Юлькины пальцы крепко вцепились мне в спину, её встречные толчки стали чаще и размашистей, и когда наши лобки расходились, головка иногда даже выскальзывала из влагалища. Но – напрасно я боялся! – то ли Юлька так ловко вновь подставляла мне свою волшебную дырочку, то ли член сам находил обратную дорогу но, легко раздвигая входное колечко, он опять устремлялся в жаркую сладостную глубину. По бёдрам девочки, обхватившим мои ноги, побежала мелкая дрожь, она перестала подмахивать и сильнее прижалась ко мне своей голой грудью. Её ноги дрожали всё сильнее и сильнее, пальцы заскребли у меня по спине. При каждом погружении члена Юлька стала коротко, с придыханием постанывать: "А: а – а: а – а: ". А когда головка упиралась в донышко влагалища, колечко у его входа сжималось крепче, как бы не желая выпускать член из своих объятий. Это продолжалось с минуту или даже дольше. Но вот её объятья ослабли, волны судорог, пробегавшие по её ногам, стали гаснуть:

Несмотря на всю свою дремучесть, я всё – таки смог сообразить, что она кончила, но решил, раз она меня не гонит, не останавливаться и попробовать всё – таки спустить самому. Некоторое время я старался один, но скоро Юлька вновь стала подмахивать, с каждым разом усиливая свои толчки, потом всё повторилось – судорожная дрожь её ног, короткие вскрики на выдохе, а в пизде сделалось настолько мокро, что стало хлюпать. Только на этот раз, когда её тело снова отдыхало от конвульсий оргазма, я наконец – то тоже кончил и впервые испытал неописуемый взрыв мучительного блаженства, когда спускаешь в живую горячую плоть девочки, а не себе в кулак. Я долго лежал на Юльке, не в силах сразу встать, пока он не выпрямила свои ноги, и я просто перевалился через одну из них на песок. Меня охватило какое – то сложное чувство одновременно и удовлетворения и опустошённости и благодарности к девочке, доставившей мне такую неземную радость, и почему – то стыда перед ней и перед мальчишками, глазевшими на нас. Я кое – как заставил себя встать и натянул плавки, стараясь ни на кого не смотреть.

Тут же Серёжка вновь оказался на Юльке.

– Не надо, я больше не хочу, – она попыталась столкнуть его, но Серёжка не обращал на это внимания.

– Ну, пожалуйста, не надо, я потом сама дам, – слабым голосом умоляла Юлька, и он смирился.

– Ну, ты даёшь! – поднимаясь, обратился ко мне Серёжка. – А говорил, что в первый раз. Так здорово отодрал девчонку, что она в себя никак не придёт!

Юлька, вытянув сжатые ноги, с закрытыми глазами расслабленно лежала на песке. Услышав Серёжкины слова, она медленно приподнялась, поправила стянутый им с груди лифчик и поискала глазами трусы. Найдя, отряхнула приставший к телу песок, вытерла трусами у себя между ног и надела их.

– Ну, как, клёво было? – спросил её Серёжка.

Юлька не ответила.

– Я же видел, тебе понравилось, вон как стонала!

Юлька снова промолчала.

– Ну, пошли купаться, – позвал всех Серёжка.

Мы вернулись на пляж. Никакие разговоры как – то не клеились, мы искупались, поиграли в волейбол, правда, Юлька играть не захотела. Потом играли в карты, в дурака, ещё раз искупались:

– Ну, что, пацаны, ещё по палке на дорожку? – спросил Серёжка. – Юль, ты обещала!

Я увидел, как у мальчишек разгорелись глаза. Юлька поднялась с подстилки.

– Подстилку возьмите, а то на голой земле неудобно, – только и сказала она.

Не знаю, почему, но я сказал, что мне не хочется, и остался. Я стоял и смотрел, как они шли к кустам:

Мне показалось, что их не было целую вечность, и всё это время воображение рисовало картину, как Юлька, обхватив руками и ногами кого – то из мальчишек, машет ему навстречу попкой и стонет "А: а: а – а: ", как подо мной. И я ругал себя, что не пошёл со всеми. Только спустя минут сорок, если не больше, они, наконец, показались из кустов:

Мальчишки опять пошли купаться, а Юлька, расстелив принесённое назад покрывало (то самое, на котором её только что ебали!), как – то устало опустилась на него и легла, разбросав в стороны согнутые в коленях ноги. Я стыдился взглянуть на неё, тем более заговорить (а о чём, спрашивается, я мог бы говорить с ней сейчас, когда и я и она знали, чем она только что занималась с мальчишками!). И я бросился со всех ног в воду, окунувшись с головой. Ребята отплыли к противоположному берегу, я не поплыл к ним, с ними мне тоже не хотелось сейчас общаться. Нырнув пару раз, я вылез из воды.

Юлька лежала с закрытыми глазами, и я, пока шёл к ней по песку, не мог отвести взгляда от её купальных трусиков, отчётливо обрисовывавших всё, что было под ними, даже достаточно широкую бороздку между половами губами. Там, между её распахнутых ног, на светло – голубой ткани темнело влажное пятно. В это время Юлька открыла глаза и перехватила мой взгляд. Она села и, не сводя ног, посмотрела туда же. Потом взглянула мне прямо в глаза и, как мне показалось, как – то виновато улыбнулась.

Юлька дождалась, когда мальчишки вылезут из воды, направилась к берегу и зашла в воду. Проплыв всего пять – шесть метров, тут же повернула назад. Уже идя к берегу, она остановилась, когда вода оказалась ей чуть выше пояса. Ребята не обращали на неё внимания, я один, сидя на песке, не сводил с неё глаз. Держа руки под водой, Юлька наклонилась, погрузившись в воду по самые плечи, что – то там сделала и снова выпрямилась. Тут она заметила, что я смотрю на неё, ей это явно не понравилось, и она развернулась ко мне спиной, так и не вынимая рук из – под воды. Её локти задвигались взад – вперёд навстречу друг другу. И тут до меня дошло – она сняла трусы, и сейчас отстирывает то злополучное пятно на них. Ведь это же сперма! Сколько мы её сегодня влили в Юльку! Целых семь (как позже выяснилось, даже восемь!) порций, мальчишки по две и я одну. Конечно, она вся в ней не поместилась и вытекла, когда они возвращались из кустов. Мне припомнились пятна засохшей спермы, особенно заметные на тёмной или цветной ткани трусов, остающиеся после особо уж приятных сновидений (онанируя, я спускал или в носовой платок – поди, отличи от соплей – или в ладонь, после чего смывал). Видимо, Юльке это тоже было известно. Наконец, так же под водой, она надела трусы и пошла к берегу:

– Зря не пошёл, было ещё лучше, – делился со мной Сашка по дороге домой. – Она сама догола разделась, мы тоже. Знаешь, как кайфово, когда оба голые! А Серёжка, пока мы с Колькой её ебали, заставил себя за хуй держать. Он хотел, чтобы она в рот взяла, а она ни в какую, говорит, тогда совсем не дам, а так согласилась. Представляешь! Мы ебём, а она в это время его дрочит.

– Он что же, не ебался с ней? – почему – то обрадовался я.

– Почему не ебался? Отодрал, как миленькую, аж два раза. Сначала самый первый, а потом, после нас с Колькой, ещё раз засадил, у него же опять встал, пока она его дрочила. Эх, она и орала под ним во второй раз!

– Что, больно было?

– Наоборот! Он же во второй раз быстро спустить не мог, так она успела за это время раза три кончить.

– А с вами?

– С Колькой не знаю, а со мной, точно спустила, знаешь, как мокро в пизде стало, я после этого тоже сразу спустил.

: Наши с Юлькой дачи были дальше всех, поэтому в конце мы остались с ней вдвоём, и весь остаток пути провели в полном молчании. Мне отчего – то было стыдно, и я мечтал побыстрей дойти до забора их дачи.

– Пока, – коротко бросила Юлька, закрывая за собой калитку: