Уже не в первый раз я был на даче у своего старого знакомого Васи С. На этот раз я приехал не только без повода, но и даже практически без приглашения. То есть я знал, конечно, что меня там будут рады видеть многие его знакомые, которые с некоторых пор стали и моими хорошими знакомыми. Там было много веселых и добрых девчонок, с которыми я, конечно же, хотел снова увидеться. Итак, я приехал днем, часов в 12 или в час дня. Вася встретил меня и небрежно указал мне на место, где я должен был спать ночью, однако сделать это мне там так и не удалось... Но не будем забегать вперед. Итак, на этот раз на даче было совсем не так много народу, из большой компании осталось только пара ребят да столько же девчонок. Когда я вышел после ужина, часов в 8 или в 8. 30, меня возле ворот уже поджидала одна девчонка по имени Оля. Видимо, кто – то из тех, с кем я уже успел пообщаться, сказал ей о моем приезде, вот она и пришла. Я знал, конечно, что она тащится с моих песен (сам я музыкант), по многим признакам нетрудно было догадаться, что ей интересно со мной общаться. Не могу сказать, что меня она очень привлекала. Конечно, приятно, когда так любят твои песни и все такое, но Оля не была такой уж интересной девушкой, да и в плане красоты на даче у Васи были девчонки куда более "мощные", по крайней мере, в первый раз. Хотя, конечно, она не была дурнушкой. Довольно высокая, оформившаяся, 18 – летняя девушка, с длинными темными волосами... Но на даче, где все ходят черт – те в чем, никакая сексуальность не бросалась в глаза за бесформенными футболками, спортивными штанами и нелепыми юбками.

Но вернемся к нашей истории. Итак, Оля подловила меня около ворот. "Пойдем, прогуляемся!" – сказала она. Я не отказался. Мы прошлись по поселку, потом вышли за его пределы и довольно долго ходили вокруг. Васе было в принципе по фиг, он мог уйти и всю ночь бухать с друзьями в каком – нибудь заброшенном доме. Тем не менее, он позвонил в 9. 30 на сотовый и спросил, уж не потерялся ли я? Я ответил, что если б я потерялся, то сам бы позвонил, и что я с Олей. Мы ходили до 10, потом стало уже как – то холодно (август все – таки) и темно, и она сказала, что мы можем пойти к ней в дом. Мы пришли. Дома никого не было. Оля сказала, что ее мама уехала утром в Москву за продуктами и теплыми вещами и приедет завтра к вечеру. Оля показала мне комнаты, потом мы попили чай, согрелись. Оля показала мне свои кассеты, книжки. Я вальяжно развалился на ее кровати, застеленной покрывалом. Мы опять стали разговаривать, она легла рядом. "Неужто она сама меня хочет подклеить?" – подумал я.

В последующие 10 минут мои "опасения" подтвердились. Она хитро и зачарованно смотрела на меня, что – то говорила, а потом я заметил, что она задрала свою юбку чуть выше, чем это положено девушке, то есть, может, юбка сама так задралась, но она не опустила ее. Я невольно бросил взгляд на ее обнаженные коленки и тогда она еще выше подняла юбочку. Теперь уже под ней ясно виднелись ее розовые трусики. Я посмотрел на нее и сказал так шутливо: "Ну, ты чего такое себе позволяешь?". Для меня это все – таки было неожиданным и я даже сначала не воспринял это всерьез, хотя, кончено, я возбуждался. Я легонько провел рукой по ее ноге, приговаривая: "Ну, как так можно?", но она вдруг своей рукой накрыла мою руку и с силой повела ее вверх, к бедрам и к трусикам. Я уже ничего не говорил, а только ощущал ладонью ее горячие мягкие бедра, она еще сильнее прижимала мою руку к себе. Я спросил в смятении: "Ты что, серьезно?". То, что произошло дальше, повергло меня и вовсе в "шок". Оля упала на колени передо мной, обхватила меня руками и, глядя снизу вверх на меня, залепетала: "Да, милый... родной... я прошу тебя... я уже все... неужели ты не понимаешь?.. милый... я так хочу". Она чуть не плакала. "Ну что ты?" – я улыбнулся и она прижалась ко мне.

"Прошу тебя, только одну ночь... милый... ". Она, обезумев от охватившей ее страсти, уткнулась головой мне между ногами а потом стала быстро и торопливо расстегивать мне джинсы. Она сама достала мой член и стала лизать его и сосать, испуганно поглядывая на меня, но я, видимо, выглядел удовлетворенным, и она продолжала. Я, чтобы успокоить ее, стал нежно гладить ее по голове. Уже вскоре после начала этих неистовых лобзаний я почувствовал, что скоро кончу и попытался вытащить член из ее горячего рта, но она, оторвавшись на долю секунды, прошептала: "Кончай в рот! Я хочу проглотить... ". Ее губы и теплый язык продолжали ласкать меня. Она делала это самоотверженно, засовывая член до конца себе в горло, и лизала мой ствол и даже яйца. Весь ее ротик был заполнен мной. Вскоре я бурно кончил ей прямо в рот, и она, захлебываясь и стоная, глотала сперму. Она проглотила почти все и прижалась ко мне, дрожа всем телом. Потом она взяла в руки мой членис, и под влиянием ее пальчиков он опять начал приобретать твердость. Она неловко стащила с себя юбку и футболку и осталась в одних розовых трусиках. Я не мигая смотрел на Олю. Я удивлялся, – я не думал, что она такая красивая, когда она была в одежде. Сейчас же она была совсем другой. Две белые грудки торчали вперед, логически завершаясь двумя остренькими сосочками. Вся ее кожа была нежной и мягкой, особенно ее плоский животик с вдавленным пупочком. Оля подняла руку вверх чтобы распустить волосы и я увидел ее гладко выбритую подмышку. С распущенными волосами она вообще совсем преобразилась. Они доставали ей почти до попы.

Видимо, Оля поняла, что теперь уже я настолько возбужден, что не смогу не взять ее, поэтому она уже не просила меня ни о чем. Я сам посадил ее к себе на колени и стал сосать и целовать ее груди, оставляя на ней большие синяки засосов. Я даже слегка покусывал ее набухшие и вытянувшиеся сосочки. Она была уже возбуждена до предела, о чем говорило все увеличивавшееся мокрое пятно от выделений на ее трусиках. Я попросил девушку слезть и поставил ее на колени перед кроватью. Оля руками уперлась в кровать, а я своими руками раздвинул ее нежные ноги. Она сама помогла мне стянуть с нее трусики и я увидел нежно – розовую мякоть ее уже раскрывшейся киски. Губки были довольно большими и слегка припухлыми. Я провел указательным пальцем между ними и почувствовал скользкую слизь ее секрета. Больше я ждать не уже мог, одним движением я с силой вдавил член в нее и она слегка вскрикнула. Оля была уже не девственницей. "Сколько раз ты это делала?" – спросил я. "Один... это было случайно... " – как бы оправдываясь, выдохнула Оля. У нее внутри было жарко и мягко. Оля стояла на коленях, вцепившись зубами в простыню, и ее груди раскачивались в такт движениям. Затем я перевернул девушку и положил ее на спину поперек кровати. Оля задрала свои ноги и сильно прижала их к груди. Я руками удерживал их в таком состоянии, в то же время погружаясь вновь ей во влагалище. Когда Оля устала лежать в такой позе, она опустила ноги и широко развела их в стороны, согнув в коленях. Я навалился на нее уже всем телом, она громко и протяжно стонала и орала, т. к. во рту у нее уже не было никакой простыни.

Теперь ее груди дергались на ней из стороны в сторону, снова в такт движениям. Вскоре я бурно кончил ей на живот, едва успев вытащить член из тела девушки. Она тоже примерно в это время упала, обессиленная и размякшая. Мы забрались под одеяло (я – как был, в рубашке:) и она, слегка отойдя после испытанного, поцеловала меня и сказала: "Спасибо... ". Она продолжала меня гладить и я тоже, засунув руку под одеяло, теребил волосы на ее лобке, просовывая руку между ее ножек и вращал свои пальцы в ней, просовывая их внутрь ее тела. "Это было здорово... " – сказала она, и добавила – "Если бы ты знал, как мне надоело делать это с огурцами и помидорами... ". Я сначала даже не понял, а потом спросил: "Чего, серьезно, что ли?". Она сказала, что девственности ее лишил вn лет один знакомый парень, но это было больно и неприятно, а с тех пор она часто использовала для "этого" разнообразные огурцы и даже помидоры "дамские пальчики". "Только не в коем случае никому не рассказывай это!" – сказала мне Оля – "а то еще скажешь чего – нибудь девчонкам или тем более Ваське!". "Хорошо", – отвечал я. Только при одном условии". "Каком??" – спросила Оля. "Ты сейчас это все продемонстрируешь", а я поснимаю тебя на фотоаппарат!" – выдал бесцеремонно я. Она согласилась. Мы оба были уже заведенные, и Оля уже ничего, по – моему, не стыдилась. Она принесла с веранды два больших огурца и помидор "дамский пальчик". Мы специально помыли их с мылом и облили кипятком.

Теперь они были не только подходящими по форме, но и горячими, как настоящий член. Оля села на постели, прислонившись спинкой к стене, и развела ноги в стороны. Потом она взяла огурец (длиной где – то сантиметров 20) и медленно, но уверенно ввела его почти до конца в свое влагалище. Стоная, она задвигала огурцом в себе и вскоре бурно кончила, излив на простыню около двух ложек своих белых соков. Но я вовсе не собирался останавливаться. Сделав пару снимков на фотоаппарат, я уже вновь очень сильно возбудился и теперь уже решил отпустить все тормоза и использовать девушку по полной программе, – в конце концов, она сама меня об этом попросила. Я подошел к ней и ввел раскаленный член ей во влагалище. При этом, слегка повернув ее на бок, я с силой вдавил все тот же зеленый свежий огурец в ее заднепроходное отверстие. Ее аж подбросило от неожиданной и, видимо, очень сильной боли, Оля заорала во все горло и заплакала, однако я почувствовал, что огурец прошел уже основательно в ее попку и позволил ей привыкнуть к этому новому состоянию. Затем я начал бешено вращать у нее в попе огурцом, одновременно пытаясь двигаться в основном отверстии. Я кончил уже в третий раз, но все равно не желал останавливаться. Теперь я ввел в женское лоно красный помидор, длиной где – то 10 – 12 см и толщиной сантиметров как минимум сантиметров 7, не меньше. Я случайно чуть н утопил помидор в ее теле, но все же она напряглась и мышцами влагалища вытолкнула его наружу. Он был весь скользкий от ее скользких соков. Я двигал "дамским пальчиком" внутри нее, и когда почувствовал, что она кончает, то с силой сжал помидор пальцами, раздави его.

Красный сок с огромной силой брызнул ей внутрь, да и не только внутрь – наружу тоже попало, – на животик, на лобок, на упругие бедра. Ее бедра были такие же тугие, как и тот помидор, пока я не раздавил его. Потом я кое – как выковырял самые крупные остатки овоща из нее, и, повернув девушку спиной, решил теперь сам войти ей в попку. Оля уже еле стояла, но я все же воткнул в ее задний проход член. Отверстие ее уже заметно расширилось после огурца, поэтому ей было не так больно, к тому же я пальцами старался массировать ее клитор и половые губы. Я довольно долго двигался в ней и наконец кончил, выбросил струю спермы ей в кишечник. Она была уже совсем никакая, да и я тоже, но тем не менее, я и теперь не остановился.

Теперь я решил сделать нечто и вовсе запредельное – пока она отдыхала, я принес из кухни длинный батон сырокопченой колбасы и сказал: "Смотри!". "Это еще что?!?" – "удивилась", мягко говоря, Оля. Но я так и не ответил. Вместо этого я подошел к ней и, раздвинув ее ноги, буквально ЗАТОЛКАЛ колбасу в ее вагину. Слава Богу, у нее там было еще мокро и поэтому Оле было не так больно. Тем не менее она заорала от такого неожиданного вторжения столь крупного предмета в ее тело. Слезы так и брызнули из ее глаз. Отверстие так сильно расширилось, что я на мгновение даже испугался, как бы там что – нибудь не испортить, но она вроде не выказывала ничего страшного, и я продолжил. Я двигал длинным и толстым батоном у нее в теле, стараясь не засовывать колбасу слишком глубоко, но в определенный момент я почувствовал, что он уперся во что – то твердое, вместе с тем она взвыла от боли. Меня же это еще больше раззадорило, и теперь я стал буквально ДОЛБИТЬ ей матку батоном колбасы, а палец бешено вращал у нее в попе, до тех пор, пока, наконец, не заставил ее кончить, уже неизвестно в какой раз, и на этот раз она вообще чуть не потеряла сознание. Я был теперь просто без сил, а Оля с трудом (хотя и часто) дышала, и была уже не в силах не только повернуться, но и просто повернуть языком чтобы сказать что – нибудь. Я посмотрел на часы – было 4 часа утра.

Я погладил ее по голове пару раз, она едва слышно прошептала: "Да... ", и в ту же минуту мы оба отрубились. Когда я проснулся, было n часов, но я тут же опять погрузился в некую полудрему, окончательно проснувшись лишь где – то в 8. 30. Только тогда я вспомнил все, что было ночью. Первая моя мысль была, почему – то – "ОНА ЖИВА?". Я осторожно взял Олю за руку и потрогал у нее пульс. Однако это было ни к чему – и так было слышно, как она мерно сопела во сне, уткнувшись носом в одеяло. В десять она проснулась. После бурной ночной оргии Оля даже не подмылась, так что пришлось делать это с утра. Она вскипятила воду и помыла все что нужно теплой водичкой. Я слегка смущенно наблюдал за этим: я был немного смущен – может быть и не стоило все это делать ночью? Но нарастающее возбуждение говорило об обратном. В этот момент у Оли зазвонил сотовый телефон.

Я принес ей его из кухни и она, еще не одетая, бодро рапортовала маме, звонившей из Москвы: "Да мам! Все нормально!.. Только что встала. Скоро буду завтракать", и все в таком роде. Виброзвонок в ее телефоне навел меня на мысль, что можно было бы учинить еще кое – что "запретное". Когда она уже хотела одеваться, я подошел к ней и, обняв за шею, повалил на кровать. Я взял ее телефон и отключил на нем все звонки, оставив только вибросигнал. Потом я позвонил со своего телефона ей, и когда ее телефон самоотверженно завибрировал, я разжал ей ноги и вставил его в ее пещерку. Она сначала поморщилась, но уже через минуту бурно кончила, залив трубку своими соками. После этого ей опять пришлось подчистить киску еще неостывшей водой, после чего девушка наконец – то оделась и нормально причесалась. Она сказала мне немало добрых слов и попросила еще когда – нибудь приехать. Я же в свою очередь тоже попросил ее никому не рассказывать о нашей оргии и вскоре попрощался, чуть не забыв свой фотоаппарат. Когда я пришел к Васе за вещами, он, только что вставший и теперь поглощавший завтрак, спросил, где это я пропадал всю ночь? "Да там, с Олей болтали, песенки я ей пел – ты ж знаешь, она любит... " – пространно ответил я. "А... " – он понимающе покивал головой. Я поблагодарил Василия за оказанный прием, попрощался и пошел к станции. Я успел на электричку в 12. 28 и всю дорогу вспоминал нашу оргию. Уже в два часа дня я был дома.

08 – 09 августа 2003 г.,

Ближнее Подмосковье.