(Сценка из романа "Все значительно хуже")

Через сорок минут мы сидели за столиком в углу небольшого зала.

Я ненавижу шумные рестораны с громкой музыкой, пьяными женщинами, вечным гомоном и толкучкой между столиками. А не умеющие танцевать, но самозабвенно танцующие посетители, производят на меня и вовсе удручающее впечатление.

Словом, большой ресторан не для меня. А вот, небольшое кафе, спокойная обстановка, почти полное отсутствие посетителей – это как раз то, что нужно. Особенно, если столик в самом углу, официант не навязчив, уши не терзает музыка, и работники соседнего магазина не отмечают юбилей главбуха – крепкого еще мужичка с торчащими из ушей пучками седых волос! Для обстоятельного разговора нет ничего лучше утреннего, пустого, полусонного кафе.

– Начинай, – сказал я Ленке, – и постарайся ничего существенного не пропустить.

Пока она рассказывала, я выпил несколько чашек кофе, пару бокалов сухого вина, съел салат, и один раз сбегал в туалет.

По ее словам выходило, что несколько месяцев назад Вадим познакомился с какой – то сумасшедшей компанией, которая занималась, не то сатанизмом, не то чем – то еще в таком же духе. Они устраивали оргии на кладбищах, курили анашу, наносили на тело странные татуировки. Именно тогда Вадим потерял к ней интерес, как к женщине. Вероятно, в секте сатанистов секса ему хватало с избытком, причем, как догадалась Ленка, секса весьма извращенного, даже нездорового.

– Тут, пожалуйста, поподробнее, – прервал я, – почему ты так решила?

Клянусь, Ленка смутилась и слегка покраснела.

– Тебе, может быть, будет неприятно это слышать, – начала она, – он однажды пришел пьяный... даже и не пьяный, а, наверное, обкурившийся. Пришел с другом или кто он там ему...

– Ну, продолжай, – я уже примерно догадывался, о чем будет рассказ.

– Они сидели на кухне, вроде еще курили... не знаю – я закрылась в комнате, чтобы не слышать их разговоров.

– Ну, хоть что – то слышала? На какие темы они говорили?

– Отрывки. Они говорили что – то о субстанции зла, о всеобщем наставнике... и о жертвах. Да, еще что – то о сладостном страдании, когда видишь, как твоя жена бьется в объятиях другого... Таким вот высокопарным стилем.

– Понятно. Ну и...

– Ну и потом ввалились в комнату с одуревшими глазами...

– И?

– Вадим как – то немного сник, а тот, второй, подсел на кровать... Я лежала и смотрела телевизор... Он стал что – то говорить о взаимной симпатии... не помню. Потом Вадим достал какую – то кассету. Я думала, что они просто посмотрят и угомоняться. Пошла было на кухню, но этот, второй – Михаил его звали – поймал меня за руку и усадил рядом. В общем, заставил смотреть эту пакость.

– А что там было? Порнуха?

– Если бы только порнуха... Порнуху – то смотреть еще можно, мы раньше с Вадимом иногда вместе смотрели, заводились, а потом занимались любовью, как бешенные.

– Ну а там, что было?

– Извращения. Изнасилования в основном. Мне казалось, что это были натуральные съемки, типа документальных. Ну, то есть, не там, где артисты играют, а... словом все происходило на самом деле. Какие – то подвалы, на грязном тряпье кого – то насилуют. Помню, еще были съемки какого – то ритуала, что ли. Собравшиеся что – то долго пели, вроде религиозное, а сами при этом были голые и все сплошь мужики. Ну вот, а потом привели женщину или девушку с завязанными глазами. Под это пение уложили ее на пол, на какой – то грязный матрац и пошли... по очереди. Когда на ней побывало человек пятнадцать, она кричать стала, вырываться. Ее держали. Ну а потом, когда еще с десяток ее... она уже затихла и так и лежала до самого конца, как мертвая. А может, она и вправду умерла и они в конце уже насиловали труп. Вот такая была кассета.

– Кассету просто смотрели? К тебе не лезли? – тут Ленка посмотрела на меня как – то странно.

– Да нет... тогда не лезли... Вадим, правда, пытался поцеловать, но я его оттолкнула. А Михаил просто сидел рядом, только прижимался все сильнее... – Ленка вдруг замолчала.

– Ну, ну, а дальше? – мной овладело какое – то нездоровое любопытство. Я боялся Ленкиного рассказа о том страшном, что было дальше и не мог уже обойтись без него.

– А дальше... Этот тип, Михаил, сказал, что надо мне обязательно их поцеловать. Именно Вадима – моего мужа – и его, Михаила, поскольку он друг Вадима. В общем, я поняла, что он был там, в секте, кем – то вроде идеолога. Все теоретизировал. А Вадим слушался его как мальчик. Даже тогда, когда он стал... Ну, сначала я вырывалась... Они повалили меня на кровать и стали целовать по очереди. Потом Михаил приказал Вадиму держать меня за руки и он послушался. Представляешь? Муж крепко держал за руки свою жену, пока ее насиловал его товарищ.

– Но ты пробовала кричать?

– Нет...

– Почему?!

– Не знаю... Наверное, просто стыдно было.

– Но хоть отбивалась? Пыталась вырваться?

– Конечно. Но что я могла сделать против двух обкуренных бугаев?!

– Ну, а дальше?

– Ну вот, значит, муж держал меня за руки, а второй стал расстегивать халат. Причем, расстегивал не торопясь, гад, наслаждаясь. Вначале медленно распахнул на груди, потом ниже... И заставил Вадима сосать мне грудь. Я умоляла их не делать этого, говорила, что завтра им будет стыдно... Какое там! У них, у обоих уже слюни текли. Был, правда момент, когда я подумала, что они решили оставить меня в покое. Когда они оба встали. Но оказалось, они просто решили синхронно раздеться...

– Синхронно – это как? В танце, что ли?

– Да нет, просто вместе и быстро. У них после этого фильма и после того, как они обслюнявили мою грудь, не было сил терпеть.

– Подожди. Ты же сказала, что грудь тебе сосал Вадим?

– Ну, Вадим... а потом и тот... тебе что, во всех подробностях рассказывать?!

– Да, если можно, во всех подробностях...

Ленка посмотрела на мое раскрасневшееся лицо, прислушалась, вероятно, к тяжелому дыханию и поняла мое состояние.

– Рассказывай дальше, – потребовал я

– Как хочешь... мне, конечно, неприятно вспоминать об этом, но если ты... если тебе... ладно. Короче, когда они раздеваться начали, моя надежда на их благородство пропала. Я помню, плакала, когда Вадим навалился на меня и распял на кровати, как Иисуса Христа. Я плакала и никак не могла понять, чего же он ждет. Ведь я была голая, я была под ним, ноги свои он просунул между моих... словом, все готово было...

– Подожди, – мучительная сладость сдавливала мне горло, – ты дома, что ли в одном халате ходила? Без трусов?

– Конечно, я так всегда хожу. А твоя Наталья – дома ходит в бюстгальтере и трусиках?!

Я стал вспоминать, как ходит дома Наталья и немного отвлекся. Кровь от головы отхлынула. От другого места, впрочем, нет.

– Наталья ходит... ну, наверное, по – разному. И так, и этак – я же не проверяю.