Боже, какой стыд! Знала бы только моя мама... Почувствовав чьи – то осторожные прикосновения, невольно оборачиваюсь. Что они там делают?! Не в силах вымолвить ни слова, с замиранием сердца слежу, как длинные узловатые пальцы Алекса скользят по моей холеной загорелой попке, осторожно раздвигают ее упругие половинки, лезут в щель между ними...

– Расслабьтесь, девочка! Не надо так зажиматься!

Я послушно расслабляюсь... и в ту же секунду получаю отвратительно – грубое проникновение пальца глубоко в прямую кишку! К счастью, длится это безобразие недолго.

– Так, хорошо: Трещин и геморроя нет. Фактура тоже неплохая! Думаю, вы нам подойдете.

Изображаю на лице неподдельную радость. В ответ режиссер привычным жестом посылает в мусорное ведро использованный напальчник и одобрительно кивает мне головой. Однако на лице его остается легкое сомнение.

– Простите, но: вам действительно двадцать два года?

Ха, так значит, я выгляжу все – таки моложе, раз он сомневается? Что ж: Пустячок, а приятно!

– У меня в сумочке паспорт. Хотите посмотреть?

Вопреки моим ожиданиям, "доктор Алекс" не поленился удостовериться в правдивости моих слов. Какое – то время он молча шевелил губами, словно стараясь запомнить мое имя и фамилию, потом бросил короткий взгляд с фотографии в паспорте на мое слегка испуганное лицо.

– Ну, хорошо... – после секундной паузы произнес он, – Трусики можно пока надеть. Теперь такой вопрос – сколько вы можете выдержать?

– Выдержать – чего? – не сразу сообразила я.

– Воды! – подсказывает Илья, – Тебе же тут клизмы ставить будут!

– Три литра! – говорю первое пришедшее на ум и мысленно хватаюсь за голову...

– О! – удивляется Алекс, – Три литра – это довольно много для девушки вашей комплекции! Вы нам подходите!

Не сомневаюсь, лысый извращенец... Когда я буду корчится на этой кушетке с тремя литрами воды в животе, ты наверняка получишь от этого зрелища ни с чем не сравнимое удовольствие!

– Очень хорошо! Пробы начнутся примерно через час: Если хотите, можете погулять!

Очень гуманно с их стороны. Хотя немного странно, что никто до сих пор ни полусловом не обмолвился об условиях оплаты:

– А на будущее просьба – на период съемок поменьше кушайте и обязательно промывайте кишечник! Это очень важно.

– Как, а разве...

– Здесь – съемочная площадка. К приходу сюда внутри вас должно быть чисто! Это вопрос гигиены!

Хорошенькое дело – выходит, надо еще и дома клизмы себе ставить! Нет, ребята, завтра вы меня здесь точно не дождетесь: Честно говоря, вообще очень хочется сбежать из этого притона прямо сейчас, не дожидаясь, пока они примутся терзать мою бедную задницу. Но журналистский долг – прежде всего! Кстати, откуда все – таки у режиссера этот странный акцент?. .

– Хорошо. А можно я пока здесь побуду? Интересно посмотреть...

– Пожалуйста! Только не шумите...

– Буду сидеть тихо, как мышь!

Еще раз пристально оглядываюсь по сторонам, стараясь не пропустить ни одной детали обстановки этого гибрида больницы и камеры пыток. О пытках тут и впрямь напоминало многое: ремни, наручники, какие – то подозрительного вида инструменты... Даже наконечники для клизм, и те внушали страх: многие из них имели на конце странные надувные баллоны, а некоторые были такой толщины, что, по – моему, даже с вазелином не смогли бы влезть ни в одну человеческую задницу! Интересно, для кого они тогда предназначались? Для крупного рогатого скота, что ли? С одной из полок угрожающе свешивал гофрированный хобот старый армейский противогаз. Зачем им тут – вместе с целой кучей клизм, шлангов и наконечников – противогаз?! Ох и удружили вы мне, Антон Алексеевич, нечего сказать! На могилку – то хоть приходить будете?. . Тут меня окликнули. Оборачиваюсь – ожидающие съемок девчата дружно машут мне руками.

– Эй, новенькая! Иди к нам!

Подхожу, присаживаюсь.

– Привет!

– Привет! – отвечает та, что была помладше и посимпатичнее, – Тоже сниматься хочешь? Киваю. Девочка мило улыбается.

– Как тебя зовут?

– Оля! – улыбаюсь в ответ я, – А тебя?

– Эрика!

– Красивое имя.

– Мне тоже нравится... А это – Кристина! Наша "звезда"!

Девушка постарше еще раз сдержанно помахала мне ручкой. Киваю ей в ответ.

– А я – Игорь! – нахально пытается приобнять меня за плечи молодой человек в белом халате и очках, присаживаясь на соседний стул.

Я машинально отстраняюсь. Парень, как мне показалось, был немного смущен этим моим робким отпором, что не остается незамеченным девушками.

– Ты с ним поласковее! – смеется Эрика, – Если его разозлить – неделю после съемок за задницу держаться будешь...

– Это правда?

– Правда, детка! – щерится Игорь, принимаясь лапать меня теперь уже за коленку, – Меня лучше не злить! Обидно, если такая красивая попка пострадает...

Вот пошляк! К счастью, в это время его позвал к себе режиссер, и меня оставили в покое.

– Расскажи, пожалуйста, как здесь все... вообще... – шепотом прошу я Эрику, – Мне что – то страшно немного стало... Что они хоть со мной делать будут?

– То же, что и со всеми! – небрежно пожала плечами юная красотка, – Вставят в задницу шланг и будут хороводы водить, покуда у тебя вода из ушей не польется. Козлы...

– А тебе самой разве это не нравится?

– Что я – дура? Мне просто подзаработать надо!

– И как тут платят?

– Сдельно, – хихикает Эрика.

– Как это?

– Политрово! – подает голос Кристина, – Плюс премиальные за особо сложные трюки. Так что за вечер вполне штуку срубить можно. А то и полторы!

– Штуку – чего, рублей?

– Ну, не баксов же!

Негусто, прикидываю я... Загубленное здоровье обойдется дороже!

– И часто у них тут съемки?

– Да уж без дела не сидим! – с некоторой даже гордостью отвечает мне Эрика, – Крыська вон, если припрет, даже когда "сестра гостит" сниматься ходит!

Я удивленно уставилась на Кристину. В такие дни девушке только клизм не доставало! Я так точно бы не согласилась.

– А что такого? – недоуменно жмет плечами черноволосая Кристина, – "Тампаксом" затыкаешься – и вперед! Литра три вполне принять можно:

– Слушайте, а они тут кроме клизм вообще хоть что – нибудь снимают?

– Конечно! Гинекологические осмотры на настоящем "вертолете" – терпимо, но зеркала, гады, разводят до упора... – сбивчиво зашептала Эрика, – Физраствор колют: больно, блин! Температуру в жопе измеряют. Ректоскопию пару раз делали на втором этаже...

– Ректоскопию?

– Ну да! Противно так... особенно, когда воздухом надувать начинают. А здесь, внизу, только клизмы ставят. Правда, такие, что у девчонок глаза на лоб лезут:

– Что, так трудно терпеть?

– Будто сама не знаешь... Лично у меня уже после второго литра ощущение такое, что вот – вот взорвешься. А тебя еще улыбаться заставляют!

– Понятно. А для чего тут наручники?

– Бывает, что надевают. Если сюжет с уклоном в садо – мазо:

– А противогаз зачем?

– О – о – о! – закатывает глаза Эрика, – Это уже по спецзаказу: Пытки:

– Будут предлагать – не соглашайся! – доверительно шепчет Кристина, – Знаешь, куда они тебе этот хобот засунут?!

– Догадываюсь:

Боже! Очевидно, это и считается у них "особо сложным трюком"? Мой шеф явно не знал всей правды, когда отправлял меня сюда:

– Послушайте, но ведь это же кино! – тихо возмущаюсь я. – Разве нельзя все только имитировать?

– Алекс даже слушать об этом не хочет! – вздыхает Эрика, – Это, говорит, только у американцев играются с пустой клизмой и все такое, а у нас все должно быть по – настоящему! И, потом, раздувающийся живот трудно имитировать, разве что взаправду его водой накачать...

– Так ему обязательно надо, чтобы еще и живот раздувался?!

– Ну, нравится нашему Алексу, когда у девушки после клизмы пузо выпирает, как у беременной! Говорит, это страшно эротично!

– Ага! Ему – эротично, нам – страшно: – каламбурит Кристина, – Особенно, когда в наручниках. Никогда не знаешь, что у него на уме:

– Ну, каково при этом нам, для него дело десятое, – вздыхает Эрика, выразительно посмотрев на туго наполненную клизму, висящую на штативе, – Когда девушке больно, он, по – моему, даже радуется!

– Какой ужас! Слушай, а режиссер этот ваш – он сам откуда? Прибалт, что ли?

– Немец. Из Германии!