От такого нещадного обращения клитор и соски Алины вздулись, приобретя тёмный, иссиня – красный оттенок, и почти потеряли чувствительность. Алина, почти задыхаясь от переполняющего её чувства, выносила все истязания в миллиметре от оргазма, желая провалиться в небытие от переполняющих её ощущений. Когда клитор Алины превратился в налитый лепесток, я перевязал его у основания медной проволокой, сделав для надёжности несколько витков. Другой кусок проволоки я пропустил через колечки в её сосках и плавно стянул его с первым. Соски и клитор оказались стянутыми друг с другом струной проволоки, доставляя Алине невозможные страдания. Она попыталась согнуться, чтобы хоть как – то ослабить натяжение, но верёвки прочно фиксировали её бедра на месте, а петля на шее не давала возможности оторвать голову. Я стянул проволоку ещё сильнее, изолировав место контакта изолентой. Теперь Алина была обездвижена не только натяжением верёвок, а ещё и новыми вспышками боли в её клиторе и сосках, которые появлялись при малейшем шевелении.

Алина от боли и постоянного напряжения блуждала где – то между состоянием беспамятства, безысходности и наслаждения. Её тело было сейчас в состоянии перенести те сладкие мучения о которых она мечтала, а я хорошо знал, как это сделать. В арсенале моих средств для сексуального истязания была редко используемая вещь – электрический генератор постоянного и импульсного тока. Сейчас тело Алины было готово для превращения в электропроводник, а её соски и клитор были готовыми клеммами... именно на них в первую очередь обрушится пытка электрическими зарядами. Я подключил один зажим к медным проводам, стягивающим вздувшиеся от нетерпения соски и клитор Алины и пустил слабый ток. После чего взял помпу для анального плага, по – прежнему раздувающего измождённый анус Алины, и сделал два энергичных качка. Лицо Алины исказилось гримасой, она попыталась дёрнуться, но туго стянутые соски и клитор моментально вернули её в неподвижное состояние покорности и напряженного ожидания новых экзекуций. Алина потеряла счёт времени. Её попка и без того готова была лопнуть от нескончаемого мучения, я теперь огонь в анусе достиг предела её терпения, Алина застонала. Я добавил ток в генераторе. Теперь её терзал не только разверзнутый анус, но и сладкая боль в налитом кровью клиторе и сосках. А переключил генератор в импульсный режим, теперь тело Алины стали короткими очередями пронизывать заряды, невольно заставляя её мышцы немного сокращаться. Если соски ещё были в состоянии терпеть эти издевательства, то ноющий клитор приносил Алине столько же боли, сколько развороченный до предела анус. Она застонала громче, не в силах этого перенести.

Я перевел генератор на управление напряжением и выставил серии импульсов по 100 Вольт. Редкий человек вытерпит такое напряжение при постоянном пропускании тока, однако при сокращении времени импульсов, человеческих ресурсов может хватить на несколько минут такой пытки. Стон Алины стал громче, она не могла больше терпеть и, перевалившись через порог сдерживания боли, стала приближаться к оргазму.

Сейчас она действительно плохо различала свои ощущения. Алина превратилась в тугой клубок напряжения, нервов, боли и, наслаждения. Через пять минут такой экзекуции она действительно могла бы кончить от того, что о её клитор потушат сигарету. Алина стонала и ерзала по кровати, мучая себя ещё больше. При очень жёстких и длительных экзекуциях восприятие боли меняется, она становится единственно желанным ощущением. Никакие самые нежные ласки не доведут теперь Алину до вершины блаженства. Боль была сейчас её единственным путем к оргазму и освобождению. Почти задыхаясь от накрывающих её с головой волн исступления она просила ещё и ещё.

Выкрутив на максимум ручку генератора, я ещё несколько секунд наблюдал, как Алина, скуля и ерзая, пытается догнать лепесток наслаждения, ускользающий в многократном наслоении боли. Потом вынул из её киски работающий вибратор и заменил его на самый толстый дидло, который был в моем арсенале, около 8 см. в диаметре. Когда я насаживал Алину на дилдо она уже плохо понимала, что происходит. Она качалась из стороны в сторону, кусая губы, словно в горячке. Её измученный клитор, превратившись в тугой комок плоти меньше всего походил на инструмент наслаждения, муки которые он её приносил плавно переносили её в предоргазменную агонию. Огромный дилдо, на который я насадил Алину на всю длину её вагины торчал из её раскрытой киски, словно желая пробуровить её до основания.

Я зажег свечу, и подождав, пока растает парафин, капнул им на сосок Алины. Она взвизгнула бы, если бы не кляп. Следующая капля упала рядом с первой, мгновенно застывая на коже. Это действительно было выше её сил. Алина завыла в голос, не прекращая ерзать по кровати, ища избавления только в одном. Под накатывающие стоны Алины я, взяв в каждую руку по свече, старательно обкапал парафином её оба соска, конвульсивно дергающихся от электрических разрядов. Доведённая до предела Алина, не прекращая, ныла в голос, и, напрягаясь из последних сил, дергалась и ерзала на кровати, доводя себя до полного изнеможения.

Капли расплавленного парафина зашагали по животу и добрались до киски. Алина уже не могла стонать, она беззвучно билась в конвульсиях и жаждала только одного, когда через пару секунд накопившийся в нескольких свечах парафин тонкой струйкой коснулся её лилового клитора, и маленьким ручейком побежал вниз обжигая и тут же обволакивая немеющую от истязания плоть.

Алина долго кричала от боли, сама ещё не понимая, что вместе с этим погружением в огненный океан где – то в самой глубине её плоти раскрывается ярко – красный цветок всепоглощающего чувства. Там в глубине начинает бить фонтан наслаждения, с каждой секундой все сильнее и сильнее, не оставляя ничего, кроме бури, проносящейся по каждой жилке твоего тела, превращая каждый миг в вечное самозабвение в глубинах бушующей стихии....

... Когда Алина проснулась, был полдень. Солнце беззастенчиво светило в окно. Облака и шелест листвы за окном обещали чудный день. Я готовил завтрак. Алина неслышно на цыпочках подошла ко мне и обняла сзади, прильнув грудью к моей спине.

– Спасибо!... Это была лучшая наша с тобой ночь!...

Развернувшись, я заглянул в её глаза. Они излучали свет. Я мягко и нежно поцеловал её губы.

– Наша лучшая ночь ещё впереди...