Мой отец был заядлым рыбаком. По воскресеньям, в любую погоду, он мог часами сидеть по средине Днепра уставившись на неподвижные поплавки. Лично для меня это было сущее наказание. Мне хотелось пристать к берегу, нырнуть в заросли или с визгом носиться по теплому мелководью. Но я героически строил из себя такого же заядлого рыболова ради одного месяца на Десне.

Каждое лето отец и его друзья по водной станции, на нескольких лодках, отправлялись вверх по Десне на рыбалку. Возле села. .... .. была оборудована стоянка, где все лето ловили и вялили лещей, коптили щук, сушили грибы и заготавливали на зиму разный лесной харч. Обычно приходило 5 – 6 лодок с женами, детьми, палатками, кастрюлями и прочим барахлом. Стоянку приводили в порядок и сменяя друг друга жили там все лето. Нам, пацанам, больше всего нравилось приводить в порядок сортир. Ведь там у каждого была своя щель. В эту щель мы утром подсматривали за женщинами. Рано утром мы вскакивали вместе с отцами, хватали удочки, помогали им столкнуть лодки на воду и оставались на берегу. Быстренько выловив десяток плотвичек на завтрак мы пробирались по кустам к заветному сортиру.

Мы, не сговариваясь, распределили кто за чьей задницей подсматривает. Увидав, что к сортиру направляется избранница, один из нас быстро занимал свою позицию. Во времена отсутствия Плейбоя и порновидео смотреть как женщина снимает сатиновые спортивные штаны, затем трусы и начинает справлять нужду было верхом блаженства. После этого у нас на трусах появлялись пятна и мы смывали их речной водой. Так продолжалось несколько лет, но всему приходит п... Этот п... я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Мне очень нравилось подсматривать за тетей Катей. У нее была округлая попка и густая черная растительность на лобке. Присев так, что ее задница почти касалась задней стенки сортира она не спеша опорожняла свой кишечник. Я отчетливо видел, как бутончик анального отверстия начинал разворачиваться в короткую трубочку. Потом эта трубочка приоткрывалась и появлялась колбаска. Она медленно выходила из отверстия, а у меня "петушок" стремительно упирался в землю.

У тети Кати колбаска всегда была длинная и золотистого цвета. Когда колбаска отрывалась, а трубочка начинала сворачиваться в бутончик, я носом почти упирался в стенку сортира. Если бы Вы знали, как мне хотелось вставить пальчик в это отверстие, что бы его втянуло во внутрь сладкой попки. Зимой мне часто снилось что это наконец то происходит. Естественно, утром на трусах появлялось мокрое пятно. Так вот. Однажды мои мечты сбылись.

Как обычно, узрев тетю Катю, я занял место возле любимой щели. Как обычно тетя Катя неспешно сняла свои трусы и присела. Я подался вперед к стенке сортира и под рукой вдруг хрустнула ветка. Тетя Катя резко обернулась и увидела мои горящие глаза. Лучше бы она закричала и отругала меня. Вместо этого, ласковым голосом, она сказала: "Ленечка, как здорово. Иди сюда мой мальчик. " Я заныл, что больше не буду. Только не говорите маме и еще всякую чепуху. Но она опять ласково позвала: "Иди же дурачок не бойся" Я как зомби встал, прикрыл руками свои торчащие трусы и потащился к двери. Дверь была уже открыта. Тетя Катя не меняя позы взяла меня за руку и сказала "Я забыла бумажку. Вытри мне попочку". Обалдев я спросил: "А как и чем?" "Пальчиком, как в школьном туалете" ответила она и потянула мою руку вниз. Ничего не соображая и не замечая, я стал на колени и провел пальцем по бутончику ануса. "Фу, какой грязный пальчик. Его надо вымыть. " промурлыкала тетя Катя и направила палец мне в рот. Совершенно спокойно я облизал палец и задрожал в диком возбуждении.

"Да ты совсем взрослый мальчик. " Сказала она и щелкнула меня по оттопыренным трусам. Тут же мой "петушок" разразился такой порцией спермы, что закапало на землю. Тетя Катя тихонько засмеялась, а я помчался на речку и бросился в воду. Целый день я ходил в ожидании разоблачения и наказания. Однако все было спокойно, только мама спросила: "Ты не заболел?" На следующее утро я исполнил обычный ритуал отправки рыбаков, но к сортиру не пошел. Мне стало не интересно. Я почти не запомнил того, что видели глаза. Но мой палец не мог забыть мягких складочек, нежного сдавливания мышцами ануса, запаха женской промежности. Пацаны сильно удивились, а я огрызнувшись ушел в лес. Там, ничком упав на землю я дал волю своей фантазии.

Через день или два тетя Катя собралась в магазин за продуктами. Женщины по очереди ходили в сельмаг, а мы помогали нести сумки и сетки. На этот раз тетя Катя позвала меня с собой. Я стал упираться, смутно предчувствуя развитие утренней истории. Однако мать, отвесив мне подзатыльник, отрезала пути к отступлению. Как на зло тетя Катя надела сарафан из тонкой материи, через которую выступали резинки от трусов. Я очень хорошо знал этот наряд. Он меня всегда сильно возбуждал. Сегодня я молча плелся за тетей Катей, не смея даже взглянуть на ее задницу. Скупившись, она сказала, что надо зайти в аптеку на другом краю села. Я неопределенно хмыкнул и потащил сумки с провизией. От аптеки мы пошли к стоянке другой дорогой. Эту дорогу пацаны не любили. Она шла через овраг заросший бузиной. С тяжелыми сумками было трудно пробираться через заросли и карабкаться на верх по тропе. Тетя Катя шла назад весело напевая. Несколько раз она останавливалась для отдыха и низко наклонившись ставила сумки на землю.

Делала это она так неожиданно, что я раза два грудью налетал на ее отставленный зад. Тетя Катя смеялась и трепала меня по макушке. Чувство опасности у меня давно улетучилось и я не обращал внимания на такие мелочи. Перед оврагом тетя Катя остановилась и сказала: "Спустись вниз. Станеш меня ловить, если я буду падать". Я угрюмо повиновался, поставил сумки сбоку от тропы и стал смотреть вверх. Тетя Катя осторожно пошла по склону, потом вскрикнув побежала вниз. Я машинально расставил руки и обхватил падающую тетю. Мои руки вдруг ощутили упругость ее попки и выступающие резинки от трусов. Мой нос уперся ей в живот и я вдохнул запах женского пота. Это длилось мгновение, но мой "петушок" уже затвердел и уперся ей в колено. Я не хотел отпускать тетю Катю, что бы не показывать оттопыренных штанов. Но она строго сказала: "Пусти что – то живот заболел" Я отошел на шаг назад. Она же поставив сумки на землю, при этом в вырезе сарафана я увидел ее груди без лифчика, сделала шаг с тропы и подняла подол.

Перед моими глазами медленно поползли вниз ее белые трикотажные трусы. Прежде чем они открыли самое сокровенное, я успел заметить на ткани черные волоски. Тетя Катя присела, выдавила из себя колбаску и строгим голосом сказала: "Чего стоиш? Вытирай" Совсем как в прошлый раз, я опустился на колени и потянулся к ее анусу. Только теперь я во все глаза глядел на открывшуюся картину. Густые черные волоски, слегка завиваясь, разбегались по животу живописным треугольником. Там дальше на промежности они поблескивали на фоне зелени. Но самое главное на меня смотрела складка с темно – коричневыми губами. Пока я все это разглядывал Тетя Катя взяла мою руку и вставила один из пальцев в свой анус. Дальше было то, о чем я видел зимой во сне. Мой палец мягко вошел в ее тело по самую ладонь. Нутри было тепло и на удивление свободно. Я тихонько пошевелил пальцем и слегка его согнул. Самым кончиком фаланги я ощутил жилку, которая пульсировала. Это было потрясающе. Мой "петушок" готов был лопнуть или взорваться.

Но тетя Катя потянула мою руку вниз, а потом резко толкнула вверх. Я сразу понял, что от меня нужно. С упоением я гонял свой палец в ее ж... Я совершенно забыл о себе и своем "петушке". Передо мной колыхались ее груди, ее руки обхватили мою голову и ее губы целовали мою макушку. Вдруг я почувствовал как мой палец сдавило мышцами ее ануса. Дернувшись тетя Катя затихла. Потом ее руки ослабли, я аккуратно вытащил палец и поднялся. Себя я не воспринимал. Вернее это был не я. Пока я разбирался сам с собой тетя Катя сняла с меня трусы и сладко поцеловала "петушок". Мгновенно выстрел спермы окропил близьлежащую траву. Тетя Катя сорвала лист подорожника, тщательно вытерла головку "петушка" и ровным голосом сказала: "Ну хватит. Пошли".

До конца отпуска ее мужа мы еще несколько раз ходили за продуктами. Зимой я боялся даже близко подходить к ее дому, а весной отцу предложили работу на Херсонском судоремонтном заводе и мы уехали из Киева. Несколько раз мы приезжали в Киев на праздники. Я ходил к ее дому. Но тетю Катю я больше никогда не видел. Совсем недавно я узнал, что тети Кати не стало. Теперь мне 50 лет, нормальная сексуальная ориентация, женат, уже дедушка. Но каждую ночь моя рука жадно ищет нежный бутончик попки. Вначале жена дергалась, ругалась, но потом привыкла. Теперь ей доставляет удовольствие нежное поглаживание польцев, но дальше этого я не двигаюсь.

Кто то подумает – Вранье. Напрасно, жизнь изощреннее любой выдумки.