В буране страсти, и лобзаний

От громких стонов и стенаний

В мольбах: Еще, Еще: Еще!

Он глубже проникал в нее.

Она кричала, и молила.

А кончив – поблагодарила!

Измученный диван затих

И родился сей скромный стих.

За стенкой бедный борзописец,

Свидетель этих адских сцен

Слагал сей стих, поскольку спать

Уже не мог, ругаться ж – не хотел!

Затихли крики, стоны страсти

И выдался затишья миг

Теперь – Ура – Поспать удастся!

Но вновь раздался страсти крик.

Могучий фаллос непреклонен

Он не согнется никогда

Его хозяин смел и строен

Когда пред ним лежит п:.

О, гений секса на диване!

О, страсти иней простыни!

Прошу – заглохни на немного.

Дай мне заснуть – потом е:

Велик, Могуч он – классик страсти

Свой, сохраняя реноме

Под утро снова в дымке счастья

Он чешет яйца на себе!

И мыслей рой харизматичных

Пигмей ты, Кафка. Ницше – тля!

Ведь был бы фаллос поприличней

Вы б не теряли время зря

*

*

Мой друг, Рубен! Твой мир – искусство!

Как Александровским Мечом

Ты разрубаешь узел чувства

Своим огромнейшим х: