Сквозь скрипучие двери маленького вокзала мы на площадь. Здесь было гораздо тише и чище, чем у нас в городе.

– Ну и куда теперь? – спросила Женя.

– На автобусную остановку, – ответил я, – пойдем покажу.

Взяв за тетю руку, я повел ее через привокзальную площадь. По дороге мы несколько раз останавливались, Женя бросала сумки на землю, приседала около них и что – то поправляла.

– Очень тяжело? – спросил я.

– Ничего, пока терплю, – отвечала она.

Мы подошли к небольшому павильону в центре площади.

– Долго нам здесь стоять? – спросила тетя, оглядываясь по сторонам.

– Сначала надо купить билеты, вот здесь, – я пнул деревянную стенку кассы, – потом подъедут автобусы.

– Когда? – опять спросила Женя, разглядывая строения, по границе площади.

– Они всегда подъезжают к электричке, – объяснял я, – забирают пассажиров и возвращаются только к следующему поезду.

– Толковый пацан, – похвалил меня пьяный дядька, сидящий в тени кассы на пустом бутылочном ящике.

Женя покосилась на него, было видно, что дядька ей сильно не понравился. Не спуская глаз с меня и вещей, тетя заняла очередь в кассу. А я опять достал пистолет и принялся охранять сумки, пока тетя, переминаясь с ноги на ногу, стояла в очереди. Дождавшись, когда Женя вернется, я подергал ее за сарафан.

– Чего тебе? – наклонилась она.

– Я писать хочу.

– Потерпи. Ты же знаешь, мы не можем отойти. Автобусы уедут без нас, вот тогда будем здесь сидеть с бомжами до вечера.

– Ну, Женя, я сильно хочу:

– Не мучай ребенка, – оказывается, пьяный мужик все слышал.

– Куда я его дену? – разозлилась тетя.

Да вон, – мужик кивнул головой, – видишь дырку в заборе?

Женя посмотрела в указанном направлении, там не далеко за жиденькими кустами тянулся бетонный железнодорожный забор. В нем правее доски объявлений действительно была дыра. Тетя в задумчивости стояла, скрестив ноги.

– Да не ссы, ты! Вон твои автобусы, – мужик показал на три машины, – подъезжать будут по очереди, успеете вернуться.

Женя еще немного постояла, а потом обратилась к женщине стоящей перед нами в очереди.

– Посмотрите, пожалуйста за вещами. Мальчику нужно в туалет.

Женщина согласилась и мы быстро побежали через площадь.

– Странный город, – сказала Женя, таща меня за руку, – трава, газоны есть, а асфальта нет.

– Песок тоже красиво, – возразил я. Лично мне этот городок очень нравился. Ну и что с того, что вместо асфальта дорожки посыпаны песком. Тетя Женя не отвечала, а продолжала бежать к забору. Вдруг она охнула, остановилась и резко нагнулась, упершись руками в колени.

– Ты чего? – спросил я, замершую Женю.

– Пуговку потеряла, – прошептала она.

– От сарафана?

– Да, да, от сарафана. Помолчи пожалуйста!

Я решил поискать пропажу. Как говорил папа, если вы что – нибудь потеряли, то поворачивайтесь друг к другу попами и

ищите в разные стороны. Обойдя тетю, я опустился на колени и начал общаривать дорожку.

– Если пуговица упала, то она могла зарыться в песок, – предположил я.

Женя не отвечала, она лишь застонала и присела еще ниже. Видимо ей очень было жалко терять пуговку. Мне тоже было

жалко Женю, и я старательно просеивал песок у ее ног. Внезапно меня чем – то обожгло. Я удивился, потом когда посмотрел на

руку – понял, что это капли.

– Же:, – я поднял голову и хотел спросить тетю, что произошло, но увидел, как по ее ноге скользят другие капли. Наверное,

Женя так огорчилась из – за потери пуговицы, что опять сильно вспотела. Глядя на мокрые дорожки, я вспомнил, как мы с папой

попали под сильный дождь и побежали домой. Дождинки стучали по голове, стекали с мокрых волос по спине и через попу вытекали

по ногам из шортиков. Было очень щекотно и очень весело, вот только дома мама почему – то рассердилась и долго ругалась на

папу.

Женя выпрямилась, схватила меня за мокрую руку и опять потащила к забору.

– А как же пуговка? – запротестовал я.

– Потом найдем, – ответила тетя, быстро перебирая ногами.

Добежав до прохода в кустах, я остановился. Женя с размаху налетела на меня.

– Ты чего встал?

– Там колючки.

– У нас нет выбора. Пошли, иначе сейчас кто – то описается.

С этими словами, тетя толчком отправила меня вперед и с треском проскочила следом. Мы стали осторожно пробираться вдоль забора, выбирая места куда можно поставить ноги. Женя сквозь зубы умоляла меня идти быстрее, но сама смогла дойти только до доски объявлений. Там она остановилась и стремительно задрала подол сарафана. Сейчас она стала похожа на наших девчонок их садика, когда те собирались прыгать с крыши песочницы. Я уже хотел сказать Жене, что до дырки идти осталось совсем не много, но замер пораженный невиданным зрелищем, прямо на моих глазах тетины трусы стремительно промокали.

– Женя! Ты, : ты забыла снять трусики, – выдохнул я.

– Неужели? – она посмотрела под себя, там просочившись сквозь ткань, бежали струйки и стекали по ее ногам.

– А может, я их снять не успела.

– Ты что, описалась? – я не поверил своим ушам. Ну не может взрослая тетя вот так просто описаться на улице.

– Тише, не кричи, – остановила меня Женя. Она с неудовольствием посмотрела на свои промокающие туфли.

– Гришенька, ты лучше посмотри снизу, что бы меня ни кто не увидел, – попросила они и, просунув палец под резинку, сдвинула мокрые трусы в сторону.

Я присел под доской объявлений, но не смог оторвать глаз от открывшихся черных волос на животе у Жени. Тетя немного присела и продолжила писать, но несмотря на свои старания, она по – прежнему заливала свои туфли.

– На меня ни кто не смотрит? – опять спросила она.

– Никто. Первый автобус поехал, все на него глядят.

Хорошо, что у Жени такие длинные ноги, – думал я про себя, – сейчас из – под доски их видно только до колена, ну может чуть выше. И ни кто не догадается, что у нас здесь произошла "авария". Закончив писать, тетя отвернулась от меня и сняла трусы. А когда она, раздвинув ноги стала вытираться их чистой стороной, я понял почему многие женщины так странно ходят. Оказывается, у них между ног в попе растут волосы. Вот они и щекотятся.

– Женя, – шепотом позвал я, а потом видя, что меня слышат, коснулся холодной кожи бедра.

– Женя, тебе не больно? – спросил я.

– Было больно, – ответила она, не разгибаясь и продолжая вытираться, – а когда пописала, стало хорошо.

– Нет, я не о том. Тебе не больно с такой дыркой ходить?

– Где? – Женя повернула ко мне голову.

– Там, – я показал пальцем на красную щель в черных волосах, тянущуюся от живота до самой дырочки в попе.

Тетя тут же прикрылась рукой, – А ты не подглядывай!

А потом, рассмеявшись, добавила, – Это у всех девочек с рождения, не бойся. Ты сам – то писать собираешься, или только будешь на меня смотреть?

Пока я поливал дерево у забора, Женя закончила вытираться, аккуратно скатала мокрые трусы в комок и спрятала их в кулаке.

– Ты готов? Тогда пошли, – скомандовала она.

– Давай я сзади пойду, – предложил я, когда мы вышли на площадь.

– Зачем?

– Ну ты же без трусиков. Вдруг ветер подует, и все увидят, что ты идешь голая. А так я буду идти позади и держать твой сарафан.

Женя рассмеялась, прижала меня к своей мягкой ноге и сказала:

– Гриша, ты самый добрый мальчик на свете. Я тебя люблю!