Продается: короткая женская кожаная куртка, черная. Без торга.

Я коллекционер. Это все, что вам следует знать, потому что на самом деле это все, что знаю я сам. Я даже не знаю, как и почему – я просто нахожу в подседельной сумке моего мотоцикла газету бесплатных объявлений. Она просто оказывается там, вот и все. С этого момента моя задача проста – хотя объяснить ее сложнее. Наверно, этот рассказ поможет вам понять, что я имею в виду. Это было не так давно, и напряжение: нет, подождите, я слишком забегаю вперед.

Была поздняя весна, теплая и пасмурная. Воздух был пропитан запахами мокрой мостовой, жареных сосисок и уличной пиццы. Я люблю такую погоду, она особенно хорошо сочетается с расслабленным потягиванием вина и разглядыванием круговорота людей и машин, непрерывного и ритмичного, как сердцебиение. Я сидел один в маленьком кафе за столиком, вынесенным на тротуар, и никто, кроме меня, не мог, к сожалению, оценить, насколько восхитительно прикосновение влажного воздуха к лицу и рукам.

"Не хотите пересесть вовнутрь?"

Это была официантка, симпатичная молодая девушка с удивленной улыбкой. На ней была облегающая белая блузка, слегка сырая от дождя, и туго обтягивающие тело черные кожаные брюки. Проезжая мимо на мотоцикле, я заметил краем глаза, как блеснула латунная застежка – молния, разделяющая ее брюки ровно пополам – начинающая свой путь от кнопки на поясе, прямо вниз к промежности и исчезающая между ног. В тот момент я почувствовал легкий звон в ушах, как будто ветер позванивал мягким городским дождем: и сердце забилось в новом ритме. Я знал, что должно случиться дальше. Ну, может быть, не совсем точно – детали были схематичны, подобно штрихам, нанесенным кусочком угля и образующим набросок картины, в которой вы еще не полностью уверены. Запарковав свой мотоцикл и зайдя в пустое кафе, я сел, заказал вино и начал пить его, не сводя глаз с этих потрясающих кожаных брюк. С возрастающим восхищением я заметил, что молния на них, миновав промежность, поднимается дальше между ягодицами. С обоих концов на ней были блестящие металлические застежки, так что девушка могла расстегивать брюки как спереди, так и сзади. Еще две молнии стягивали штанины ниже колен, спускаясь к лодыжкам, их застежки игриво покачивались на ходу. Тускло поблескивающие полоски молний врезаются в кожу брюк, заставляя ее плотно обтягивать тело девушки. Великолепно. Я чувствую звон в ушах, и шепчущий ритм музыки глубоко внутри себя. Быть может:

"На самом деле", ответил я, "я думал о том чувстве, которое не испытывает никто, кроме меня – наслаждении дождем".

Ее улыбка стала шире. Она не обладала совершенной красотой, но тем не менее в ней чувствовался какой – то ритм, заряжающий влажный городской воздух подобно статическому электричеству. Улыбка. Блузка. Кожаные брюки. Звон в ушах. Шепот музыки. Слушай, и ты почти сможешь почувствовать, как ее пальцы двигаются вдоль стеллажей с кожаной одеждой, касаются курток и плащей, шортов и юбок, и наконец добираются до рядов брюк, ощущая гладкость кожи под кончиками пальцев. Приглядись поближе, и ты сможешь увидеть ее глаза, изучающие покрой и плавность швов, текстуру кожи: и замечающие эти изящные молнии на штанинах.

"Это что – то новенькое", легко засмеялась она. Маленькие сексуальные складочки вокруг рта появлялись и исчезали при каждом произнесенном слове. "Тебе так нравится дождь?"

"Такой дождь – да. Теплый, музыкальный дождь. Городской дождь. Такой дождь очень хорош, когда ты одет в кожу".

Складочки стали глубже. "А: Я поняла, о чем ты". Я был уверен, что она сейчас вспомнила о том, что ее тело обтянуто кожаными брюками. "Они вообще – то портятся, если намокают, хотя:"

"Хотя они чувствуют себя: по – разному. Жарким летним днем кожа запотевает, как вечеринка на острове. Холодной осенней ночью, она скользит вокруг тебя, как дым, и сжимает твою душу".

Она несколько раз моргнула и переступила с ноги на ногу. "Я такое первый раз слышу. Ты очень много внимания обращаешь на кожу, а?"

Я глотнул вина. "Кожа – это не одежда".

"Да?" Она все еще улыбалась, любопытно, но удивленно. Неосознанно чуть – чуть сменила позу, ее брюки натянулись и вокруг промежности образовались новые складки. А на белой блузке стали видны две отчетливые выпуклости в том месте, где были соски ее груди. "Так ты один из этих кожаных типов, которые совсем свихнулись на этом деле?"

"И да, и нет".

Она удивленно подняла бровь. "Да?. По – моему, это не ответ. Ты либо один из них, либо нет".

"Ты права. Я один из них. Но среди "кожаных типов", как ты выразилась, так много разновидностей:"

"А ты какой разновидности?"

Я сделал еще один глоток вина и подумал о том, что прячется под молнией ее брюк. Подумал о вкусах, и о запахах: Звуках:

Она взяла брюки в примерочную и тщательно заперла дверь за собой. Повесив их на крючок перед собой, она быстро сбросила с себя всю одежду, оставшись полностью обнаженной, и остановилась на мгновение. Пробежавшись ноготками по металлическим зубчикам этой замечательной застежки, она медленно придвинулась лицом ближе и слегка дотронулась самым кончиком языка до промежности брюк.

"Я коллекционер", просто ответил я. "В особенности кожаных курток".

Выражение ее лица изменилось. Трудно сказать, в какую сторону. "А:".

"Ты удивлена?"

"Ну: это не совсем то, чего я ожидала".

"Я так и думал. Эти твои брюки: они тебе действительно нравятся, правда?"

Она снова моргнула. Соски ее груди затвердели еще сильнее, став похожими на мраморные. "Они ничего себе".

Я допил вино. Она начала натягивать брюки, чувствуя, как подкладка скользит по коже. Дойдя до колен, она остановилась и опустила руку, чтобы застегнуть молнии на ногах. Она делала это медленно, прислушиваясь, как каждый зубчик смыкается с соседним, чтобы туго натянуть кожу вокруг ее ноги, от колена вниз по икре до самой лодыжки. Потом она выпрямилась, медленно перевела дыхание и натянула брюки на попку, чувствуя, как гладкая материя обтягивает промежность, будто бы надавливая на ее киску. Она облизнула губы, крепко ухватившись пальцами за металлическую застежку и медленно потянула ее наверх:

"Они более чем ничего себе. Они великолепны. Твое тело, твое лицо, твоя улыбка, твоя музыка и твои цвета, и все, что угодно еще, образуют это неповторимое сочетание: эти брюки абсолютно совпадают по своему ритму с тем, кто ты есть. Или я неправ?"

Она помедлила с ответом, затем улыбнулась. "О кей. Главное ты уловил. Тебе нравятся эти брюки. Ну и что дальше?"

"Ну, у меня есть подозрение, что ты ищешь себе классную куртку в комплект с брюками, но до сих пор безуспешно. Угадал?"

В ее глазах загорелся игривый огонек. Игривый: или какой – то другой. "Ну: и это все?"

Теперь была моя очередь усмехнуться. "Нет. Это только начало. Как я уже сказал, я коллекционирую кожаные куртки, и у меня есть отличная куртка специально под твои брюки. Скажем: Пусть это будет цель моей жизни".

"Очень странная цель".

"Лучше, чем воевать".

Она пожала плечами. "Ладно, коллекционер. Если у тебя есть хорошая куртка, не вредно будет на нее посмотреть. Я закончу в шесть. Жди меня здесь".

В шесть часов стало еще теплее, хотя вокруг все было таким же серым и влажным от моросящего дождя. Когда она вышла из кафе, я почувствовал, как взрывная волна движется сквозь воздух, и глубоко вздохнул. Ее голубая джинсовая куртка была переброшена через плечо, и ничего такого в этом не было, но эти брюки:

Натягиваясь и отпуская, они гладят ее ноги с каждым шагом. Эта молния, массирующая ее киску и щель между ягодицами:

"Я здесь".

Она оглянулась и, увидев меня, подошла с легкой улыбкой. "Эй, коллекционер". Она вдруг заметила мотоцикл, на который я облокотился, и я увидел ту же вспышку любопытства, которую я уже видел раньше. "Классно. Нам далеко ехать?"

Я покачал головой. "Будем на месте через пятнадцать минут".

"А, это хорошо". Она развернула свою куртку и скользнула в нее, потом взяла шлем, лежащий на сиденье. Я зачарованно наблюдал за тем, как движется ее тело, как ее пальцы с рассеянной грацией играют с застежкой шлема, и думал о том, как те же самые пальцы играют с застежкой на ее промежности. Открывая молнию на всю ее длину и выпуская сок, выдавленный из ее губ, будто из влажного цветка.

"Тебе точно нужно кожаная куртка".

"Ну да, а то. А ты разве здесь не для этого?"

Образ: она стоит на коленях. Где? Я не знаю, тени такие неясные: но это было горячо. Воздух был плотным и смуглым, пахнущим смазкой и теплом. Она была на коленях, лицо покрыто бусинками пота, тело горит под кожаной курткой, которая на ней одета. Молния на куртке застегнута до уровня груди, под курткой нет никакой другой одежды, и ее грудь поднимается и опадает под кожаной одеждой при каждом вдохе.

Я глубоко вздохнул. Да – а, у меня есть для тебя отличная куртка.

Мотоцикл ожил с легкой дрожью, и я почувствовал его удовольствие, когда гладкие кожаные брюки девушки прижались к его телу. Она зацепилась каблуками за подножки, и я знал, как это ему понравилось. Музыка двигателя дрожью отдалась через раму, синхронизируя ритм наших тел, когда я выезжал на улицу. Поездка на самом деле была недалекой:

"О Боже", прошептала она, уставившись на стеллажи с кожаными куртками в моей квартире. Я не хранил их в шкафу – произведения искусства не должны быть спрятаны в темноте. "Они все Сироты", сказал я тихо. "Разных сортов. Отброшенные, забытые тени чьих – то моментов сексуальной жажды. Каждая из них имеет историю, только немногие могут это чувствовать".

"А ты можешь?"

Я протянул руку и, коснувшись рукава длинного плаща, улыбнулся. Его хозяйкой была студентка колледжа искусств. Она купила этот плащ, зачарованная тем, как гладкая кожа струится по ее телу, пульсируя, подобно поверхности черной нефти. За эти годы она одевала его ровно семьсот сорок шесть раз, восемьдесят три из них – не одевая ничего больше, девять из них – на публике. Затем она вышла замуж, и ее ритм изменился – стал немного другим, и плащ в конце концов стал просто одеждой. Это происходило медленно, но неуклонно, и постепенно плащ потерял свою способность танцевать на ее коже так, как это было когда – то. В итоге она послала объявление в газету, и я пришел, зная то, что она уже забыла.

"Я могу. Вот: Дотронься. Закрой глаза и пусть он споет тебе".

Она выглядела неуверенной. "Ты знаешь, это все немного странно. Забавно: но странно".

Я усмехнулся ей и провел рукой по другим плащам. Каждый раз, когда мои пальцы скользили по гладкой коже, образы зажигались в моем мозгу – изображения тел, ожившие в огне и бриллиантовых каплях пота. В конце концов я нашел то, что искал, и вытащил это.

Я хочу найти куртку, которую я буду одевать, когда трахаюсь. Я хочу, чтобы она облегала меня, как моя собственная кожа, чтобы она запомнила каждый оргазм, который я испытаю, впитала бы все их в себя и сохранила в свей гладкой, простроченной, черной коже:

Она пригляделась поближе, и я увидел, как ее брови приподнялись. "Я помню такие куртки – начало восьмидесятых, да? Они мне всегда нравились, с этими маленькими молниями и застежками по бокам: ты уверен, что она мне подойдет?"

Я уже знал, что да.

Я хочу, чтобы она облегала меня, как моя собственная тень.

Кожа, из которой была сделана куртка, была гладкой и черной, скроена коротко, так что куртка как раз доставала до верха ее брюк. Металлические молнии, такие же, как и на брюках, были на запястьях и карманах, а передняя застежка: Я хочу прямую молнию, проходящую спереди ровно между моими грудями, прочерчивающую линию, соединяющую мою промежность и мой рот. И еще я хочу, чтобы она двигалась вместе с моей грудью, когда я иду, так, чтобы я видела, что глаза людей реагируют, когда их взгляд падает на меня: Она проходила от нижнего края до воротника. Сам воротник был маленькой дерзкой штучкой, лежащей поверх куртки, и если бы кто – нибудь пригляделся поближе, он бы заметил легкое обесцвечивание на коже этого воротника. Едва различимое.

Я хочу идти по Янг Стреет после заката с каплями спермы, блестящими на воротнике, с яркими бусинками жидких жемчужин, постепенно тонущими в черной коже куртки, становящимися ее частью:

На каждом боку была пара тонких полосок, едва ли три дюйма длиной, каждая прикрепленная изящной латунной заклепкой. Эти полоски предлагали возможность еще больше затянуть куртку на талии владелицы, хотя, по правде сказать, они здесь были больше для красоты. Но:

И еще я хочу, чтобы мои любовники сосали эти застежки, ласкали их своими ртами. Чувствовали металл своими языками, скрип своих зубов по нему.

"Это мило", сказала она тихо. Я посмотрел на ее лицо, изучая едва различимые движения губ, щек, рук. Ее тело дрожало, настолько незаметно, что это можно было увидеть лишь если взглянуть на ее брюки: вы бы увидели едва заметное подрагивание застежек на молниях. "Я бы не прочь ее примерить".

"Ну, в этой куртке есть секрет", ответил я тем же тоном. "Все кожаные куртки имеют свою историю, свою душу. Большинство людей либо об этом не знают, либо им все равно. Я подозреваю, что ты не относишься ни к тем, ни к другим".

Она медленно посмотрела на меня и осторожно взяла куртку. Держа ее в одной руке, она нежно провела ноготками по передней застежке, потом улыбнулась. Кожа казалась живым существом, дрожащим от желания женского тела, желания обернуть его и ласкать подобно любовнику.

"Я всегда хотела особенную куртку:", сказала она тихо, и, поднеся ее к губам, дотронулась ртом до воротника. Медленно и беззвучно она провела языком вокруг воротника, оставляя на нем влажный, поблескивающий след. Были слышны лишь поскрипывание кожи и металлический звон застежек на молниях. Она улыбнулась мне исподлобья и ловко расстегнула одной рукой свою влажную блузку, позволив ей упасть на пол. Соски ее грудей были подобны темному мрамору, а сами груди совершенно восхитительно колебались и перекатывались под кожей. Ее обнаженная кожа как будто бы наэлектризовала воздух, она казалась ошеломляюще нежной в сравнении с толстой черной кожей брюк и тяжелыми ботинками. Она слегка вздохнула и, наконец, взглянула на меня с расслабленной улыбкой. "Ты прав, Коллекционер. Я думаю, это именно то, что мне было нужно".

Я улыбался, и мой член болезненно твердел и увеличивался в размерах. "В тебе есть этот ритм. У меня было чувство, что эта вещь для тебя".

Она снова улыбнулась, и со вздохом скользнула в куртку. Когда та оказалась на плечах девушки и приняла форму ее тела, она задрожала от удовольствия. Нижний край куртки как раз доставал до пояса брюк, и рукава облегали руки гладкой кожей, образуя легкие складки. Молнии на запястьях качались, как латунные браслеты, и она взглянула на них с усмешкой. "Подходит отлично".

"Нет, до тех пор, пока ты не застегнешь молнию спереди".

"Я знаю. Но есть ритуалы, Коллекционер. Я думаю, ты сам это знаешь".

И очень медленно кивнул. "Да".

Ее улыбка поблекла. "Ты хочешь, чтобы эта куртка ласкала меня перед тобой?"

"Да", ответил я внезапно ослабевшим голосом. "Мы оба жаждем почувствовать твое тело, дотрагиваться до него и поклоняться ему".

Улыбка вернулась, став еще шире, и она слегка вздохнула. "Встань на колени".

Я упал коленями на пол, и взглянул вверх, на ее прекрасное лицо. Не отрывая глаз, она осторожно соединила половинки молнии и медленно потянула ее кверху, запечатывая свое тело в куртку. Я смотрел, как складки перемещаются по поверхности кожи следом за ее рукой, двигающей застежку, как две тонкие латунные линии становились одним целым. Ее груди были полностью прижаты, когда она наконец остановилась и глубоко вздохнула. Маленький воротник лежал на обоих плечах, и поблескивающий след ее слюны был еще виден. "Да – а, это классно. Тебе нравится?"

Ответ был простым. "Ты прекрасна".

"Да – а". Она медленно застегнула обе застежки на рукавах, плотно затянув кожу на руках. Как бы невзначай коснулась пальцами промежности, поиграла застежкой брюк. "Как у тебя с языком?"

"Хорошо".

"Краткий ответ. До сих пор ты был полон словами, а теперь ты такой смущенный. ". Она подступила ближе, наклонилась и положила руки на мои щеки. "Бедная маленькая крошка. И это после того, как ты дал мне то, что я всегда хотела". Она придвинулась ко мне, поднеся губы к моему уху, так что я мог лизнуть языком ее плечо и влажный воротник куртки. "Ты ведь хочешь лизать мамочкин воротник, детка? Так близко, а?"

"Да:"

"Хммм: Я дам тебе попробовать его, пока я буду тебе рассказывать, чего я всегда хотела. Пока что вылижи всю мою куртку дочиста, а потом я позволю тебе расстегнуть мои брюки и попробовать кое – что восхитительное".

Я застонал, когда она опустила руку и расстегнула мои брюки. Медленно, почтительно я начал лизать ее воротник, не чувствуя другого запаха, кроме запаха кожи, влажных волос и тонкого парфюма. Она тихо засмеялась, когда я двинулся вниз по передней части куртки, мягко надавливая языком на ее соски. Каждому из них было уделено особое внимание через кожу куртки, и с каждым вздохом она дышала все глубже и глубже. "Я всегда хотела найти куртку, которую я буду одевать, когда трахаюсь, настолько облегающую, чтобы она запечатала в себе каждый оргазм, который я испытаю, и сохранила его внутри:"

Я знал это. Я прошелся языком вверх и вниз по каждому шву, вылизав под каждой подмышкой и дальше по обеим рукам до застежек на запястьях, которые я почтительно целовал. "Я хотела, чтобы у нее была прямая молния, проходящую спереди ровно между моими грудями, прочерчивающую линию, соединяющую мою промежность и мой рот. И еще я хочу, чтобы она двигалась вместе с моей грудью, когда я иду, так, чтобы я видела, что глаза людей реагируют, когда их взгляд падает на меня: Смотреть, как они отводят взгляд, как они смущаются, представляя себе мои соски, прыгающие под курткой вверх – вниз и трущиеся о подкладку".

Я лизал ее спину, прошелся по бокам и улыбнулся, точно зная, что последует дальше. Пара маленьких метеллических застежек, свисающих со своих тоненьких полосок, призвала меня к себе. "И еще я хочу, чтобы мои любовники сосали эти застежки, ласкали их своими ртами. Чувствовали металл своими языками, скрип своих зубов по нему".

Я знал и это тоже. Металл был холодным на язык и горьковатым на вкус, и она рассеянно провела ноготками по моим волосам. "О, да, это очень мило, детка. Сделай всю мою куртку влажной своим язычком".

Я снова перешел к передней части и осторожно провел языком по всей длине молнии, по застежке и каждой полоске из зубчиков, пока они не закончились у воротника. Она подняла голову и вздохнула, когда я стал ласкать воротник, делая это несколько минут с каждой стороны, заблудившись в запахах кожи, духов и пота. "И еще ты хочешь идти по улице после заката с каплями спермы, блестящими на воротнике, яркими жидкими жемчужинами, постепенно тонущими в черноте кожи твоей куртки, становящимися ее частью".

Она взглянула на меня с застывшей улыбкой, которая затем стала шире. "Расстегни застежку на моих брюках и сделай это. Сделай так, чтобы мамочка затвердела, детка, и пей все, что она даст тебе:"

Я опустил лицо на уровень ее талии, зажал зубами металлическую застежку и стал медленно опускать ее. Девушка расставила ноги, давая мне возможность открыть застежку до самого низа, и аромат, заполонивший мои ноздри, был подобен наркотику, вонзающемуся прямо в мозг. Рукой я протащил застежку по ее попке и нежно прижал губы к киске.

"Сделай так, чтобы мамочка затвердела, детка, и пей все, что она даст тебе:"

Ее вкус был как пряное вино. Как летняя дымка, живой пот темных фантазий. Ее пальцы схватили мои волосы и учили меня ее музыке, ведя меня по танцполу в ритме, который сначала был игривым, но затем медленно начал изменяться. Ее дыхание участилось, стало более глубоким, низким и страстным, и вкус стал сильнее, более сочным и живым.

Да, о да, хорошо:

Я прошелся пальцами вверх – вниз по задней стороне ее бедер, чувствуя, как кожа брюк натягивается на напрягающихся мускулах. Проведя ногтями по каждой из металлических застежек на лодыжках, я ощутил тяжелую кожу ботинок под более тонкой кожей брюк. Она еще сильнее прижалась промежностью к моему лицу, и я подумал о том, что ее пот впитывается сейчас в подкладку брюк. Я сам был уже тверд до предела, но мои руки были гораздо более заинтересованы тем, чтобы ласкать ее ноги и колени, прижавшиеся к моей груди, двигающиеся с каждым ее вздохом. Ее пальцы еще сильнее вцепились мне в волосы, притягивая меня глубже в жаркую влажность ее тела, и я вздрогнул, когда нежная музыка, издаваемая застежками на запястьях куртки зазвучала в дюймах от моих ушей. Куртка сжимала и отпускала ее в своем собственном ритме, массируя ее соски и баюкая груди подобно властному любовнику, и она тихо застонала, когда ритм начал углубляться. Я слушал этот ритм, позволил ему управлять моим языком, ртом и пальцами, в то время как она извивалась, затянутая в кожу.

Хорошо, так хорошо, ты делаешь так хорошо, детка, мамочка сейчас кончит прямо в твой ротик:

Я почувствовал волну чистого, электрического наслаждения. Она прижала мое лицо к своей промежности, жадно целуя мой рот и сжимая мой язык своими влажными нижними губами. Она дрейфовала сейчас еще ближе, лениво отдаваясь другой мелодической линии, которая принесет ее прямо к оргазму. Мне мало что было видно, поскольку мое лицо было зажато между ее ног, но запахов, звуков, ощущений было более чем достаточно. Я был там, где я хотел быть, я знал, что буду здесь, когда я нашел эту маленькую черную куртку. Когда я увидел женщину в прекрасных кожаных брюках. Все совпало в едином ритме.

Закончу прямо в твой ротик, детка.

Она застонала. Пальцы впились в меня, и куртка натянулась, когда она вжала мое лицо в свою киску, заливая мой рот жидкостью, такой прекрасной на вкус, что слезы навернулись мне на глаза. Внезапно она застыла, и не было никакого движения вообще, исключая удары моего сердца. Казалось, прошла вся жизнь, после чего она медленно отклонилась и позволила мне взглянуть на нее. Она была вся влажная от пота, и куртка перетекала по ней подобно черной ртути. Воротник был весь в слюне, и я увидел тонкую, блестящую ниточку слюны, свисающую с ее губы. Она была ошеломительно, бесценно красива. Нежно три раза поцеловав ее киску, я медленно встал и снял эту ниточку пальцем. Она тихонько засмеялась и опустила руку, пробежавшись ноготками вдоль моего жаждущего члена.

"Неплохо", прошептала она дрожащим голосом. "Это было хорошо".

"Я был вдохновлен". Кожа ее куртки была горячей и влажной, когда она прижалась к моей груди. "Твоя музыка: ее легко слушать".

Она снова засмеялась, и скользнула одним из пальцев в мой рот.

"Есть еще одна фантазия, Коллекционер. Я хочу прогуляться по улице сегодня вечером, одетая в эту распутную маленькую курточку, и почувствовать вечерний воздух на своей коже. И знаешь, что еще?"

Я кивнул, и почтительно пососал ее палец. Торопиться не следовало, она сама определяла темп и способ, и это было хорошо. Наконец, одарив меня шаловливой улыбкой, она медленно опустилась на колени и взяла в руку мой напряженный член. Я вздрогнул, и она засмеялась – затем нежно сжала его и, подняв на меня свои прекрасные глаза, медленно и плавно обхватила его ртом.

Ощущение было такое, как будто электрический ток прокачивали через мое тело, из промежности наружу. Ее грудь дрожала и напрягалась, стянутая туго застегнутой курткой, и еще я мог видеть щель между ее ягодицами сквозь расстегнутую на попке застежку брюк. И этот сладкий маленький воротничок, влажный от сока, двигающийся по плечам в том же ритме, что ее рот: Я хотел закрыть глаза, но зрелище было слишком драгоценным, чтобы я мог упустить хоть мгновение его. Мне хотелось выжечь в своем мозгу каждый кадр, каждую каплю пота и каждую складку, сгибающуюся и расправляющуюся на кожаном рукаве куртки. И звук ее влажного рта, и эту слюну, стекающую на подбородок, шею и дальше, под куртку.

Ты хочешь закончить?

Я застонал. Она работала, как насос, одновременно поглаживая и сжимая мои яички, подводя меня к моей точке, откуда нет возврата. Когда я наконец закончил, она твердо держала мой член, так что сперма выстрелила прямо на ее воротник, потом выжала все до последней капли на его влажную черную кожу. Я буквально трясся, и когда она наконец поднялась, я с изумлением уставился на молочно – белые комки жидкости, лежащие на воротнике. Некоторые из них уже скатились вниз на куртку, образовав гипнотизирующие липке маленькие дорожки.

"Это прекрасно", прошептал я. "Я видел этот момент с тех пор, как я нашел эту куртку, но ничто не может сравниться с тем, каково это в действительности".

Она усмехнулась и, опустив глаза, посмотрела на блестящую жидкость. "Я хочу, чтобы немного позже это было очищено. Ты берешься за эту работу?" Я хотел засмеяться. Ты шутишь? "Да, еще бы". Она засмеялась, и, зачерпнув пальцем один из липких комочков, протянула его мне. Если это была проверка, ответ на вопрос напрашивался сам собой. Я жадно дочиста вылизал ее палец, сохранив на своем языке этот солоноватый вкус, похожий на вкус теста для пиццы. "Мы собираемся на прогулку?"

"Да, я подумала, что этим вечером неплохо было бы прогуляться по улице. А после того, как мы вернемся, у тебя в коллекции есть ведь и другие куртки, правда?"

Я кивнул, улыбнувшись, глядя на потного, затянутого в кожу с ног до головы ангела передо мной. "Но эта теперь твоя. Береги ее".

Она чуть вздрогнула, чувствуя, как кожа ласкает ее тело. "Хорошо. Что я тебе должна за нее?"

Я покачал головой. Я всегда хотела найти куртку, которую я буду одевать, когда трахаюсь, настолько облегающую, чтобы она запечатала в себе каждый оргазм, который я испытаю, и сохранила его внутри: Я хотела, чтобы у нее была прямая молния, проходящую спереди ровно между моими грудями, прочерчивающую линию, соединяющую мою промежность и мой рот. И еще я хочу, чтобы она двигалась вместе с моей грудью, когда я иду, так, чтобы я видела, что глаза людей реагируют, когда их взгляд падает на меня: Смотреть, как они отводят взгляд, как они смущаются, представляя себе мои соски, прыгающие под курткой вверх – вниз и трущиеся о подкладку. И еще я хочу, чтобы мои любовники сосали эти застежки, ласкали их своими ртами. Чувствовали металл своими языками, скрип своих зубов по нему. И потом: идти по улице после заката с каплями спермы, блестящими на воротнике, яркими жидкими жемчужинами, постепенно тонущими в черноте кожи твоей куртки, становящимися ее частью.

"Ты ничего мне не должна", сказал я тихо. "Ты сохранишь эту куртку, дашь ей тот ритм, для которого она создана. Она была твоей с самого начала, я был лишь курьером, который принес ее тебе".

Она вновь улыбнулась. "Потом, после того, как все будет сделано и сказано: Ты ведь уедешь, правда?"

Я медленно усмехнулся – с оттенком грусти на этот раз. "Есть и другие куртки, ищущие женщин, которые вновь вернут им жизнь. Такая уж у меня работа, я же Коллекционер. Но, быть может, если ты решишь, что тебе нужно что – нибудь еще:"

Ее глаза сверкнули. "Ну: Я подумывала о кожаном комбинезоне, облегающем, с молнией от шеи до попки. Как ты думаешь, может найдешь мне такой?"

Я медленно усмехнулся, нежно поцеловал ее, погладив кончиками пальцев край ее подбородка. "Рано или поздно: Я найду его для тебя".

Следующим утром я был уже на хайвэе, слегка утомленный, но все еще полный энергией. В подседельную сумку мотоцикла была засунута газета бесплатных объявлений из другого города, где – то далеко отсюда. Я не знаю, как она туда попала, но, повторюсь, я никогда этого не знаю. В ней просто было написано:

Продается: женский черный кожаный комбинезон. Тяжелые молнии, состояние хорошее, без торга: