Вместо долбанного предисловия:

Куча андреналина в крови, и полное безмолвие внутри, сижу и делаю вид что ничего не жду. Долго я уже почти погрузился в разглядывание буковок на компьютере.

Звонок, мадам, одного взгляда достаточно чтобы понять – квартира чиста. Приводит девушек, одна стройная с длинными светлыми волосами и взглядом ничего не говорящим. Хотя какой там, я тысячи раз уже видел этот тупой взгляд, когда человеку уже все не интересно. От таких хочется бежать, это страшные люди, така может погасить все что угодно, довести атмосферу до нуля и ничем не поможешь.

Вторая чуть попышнее, с черными короткими волосами, ждинсовый сарафан и черными глазами, и веселым взглядом.

– Как тебя зовут?

– Лена?

– Оки, пусть будет Лена.

Пять минут тоговли, Деньги, дверь, замок отметка на часах – через час.

Хех, ну вот она, достаточно доступная чтобы дойти сегодня до конца. Она улыбается глядя на меня, и ожидая, чего будет?

Мне уже все пофигу, я не чуствую андреналина, нет уже того замешательства. Есть только ожидание того удара, когда две железные лодки сталкиваются и отскакивают друг от друга, чтобы снова сойтись и уже закрепится, чтобы стать единым целым.

Я просто пытаюсь стать ею, играть по ее правилам, внося свою лепту, отразить ее.

– Ну скажи сто – нибудь, расскажи о себе.

– Да что говрить то? – каждый ее звук делает это магическое сближение все ближе и ближе.

Сядь, нет лучше встань, дай мне тебя раздеть. На мой взгляд тут нет и капли эротики, разве что детское любопытство увидеть это какое недоступное в обычной жизни женское тело.

У этого сарафана только одна молния сбоку, он падает вниз уже ненужной кожурой. Я разворачиваю ее как конфетку!

Под ним уже ничего нет, она стоит в одних чулках с носками и трусиках. Она улыбнулась мне, улыбкой застенчивой (хотя ни один из нас не назвал бы ее такой тогда) как бы спрашивая, ну как я тебе нравлюсь?

Я улыбнулся ей в ответ – очень. Дотронутся до них, обхватив их своими руками слегка сжав. Немного хищной улыбки, мне казалось что она моя, она я зналя, что я – ее. Не слова и мысли, но только тени эмоций, ткаих быстрых что и сами мы их едва улавлиаем проносились вскозь меня и думаю у нее тоже. Это в книжках писатель сидя в теплом уютном кресле разжевывает малейшее движение души и сердца, превращая еле заметное глаз колебание в роскоший танец страстей и чуств.

Я усадил ее на кровать, как с маленького ребенка снял конски, колготки и наконец трусики. Ее бритая щелочка умилила меня, она такая аккуратненькая.

Теперь ты меня, это ужастно тяже дать раздеть другому человеку себя, после того как привык быть один, делать все сам и ценить одиночество. Что то такое было у Рэмбо, который боялся прикосновений после своего плена. Это чуство неудобства сковывает движения выдавая боязнь, быть может внутри она опять улыбается. Ее движения нежные и аккуратные, теперь я чуствую себя ребенком в ее руках.

Я прошу ее лечь на кровать, чтобы рассмотреть ее. Буду ли я выключать свет? Зачем, мне нравится смотреть на нее. Хм, скорее всего в этот момент я уже был глух в внешнему миру, меня интересовало ее тело. Свое я совершенно не чуствовал. Слишком много напряжения в предверии сделало его нечуствительным.

Обследую ее тело, заставляя краснеть от глупых вопросов, как это мило и как забавно играть трепещущего и наивного, а не умудренного опытом и агрессивного.

Просто лечь рядом и обрести покой, которого так ждал даже не знаю что жду именно его. Кодга руки обследуют тело не чуствуюя никакой реакции с ее стороны.

Обычно в этот месте герой – любовник расчехляет свой могучий язык доводя девушку до оргазма, но из меня плохой удовлетворитель. Я не собираюсь добиватся того, чего никто из нас не ожидает, я наслаждаюсь ситуацией такой какая она есть.

Ее ротик по моей просьбе заглатывает мой член, как будто нечто теплое и упругое однимает мою плоть. Я с интересом слежу за ее действиями полагаясь на ее опыт, который на самом деле отсутствует, его заменяет новизна ощущений.

Затем неспешные попытки добится совокупления, она жалела меня за мою беспомощность, одновременно ощущая свою силу надо мною и осведомленность.

Ее рассказы про себя, губы целующие мое тело. Ее грудь и шорох простыней. Мои пальцы ощупывали ее тело раз за разом, наверное до самой смерти я буду помнить ошущение ее ножки в своей руке.

Я же не испытывал неловкости – с меня и этого было довольно, позже я смогу отойти в сторону критически посмотреть и исправить свои ошибки, сейчас же меня интересовало узнать как можно больше нового. Меня не мучали комплексы, только ощущение ее и своего тела.

Мы мило улыбались друг другу глазами, видя в чужом взгляде свои прикосновения, в этих улыбках была любовь познающих друг друга лудей и доля улыбки игрока в покер, не дающего посмотреть в свои карты. Она не умела молчать, ею невозможно было командовать, только поправлять и манипулировать, она была забавна в своей неуправляемости.

Когда время пришло и работа ее кончилась, привычные мысли вернулись обратно, ее взгляд на часы.

И обоюдное сожаление о той открытости что была выпущена из под контроля.

Мой цинизм и ее привычная маска.

Вот и все, так я перестал быть девственником.

Никаких крутых изнасилований матери соседа или учительницы. Никаких романтических свиданий и прочей фигни – они бывают только в кино, да я и не создан для этих игр в крутых мужчин и женщин.

Я – другой. Когда – нить я смогу найти, ту с которой я бы смог остаться навсегда.

Новосиб 2000

1957   1 6463    +8.15 [13]