Дело было в Нижнем, тёплым июньским утром 1986 года, когда мне едва стукнуло 16. После двух недель практики на Автозаводе я изрядно устал. По вечерам не было сил ни погулять с одноклассницей Юлькой, ни даже поиграть с встающим на всё – всё – всё другом. Я закрывал глаза и видел мрачный цех, горы металлической стружки и лужи мерзкого машинного масла... Стоп! Хватит! Отдыхать!

В субботу, ровно в 5 утра я побросал в рюкзак донки, взял ключ от сарая и в два прыжка очутился в подвале. Дорогу до нашего сарая я проходил вслепую: десять шагов вперёд до угла, шесть – влево... Я вытянул вперёд правую руку. Раз, два... Оппс! Я вздрогнул: рука наткнулась на чью – то джинсовую куртку, а хриплый голос произнёс:

– Попался, птенчик!.. Серёга, тут ещё один!

Из темноты донеслось:

– Давай его сюда!

Я рванул к выходу, но споткнулся...

Три или четыре пары рук подхватили меня и потащили вглубь подвала. Я пинался и дёргался, но что может сделать шестнадцатилетний мальчишка с кучей дюжих и возбуждённых мужиков?

– За каждый звук получишь пузырь в жопу. Понял меня, ублюдок? – сказано вполголоса, понято мгновенно...

В одном из тупичков подвала, прямо на полу горела свечка. Блики облизывали грубые доски сараев, мрачные силуэты и... голого одноклассника Генку из четвёртого подъезда. Его руки и ноги были связаны так, что он принимал позу пловца на старте.

– Раздевайся, птенчик!

– Отпустите меня!.. Я никому ничего не скажу! – прошептал я.

– Заткнись, урод!.. Ты и так ничего никому не скажешь! – сказал тот, кто поймал меня, – А за то, что открыл свой рот, я тебя накажу!

Тут я получил сильный удар в ухо и упал.

– Раздевайся, сучара! – чьи – то мощные руки сдирали с меня тренировочные штаны, плавки, футболку, кроссовки...

Я не питал никаких иллюзий. Понятно, что к 16 годам я уже начитался рассказов об изнасилованиях, но никак не мог понять, как это в попку может войти чей – то член, если даже маленький баллончик из – под дезодоранта туда не входил? Неужели меня сейчас будут трахать? От одной этой мысли было и больно, и стыдно.

– Раком, падла! – крошечный фонарик, работающий от ручного рычага, зажужжал и вспыхнул прямо перед моими глазами. – Мить, а он очень даже...

– Открой рот, цыпочка, и сделай дяде чмок – чмок! – перед лицом возник истекающий спермой и пахнущий дерьмом член с наколкой в виде пчелы, фонарик погас.

Я попытался отползти в сторону, но получил ещё один удар в ухо:

– Стоять, ублюдок! – при этом сильные пальцы открыли мой рот, и в ту же секунду в нёбо воткнулся чей – то член, член как член, не такой огромный, как в порнофильме, но этот член был Первым...

Я подавился... Член лез в горло, и я совершенно на мог дышать. Меня стало рвать, а член всё лез и лез... Сзади вспыхнул свет:

– Братаны, вы только полюбуйтесь на эту попку!

– Вау!.. – член вылез из горла.

– Птенчик, тебя уже трахали в попку? Можешь ответить.

– Нет...

– А ты туда что – нибудь вставлял?

– Да... Баллончик от дезодоранта... Один раз...

– Зачем?

– Хотел понять, как туда входит член.

– А это зачем?

– Не знаю...

– Птенчик, а ведь ты пидор! А если ты пидор, подними попку повыше!

Я даже не успел пошевелиться, как по самой дырочке прошла рука с едким вазелином, а внутрь вошёл чей – то палец.

– Ааааааааааааааааххххх!.. – было очень больно.

– А кому сейчас легко, Птенчик? – палец вышел из попки, где – то в темноте чмокнул вазелин, и – ааааааооооооооопппс! – в меня вошло два пальца.

– Паши, подведите сюда второго! – сказал Серёга, и два невидимых Паши подтащили ко мне полудохлого Генку, а сам Серёга зажужжал фонариком – Смотри, тварь, какая должна быть жопа!

Генка замычал, а еле удержался, чтобы не заорать от воткнувшегося в меня члена.

– Паша, это ты, что ли?

– Ага!.. – самодовольно хмыкнул невидимый Паша и стал ритмично рвать мои внутренности, и в это же время в мой рот вошёл ещё один член.

– Делайте фотку! – вспышка осветила подвал, но я ниего не увидел, кроме месива голых тел и окроваленного Генки.

– Птенчик, ты просто прелесть!.. За это ты получаешь приз!.. Геннадий, ну – ка отсоси у Птенчика! – Генка повозился в темноте и нехотя припал к моему члену.

И в этот момент мне показалось, что задница совсем не болит, более того, мне чертовски приятно. Я стал двигаться в такт трахающим меня Паше и Серёге, Генка зачмокал и я... со стоном кончил за пару минут.

– Эта шлюха кончила! – это был Митька, – А кто ей разрешил? За это, Птенчик, ты будешь наказан!

Сзади опять зачмокал вазелин, и в мою дырку упёрлось холодное стекло бутылки.

– Пожалуйста, не надо бутылкой! Вы мне всё порвёте! Лучше трахайте меня в попу и в рот, сколько хотите, но не надо бутылкой!.. – мою речь прервал удар в ухо.

Голова упёрлась в стенку сарая, по спине ползали мурашки (впрочем, это могло быть крысиное дерьмо с пыльного пола), а в задницу лезла "чебурашка". Я ныл и ревел, боль отключала мозги...

– Вить, не лезет...

– Ничё, в следующий раз влезет!.. Серый, пододвинь матрас!

В темноте зашуршал матрас. Меня подняли и усадили на кого – то лежащего, не забыв ввести в ноющую дырку член.

– Нагнись!

Я нагнулся. Сзади зашуршали и – аааааааааааоооооппп! – в мою задницу вошёл ещё один член, а в рот – ещё один, уже обмякший. Вспышка – и фотоаппарат увидел работающие во мне поршни. Всё это было менее больно, чем проникновение бутылки, но тоже не сахар. Члены заёрзали в моей попке и где – то через минуту кончили.

– Мить, у тебя пиво осталось? Дай глотнуть!

– На...

– Ну как, хорош на сегодня?..

– Ага... Только я ссать хочу... Эй, Крокодил Гена, ты где?

Генка застонал в углу, и там же зажурчал бывший литр пива.

– Вкусно, падла?

– Угу!.. – не думаю, что Генке было действительно вкусно.

– Тогда – десерт. Сейчас Птенчик трахнет Крокодила, а Крокодил – Птенчика, и мы вас отпускаем, мальчики. Крокодил, в позу!

Генка послушно встал раком, а я стал теребить свой предательски висящий член.

– Что, Птенчик? Не стоит? По бутылке соскучился?..

Выручил Генка:

– Давай я у тебя пососу! – в самом деле, помогло. Минут через десять работы под вспышки фотоаппарата я разрядился, и тут же на меня набросился Генка... Оппаньки!.. Кто бы мог подумать, что у этого хмыря такой гигант?.. Я ныл, а Генка всё работал, работал и работал, не обращая никакого внимания на вспышки и восторженные вопли Паш, Митьки и Серёги. Десять минут? Двадцать? Тридцать?.. Ну сколько же можно?.. Уффф!..

– Хорошо, сучата... Вы заработали свободу! Надеюсь, вы понимаете, что вас выгонят из школы и всяких там комсомолов, если увидят эти фотки? – Митька говорил добрым голосом Санта – Клауса. – И вот вам домашнее задание. Птенчик должен разработать попку под пивную бутылку, а Крокодил Гена... А для Крокодила Гены у нас есть непыльная работёнка завтра вечером.

– Серый, у тебя камера на ходу?

– На ходу.

– Крокодил, ждём тебя завтра в семь вечера у входа в подвал... И не ссы: больно больше не будет! Всё, идите на хер отсюда...

Мы кое – как оделись и вышли из подвала. Ласково светило солнышко, на кустах чирикали ни о чём не подозревающие воробьи...

Что было потом?

Парни из подвала больше не появлялись. Меня тянуло в подвал, и я несколько раз я натыкался на Генку, играющего со своим членом на ТОМ МЕСТЕ, и мы разряжались по очереди друг в друга, не говоря ни слова... В школе и во дворе мы делали вид, что ничего не происходит... Потом я уехал в Москву, а Генка остался в Нижнем, теперь у него своя фирма где – то на Свердловке. Поговаривают, что на самом деле он работает жеребцом, осеменяя богатых туристов и "новых русских"... Что касается меня, то я уже больше не смог заниматься сексом с женщинами. Странно, я мечтал о повторении того случая в подвале, но ничего подобного больше не случалось. Сознательно или нет, я выполнял и перевыполнял своё "домашнее задание", и теперь в мою попку легко входит бутылка из – под шампанского.

А толку?..