замолкли. — Ещё один клоунский смайл от Филли. — Проблемы?»

Она почти задохнулась.

«Это всё ты. Только... тебе было известно о моих чувствах к ней».

Лёд собрался острыми кольями в районе её груди.

Она постучалась практически незнакомой девчонке в Контакт и заспамила её фотоальбом похабными комментариями в духе «Мне представляется здесь твоя левая рука между ножек». Она выслала практически незнакомой девчонке своё непристойное фото с припиской «Мечтаю увидеть старосту Дашу из двенадцатой группы в точно таком же виде».

Что она натворила.

На миг внутри всплыл призрак надежды. Удалить, стереть фото и отправленные сообщения? Вдруг их копии не пришли ей на почту? Хотя Дашин взгляд выглядел так, как будто она уже видела всё.

Она переключилась быстро на блок переписки ВКонтакте. И увидела свою вчерашнюю якобы-собеседницу уже висящей на линии.

Поздно.

«Мне подумалось, что лучше кинуть ей весточку, чтобы она побыстрее зашла и прочла твоё сообщение, — всплыло в Телеграме. — Ну а твои комментарии к фоткам она ещё раньше по моей наводке прочла, зайдя в альбом без логина. Он ведь совсем не закрытый был».

Она попыталась сглотнуть слюну, но та стала вязкой.

Совсем не закрытый.

То есть её похабные вчерашние комментарии мог ещё и прочесть за истёкшие сутки почти кто угодно?

«Классно же. — Пара улыбающихся скобочек. — Ты открыто призналась подружке в своих чувствах к ней, ха-ха. Призналась так, как тебе никогда не хватило бы смелости без стимуляции».

Ещё пара улыбающихся скобочек.

«Вы говнюк».

Дарью почти трясло. Она выключила телефон, трясущимися пальцами засунула его в карман, едва не разбив стекло, но сосредоточиться на занятиях на протяжении пар ей не удалось всё равно.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Ага, вот и ты, — усмешка на губах старосты теперь не казалась ей ни милой, ни обаятельной. — Пришла, наконец, поболтать.

Дарья чуть не задохнулась, схваченная собеседницей за локоть. Вообще-то зашла она в эту кабинку совсем не по собственной инициативе, а повинуясь подзыву тёзки, кинувшей на неё в коридоре универа непонятно-насмешливый взгляд и кивнувшей в сторону туалета.

— Я... просто. Ты не так поняла...

Рука Даши — да, будем называть «Дашей» только и именно старосту? — проникла Дарье под юбку, пальцы с длинными острыми ногтями царапнули нейлоновую ленту белья.

— Твои родители знают, что ты — лесбоблядь? — усмехнулась довольно жёстко староста. — Отвечай!

— Не... — Дыхание её перехватило, лицо снова обожгло огнём. Какое непривычное ощущение. — Нет.

— Ты хочешь, чтобы твою милую вчерашнюю фоточку увидел весь класс? И узнал про анальные пробочки? И про твои лесбошлюшные грёзы?

В глазах Дарьи, схваченной за волосы сзади и силой заставленной смотреть прямо в нос мучительнице, выступили кристаллики слёз.

Её уже шантажировали, озвучивая перед ней подобного рода угрозы, но сейчас она испытывала странное чувство, что всё происходит по-настоящему.

Может быть, потому что ей — Даше — было почти всё равно?

Прежние шантажисты-мучители были заинтересованы в контроле над Дарьей, были привязаны к ней по-своему, не могли позволить себе полностью и окончательно её погубить. Этой же девчонке как будто всё равно с виду — сольёт информацию всем и спокойно пойдёт пить кофе.

— Не... — Она облизнула губы. — Нет.

Не повторяется ли она?

— Прекрасно. — Даша жёстко усмехнулась. Да, теперь она была как-то меньше похожа на идола романтических грёз. — Тогда наклонись. Встань быстренько на коленки, шлюшка.

Дарья повиновалась, чувствуя себя как во сне.

Или — как в той порноигре?

— Да. — Трусики Даши сползли слегка под нажимом её пальцев, она сделала шаг вперёд, приподняв юбку. — Я думаю, ты знаешь, что ты должна сейчас сделать. Ты же у нас прожжённая... до мозга костей?

Пряча глаза, Дарья уткнулась лицом в промежность бывшей подруге, не веря, что это происходит с нею. Кончик её языка погрузился меж алых складок, она ощутила с лёгким недоумением их солоноватый привкус — Даша явно не так уж баловалась гигиеной.

— Вот так, правильно. — Дыхание старосты стало глубже, временами прерываясь. — И... можешь наклонить головку ниже. Сунь язык глу-у-убже...

Дарья повиновалась.

Введя с причмокиванием язык внутрь алого гротика, который порнописаки обзывают «гротом Венеры», «алой пещеркой» и только лишь Ктулху ведает какими ещё именами, она пощекотала губами складки снаружи — и услышала едва уловимое щёлканье.

Фотозатвор телефона?

— Ах какая прекрасная натурщица, — веселилась тёзка. — Преподаватели, одногруппники и родственники даже не подозревают, с кем живут бок о бок?

Руки старосты задрали ей юбку и рванули вверх язычок молнии, она содрала с Дарьи верхнюю одежду, сдёрнула вниз сантиметров на тридцать трусики и сдвинула набок лиф, обнажив левую грудь. Из уст Дарьи вырвался то ли всхлип, то ли вздох, взор её панически метнулся к двери кабинки.

— Боишься входящих? — правильно поняла её взгляд староста. — Что ж, в твоих интересах закончить всё как можно быстрее, пока никто не успел заметить приличную девочку Дашеньку за столь некомильфозным занятием.

Телефон снова щёлкнул, увековечивая новый облик Дарьи, вся красная — она не видела себя со стороны, но жжение это должно о чём-то говорить? — девушка прижала вновь лицо к промежности тёзки, погрузила язык вглубь её влажных бездн, задвигала кончиком языка с удвоенной скоростью.

Староста застонала вполголоса.

— Ммм-м-м-м-м-м-м... да...

Руки Дарьи обвились вокруг коленей девушки, о которой она позавчера ещё могла лишь робко мечтать, обвились вокруг бёдер.

— В-вот так...

Даша вдруг резким движением наклонила голову Дарьи ниже, заставив её одновременно поднять вверх лицо. Свободная рука старосты гуляла по телу жертвы, лапала самым наглым образом грудь, даже слегка теребила отзывающиеся из-за пирсинга болью сосочки.

— Да-аааа-аааа-ааа...

Стон её сделался громче.

Одновременно с этим по языку Дарьи полилась солоноватая жижа, сначала лишь парой капелек, потом жирной струёй, девушка почти захлебнулась под этим золотым водопадом.

— Ещё!..

Повинуясь, не смея не повиноваться, Дарья углубила отпрянувший было язык обратно, словно стараясь слизать весь стекающий водопад до последней капли, но мероприятие это было заведомо тщетным, струи лишь выплескивались сквозь губы из её рта и стекали по каштановым волосам.

— Ммммм... класс. — Новый щелчок телефона. — Обоссанная сортирная шлюшка. Какой в-великолепный этюд...

Что-то горячее потекло по щекам Дарьи, по её носу.

Моча?

Или слёзы?

— То-то... ах-хххх... Фи-илли... обрадуется горяченьким фоткам, — выдохнула прерывисто Даша. — Я... об-бещала прислать... ах-х!!...

Ускорив движения языком, прижавшись плотнее к тёзкиным бёдрам, Дарья постаралась отвлечься от окружающего мира, забыть о его бытии. Что было не так уж легко, учитывая постоянные звуки шагов в коридоре.

Вот, кажется, и дверь туалета приоткрылась.

— Ой. — Чёрт. Кажется, судя по голосу, это преподавательница алгебры? — Извините. Я... в другой раз зайду.

«Кто бы мог подумать, что у этих самоуверенных птиц есть ещё какие-то остатки такта и деликатности».

Дверь закрылась.

Язык Дарьи задёргался как сумасшедший, задёргался в последних спазмах агонии, задёргался словно смертник на электрическом стуле.

— Д-даша!!..

Взвился, завибрировал камертоном, задрожал дрелью.

— Д-да!!...

Застонав, почти закричав, староста пошатнулась, чуть не рухнув на Дарью, прижав к себе плотно её запачканное лицо. Потом — с приглушенным хриплым смехом выпрямилась, схватив в груду содранную несколькими минутами раньше с тёзки одежду.

— З-замечательно.

Ком одежды был использован в качестве тряпки, впитав в себя лужу на полу туалета прежде, чем Дарья могла успеть что-либо сделать.

— Вот так. Придётся тебе теперь, девочка, брести в раздевалку вниз в полностью обоссанном виде.

Она рассмеялась цинично.

— Обоссанной — или голой.

Отступив на шаг, она ещё раз щёлкнула фотозатвором телефона, запечатлевая на матрицу телефона плачущую полуголую девушку, заблудившуюся между реальностями. Плачущую, полуголую и выглядящую чертовски соблазнительно.

— Выбирай.