В величественном императорском дворце, где интриги переплетались с ароматом редких трав, Маомао продолжала свою жизнь аптекарши и служанки. Её дни были наполнены загадками: отравлениями в гареме, таинственными болезнями фавориток и, конечно, неуловимым евнухом Джинши, чья красота казалась слишком идеальной для его статуса. Маомао всегда замечала мелочи - лёгкую тень в его глазах, когда он улыбался, или то, как он избегал определённых тем. Но она не подозревала, что под его роскошными одеждами скрывается секрет, способный изменить всё.

Однажды ночью Джинши почувствовал странную боль в нижней части живота. Это было не просто недомогание - яд, хитро подмешанный в его чай одним из завистников, проник в его тело. Не в кровь, не в желудок, а прямо в простату, где накапливался, вызывая жжение и давление. Джинши знал о своём настоящем статусе: он не был евнухом, а лишь притворялся, чтобы служить во внутреннем дворце. Чтобы скрыть это, он носил мужской пояс верности - железную конструкцию с трубкой, обшитой мягкой тканью внутри, которая плотно охватывала его член, предотвращая эрекцию и делая его "безопасным" для гарема. Ключ от замка был у императора, его брата, и Джинши не имел доступа к нему. Это устройство, предназначенное для сокрытия, теперь усугубляло муку: яд скапливался, не имея выхода, и каждое движение вызывало волны боли.

Джинши лёг на свою постель, сжимая зубы. "Почему именно там? - думал он. - Это унижение... Я не могу даже прикоснуться к себе." Его мысли метались: страх разоблачения, стыд от собственной уязвимости. Он знал, что яд нужно вывести, но как? Обычные средства не помогут - требовался прямой массаж простаты, чтобы выдавить токсин с предэякулятом. Но кто мог это сделать? Только кто-то доверенный, знающий секреты тела.

На следующий день Маомао заметила, как Джинши бледнеет во время аудиенции. Её острый взгляд аптекарши уловил пот на его лбу, лёгкую дрожь в руках. "Это не простуда, - подумала она. - Яд? Но какой?" Она подошла ближе, под предлогом подать чай, и шепнула: "Господин Джинши, вы выглядите нездоровым. Позвольте осмотреть."

В его покоях Джинши, колеблясь, рассказал правду - о яде, о боли. Маомао, с её знаниями о травах и анатомии, быстро диагностировала: "Яд в простате. Его нужно выводить механически, через массаж. Иначе он накопится и убьёт вас." Джинши покраснел, его сердце билось чаще. "Но... как? Я не могу... из-за этого." Он приподнял край одежды, показывая пояс верности - блестящий металл, запертый на замке, с трубкой, скрывающей его мужественность. Маомао уставилась, её щёки слегка порозовели от любопытства. "Интересное устройство. Для сокрытия, да? Ключа нет? Тогда массаж придётся делать... анально."

Джинши почувствовал прилив стыда и возбуждения. "Она увидит меня таким... уязвимым." Маомао же подумала: "Это как эксперимент. Я могу спасти его, и... это интригующе." Она согласилась, чувствуя лёгкий трепет - смесь профессионального интереса и чего-то более личного.

Вечером, в тайной комнате дворца, Маомао подготовила всё: тёплую воду для промывки, масла для смазки. Джинши лёг на бок, его тело напряглось. "Я доверяю вам, Маомао, " - прошептал он, его голос дрожал. Она начала с промывки кишечника: ввела трубку с тёплой водой, медленно заполняя его, наблюдая, как он краснеет от ощущения полноты. "Это необходимо, чтобы очистить путь, " - объяснила она спокойно, но внутри чувствовала власть - его тело под её контролем.

Вода вышла, оставив Джинши чистым и расслабленным против воли. Затем массаж: Маомао вымыла руки, смазала пальцы и осторожно ввела один в его анус. Джинши ахнул - смесь боли и странного удовольствия. Она нащупала простату, начала круговыми движениями давить, выжимая яд. Предэякулят потёк через трубку пояса, смешанный с токсинами. "Больно? - спросила она. - Нет... странно... приятно, " - признался он, его дыхание участилось. Маомао почувствовала возбуждение: "Его тело реагирует на меня. Это... возбуждает." Это длилась целый час, Джинши стонал тихо, его мысли: "Её прикосновения... я никогда не чувствовал такого."

На следующий день процедура повторилась. Джинши ждал её с трепетом - боль от яда уменьшалась, но зависимость росла. "Маомао, вы... единственная, кто знает мою тайну, " - сказал он, лёжа обнажённым ниже пояса. Промывка стала ритуалом: вода заполняла его, он чувствовал себя полным, уязвимым, а Маомао наблюдала с улыбкой. "Ваша попка такая чистая теперь, " - шепнула она, получая удовольствие от контроля.

Массаж стал дольше: два пальца, круговые движения, давление. Джинши извивался, предэякулят тек обильно. "Я... влюбляюсь в это ощущение, " - подумал он. Маомао же: "Его стоны... они будоражат меня. Я хочу больше." Её руки дрожали от возбуждения.

Через несколько дней Джинши начал делиться мыслями: "Этот пояс... он мучает меня годами. Утренние эрекции - ад, давление, боль. Но теперь, с вами... это как облегчение." Маомао слушала, массируя: "Я вижу, как вы страдаете. Но вы сильный." Её пальцы проникали глубже, вызывая волны удовольствия. Она чувствовала, как его тело отзывается, и это пьянило: "Я доминирую над ним, и это... сексуально."

Джинши: "Ваши руки... они исцеляют не только тело." Он влюблялся - в её заботу, в интимность.

К концу первой недели Маомао решила усилить: "Массаж руками хорош, но для полного выведения нужен больший нажим. Я сделаю... инструмент." Она смастерила страпон из мягкого материала, смазала. Джинши смотрел с ужасом и желанием: "Это... слишком." Но лёг.

Промывка, массаж - затем страпон. Маомао ввела его медленно, двигаясь ритмично. Джинши стонал громче: "Ах... это... глубоко." Предэякулят лился, яд выходил. Маомао: "Твоя попка принимает меня так жадно. Я люблю это." Её возбуждение росло - ощущение проникновения, его подчинение.

Джинши начал ждать сессий: "Без этого я... не могу." Утром пояс давил, напоминая о ней. Во время массажа: "Маомао, пожалуйста, глубже." Она фистинговала пальцами, затем страпоном, его тело дрожало. Эмоции: "Я её раб... и это блаженство."

Маомао: "Его стоны - музыка. Я хочу насиловать его сильнее."

Через две недели, во время сессии, страпон вошёл глубже. Джинши изогнулся: "Я... кончаю!" Сперма вырвалась через пояс, смешанная с предэякулятом. Он плакал от облегчения: "Это... невероятно. Вы... моя спасительница." Маомао кончила от вида: "Ты кончил от меня. Это моя власть."

Джинши признался: "Я влюблён в вас, Маомао. Не только в массаж - в вашу силу, заботу." Она: "Я тоже... чувствую связь. Твоё тело - моё." Сессии стали нежнее, с поцелуями.

Маомао ввела больше: "Теперь руками глубже." Три пальца, затем четыре. Джинши: "Больно... но приятно." Он кончал чаще от страпона.

Прошёл месяц с того дня, как Маомао впервые ввела свои пальцы в тело Джинши. Яд, этот коварный токсин, подмешанный одним из дворцовых интриганов, давно вышел из его простаты после первого анального оргазма две недели назад. Но Маомао не сказала ему об этом. Зачем? Она подсела на эти игры сильнее, чем на любой яд или траву. Каждое утро, на рассвете, когда дворец ещё спал, она приходила в его покои. "Чтобы бороться со стояком, " - шептала она, зная, как пояс верности мучает его по утрам, давя на набухший член, не давая облегчения. Джинши просыпался в агонии, его тело кричало о разрядке, и только Маомао могла дать её - через задний проход.

Сегодня, как всегда, началось с промывки. Маомао налила тёплую воду с добавлением успокаивающих трав в клизму, ввела трубку в его анус. Джинши лежал на боку, его дыхание было тяжёлым, глаза полуприкрыты от смеси стыда и предвкушения. "Ваша попка такая послушная теперь, " - прошептала Маомао, её голос дрожал от похоти. Она смотрела, как вода заполняет его, как его живот слегка вздувается, и чувствовала прилив жара между ног. "Я люблю видеть тебя таким - полным, уязвимым, моим." Вода вышла, оставив его чистым, готовым. Затем массаж: она смазала руку маслом, ввела три пальца сразу, растягивая его. Джинши застонал: "Маомао... это... слишком рано." Его мысли вихрем: "Она владеет мной. Этот пояс - тюрьма, но её руки - ключ к блаженству. Я уже не могу без неё, без этого унижения, которое стало моей любовью."

Маомао добавила четвёртый палец, затем всю кисть, фистингуя медленно, круговыми движениями. Её похоть кипела: "Его внутренняя теплота, как он сжимается вокруг моей руки... Я хочу разорвать его на части от удовольствия. Это лучше любого яда - видеть, как он кончает от меня." Джинши изогнулся, предэякулят потёк через трубку пояса, но оргазм пришёл анально, волнами, заставляя его тело трястись. "Я кончаю... для вас, " - выдохнул он. Маомао улыбнулась, её свободная рука скользнула к себе, лаская себя через ткань.

Утренние ритуалы стали их тайным миром. Джинши просыпался от боли в поясе - утренний стояк давил на металл, вызывая жжение, но он ждал Маомао с нетерпением. "Без неё я сойду с ума, " - думал он, лёжа в полумраке. Она приходила тихо, как тень, с сумкой инструментов. Её глаза блестели от желания. Промывка была медленной: вода входила каплями, заполняя его постепенно, заставляя стонать от полноты. Маомао гладила его живот: "Чувствуешь, как я заполняю тебя? Это как моя любовь - глубокая, неотвратимая." Её мысли: "Его стоны... они делают меня мокрой. Я хочу, чтобы он молил о большем."

После промывки - страпон. Она пристегнула его, смазала, вошла резко. Джинши ахнул: "Да... пожалуйста, глубже." Движения были ритмичными, жёсткими. "Твоя попка жадная, Джинши. Она сосёт меня внутрь, " - шептала Маомао, её бёдра шлёпали о его ягодицы. Похоть переполняла её: "Я насилую его, и это божественно. Его тело - моё поле битвы, где я всегда побеждаю." Он кончил быстро, сперма выплеснулась через пояс, но Маомао не остановилась, продолжая толчки, пока он не взмолился. "Я люблю тебя... за это, " - прошептал он потом, обнимая её. Она: "И я тебя - моего сломленного принца."

Джинши боролся с собой днём, в дворцовых делах. "Этот пояс - символ моей лжи, но с Маомао он стал частью нашей страсти. Яд ушёл, но зависимость осталась. Без её утренних визитов стояк сведёт меня с ума." Он вспоминал её руки, и тело реагировало, давя на клетку. Маомао же в аптеке мешала травы, но мысли были о нём: "Я не могу остановиться. Его попка, его стоны - это мой наркотик. Я хочу фистить его вечно, чувствовать, как он сжимается вокруг меня."

Утром она пришла раньше, разбудила его поцелуем. "Время бороться со стояком, " - усмехнулась. Промывка с добавлением стимулирующих трав сделала ощущения острее. Когда она ввела кулак, Джинши закричал от удовольствия: "Больно... но так хорошо." Маомао: "Терпи, мой милый. Я сделаю тебя счастливым." Её похоть: "Его крики - афродизиак. Я кончу просто от вида."

Фистинг стал кульминацией каждого утра. Маомао смазывала руку обильно, вводила пальцы один за одним, растягивая его. "Смотри, как твоя попка принимает всю меня, " - говорила она, её голос хриплый от желания. Джинши: "Да... заполни меня." Когда кулак вошёл полностью, она крутила им внутри, надавливая на простату. Предэякулят лился рекой, оргазм накатывал волнами. "Ааа... я кончаю снова!" - стонал он. Маомао ласкала себя другой рукой, её тело дрожало: "Твои оргазмы - мои. Я люблю насиловать тебя кулаком, чувствовать твою теплоту."

Мысли Джинши: "Это унижение, но я влюблён. Без Мао я пуст." Она: "Он кончает от моего кулака - это власть, которая заводит меня до предела."

"Я люблю тебя, Маомао, " - шептал Джинши после сессии, лёжа в её объятиях. "Не за красоту, а за то, как ты владеешь мной." Она гладила его волосы: "И я тебя - который кончает от моей руки." Утром промывка стала нежнее, но фистинг - интенсивнее. Маомао вводила кулак, шепча: "Чувствуй меня внутри, Джинши. Ты мой." Её похоть: "Его тело - холст для моей страсти. Я хочу, чтобы он молил о фистинге каждый день."

Джинши: "Это любовь - в боли и удовольствии. Без неё стояк - пытка, с ней - рай."

Яд давно ушёл, но сессии продолжались. Утром Маомао пришла с новым маслом - стимулирующим. Промывка заполнила его, вызывая эрекцию внутри пояса. "Борись с этим, милый, " - сказала она, вводя страпон. Толчки были яростными, Джинши кончил трижды. Затем фистинг: кулак внутри, крутящийся. "Кончай для меня, " -сказала она. Маомао: "Я подсела - его оргазмы делают меня дикой. Хочу фистить его вечно."

Джинши: "Я не могу без этого."

"Без тебя я не выдержу, Маомао, " - признался Джинши, после утреннего фистинга. "Стояк по утрам - ад, но твои руки - спасение." Она поцеловала его: "Я знаю. И я не остановлюсь." Мысли: "Его попка - моя зависимость." Они обнимались, потные, удовлетворённые.

Интриган, тот самый, кто подмешал яд Джинши, начал подозревать неладное. Он замечал, как Джинши стал чаще уединяться по утрам, его взгляд иногда блуждал, полон скрытого блаженства.

Утром, на рассвете, когда дворец ещё дремал, Маомао пришла в покои Джинши. Он ждал её, лёжа на постели, пояс верности давил на утренний стояк, вызывая знакомое жжение. "Без тебя я не выдержу, " - прошептал он, его глаза молили. Она улыбнулась, властно: "Сегодня я хочу, чтобы ты позаботился обо мне по-новому. Ты будешь моим послушным слугой." Джинши кивнул, возбуждённый от её тона. Она разделась медленно, обнажив своё тело, и села на его лицо, прижимаясь киской к его губам. "Лижи меня, Джинши. Сделай так, чтобы я кончила от твоего языка."

Джинши, подчиняясь, высунул язык, лаская её складки, обводя клитор кругами. Маомао застонала, чувствуя тепло его рта, влажность, которая смешивалась с её собственной. "О да... вот так, мой милый. Твой язык такой умелый." Её мысли кипели похотью: "Его рот на мне - это власть, он поклоняется мне, как богине. Я люблю чувствовать, как он дрожит подо мной, запертый в поясе." Она тёрлась сильнее, бедра сжимали его голову, как в тисках, заставляя его погружаться глубже. Джинши наслаждался вкусом - сладким, мускусным, - его язык танцевал на клиторе, посасывая, облизывая, пока она не задрожала. "Кончаю... ах, Джинши!" - выкрикнула она, волны оргазма прокатились по телу, тело изогнулось в экстазе.

Но она не остановилась. "Ещё, " - приказала Маомао, поправляя позу, чтобы он мог лизать интенсивнее. Джинши стонал в её плоть, его собственное возбуждение росло, давя на пояс, но он был счастлив в подчинении. "Твои стоны вибрируют во мне... это божественно, " - подумала она, кончая снова, её соки стекали по его лицу. После она перешла к фистингу: смазала руку, ввела кулак в его попку, крутя внутри. "Теперь твоя очередь страдать от удовольствия." Джинши кончил анально, тело тряслось, но мысли были о ней: "Её контроль - моя любовь. Я не могу без этого."

Они шептались о будущем в полумраке покоев, после утренней сессии. "Когда-нибудь ключ от пояса будет у меня навсегда, " - мечтала Маомао, её пальцы гладили его щёку, мокрую от её соков. "Но пока... ты будешь поклоняться мне каждый день." Джинши, всё ещё запыхавшийся, кивнул: "Я хочу этого." Его мысли: "Её вкус на моих губах - наркотик. Я влюблён в её доминацию, в то, как она заставляет меня служить."

На следующее утро ритуал эволюционировал. Маомао пришла с шелковыми лентами, связала его руки к изголовью кровати, оставив попку приподнятой. "Сначала ты удовлетворишь меня, " - сказала она, садясь на его лицо снова. Джинши лизал жадно, язык скользил по клитору, проникая в складки, посасывая нежно, но настойчиво. Маомао извивалась, её стоны эхом разносились: "Глубже... да, вот так, мой евнух." Похоть переполняла её: "Его язык как шелк, обволакивает мой клитор, вызывает дрожь. Я люблю сидеть на нём, чувствовать его беспомощность подо мной, запертого в клетке." Она тёрлась, бедра сжимали его, заставляя задыхаться в её тепле, пока оргазм не накрыл её волной - тело напряглось, расслабилось, соки хлынули.

"Хороший мальчик, " - похвалила она, слезая. Теперь страпон: она пристегнула его, вошла в него резко. Толчки были ритмичными, глубокими, её рука ласкала пояс снаружи, дразня. Джинши стонал: "Пожалуйста... я кончаю от тебя." Оргазм пришёл, сперма выплеснулась через трубку, но он хотел больше - её. "Твоя власть делает меня счастливым, " - подумал он. Маомао кончила от вида его подчинения, её тело дрожало: "Он мой полностью - рот, попка, душа."

В последней утренней сессии, когда солнце только-только пробивалось сквозь шторы, Маомао вошла с улыбкой. Джинши лежал, готовый, пояс мучил его стояк. "Сегодня ты начнёшь с поклонения, " - сказала она, связывая его шелком, как в фантазиях о полной покорности. Она села на его лицо, прижимаясь киской плотно, бедра обхватили голову. "Лижи мой клитор, Джинши. Сделай меня мокрой от удовольствия." Он повиновался мгновенно, язык ласкал клитор кругами, посасывая, обводя, проникая вглубь. Маомао застонала, тело изогнулось: "О да... твой рот создан для этого. Чувствуй мой вкус, мой запах."

Её мысли бурлили: "Его язык на клиторе - как вихрь, вызывает спазмы удовольствия. Я люблю давить на него, заставлять задыхаться в моей влажности, видеть, как он дрожит от желания, но не может прикоснуться к себе." Она тёрлась сильнее, направляя его голову руками, стоны становились громче, оргазм накатил - волны, дрожь, соки, стекающие по его щекам. "Кончаю... ах, ещё!" - выкрикнула она, не слезая, заставляя его продолжать, пока второй оргазм не заставил её тело судорожно сжаться.

Только после она перешла к фистингу: рука, смазанная, вошла в его попку целиком, крутясь внутри, надавливая на простату. "Кончай от моей руки, мой милый." Джинши взорвался в оргазме, тело тряслось: "Ты - моя навсегда." Маомао, кончая от власти, подумала: "Наша любовь - в этом яде страсти, в его языке на моём клиторе, в моей руке в нём. Навеки." Их тайна цвела в дворце, полная похоти, подчинения и преданной любви.