Глава 3. МОНАСТЫРЬ

Неделю спустя – почти все это время я провела в по – стели с высокой температурой – я оказалась в монасты – ре. Все, что произошло со мной в доме дяди – извращенца, осталось в моей памяти как дурной сон. Новая обстановка заставила меня очень скоро забыть это кошмарное собы – тие. Мои родители старались никогда не вспоминать о дя – де Герарде. Спустя год я узнала, что мой мучитель умер, а Вилем переехал в другой город и поступил в универси – тет.

Итак, я жила теперь на попечении внимательных и до – брых монахинь. Это был обычный женский монастырь. Мы жили в общежитии и заводили массу интересных зна – комств. Со мной подружилась высокая и стройная девоч – ка, которую можно было сравнить лишь со знаменитой натурщицей Рубенса Элен Фурмент. Ее звали Генриет – той.

Ее красивый рот был такой соблазнительный, такой свежий, а губы такими красными, что было трудно удер – жаться от соблазна куснуть их, как зрелую клубнику. Очень скоро меня начал преследовать образ этих цвету – щих губ. Мне хотелось впиться в них и целовать, цело – вать...

Генриетта была моей соседкой по комнате в общежитии, и вскоре мы без всякого стеснения стали наносить взаимные визиты в кровать. Это было принято среди уче – ниц. Когда в девять часов дежурная монахиня уходила к себе подремать, повсюду слышались страстный шепот и шуршание ночных рубашек.

Девочки разделялись на пары, и невесты шмыгали под одеяла своих партнерш, которые брали на себя роль мужа.

Когда я впервые попала в кровать Генриетты, она неж – но обняла меня и спросила, знаю ли я, как делают лю – бовь. Я гордо рассказала ей о всех моих приключениях.

Когда я поведала ей, что мне довелось пережить в доме дяди, Генриетта была глубоко тронута. Она прижала меня к груди и поцеловала в губы. Этот поцелуй был неописуе – мо сладок, и я никогда его не забуду. Так мы стали посто – янной любовной парой. Мы едва могли дождаться отбоя, чтобы поскорее встретиться в кровати.

Она сразу брала меня в свои объятия и начинала страст – но целовать. Наши тела плотно прижимались друг к дру – гу. Генриетта была намного опытнее, и она доказывала это каждым своим прикосновением. Прошли долгие – дол – гие годы, пока я наконец не нашла единственного мужчи – ну, который смог, хотя и отдаленно, дать мне то, что Ген – риетта давала без особых усилий. Это были бесконечно сладкие часы...

Запомнились ее нежные руки, неутомимые губы, но больше всего – язык. Генриетта целовала мою шею, грудь, живот, наконец, уткнувшись головой между моих ног, она пускала в ход язык. О, какое это было блаженст – во! Ее язык проникал в меня так глубоко, так сладко...

Я лежала, вне себя от восторга, и едва способна была сдержать страстные стоны. Я платила ей тем же, и хотя поначалу не очень верила в свои способности, но вскоре убедилась, что могу быть таким же искусным любовни – ком, как и она.

Генриетта была девственница, как и я, но мы обе делали все, чтобы изменить свой статус без помощи мужчин. Наконец мы решили, что созрели для встреч с мужчинами. У Генриетты был кое – какой опыт: ее раза два или три пытались изнасиловать подростки – сверстники, но делали это неумело...

По ночам мы рассказывали друг другу свои любовные истории, давая волю безудержной фантазии.

– Слушай, Гретти, – так обычно начинала Генриетта. Дальше следовал не очень скромный рассказ о ее голо – вокружительных приключениях с красавцем офицером или молодым священником. Моя подруга была очень ре – лигиозна и серьезно считала, что интимные связи ей свя – щенником не могут быть грехом.

– Я была в школе, и мы много нового узнали. Жаль, что ты не была на этих занятиях. Для непосвященных эти слова почти ничего не значили, но мы использовали их как пароль. Эта фраза была приглашением к разговору на любимую тему.

Как рассказчица я не шла ни в какое сравнение с Ген – риеттой. Она была неутомимой выдумщицей. Школа, о которой она так увлеченно говорила, существовала толь – ко в ее воображении, но сколько необычных школьных историй придумала Генриетта!

– Учитель, ну, этот Дюбуа, был снова ужасно любе – зен, – начинала она, распаляясь от игры фантазии. – Ты знаешь, какой он красивый, какой сильный мужчина? Хотя он смотрит свысока на нас, девочек, само его при – сутствие всех приводит в трепет. А сегодня была моя оче – редь в классе. Я должна была сесть к нему на колени, прямо на стержень... О, Гретти, это был верх блаженства. Ты, наверное, хочешь знать все подробности?

И в который уже раз я выслушивала ее рассказ об уро – ках эротики. Эти занятия проводились по вторникам и четвергам в классе с кроватями. Этот секретный класс был задрапирован черным бархатом, слабо освещен, кроме трибуны, которая была ярко освещена прожектором. Все кровати для девочек стояли в огороженных будках, видимых только с трибуны. У учителя был помощник с внешностью Геркулеса, который обладал никогда не ис – сякающей сексуальной силой. Во всяком случае, так все описывало богатое воображение Генриетты. – Когда нас укладывали на кровати – во18 лет – цвадцать учениц, все красивые и страстные, ведь только такие могут усвоить курс, – на трибуне появляется учи – тель. Он садится на кушетку, смотрит, все ли кровати за – няты, и потом делает перекличку. Конечно, все имеют ус – ловные имена, потому что среди нас есть молодые жены, невесты, возможно, даже шпионы, и мы не хотим, чтобы нас обнаружили ревнивые мужья и дурошлепы – женихи. Потом учитель дает первые указания. Это примерно, как на уроках физкультуры. На днях он сказал этой высокой и пышнотелой Долорес: «Мадам, никто не заставляет вас осваивать курс, но тогда я предпочел бы, чтобы вы не участвовали в использовании этого очень важного обра – зовательного инструмента, – и он показал на свой преле – стный стебель, который он таскает перед собой все время, как жезл, – другие ученицы тоже очень хотят его, и эти девушки знают, как проявлять свою признательность».

Ты должна понять, что это ужасная угроза! Мы все схо – дим с ума по этому фантастическому органу, и поверь мне: большинство из нас ходят в эту страшно дорогую школу просто из – за этой невероятной штуки.

Когда мы ложимся на свои кровати, – а на нас только шелковые трусы с кружевами и длинные шелковые чулки с очень кокетливым поясом (учитель очень щепетилен в таких делах), он дает первую команду: «Пожалуйста, раз – двиньте ваши бедра, дамы!» И потом: «Теперь работайте над собой, используя указательный палец правой руки. Возбуждайте себя. Но очень медленно. Я покажу пра – вильный темп: раз – два, раз – два». Затем он увеличивает темп, ты не можешь представить, как это нервирует: лежать с раздвинутыми ногами, как будто ждешь, что на тебя вот – вот накинется мужчина, а никто и ничто не утоляет твой голод, кроме твоего собственного указательного пальца. И все это время этот красивый, толстый, тяжелый стебель нашего учителя стоит во весь рост и не двигается – это ужасно!

Вздохи и причитания Генриетты тронули бы любое сер – дце. Моя рука уже давно повиновалась нежному движению ее тела и пыталась поддержать иллюзию, хотя, ко – нечно, я не могла заменить Дюбуа.

– Через некоторое время, – продолжала Генриетта, – помощник учителя тщательно осматривает девушек. Он наклоняется над каждой из нас и проверяет, хорошо ли мы подготовились к акту.

– Поверь, дорогая, что умение возбудить себя и своего избранника – это целая наука. После того, как мы осво – или начальный курс, учитель вызывает одну из учениц на трибуну и демонстрирует на ее теле все зоны, особенно привлекательные для мужчин. Он показывает места, ко – торые их возбуждают и делают сильными. При этом не забывает сказать, что эти знания полезны нам самим, по – тому что мы сможем получить настоящее наслаждение.

О, ты не можешь себе вообразить, как это возбуждает, когда смотришь, как мужчина расстегивает брюки и при – ближается к девушке, на которой нет ничего, кроме шел – ковых чулок. На днях он уложил ее на спину и приказал поднять ноги, раздвинуть и держать их как можно шире. Потом Он лег на нее и стал ритмично двигаться... Мы оду – рели от страсти. Но это была всего лишь имитация. Он показывал нам, как начинается акт. Потом девушка, ко – торая была вне себя от страстного желания, должна была повернуться и встать на четвереньки. И он снова налег на нее. Будь я на ее месте, я умоляла бы его сделать все по – настоящему, до конца. Пусть бы он пронзил меня на – сквозь!.. Он гладил ее грудь, нежно вытягивал соски, наконец,

разрешил ей потереться грудью о его мощный отросток...

Не удивительно, что мы все стонали, а кровати скрипе – ли от подпрыгивающих тел, полных сумасшедшего желания. Как раз в тот момент, когда наше возбуждение до – стигло предела, помощник учителя подошел ко мне. Его отросток был тоже обнажен, я видела его толщину и уга – дывала твердость. Мое тело дергалось в конвульсиях, как будто со мной был эпилептический припадок. Я стонала и хныкала:

– Хочу, хочу этого сейчас! Пожалуйста, позвольте мне притронуться к вашему инструменту, я хочу взять его в рот, нет, пусть он войдет в меня, я не могу больше выдер – жать!.. Я хочу!.. Слышите меня? Сделайте это... Быстрее!

Я потеряла рассудок и завизжала, как одержимая. Я билась в судорогах, я больше не понимала, что делаю. Я выла и визжала так громко, что другие девушки также стали кричать. Им тоже хотелось!..

Но прежде чем разразился бунт, учитель стал что – то шептать своему помощнику, тот выслушал его и набро – сился на меня, запрокинув мои ноги.

– Ты что, маленькая сучка, не можешь подождать, че – го ты так шумишь?

Он прошипел эти слова и тут же вонзился в меня.

О, Гретти, какое это наслаждение! Неописуемое, боже – ственное, уверяю тебя. Он был безжалостен, его удары были убийственными. Но это то, чего я хотела! Пред – ставь, милая, этот мужчина работал за троих. Я трижды была на вершине блаженства! Он пригвоздил меня к кро – вати, как будто я подошва, которую сапожник прибивает гвоздями, – и я купалась в страсти. О, как это прелестно, когда тебя пригвоздят! Чего стоят все эти поэты с их ли – рической болтовней – от нее тошнит, и только...

Слушая рассказ Генриетты, я так возбудилась, что бы – ла, как в бреду. Но подруга еще не кончила свой рассказ, а ночь только начиналась.

– Ты знаешь, после этой маленькой интерлюдии –

Генриетта называла это «маленькой интерлюдией» – на – ши уроки продолжались, как будто ничего не произошло. Учитель пригласил на трибуну другую ученицу. В иноер время я бы очень завидовала ей – ведь выбрали не меня.

Но теперь я не ревновала. Мой лотерейный билет принес мне самый большой выигрыш!..

Маленькая девочка, стоявшая рядом с нашим любимым учителем, была прелестным, крошечным, белокурым со – зданием.

– Дамы, – обратился к нам учитель, – мы с мисс Притти проведем новый эксперимент. Она попытается воз – действовать на мой инструмент языком. Это совершенно необходимая процедура, и поэтому не вздумайте ухмы – ляться и хихикать. Смотрите внимательно! Каждая из вас должна усвоить этот урок.

– О, Гретти, скажу тебе, учитель – очень благород – ный человек, и школа знаменита по всему миру своим превосходным этикетом. Итак, эта новенькая начала. Она надула губки, что было очень трогательно, и приблизила свой детский ротик к инструменту.

– Нет, мисс Притти, не так. Вы не должны целовать его. Надо открыть пошире рот и попеременно то заглаты – вать его, то выталкивать, – сказал учитель. – Правильно, так, так, это уже лучше, хорошо, продолжайте, очень хо – рошо, теперь побыстрее. Хватит, достаточно. Хотел бы пожелать вашим одноклассницам таких же успехов.

Я пожирала глазами эту сцену.

Представляешь, хрупкая девочка и этот громадный, как ствол, отросток!.. Она открыла свой ротик, и предмет на – ших вожделений бесследно исчез, словно его и не было. Меня одно лишь волновало: неужели делать это так же приятно, как и отдаваться во власть мужской страсти?

Я была более чем возбуждена. Да и Генриетту ее фан – тазия довела до экстаза. Она залезла на меня и стала су – дорожно двигаться, подражая мужчине. При этом мы целовали друг друга, щипали, гладили...

Мы проводили своего рода аукционы особенно похот – ливых и гадких слов, и когда кто – либо из девочек прино – сил какое – нибудь из таких слов в тщательно охраняемое общежитие монастыря, ей было обеспечено наше восхи – щение. Не следует забывать, что такое слово представля – лось нам чем – то ужасно грешным, как и чтение запре – щенного романа, поцелуи и обмен записками. С другой стороны, мы не считали эти слова непристойными и гряз – ными, потому что не осознавали их смысл. Мы произно – сили их с тайным ужасом и испытывали приятное волне – ние...

Я часто хотела, чтобы моя подруга из города, эта бело – курая девочка из Дельфта, была со мной в монастыре. Я мечтала об очаровательной девичьей триаде, и так как в нашем заведении не было мужчин, не считая статуй свя – тых, я была абсолютно убеждена, что такой союз дал бы нам намного больше удовлетворения, чем союз двух де – вочек.

Эта идея так взволновала меня, что скоро стала каким – то наваждением. Я обдумывала ее и ночью. Я жалела, что ничего не знала об игре, которой меня научила Генриет – та, в те дни, когда я играла в родительском доме с малень – кой красивой Мари. Мне часто удавалось обсуждать с ней сексуальные вопросы, но всегда было трудно заставить ее высказаться по ним, и я вынуждена была прибегать к раз – ным обещаниям. Можно сказать, что я соблазняла Мари. Кроме того, я всегда боялась, что она меня выдаст. Я да – же планировала отдать ее душой и телом Вилему. Я про – читала это выражение в каком – то старом романе. Мне ка – залось более уместным отдать эту маленькую девочку, которая была лишь на два года моложе меня, явно жаж – дущему Вилему, чем отдаться ему самой.

Я думаю об этих ранних желаниях и могу сделать вы – вод, что в отношении сексуальных контактов со своим собственным телом я была сравнительно отсталой. Я пы – талась убедить Мари погулять с Вилемом и попробовать поиграть с ним в новую интересную игру. Я сказала ей, что все это очень просто: игра сводится к тому, что Вилем всунет свою штуку между ее ног, а она попытается удер – жать ее. Если ему удастся вытащить ее, прежде чем она сосчитает до десяти, он выиграет. Щеки Мари покрасне – ли, и она робко спросила, а не накажут ли ее мама и папа, если увидят эту игру. Я заверила ее, что эта игра совер – шенно безопасна, но что она должна помалкивать, иначе накажут Вилема. Я очень возбудилась, когда задрала ее платье и показала точное место, какое позволит ей выиг – рать.

– Конечно, ты должна будешь снять трусы, – учила ее я, – потому что так интереснее. И когда ты его схватишь вот этим местом у этой маленькой щели, ты почувству – ешь очень приятное щекотание. Кстати, Мари, ты игра – ешь с собой между ног?

Моя подруга еще больше смутилась и прошептала:

– Да, несколько раз я гладила себя вот по этим мягким штукам... Но, пожалуйста, скажи мне, Маргарета, ведь это великий грех? Я так боюсь, что произойдет что – то ужасное.

Я вспоминала об этом эпизоде и в то же время возилась между ног Генриетты, поглаживая ее холмик. Было бы чудесно, думала я, если бы Мари спала между нами и бы – ла нашей нежной маленькой куклой, с которой мы бы иг – рали до умопомрачения. Я пыталась представить, как я буду забавляться ее мягкими маленькими грудками, а Генриетта займется ее другими прелестями. И как было бы здорово, если бы маленькая Мари, которой я припи – сывала такой же страстный темперамент, как у Генриет – ты, стонала от страсти в наших руках...

Да, она даст нам мальчишеские имена, например, Да – вид и Генри, мы притворимся ее любовниками и даже бу – дем ревновать ее. Мы будем вытягивать жребий, кто пол – учит право целовать Мари внизу, потому что в то время казалось, что это вызывает самые страстные ощущения.

Взаимное одновременное лизание еще не было нам из – вестно, хотя сейчас такие ласки для меня вполне обыч – ные. Но в то время получить поцелуй «там» считалось особой милостью, и Генриетта баловала меня этим на – много чаще, чем я ее.

В нашей связи она была тем, кем я хотела быть по от – ношению к Мари... Она заменяла мужчину.

и воспоминаниях о своей юности, которые по какой – то причине внезапно обрываются. Мата Хари ограничива – ется в основном эротическими эпизодами, как это пред – писал, ей ее муж. Поэтому она, очевидно, умалчивает о некоторых важных фактах ее биографии.

Например, у нее были три брата, ее родители в 1890 г. развелись, в 1891 г. умерла ее мать. Её отец никогда не был бургомистром, как она утверждает.

После окончания школы – интерната при католическом монастыре она познакомилась и вскоре обручилась в Гаа – ге с армейским капитаном Рудольфом Маклеодом. Они поженились в июле 1895 года. Ей было тогда около 19 лет, ему – 39.

Последующие главы дневника Маргарета написала в первые годы своей триумфальной карьеры в Париже, где она дебютировала как исполнительница эротических вос – точных танцев.

По – видимому, с этим амплуа связан и сценический псевдоним Мата Хари, что в переводе с малайского языка означает «свет зари».

3363   2 16868    +5.54 [8] Следующая часть