В тот холодный зимний день мы сидели большой компанией в маленьком кафе, полуподвальное помещение которого явно не могло вместить всех желающих. Часть, которым не хватало мест за столами, выходили на улицу покурить и подолгу разговаривали там. Разговоры, конечно, о компьютерах, потому что о чем еще могут говорить программисты, дорвавшись до пива и желая показать женской половине свою интеллигентность и зачатки ума?

– За паркет! За прекрасный пол под нами! – и со звоном сошлись рюмки, опрокидываясь в рот. Зашумели, разошлись. После третьей, как водится, за любовь, самые нестойкие принялись клевать носом и знакомиться с девушками.

Не желая знакомиться с подпитыми мужчинами, я выпорхнула наверх и закурила сигарету, стоя в стороне. Длинный Сашка, мой однокурсник, целовался взасос с неизвестной мне девушкой. Похоже, они познакомились только сегодня. На ступеньках лестницы, ведущей в кафе разливали водку трое ребят в галстуках – я их видела часто, но познакомиться не доводилось.

Всего стояло человек двадцать, голосили, обсуждая что – то околокомпьютерное; рассказывали анекдоты, пошлые, конечно же. Жизнь била ключом, и водка еле за ней успевала.

Я затянулась последний раз и собиралась уже спускаться вниз, желая потанцевать, когда парни заголосили нестройным хором:

– Мишка пришел! Мишка, привет!

С другой стороны дороги улицу перебежал быстрой уверенной походкой крупноватый парень, лет двадцати пяти, в плаще, не застегнутом ни на одну пуговицу. Плащ развевался, открывая невообразимый красно – оранжевый галстук и распахнутый пиджак на широкой груди.

Парень поздоровался за руку с большей частью молодых людей, чмокнул девушек в щеки, а кого и в губы и прошел мимо меня. В нос двинуло волной резкого одеколона, но не ударило, а как бы пролетело мимо, едва уловимо – ускользающе, терпко и щекоча ноздри.

Парень взглянул на меня, я двигалась вниз и он тоже. Взгляд задержал чуть дольше положенного. Я беспристрастно одарила его самым холодным взглядом – слишком он казался самоуверенным.. Парень скользнул вперед меня по лестнице и подал руку, спускаясь, словно автоматически.

Лестница была и правда крутовата, я оперлась о руку, шершавую и жестко – холодную. Так, теперь полезет знакомиться, поигрывая бицепсами и демонстрируя отсутствием возможности связать два умных слова.

Но, нагло плюнув в глубину моего самолюбия, парень, дойдя до низу, отпустил руку, распахнул передо мной дверь, а пропустив вперед, влетел в кафе тяжелым метеором, продвигаясь через танцующую толпу к стойке бара.

Я настолько настроилась на разговор, что просто стояла с открытым для реплики ртом и вскинув голову в самом выгодном ракурсе. Когда я поняла, что ничего не будет, он уже отошел далеко, пожимая протянутые руки, хлопая по плечам и уклоняясь от шутливых ударов.

Тут меня закружили подруги в шаманской пляске бешеных танцев и я почти забыла о нем; да и сам он из виду пропал, нырнув в мужскую компанию за дальним столиком. Судя по их небритому виду и очкам, все были поголовно программисты. Я видела, как он смеется, вскидывая голову или что – то рассказывает, объясняет за столиком.

Постепенно веселье разгоралось, вот уже танцпол загустел людьми, за столиками не убывало, прибывали все новые; кто – то был первый раз на этой не то фидопойке, не то всемирной встрече программистов.

И кто – то уже, собрав деньги, десятый раз шел за водкой, а от пива на столах плескались большие лужи, бутылки ставить было просто некуда, пустые сдвигали в кучу.

Музыку глушил гвалт голосов, в углу горланили песни, столики постепенно сдвигались. С улицы вернулся Сашка, тот самый мой однокурсник. С лукавыми глазами он позвал меня танцевать. Та его девушка танцевала с другим, прижимаясь в танце к партнеру на грани фола.

Потом мы танцевали еще с одним симпатичным очкариком, потом с рослым баскетбольного роста блондином. На эти тусовки я ходила недавно, большую часть людей просто видела впервые.

Устав от танцев мы с Катей передрались за общий стол, взяли пива и уселись. Шутки, взрывы хохота, я смеялась, шутила. Парень слева, кажется, хотел уснуть на моем плече и это ему почти удалось, но тут его позвали пить водку и он исчез под столом, переползая на другую сторону. Не знаю, что он там увидел под столом, так как я была в брюках, но вылезя, он усиленно на меня глазел и пьяно улыбался.

Я отвела глаза, а когда повернулась снова, передо мной сидел уже тот самый Мишка. Галстук он ослабил, плащ снял и о чем – то спорил с соседом. В конце концов, он достал из кармана пиджака дискету и хлопнул по столу:

– Ладно, тогда скинешь:

– Да я тебе говорю – ты гонишь! – Пьяно растягивая слова бубнил его оппонент.

– Скинешь. Или на мыло: только у меня ящик забит всегда: в следующий раз передашь на дискете, бо потеряется через почту.

Мишка поднял бутылку с пивом и неожиданно чокнулся со мной, так как я собиралась глотнуть пива. Он обезоруживающе улыбнулся и протянул мне чипсы. Я взяла, нечаянно уронила пакет и полезла за ним под стол. Там мы хорошо стукнулись с Мишкой лбами, потому что он полез тоже.

Следующие полчаса мы с ним говорили на общие темы, он рассказывал мне о принципах создания сайта, о веб – серверах, я, в меру осведомленности расспрашивала. Рассказывал он хорошо, а потом достал блокнот и ручку, записал мне адрес своей электронной почты.

Мне как раз надо было сдавать реферат по базам данных и я, обольстительно, как я думаю, улыбнувшись ему, попросила достать мне этот реферат, потому что у нас интернет только после пар и недолго на кафедре. Так сказать, гастроли проездом. Он согласился и скрылся на улице, а я осталась сидеть с подругами, так и не уяснив – что он подумал?

Через пару часов кафе закрылось и всех выставили на улицу, на тротуаре места всем не хватало, поэтому шевелящаяся шишка народа выпирала на проезжую часть. Расходиться никто не хотел.

Кто – то поймал машину и уехал, кто – то допивал пиво, часть отправлялась пешком, Мишка держал на руках знакомую девушку и подкидывал ее. Девушка громко визжала в полете и счастливо смеялась на руках.

Я совсем уже было развернулась домой, когда подскочил Сашка и закружил меня в объятьях:

– Так! Ты должна проводить нас всех до трамвая!

Мишка в трамвае не поехал, последний раз пожав всем руки, он выскочил в закрывающиеся двери. Нас осталось четверо: молодой брюнет с безумно – черными глазами по имени Андрей, его девушка Элина, Мишка и я.

Когда Мишка предложил пойти к нему и взять пива, благо завтра выходные и терять нам нечего. Андрей и Элина согласились не раздумывая. Я хотела сопротивляться, утверждая, что пива сегодня хватит, но Элина меня уговорила.

Оказалось, что с Мишкой мы почти соседи – он жил всего через квартал от меня. И пиво мы брали в магазине, где я обычно покупаю хлеб. Михаил затоварился продуктами, взял бутылку "маленькой" – для них с Андреем – и мы пошли к нему.

Квартира у него была однокомнатная. И огромная, почти как комната кухня, на которой даже стоял диван. У Мишки дома стояли два компьютера – один до винтиков разобранный, но работающий, второй, видимо новый, с 19 – инчевым монитором. А третий пылился в углу.

Мишка объяснил все это работой, включил боа компьютера, соединенных в сеть и полез в Интернет. И мы с двух компьютеров вывалились в один и тот же чат. Андрей и Элина принялись откровенно соблазнять друг друга виртуально, а мы с Мишкой щебетали на диване и пили пиво.

В общем итоге, как и следовало ожидать, все мы остались у него. Я позвонила маме и сказала, что ночую у подруги – Элины – а Элина подтвердила. Благо мама моя Элину знала. И я бы, конечно ушла, но Миша заявил, что места найдутся всем, и ко мне он приставать не будет. Иначе, говорит, за растление малолетних его посадят – и загоготал. "Малолетних" меня задело.

Счастливую парочку Мишка выпер на кухню и на свежезастеленный диван они упали вовсе не для сна. Мишка интеллигентно прикрыл дверь, но характерный скрип через две минуты сразу выдал их.

Молча Мишка разобрал кресло, постелил диван и предложил мне на выбор то или другое. Я остановилась на кресле – кровати.

Так. Сейчас он поцелует меня. Сначала, конечно, будет говорить всякие благоглупости, потом ненароком поцелует. Романтично, естественно. Я уже не собиралась ему отказывать, а скрип из кухни начинал меня заводить.

Но Мишка буркнул спокойной ночи и, отжавшись пятьдесят раз – я считала – рухнул спать. Меня слегка кольнуло – что это за безобразие?! Я не дурнушка: я: я: Он что, идиот?

– Миш: – Начала я.

– А?

– А ты: а, ладно! – Вдруг решила я, и собралась спать.

– Что я?

– Да ничего.

– Ну спи тогда.

– Сплю. – Кинула я.

Черт: А скрип из кухни усиливался и можно было услышать тихие стоны, постепенно, думая, что мы уже заснули, влюбленные разошлись и Элина стонала чуть не во весь голос. Я даже слышала вздохи Андрея.

Потом они кончили, и лежали, тихо смеясь и невнятно разговаривали. Мишка, кажется, спал – он не храпел и не сопел, и я не могла сказать уверенно. В комнату прокрался Андрей. Я вскинула голову:

– Чего не спишь? – Засипел Андрей. – Я за сигаретами. Тебе Элинка привет передает. К нам не хочешь?

Он тихо засмеялся, ушел на кухню и оттуда послышались раскаты смеха в полный голос.

Я молчала.

– Мии – и – иш?

– Ну? – Все же он не спал.

– А есть одеяло потеплее?

– Мое пойдет?

– Давай примерю, что ли.

Он подошел с одеялом. Свое я уже скинула. На мне была только Мишкина футболка, которую он дам мне вместо ночной рубашки, и трусики, но их скрывала футболка.

Михаил взял мое одеяло, раскинул свое, но накрыл меня и заботливо подоткнул концы.

– Спасибо:

От прикосновений мужчины, даже через оделяло, у меня засосало под ложечкой. Я вдохнула его ускользающий запах – остатки одеколона. Представляя, что вот если бы он нагнулся чуть ниже, поцеловал бы меня в лоб: потом в нос: в губы. Сволочь он затопал обратно.

Одеяло хранило тепло его тела. Оно было шершавым. Я потерлась плечами об одеяло и мурашки удовольствия побежали по спине. Вздохнула глубоко. Чего – то мне хочется, не знаю чего. Не секса даже, не мужчины в физическом смысле, а ласки и неги.

Повела рукой по животу, где начинаются ребра, провела между грудей, приподняла одну, другую. Спустилась вниз, закрыв глаза скользнула в трусики, погладила внутреннюю поверхность бедер, представляя мужские руки и развела большие губы.

Я начинала мокнуть. Но еще только начинала. Снизу двумя пальцами подошла к клитору.

Через несколько минут я вся сочилась. Снова начавшийся скрип из кухни услужливо рисовал в мозгу картины совокупления, стоны Элины возбуждали. Мне казалось, что сильные нежный руки обнимают меня и ласкают. Я задвигала бедрами и сосредоточилась больше на клиторе, прикрыв глаза и облизывая пересохшие губы. Дойти может до ванной и сделать все там, с водой?

Мысли мои прервал голос:

– Ты не спишь?

Я вздрогнула и чуть не подпрыгнула, когда увидела Михаила прямо перед креслом. Твою мать: – мысленно выругалась.

– Сплю я. – Голос охрип и в горле зашлись какие – то пузыри.

– Да, вижу как ты спишь. – Усмехнулся Михаил. Он наклонился ко мне. Сейчас поцелует, поняла я.

– Перевернись на живот. – Вдруг велел он.

– Что – о – о?

– Массаж сделаю. Помогает заснуть. – Так искренне и чисто он сказал, что я доверилась ему и молча повернулась.

Теплые руки опустились мне на лопатки, подняв футболку до шеи. Минуту Михаил растирал мне спину, потом стал разминать плечи. Это было, не скрою приятно. А когда он легкими касаниями стал опускаться ниже и, мелкими щепотками поднимался вверх – я покрылась мурашками и в голове запульсировали первые ниточки возбуждения, которое он сам прервал во время моей мастурбации.

Он то разминал меня сильно, то едва различимыми касаниями вызывал дрожь как от озноба, то постукивал, то пощипывал. О такой технике массажа я еще не слышала. Когда он нежными поглаживаниями спускался к бокам, я начинала мокнуть.

И что меня останавливало от того, чтобы перевернуться и слиться с ним в поцелуе, так это то, что я не могла угадать его реакцию. С него станется – может сделать массаж и спокойно идти спать. А щеки мои еще слегка пылали от стыда, как он застал меня мастурбирующей.

Неожиданно его язык прошел по моему позвоночнику снизу вверх, Михаил поцеловал мне шею, языком опустился до лопаток и принялся целовать между ними. Я решилась, но перевернуться Михаил мне не дал, удерживая руками.

– Тебе не нравится? – С хитрецой спросил он.

– Продолжай. – Я хихикнула, когда он опустился к ребрам. – Только не щекочи.

– Договорились.

Язык гулял по спине, как петух по своему двору – с силой нажимая, лаская, нежно вылизывая. Полным хозяином он шел сверху до низу и щемяще – игриво поднимался до шеи, где кружил торнадо, заставляя меня мокнуть и тихо, раскрывая широко рот, хватать воздух..

Михаил последний раз растер мне спину широкими движениями рук, хлопнул между лопаток и заявил:

– Сеанс окончен! Всем спать. Господа, все в сад!

Я тихо прошептала:

– Требую продолжения банкета:

– О, серьезно?

– Не шучу:

Михаил перевернул меня и подхватил на руки. Я висела у него на руках, глаза его блестели завораживающе в свете луны и когда губы наши слились в одном долгом поцелуе, я уже не сопротивлялась – слишком долго я ждала этого.

Он перенес меня на свой диван и положил на спину, не прекращая бесконечный поцелуй. Язык, как недавно по спине, стал хозяином в моем рту, он то сладко боролся с моим языком, то проникал глубоко, то скользил по деснам.

Когда я почувствовала под собой диван, он ртом опустился ниже, на шею, вихрем проходя сбоку до ушей, он целовал мочки и снова спускался, всасывая, целуя, играя. Я обхватила его шею, чувствуя, как от возбуждения покалывает в боку. Соски приятно терлись о футболку, затвердев, как два маленьких члена.

Я хотела достать до его члена и поласкать его, но Миша уверенно перехватил мою руку, опустил ее на грудь и положил на ложбинку между грудей. Сам он, не переставая ласкать шею, подвел руку снизу к левой груди и легко сжал ее. Сосок оказался между его пальцами, они сошлись с двух сторон и я шумно выдохнула..

Другая рука моего любовника подняла на мне футболку. Я выгнула спину, частью от наслаждения, а частью помогая поднимать футболку и мои груди выскользнули белыми маяками в лунном свете комнаты.

Миша поцелуем потянул меня к себе и когда я полуприсела на диване, через голову снял с меня майку. Потом он неизвестно как оказался сзади, языком играя с моей шеей, и целуя затылок, а руки свободно гуляли по груди, пикировали к пупку. Правая рука опустилась к бедрам и проскользнула глубоко вниз, на мокрые трусики. Я крепко сжала ноги в экстазе.

Видимо, Миша расценил этот жест не так, или он решил подождать, но рука его покинула мои трусики; она переместилась на коленки, поглаживая бедра от трусиков до коленных чашечек.

Пальцы сжимались, захватывая кожу в складку, Миша играл на моих бедрах, как на фортепиано и я всем телом подавалась к руке, желая ощутить ее на своих нижних губах и одновременно стыдясь этого похотливого желания.

Миша положил меня на спину и я даже не заметила, как он поцеловал мне сначала левый сосок, потом правый потом язык его вкрутился в ложбинку между грудей. Сжав груди, Мишка целовал их по очереди, ласкал ареолу, спускался чуть ниже, задевая языком ребра и доходил до пупка, куда он погружал горячий язык, и потом снова взлетал вверх, обходя языком вокруг каждого соска по несколько раз. Он смыкал рот на груди, но большей частью ласкал соски, не прерывая к ним доступа воздуха, он целовал меня с раскрытым ртом и лишь язык бешеной юлой вертелся вокруг сосков, переходил на живот и опять долетал до шеи, потом грудь.

От череды ласк я готова была кончить и тут Миша языком опустился до пупка и продолжил скользить вниз, дошел до трусиков, которые уже превратились в сплошную мокрую тряпку. Не останавливаясь, он сдернул их до колен, поднырнул головой под трусиками и оказался прямо между моих ног.

Я замерла, замирая. Он замер, ожидая. Никогда еще никто не целовал меня там. Мужчины норовили всунуть быстрее и кончить по возможности не в меня: Когда нос Миши ткнулся мне в малые губы, набухшие, уже разошедшиеся в готовности принять его в себя, я была на грани.

Дыхание хрипело в горле, бедра взлетали за языком моего соблазнителя, а сердце билось как паровой молот. Казалось, оно даже заглушает скрипы из кухни, где любовники до сих пор не могли утихомириться.

Язык снизу вспорхнул к клитору, обошел вкруг и губы его сомкнулись на моих малых губах, мы словно поцеловались. Он сомкнулся губами на моих, обхватывая одну в плотном плену и заскользил снизу вверх потом обратно. Перекинулся на другую. Видимо, я слишком сильно сжала колени, потому что он развел мне ноги чуть не до боли, рука одна заскочила мне под ягодицы, поднимая меня навстречу ласкам, а другая оказалась на груди и сосредоточилась нас сосках.

Пальцы мои гуляли в Мишкиных волосах, я легко теребила ему уши, а сама закусывала губы в экстазе. Когда его язык ввинтился в меня, я не смогла больше терпеть и мои соки брызнули на его лицо. Ногами я так плотно сжала его, что Мишка не мел никакой возможности освободиться.

Язык его запорхал снизу вверх, а когда я слишком вскинула бедра, оказался на перегородке между влагалищем и анальным отверстием. Язык закрутился вокруг перегородки и оргазм взорвался во мне мириадами безумных звезд.

Возбуждение медленно спадало, очень медленно. Миша лежал рядом, прижавшись ко мне всем телом, а точнее, это я благодарно прижималась к нему, бедром ощущая возбужденный член. Миша спокойно ласкал мне грудь и живот, пока я отходила от взрывов звезд в голове.

А двое на кухне никак не могли успокоиться и стоны шли уже во весь голос. Наверное, именно это никак не давало мне остыть, сладострастные вскрики Элины возбуждали меня и Мишу до невозможности. Когда вот так рядом, за стеной, занимаются любовью двое молодых людей, а вы до предела возбуждены: да: это что – то.

Я решилась, плюнув на скромность, я оттянула Мишины плавки и обхватила ствол члена. Миша поцеловал меня, оторвался и стал целовать шею, а я не прекращала ласкать его жесткий член.

Миша совей рукой направлял мою руку, задавая темп и силу сжатия. В конце концов, он перевернулся на спину, выставив член торчком в потолок, обнял меня левой рукой, а правой стал помогать моим движениям на его члене.

Мое было спадающее возбуждение снова взлетело на недосягаемые вершины, а когда Миша, изогнувшись, обхватил губами мой сосок, я почувствовала сжигающий меня изнутри жар страсти. Сильно сжав член, памятуя о том, что мужчина может терпеть достаточно сильные ласки, я быстро стала двигать рукой, мастурбируя его.

Струя спермы ударила, когда моя рука была на сомом верху и была, казалось, настолько сильна, что руку просто сбросило с члена. Горячие капли упали мне на живот, а кулак мгновенно заполнился горяче – тягучей жидкостью.

Миша слегка застонал и нежно поцеловал меня в щеку, в губы и в шею.

– Где ты этому научилась? – Ухмыльнулся он.

– Самоучка я.

Миша хмыкнул и снова поцеловал меня, на этот раз взасос, глубоко проникая языком и посасывая губы.

Мы тихо разговаривали о всякой ерунде следующие минут двадцать, тихо лежа в обнимку лицом друг к другу. Лица наши были близки и я легко могла поцеловать его, что и делала несколько раз, легко касаясь его губ.

Трусики к тому времени я совсем сняла. Мокрые, они лежали где – то за спинкой дивана. Ненавижу одевать мокрые холодные трусики. Благо я в брюках, решила, когда пойду домой не одевать трусики.

Я провела право рукой вниз и сжала его стоящий член. Глаза Миши блестели в слабом свете из окна, он притянул меня к себе и поцеловал. Долго я так не целовалась. Он перешел на шею, нежно целуя, легко – легко покусывая. Потом во власти его языка оказалось ухо. И снова шея. Думаю, подо мной было уже приличное мокрое пятно через пять минут ласк.

Я водила рукой по члену, на головке быстро – быстро, со слабым нажимом, на стволе сильно и медленно. Миша прижался ко мне тазом и внезапно двинув членом, проник мне между бедер. Наши органы соприкасались, Миша сделал несколько фрикций, лаская большие губы.

Я захотела почувствовать его глубже, еще глубже, захотела, чтобы он проник в меня. Видимо, Мишка понял это желание. Он перевернулся на спину и помог сесть на него.

Я сидела чуть выше его члена, так что тот находился между ягодиц. Мишка возлежал на подушках так что его голова находилась на уровне моей. Когда я откинулась назад, грудь оказалась в полном его распоряжении.

Он приподнял меня слегка и проник пальцем в мою трубочку, не отрывая языка от груди. Сладкое томление ожидания входа заполнило меня. Член уперся в мои большие губы, как чуткое животное отыскивая норку, чтобы спрятаться. Я подалась навстречу.

– Не торопись. – шепнул Миша.

Он начал входить. Сначала на какой – то невидимый миллиметр, едва легко касаясь. И выскользнул, потянув за собой каплю смазки. Следующий раз он дошел глубже, на половину головки и только я подалась навстречу, руками удержал за попку. И снова вышел.

До того момента, когда весь член полностью оказался во мне, он был уже словно родным. Я знала каждый его миллиметр. Не по виду, а по ощущениям.

Наконец он дошел весь, до яичек и мы отправились в безумную скачку по просторам прерии любви. Сколько все это продолжалось, минуту или час, не могу сказать с уверенностью. Помню отчетливо, когда он вошел в меня до упора, я кончила. Сладкая пытка с медленным вводом закончилась оргазмом. Но Миша не остановился, когда я опала ему на грудь, со стоном, он приподнял попку и начал таранить снизу членом.

Новая волна стала нарастать во мне, на второй оргазм я кричала нечленораздельно всякий бред.

Потом я сама помогала Мише, поднимаясь и опускаясь на нем, а он замер внизу, регулируя темп и оттягивая свой оргазм. Долго это продолжаться не могло. Чрезе пять минут после моего третьего, кажется, оргазма, когда судороги и сокращения моей трубочки дошли до пика, он резко вытянул член из меня и сперма фонтаном взлетела вверх.

Я зависла над извергающимся членом и сперма билась о меня снизу.

Упав в изнеможении на кровать рядом с Мишей, я благодарно к нему прижалась. Он долго еще ласкал меня, медленнее и медленнее, позволяя спустить энергию любви, расслабиться.

В два часа ночи мы заснули.