Я, зрелая женщина за сорок, всегда старалась выглядеть прилично. Мои формы — полные, соблазнительные, с большой грудью, которая притягивает взгляды, — заставляли меня быть осторожной в одежде. Но в тот день я решила поэкспериментировать: надела тонкую белую блузку без лифчика, потому что было жарко в квартире, и юбку до колен. Автобус в центр города был переполнен, как всегда по утрам. Я втиснулась в толпу, держась за поручень, и почувствовала, как чья-то рука случайно коснулась моей спины. Или не случайно?

Сначала это было нежно. Легкое поглаживание по бедру, как будто от тряски автобуса. Я замерла, сердце забилось чаще. Рука поднялась выше, скользнула по талии, и я почувствовала тепло чужих пальцев сквозь ткань. Это было возбуждающе — давно никто не прикасался ко мне так интимно. Мои соски отреагировали мгновенно: они напряглись, встали торчком, проступая сквозь тонкую блузку. Я покраснела, пытаясь отодвинуться, но толпа не позволяла. Рука стала смелее, теперь она ласкала мою попу, сжимая мягко, и я прикусила губу, чтобы не застонать. Тепло разливалось по телу, между ног стало влажно. "Что я делаю?" — подумала я, но не сопротивлялась.

Автобус тряхнуло на повороте, и рядом со мной оказались трое молодых парней — типичные хулиганы, в спортивных штанах, с наглыми ухмылками. Один из них, высокий с татуировками на руках, уставился на мою грудь. "Ого, тетя, без лифчика ходишь? Соски как пули, " — прошептал он, и его друзья засмеялись тихо. Я попыталась отвернуться, но он протянул руку и коснулся моей груди — сначала легко, пальцем по соску. Я вздрогнула, но толпа держала меня на месте. "Не надо, " — прошептала я, но голос дрожал от смеси стыда и возбуждения. Они не слушали. Другой парень присоединился, и теперь двое теребили мои соски сквозь ткань — крутили, щипали нежно, но настойчиво. Они набухли еще сильнее, стали чувствительными, каждый прикосновение посылало волны удовольствия вниз живота. Я чувствовала, как блузка намокает от пота, а мои трусики — от желания. "Смотрите, она течет, " — хихикнул третий, и я закрыла глаза, борясь с собой.

Вдруг один из них достал из кармана маленькие ножницы — наверное, из рюкзака, где лежали их вещи. "Давай улучшим вид, " — сказал он, и прежде чем я успела отреагировать, он поднес их к моей блузке. Щелк-щелк — и в зоне сосков появились аккуратные дырочки, ткань отрезана ровно по кругу. Мои соски вывалились наружу, торчащие, розовые, на виду у всех. Автобус как раз остановился, двери открылись, и холодный зимний ветер ворвался внутрь. Мороз был жуткий, минус десять, и я вышла на улицу, чувствуя, как ледяной воздух кусает обнаженную кожу. Соски затвердели еще больше, болели от холода, но это странным образом возбуждало. Люди вокруг косились, кто-то свистнул, а я шла, прикрываясь сумкой, но дырочки были слишком заметны. "Шлюха какая-то, " — услышала я шепот за спиной. Сердце колотилось, но внизу все горело.

Я дошла до парка, где обычно гуляю, чтобы успокоиться, но там меня ждала новая встреча. Группа парней — хачи, как их называют, темноволосые, крепкие, с акцентом, — сидели на скамейке, курили и болтали. Один из них, мускулистый с бородкой, заметил меня сразу. "Эй, красавица, что за вид? Соски на морозе мерзнут?" — крикнул он, и его друзья повернулись. Их было четверо, все в куртках, с голодными глазами. Я хотела уйти, но ноги не слушались — возбуждение от автобуса все еще пульсировало во мне. "Пойдем, согреем тебя, " — сказал бородатый, вставая и подходя ближе. Он схватил меня за руку, и я не сопротивлялась, когда они повели меня в сторону заброшенного здания неподалеку.

Внутри было теплее, но все равно холодно. Они толкнули меня на старый диван, и бородатый расстегнул мою блузку полностью, обнажив грудь. "Красивая мамаша, " — пробормотал он, сжимая мои сиськи руками. Его пальцы были грубыми, но теплыми, и я застонала, когда он ущипнул за сосок. Другие парни окружили нас, расстегивая штаны. Один из них, помоложе, с татуировками, схватил меня за ноги и раздвинул их, стягивая юбку вверх. Я была в чулках с кружевными подвязками — не знаю, зачем надела их сегодня, но они засмеялись: "Готова к ебле, да?" Мои трусики были мокрыми, и он сорвал их одним движением.

Бородатый встал передо мной на колени, его член — толстый, волосатый — уперся в мою киску. "Открывай рот, шлюха, " — приказал он, и я повиновалась, чувствуя, как другой парень сует свой член мне в рот. Они держали меня руками — один за голову, другой за бедра, третий щипал соски, которые все еще болели от мороза. Бородатый вошел в меня резко, и я закричала от смеси боли и удовольствия, рот полный члена. Он трахал меня глубоко, толчками, пока его друг в рот кончал, заставляя меня глотать. "Хорошая мама, " — хрипел бородатый, ускоряясь. Другие парни дрочили, глядя, и один из них схватил меня за пупок, где был пирсинг — старый, от молодости. "Пирсинг везде? Класс, " — сказал он, дергая за него.

Я кончила первой — волна оргазма накрыла меня, когда бородатый вонзился особенно глубоко, его яйца шлепали по моей попе. Он рычал, кончая внутрь, горячая сперма заполняла меня. Потом они поменялись: следующий парень лег под меня, вставив в киску, а третий — в попу, двойное проникновение заставило меня кричать громче. Руки везде — на сиськах, на клиторе, пирсинг на сосках дергали. Я потеряла счет оргазмам, тело дрожало, покрытое потом и спермой. В конце они оставили меня на диване, удовлетворенную, униженную, но странно счастливую. "Приходи еще, мамаша, " — сказали они, уходя. Я лежала, чувствуя, как сперма вытекает, и думала: может, это начало новой жизни?

После всего этого я лежала на том старом диване, тело еще дрожало от оргазмов, а внутри все было мокрым и теплым от их спермы. Они ушли, оставив меня одну в полутемном помещении, с разорванной одеждой и мыслями, которые кружились в голове. Но самое странное — это послевкусие. Не то, что в переносном смысле, а настоящее, на языке, в горле, которое не отпускало меня даже через полчаса.

Когда тот парень кончил мне в рот, заставляя глотать, я почувствовала его вкус сразу — солоноватый, густой, с легкой горечью, как недозрелый орех. Он был теплым, скользким, обволакивающим язык, и я сглотнула, чтобы не подавиться, но частички остались. Послевкусие пришло позже, когда я пыталась встать и одеться. Оно было стойким: смесь мускуса, чуть сладковатая, как от пота и возбуждения, с металлическим оттенком, который царапал горло. Я кашлянула, пытаясь избавиться, но оно только усилилось — напоминало о том, как его член пульсировал у меня во рту, как сперма стекала по подбородку.

На улице мороз снова куснул обнаженные соски через дырочки в блузке, но теперь к холоду добавилось это ощущение во рту. Я шла домой, и каждый глоток слюны приносил эхо того вкуса — не противный, нет, скорее интимный, как секрет, который теперь был частью меня. Дома, под душем, я прополоскала рот водой, но послевкусие не ушло полностью. Оно таяло медленно, оставляя легкую терпкость, которая будила воспоминания: о их руках, о толчках, о том, как я стонала. Вечером, попивая чай, я все еще чувствовала его — слабое, но настойчивое напоминание о том дне. И, черт возьми, оно возбуждало меня заново..

### Новые Горизонты

После того дня я не могла остановиться. То послевкусие во рту, смешанное с воспоминаниями о их грубых руках и толчках, преследовало меня ночами. Я лежала в постели, трогая себя, и думала: "Это не конец, это начало". На следующий день я надела то же самое — тонкую блузку с дырочками на сосках, короткую юбку без трусиков, чтобы чувствовать ветер между ног. Мороз все еще кусался, но теперь он возбуждал, напоминая о холоде на обнаженной коже. Я вышла на улицу, сердце стучало, и направилась в торговый центр — место, где толпа, взгляды и возможности.

Сначала все было легко, как флирт. В лифте, полном людей, я почувствовала чью-то руку на бедре — пожилой мужчина в костюме, с седыми волосами, но с голодным взглядом. Он скользнул пальцами вверх, коснулся моей гладкой киски, и я тихо вздохнула, раздвигая ноги чуть шире. Его палец вошел легко, я была уже мокрой от предвкушения. Соски встали, торча через дырочки, и он заметил, усмехнувшись. "Хорошая девочка, " — прошептал он, крутя клитор, пока лифт ехал. Я кончила тихо, прикусив губу, когда двери открылись. Он ушел, оставив меня дрожащей, с его запахом на коже.

В магазине одежды я зашла в примерочную, выбрала несколько платьев. Зеркало отражало мою фигуру — полные бедра, большая грудь с пирсингом на сосках, который я сделала давно, в молодости. Я примеряла облегающее платье, когда в кабинку заглянул продавец — молодой парень, лет двадцати, с нервной улыбкой. "Нужна помощь, мадам?" Я кивнула, повернувшись спиной: "Застегни молнию." Его руки дрожали, но когда он увидел дырочки на блузке под платьем, он осмелел. "Без белья? Смело, " — сказал он, и его пальцы скользнули по моей спине вниз, к попе. Я наклонилась вперед, опираясь на зеркало, и он вошел в меня сзади — быстро, жадно. Его член был тонким, но энергичным, он трахал меня, глядя в отражение, как мои сиськи колышутся. "Тише, " — шепнула я, но стонала громче, когда он кончил внутрь. Он ушел, а я вышла из магазина с его спермой, стекающей по бедрам.

Но настоящие приключения ждали вечером. Я решила пойти в бар на окраине — место, где собираются рабочие, байкеры и те, кто не любит правила. Там было шумно, дымно, и я села за стойку, заказав коктейль. Мои соски торчали через блузку, привлекая взгляды. Группа байкеров — четверо здоровых мужиков в кожанках, с бородами и татуировками — подсели ближе. "Эй, красотка, что за вид? Хочешь, чтобы тебя заметили?" — спросил один, с шрамом на лице. Я улыбнулась: "Может, и хочу." Они засмеялись, и вскоре их руки были на мне — один гладил бедро, другой щипал сосок через дырочку. "Нет лифчика? Шлюха, " — сказал шрамовый, и они повели меня в заднюю комнату, где стоял бильярдный стол.

Там они раздели меня полностью — юбка слетела, блузка разорвана. Я легла на стол, раздвинув ноги. Один вошел в меня спереди, его толстый член растягивал, пока другой совал в рот. Третий и четвертый дрочили, щипая мои соски и дергая за пирсинг на пупке и клиторе. "Кричи, мамаша, " — рычал шрамовый, трахая глубоко, его яйца шлепали. Я стонала, кончая раз за разом, пока они менялись местами — один в попу, другой в киску, двойное, тройное. Сперма лилась везде: на лицо, на грудь, внутрь. Они снимали на телефоны, хохоча: "Для коллекции." Когда закончили, оставили меня на столе, покрытую их потом и семенем, с послевкусием в горле — солоноватым, мускусным, как и в прошлый раз.

Домой я шла пешком, в разорванной одежде, чувствуя взгляды прохожих. Но теперь я знала: это не унижение, это свобода. Следующее приключение? Может, в поезде или на работе. Я готова к большему. Ведь послевкусие зовет.

628   106 10717  15   +10 [1]

#шлюха