(Забегая вперёд, скажу, что этот рассказ, для тех, кому нравятся клизмы, подглядывание, поведение женщины в экстремальных ситуациях и ещё куча всяких извращений на эти и другие темы. И ещё. Не буду говорить, что вся история – вымысел, но скажу, что не стоит искать совпадение имён и фактов в реальной жизни. )

Каждый год мне приходилось ездить на фестиваль. Это часть моей работы. Не скажу, что поездки были мне в тягость. Отдохнуть три дня на турбазе летом с женой не так уж и плохо. В этот раз мы пригласили, за компанию, знакомых – Ольгу и Игоря. Ольга была одноклассницей моей жены, а (и. о. её мужа) Игорь – мой коллега, – худой высокий парень за тридцать с хроническим плеером в ушах и флегматичным желанием выпить водки всё равно с кем и где.

Сама же Ольга – это девушка – загадка. В свои (тогда) 29 лет, она выглядела едва ли на 25. Фигура отменная! Чёрные волосы до плеч, восточные черты лица... Правда, грудь не очень большая, но это ведь "на любителя". "Недостатки" груди компенсировались её внутренним шармом и манерой поведения. У нас всегда с ней был небольшой платонический роман.

Ну, бывает так, что люди просто симпатизируют друг другу и не более. Когда я позвонил ей домой и предложил ехать с нами, она спросила, что там за условия. Я сказал, что мне пообещали поселить нас четверых в одной комнате. Она колебалась не долго! Единственное, спросила, будет ли там ширма между кроватями. "Какая тебе, нафиг, ширма! Это ж турбаза, а не "Отель Калифорния!" Ты что сильно стесняешься?!" "Да, нет!" – ответила Олька, "Ну, просто, как – то... "

Приехали мы в пятницу вечером. Разместили нас, как и обещали, в четырёхместном домике. Вечером мы пошли на концерты бардов, потом пили водку у костра, а потом пошли, в полуобморочном от алкоголя и усталости состоянии, в домик спать. Вечер помню очень слабо. Утром я проснулся первым. Было часов шесть. Уже светло, птицы поют за окном. Красота! Лежу балдею. Все ещё спят. Ольга проснулась. Она откинула одеяло, и села на кровать, спустив ноги вниз и нащупывая ими сланцы. Я претворился спящим, а сам подглядывал за ней. Олька была в белой футболке и, кажется, без трусиков. Она потёрла ладонями лицо, и полезла в тумбочку. Достала оттуда зеркало и расческу. Акт причёсывания длился не очень долго, после чего из той же тумбочки появилась маленькая коробочка. Контактные линзы! – догадался я. Восемь лет знаю Ольгу, но и не думал, что она носит линзы.

Она вставила линзы привычным уверенным движением и снова полезла в тумбочку, откуда достала рулон туалетной бумаги. Отмотав от рулона два куска, сантиметров по сорок каждый, она сунула рулон обратно. Потом встала. Да! Я не ошибся, на счёт отсутствия трусиков! Она взяла короткую юбку со спинки стула, быстро одела её прямо так, без трусов, прикрыв юбкой все прелести, и вышла из домика. Интересно, она по – большому или по – маленькому, подумал я.

Туалет на базе был один! Это деревянный домик на два отделения спиной к спине, куда с обеих сторон постоянно была очередь. Причём, через просветы в досках из одной половины было видно, что происходит в другой. Я страшно любил этот сортир, из которого можно "на законных основаниях" подглядывать за женщинами, но только очередь всегда смущала. Думаю, Олька придёт от него в ужас. Её не было минут тридцать. Появившись, она взяла полотенце и пакет из тумбочки и снова удалилась. Умываться пошла, наверное. Минут через десять она опять появилась, швырнула пакет на кровать и вышла на крыльцо. Моя жена и её муж ещё спали. Я встал, оделся, взял своё полотенце и вышел из домика.

Олька сидела на ступеньках крыльца.

– Доброе утро! Как спалось? – спросил я.

– Спалось нормально, – отворачиваясь, сказала Олька.

– Что, голова бо – бо?

– Да!

– Может таблеточку?

– Отвези меня домой!

В качестве единственного транспорта была моя машина, на которой мы все приехали. Автобус в город будет только в конце фестиваля в воскресенье. А до города "пахать" 52км по узкой извилистой лесной дороге.

– Ты чё?! У меня работа в девять утра начнётся, я не успею. А что случилось?

– Я себя неважно чувствую.

– О! Я тоже себя неважно чувствую после вчерашнего. Сок попей томатный или, вон, валидол пососи, помогает.

– Мне не поможет! Сделай что – нибудь, я не доживу до вечера воскресенья!

Я присел рядом на крыльцо.

– Что случилось? – спросил я уже серьёзно.

– У меня запор.

– И что теперь делать?

– Слабительное или лучше клизму, ответила Олька с безысходностью в голосе.

– Где ж её взять? – начал думать я вслух.

– Ага, и где делать, не в этом же ужасном сортире! – негодовала Олька.

– Ладно, сейчас придумаем.

Я пошел в машину. Достал из багажника две двухлитровые бутылки с запасами питьевой воды. Я вспомнил, как в детстве мы делали брызгалки. Снял пробку, вынул из бардачка перочинный нож, погрел его зажигалкой и порезал маленькую дырку в пробке. Потом ввинтил в него половинку шариковой ручки и прикрутил пробку на бутылку с водой. А чем, собственно, не клизма? Положив это сооружение, и заодно и вторую бутылку, в пакет я пошел к домику. Ольга по – прежнему сидела на крыльце, согнувшись и скрестив руки на животе.

– Возьми с собой вазелин или крем, и идём со мной.

База ещё спала. Ольга зашла в домик и через секунду вышла с пакетом в руке.

– Куда идём то?

– В лес, клизму делать.

– Какую клизму, где ты её взял.. ?

Мы прошли метров 500 в лес. Вокруг вроде никого не было.

– Так, пришли! Давай здесь, что ли.

Когда я достал из пакета сооружение, Олька захихикала...

– Что это! Брызгалка, да!?

– Другой нет! Будешь мучиться или будешь пользоваться этой?!

– Ты её хоть продизинфецировал?

– Всё стерильно! Не переживай! Не в рот же.

– Подожди меня здесь, не смотри, ладно?!

– Ладно, ладно!

Она взяла бутылку, отдала мне свой пакет и сделала несколько шагов в сторону. Я стоял к ней спиной.

– Дай пакет, я крем забыла.

Я обернулся. Олька сидела на корточках. Её короткая юбка скрывала от моих глаз все прелести, но абсолютно не мешала ходить в туалет. Бутылка стояла на траве рядом. Я протянул пакет. Она быстро достала тюбик с кремом и протянула пакет обратно.

– До свидания! Отвернись!

В это время она выдавила крем на палец и занесла руку к попке. Я отвернулся. Но через несколько секунд, она снова окликнула меня.

– Ну и как это делать!? У меня не получится!

Я обернулся. Олька стояла на полусогнутых и держала сзади руками бутылку. Это действительно было не удобно делать одной. Бутылка была тяжелой и большой, и держать её за попкой, да ещё и выжимать жидкость было, мягко говоря, неудобно.

– Я сяду над этой бутылкой, а ты выжми из неё...

Олька присела над бутылкой. Наконечник был уже в попе, а "клизма" стояла дном на земле. Я взялся обеими руками за бутылку и стал её сдавливать. Как на зло, ничего Олькиного видно не было. Всё было скрыто под юбкой.

– Я так тоже не могу, пять минут стоять на полусогнутых.

– Так! Давай становись на четвереньки.

– Ну, я так вообще не могу! Я стесняюсь.

– Оль, хватит выпендриваться! Сейчас ещё пойдёт кто – нибудь, давай быстрее становись.

Олька поднялась, наконечник вышел из попы, затем она встала на локти и колени. Наконец – то её попка открылась моему взору. Она была просто очаровательна! Идеальная форма и маленькая розовая дырочка в центре. Рядом с дырочкой выступала небольшая венка. Наверное, у неё часто бывают запоры, – подумал я про себя. Я медленно вводил ей в попку длинный наконечник. В этот момент я почувствовал её тело: дрожь и возбуждение, волнение и желание, будто я вводил в её упругую дырочку не наконечник клизмы, а член. Я стал выдавливать воду. Олька постанывала. Всю бутылку влить не удалось, её просто невозможно было полностью выдавить, но литра полтора вошло. Процедура длилась минуты две – три. Я медленно вытащил наконечник, в этот момент из её дырочки выплеснулась маленькая струйка.

– Ой, я, кажется, не удержала чуть – чуть!

– Всё нормально! Теперь 15 минут походим и все дела...

– Я не выдержу 15!

– Хватит ныть, всё нормально!

И мы пошли гулять по лесу. "Гулять" – это слишком громко сказано! У меня было такое чувство, что я её заново учу ходить. Мы шли под ручку, и через каждых три шага останавливались. Олька сжимала мою руку так, что её ногти вонзались в мне кожу. Минуты через три она сказала, что больше не может. В этот момент на тропинке, по которой мы "гуляли" появились какие – то туристы с рюкзаками. Они приближались к нам.

– Я сейчас пущу...

Она вся тряслась от перенапряжения. Туристы прошли мимо в сторону базы.

– Ты как? – спросил я.

Она молчала, сжав зубы и вцепившись в мою руку. Эти туристы так медленно удалялись, что мне казалось, Олька сейчас обделается. Ну, в общем, так и случилось. Она лишь успела задрать юбку и, даже не присев, не удержалась и выпустила струю воды. Люди были уже далеко, но я как мог, пытался прикрыть её собой. Она присела. Я отвернулся из приличия. Мне было страшно интересно посмотреть на неё в этот момент, и я медленно повернул голову в её сторону. Олька сидела на корточках и выталкивала из себя очередную порцию "накопленного".

Выглядело это крайне эротично! Она покусывала губу, сжимала кулаки и слегка привставала в моменты самого сильного напряжения. Я рассмотрел пальцы её ног. Они были так же идеальны, как и руки. Мысль о том, что я видел эти ноги и зимой в сапогах, и дома в белых носках или просвечивающиеся через чёрные колготки, и в летних закрытых туфлях, и везде, а за, почти,n лет знакомства было много всего – эта мысль меня сильно возбуждала, сам не знаю почему.

Мурашки, которыми были покрыты все видимые части Олькиного смуглого тела, говорили о том, что она испытывает высшее наслаждение от процесса. После каждой "порции" она чуть отползала, не вставая с корточек, на другое место, чтобы не измазаться. Я, глядя на то, что у неё получается, подумал, что она ни за что бы не смогла сходить сама. Слишком уж большие по размерам и форме были "произведения". Наверное Игорь трахает её в попку, подумал я. Хотя, Олька не переносила анал. Я знал это по её рассказам, она никогда ничего от меня не скрывала.

Помню, душещипательную историю про то, как ей делали клизму в больнице перед операцией. Я как раз пришел её навестить, и встретил в коридоре после процедуры по пути в туалет. Помню выражение её лица до сих пор:

– А что ты Игоря не попросила с тобой пойти?

– А я его стесняюсь! – сквозь напряженный выдох сказала Олька.

– А меня?!

– А тебя нет!

Я смотрел возбуждённым взором и думал о странной женской логике.