Мне тогда было тринадцать с небольшим. Я отдыхал в деревне на родине отца. Был обыкновенным долговязым подростком с прыщами на лице, стеснялся ровесниц и конечно мечтал о сексе в то же время, прекрасно осознавая, что никаких шансов на секс в моём случае пока не предвидится. Да и откуда им взяться этим шансам, когда в городе сплошная учёба, математический кружок в спецшколе и практически никакого общения с девчонками, а тут ещё эти прыщи на лице повылазили, одним словом первый свой сексуальный опыт я ожидал лет этак через дцать, не раньше и уж никак не этим летом. Однако жизнь подарила мне шанс гораздо раньше предполагаемого мной времени...

Это был жаркий, летний день, кажется, был ещё какой то праздник потому что многие взрослые ушли отмечать его в лес, разумеется с водкой, гармошкой, и заготовленными шашлыками.

Нас было трое друзей. Наевшись шашлыка, мы перебегали от одной группы взрослых к другой весело, толкая, друг дружку, пока не разругались из – за какой то несущественной мелочи. После чего Макс с Лёшкой пошли купаться на старый пруд, а я обиженный на весь мир углубился в лес, где уже не было видно никаких костров и отдыхающих колхозников.

Я решил перейти на другую сторону поляны, что бы другим путём выйти на старый пруд, однако по пути туда моё внимание привлек не очень громкий, но явно ругательный говор. Разумеется, я как настоящий разведчик решил тайком посмотреть, что там за кустами происходит. Аккуратно, что бы себя не обнаружить, лёжа на животе, я ползком добрался до ложбинки и увидел там такую картину.

На дне ложбинки в тени лежала полуобнажённая незнакомая мне женщина лет под сорок, было сразу понятно, что она очень сильно пьяна. Из всей одежды на ней была только ярко жёлтая футболка, надетая на голое тело без лифчика, а рядом с ней в беспорядке валялась джинсовая юбка, сланцы, а также бесстыдно белел на зелёном фоне травы какой то маленький белый лоскуток (я помню, что предположил тогда что это были её трусики). Она лежала как бы на животе и немного на боку, подложив аккуратно руки под голову и как – то, не естественно разбросав ноги в стороны. Расстояние не позволяло подробно разглядеть её лица, видно было только чёрные кудрявые волосы средней длинны и мирно закрытые глаза. По всему было понятно, что она жутко пьяная и спит. Над ней склонился деревенский скотник, мы его все хорошо знали, по трезвому он часто брал нас с собой пасти деревенский скот, а по пьяному делу бывало, гонял всю деревню. Он безуспешно пытался растолкать спящую, при этом каждый раз, когда он пытался её поднять его сильно заносило назад, и он постоянно пытался поймать равновесие чтобы устоять на ногах.

– Вставай б. . ять, тебе что с. . ка мало что тебя целая бригада отымела, хочешь, что бы тебя тут дети увидели...

Он ещё говорил что то, силясь её поднять, но я это уже плохо помню: Моё сердце бешено билось, я на всю жизнь запомнил свои ощущения в этот момент... Вначале я очень сильно испугался, что он меня увидит, поэтому смотрел не отворачиваясь, боясь пошевелиться, что бы не обнаружить себя. Потом когда в течение нескольких попыток поднять её он смешно пытался поймать равновесие я понял, что могу не опасаться быть замеченным ведь даже заметив меня в кустах наврятли он смог бы точно понять, кто я есть, поэтому страх, как бы отошёл на второй план и место страха стало занимать обыкновенное любопытство.

Я уже хотел, было бежать, предвкушая по дороге как буду с интересом рассказывать увиденное Лёшке и Максу (чем не повод для примирения), но тут вдруг скотник перестал её поднимать, а обошёл качающейся походкой и встал со стороны её ягодиц, а потом положил одну ногу в тапочке на её верхнюю ягодицу так чтобы как можно шире её отодвинуть и слегка наклонившись стал смотреть на то, что было скрыто за её складками, при этом он стал весело смеяться каким то глуповатым беззвучным смехом. Он несколько раз раздвигал ягодицу ногой, а затем резко убирал ногу. А потом махнул на спящую рукой отошёл от неё и, расстегнув штаны, стал мочиться на траву, после чего поднял свой пиджак, и побрёл вглубь леса, куда то в сторону за Алёнин Луг.

Я не шевелился. От увиденного мысли путались, было трудно дышать, в плавках вообще творилось чёрти что. Я буквально пожирал глазами лежащую женщину, одновременно прокручивая в голове вновь и вновь как тапочек ложится на ягодицу и как медленно приподнимается её плоть... Хотелось немедленной разрядки, однако прибегать к услугам правой руки в такой момент даже в голову не приходило. Я решил, что надо сгонять за ребятами и рассказать им всё или лучше привести их сюда, однако вместо этого медленно отбежав вниз (инстинктивно я боялся разбудить её, теперь это кажется смешным) обогнул ложбинку и кинулся бежать вслед за ушедшим скотником. Долго мне бежать не пришлось, я быстро наткнулся на него. Он мирно спал под берёзой накрывшись, сверху своим чёрным сальным пиджаком, по всему было видно, что проспится он ещё не скоро. Я отшатнулся, мысли бешено работали. Что делать? Бежать за ребятами на старый пруд, это где – то пятнадцать минут, вдруг за это время проснётся? Или вернуться и ещё разок издалека полюбоваться ей?

И я вернулся, на своё место, однако что – то уже происходило со мной, что – то внутри меня требовало немедленных действий, мне уже было некомфортно вести наблюдение с такого далёкого (метров десять) расстояния. И тут я твёрдо решил, что пока не посмотрю её ближе не уйду отсюда. Прежде чем решиться подойти к ней я быстро обежал, всю ложбинку вокруг, что бы убедиться, что поблизости никого нет, затем, вернувшись назад с содроганием сердца, стал медленно спускаться вниз постоянно держа, в поле зрения её закрытые глаза.

Я приблизился. Сердце сжалось и казалось готово вырваться из груди. Первое что я ощутил подойдя к ней – это резкий запах деревенской самогонки, что как ни странно меня успокоило, она действительно пребывала в пьяном сне и просыпаться в ближайшее время по видимому не собиралась. Несмотря на резкий запах самогона, она не производила впечатление опустившейся женщины, её чистые волосы блестели на солнце (надо полагать от лака), на пальцах маникюр, да и колечки разные... Её тело было средней комплекции. Буквально пожирая взглядом, полуобнажённое тело зрелой женщины я ощутил неимоверный прилив сил. Мне уже стало плевать на то, что меня могли заметить посторонние. Я начал бесстыдно разглядывать её. Её бледная кожа на руках, спине и ногах имела небольшие покраснения, как будто её трогало много рук. Её слегка выпирающий животик, который женщины обычно тщательно скрывают откровенно, выпячивал (видимо от съеденного шашлыка). Так как она почти лежала на животе мне пришлось нагнуться, что бы увидеть неприлично густую чёрную поросль, уходящую в недра её междуножья. Боковой осмотр её тела только распалил мой интерес к ней. Я обошёл её сзади и сел на корточки как раз между её ног. Это зрелище поразило меня больше всего, я впервые в жизни рассматривал с такого близкого расстояния обнажённую зрелую женщину. Впервые я отметил для себя ширину бёдер женского таза, нагло выпираемые ягодицы и просто обнажённые женские ноги... Не в силах сдерживать себя я положил ладони на её ягодицы, они были очень горячими, по видимому сказалось припекающее солнце. Она продолжала спать. Я раздвинул их и увидел то, что вобщем то и должно было открыться моему взору, а именно глубокая складка между ягодицами покрытая как дно оврага мелкими чёрненькими волосками, в центре которой красовалось красное колечко её ануса. Единственное что в этой картинке нарушало общую гармонию это то, что колечко было неестественно большего диаметра, чем я ожидал увидеть и вокруг него была какая то слизь. Однако мне этого было недостаточно, я хотел увидеть самое заветное, что прятали женщины между своих очаровательных ног, поэтому я, взял её за ягодицы с самого низа и нежно раздвинул их на сколько было возможно. То, что открылось моему взгляду, было неописуемо, я не знал тогда как должна выглядеть женская промежность сзади и воспринимал всё как должное. И густые чёрные волоски сплошь покрывающие всю внутреннюю поверхность её бёдер и ярко красную буквально зияющую как раскрытый рот воронку её влагалища, которое окружали две коричневые тряпочки её малых половых губ и торчащий вверх ногами носик её клитора – всё это я буквально пожирал своими голодными глазами. Было такое ощущение, что это рот какого то великана желающего поживиться чужим членом и от этого пускающего слюни – слизь.

Не помня себя от страсти, я одним движением приспустил с себя шорты и плавки и на вытянутых руках завис над её спиной. Повинуясь инстинкту я начал тыкаться членом в её промежность, чувствуя как приятно скользит член по её слизи и, понимая, что это ещё не совсем то, что должно быть. Вдруг мой член словно проскочил куда то, что то неимоверно скользкое и жаркое обволокло его и сразу стало уютно, как раз, так как должно быть. Ощущение было такое как будто ты разом нашёл то, что искал и одним махом решил все свои проблемы. Я начал неистово двигаться, вгоняя в неё на всю длину и вытаскивая из неё свой член, пока огромной силы оргазм не обрушился на меня. После чего мне сразу стало как то неловко и захотелось побыстрее убежать от этого места, что я и сделал. А уже буквально через двадцать минут я, сломя головы мчался обратно, что бы ещё раз повторить всё сначала.

Едва подбежав до знакомой ложбинки я услышал голоса, это были две женщины одна пожилая, а другая совсем молоденькая, они деловито подняли мою драгоценность, быстренько натянули на неё юбку, забрали сланцы, положили трусы в карман и что то, причитая и поругиваясь потащили её к старому пруду, по всему было видно что это они делают не впервой раз. Я осторожно проследил за ними до старого пруда, где они остановили какую то телегу с травой и, погрузив туда мою первую женщину, поехали в сторону соседней Сторожовки.

Спустя n лет приехав вступать в наследство на дом отца мне пришлось поехать в соседнюю Сторожовку за какой то подписью. Когда, наконец, то открылось долгожданное оконце сельской кассы для уплаты взносов, знакомые черты лица в окошке сразу же напомнили мне эту историю.