В армию меня призвали в обычную часть. Только служба у меня была несколько необычная. Впрочем, все по порядку. Служить меня направили далеко, настолько далеко, что на картах это место обозначено сплошь зеленым и коричневым и не одного населенного пункта. Когда я попал в часть, то там я задержался не надолго, только до принятия присяги. Далее меня отправили на точку, где постоянно нес службу взвод, охранявший что – то. Попал на точку я один. Причина была в том, что один из служивших там заболел чем – то серьезным и его отправили в госпиталь, а затем в часть, а меня прислали ему на замену. Только попав на точку я понял, что мне будет нелегко: взвод полностью состоял из "дедов". Это определило их отношение ко мне: я стал "вечным дневальным". Практически я не вылезал из кухни: на мне была чистка картошки, мытье посуды и прочее, прочее. На меня, салагу, вроде бы никто не обращал внимания, не придирался и не третировал. Единственное, я как – то неожиданно осознал, что слишком часто попадаю в хлеборезку. Работа там была не тяжелая, но ее было много. Приходилось задерживаться и после отбоя.

"Здесь нет девушек, и некому помочь в этом деле, ну, ты сам понимаешь" и посмотрел на меня. "Приходится удовлетворять себя самому. В общем, я хотел бы, чтобы ты подрочил мой... Понимаешь, я и сам могу это сделать, но мне это надоело. Хочу почувствовать ласку твоих рук... пожалуйста". Я колебался и краснел, мне было страшно и стыдно: ведь это ко мне, а не к кому – нибудь, обратились с подобным предложением. Правду сказать, он мне нравился: высокий, мускулистый, все при нем. "Не бойся, никто не узнает" – прошептал он, нежно поглаживая меня по щеке. Я уступил и спросил голосом, хриплым от волнения: "Что мне делать?". Он положил мне руки на плечи и опустил перед ним на колени. Затем, расстегнул ширинку и сказал: "Вытащи его". Я несмело просунул руку в ширинку, оттянул трусы вниз и взял член в руку. Член уже почти совсем напрягся, был толстым, я обхватил его пальцами и вытащил наружу. Обхватив его удобнее я начал дрочить. Мои старания скоро увенчались успехом – я услышал стон. Через мгновение брызнула первая струя спермы. Не говоря ни слова, он схватил меня за уши и развернул мою голову так, что следующая, еще более мощная струя спермы ударила мне в лицо и залила глаза, нос, губы. От неожиданности я закрыл глаза, закашлялся и третья струя попала мне уже в рот. Глаза я открыть не мог, так как они были залеплены спермой. Зато я почувствовал, как в рот засовывают что – то теплое и толстое. Это был член, который продолжал выбрасывать струйки густой, желтоватой жидкости. Наконец он кончил, но член изо рта не вынул. Он неподвижно стоял надо мной, и хотя уши мои отпустил, одной рукой гладил меня по голове, а другой крепко держал за затылок. Сперму во рту девать было некуда, она просто переполняла мой рот. Член во рту мешал выплюнуть ее и делать нечего, я сделал глотательное движение. От стыда я не представлял, что мне дальше делать и просто продолжал стоять перед ним на коленях. Член стал мягким, вялым и весь помещался у меня во рту. "Пососи" – наконец услышал я и послушался. Мой язык прилежно изучал головку, а губы облизывали сам член. Он стал напрягаться, опять стал твердым и толстым и скоро уже не помещался во рту. Я сосал головку, водил языком по всей его длине, облизывал яички и вдыхал острые запахи свежего пота и спермы. "Подожди" – сказал он и поднял меня с колен. "Снимай штаны" и сам, не дожидаясь меня, начал спускать с меня не по размеру большие штаны. Я путаясь в ногах, сдернул их с себя. Развернув к себе спиной, он наклонил меня вперед так, что мне пришлось упереться руками об стену, чтобы не упасть. От волнения у меня сильно тряслись руки и ноги, и я боялся, что сейчас упаду. А он стянул с меня армейские трусы и коленом раздвинул мне ноги. Взяв со стола кусок масла, он мазнул им мне по промежности, обтер руку об ягодицу, приставил член к попке и надавил. Член не входил, и было больно так, что я чуть не закричал. Удерживая меня руками за бедра, он давил и давил членом. Наконец головка члена вошла внутрь, и тут я застонал от режущей боли.

Вернее будет, с того момента как он вошел в мою попку, застонала. Движение члена в попке отдавалось болью, а он не обращая внимания на мои стоны, все энергичнее двигал бедрами. Постепенно боль размылась и куда – то исчезла. Осталось ощущение тяжести в попе, но скоро исчезло и оно. Я даже не заметила, как начала подмахивать ему. А он держал меня руками за бедра и притягивая к себе, так глубоко засаживал в меня член, что яйца хлопали об мою задницу. Через какое – то время он остановился и осторожно вынул член. Подвел меня к столу и сказал: "Ложись". Лицо у него было распаленное, красное, руки мелко подрагивали. Я налезла попкой на стол и откинулась назад. Ногам в таком положении было неудобно и я согнула их в коленях, прижав к груди так, что пятки смотрели в потолок. Он стал передо мной и положил мои ноги себе на плечи. При этом он что – то говорил себе под нос, но невнятно и я смогла услышать только обрывки фраз: "Славная девочка... сладенькая... попочка моя... сейчас еще буду любить тебя... ". Упер головку в сфинктер и руками подтянул меня к себе. Член с легким чавканьем вошел в мою попку. Сейчас он уже не спешил: медленно вводил член до конца и также медленно выводил. Мы оба тяжело дышали. Постепенно он опять начал заводиться, ускоряя темп. Странно, но меня начало переполнять ощущение необычайной легкости. Я уже сама начала шептать какие – то слова. В большинстве своем они были бессвязные, что – то вроде: "Еще... еще... хочу... возьми меня... глубже... трахай меня... трахай... ". К этому времени он уже изо всех сил трахал меня своим елдаком, вгоняя его так, что доставал до самых глубин. Вдруг он вскрикнул и на долю секунды застыл, затем замолотил с прежней силой, и я чувствовала как пульсирует во мне член, вбрасывая в меня струи спермы. Постепенно он затихал, и лицо приобретало блаженное выражение. Руки его гладили меня по животу и бедрам, глаза были закрыты. Когда он совсем успокоился, я услышала заботливый голос – "Хорошая моя... девочка моя... тебе надо подмыться". Сперма на лице у меня застыла и стянула кожу. Я, на ощупь, хватаясь за стены, побрела в сторону умывальника. Умыв лицо, провела рукой по попке. На ладони остались кровавые потеки. Я подмылась и вернулась обратно. Хлеборез стоял и довольно улыбался. Его можно было понять: кончилась суходрочка, теперь под рукой всегда есть попка, которой можно воспользоваться. "Можно, я буду звать тебя Наташа?" – спросил он меня. Возразить мне было нечего и я кивнула головой в знак согласия. "Скажи, Наташа, тебе нравится, как я тебя трахаю?". Надо было что – то отвечать и я сказала: "Да, милый, мне понравилось то, что ты со мной сделал". "Ты довольна, что у тебя такой мужчина?". Не знаю, что на меня нашло, но неожиданно для самого себя я сказала: "Я рада, что ты обратил внимание на такую девушку, как я. Мне нравится как ты водишь членом мне по губам, как суешь мне в рот и спускаешь, как трахаешь мою попку". Мои слова произвели на него впечатление и я заметила, как начали оттопыриваться его штаны. Не знаю почему, но я опять почувствовала возбуждение. Я сама направилась к нему, и вновь встав перед ним на колени, расстегнула ему ширинку и вытащила член. Теперь я взяла в рот осознанно: лизала, сосала, старалась проглотить его поглубже. "Наташка моя, милая" – его нежный шепот подстегивал меня. Не дожидаясь его приказа, я повернулась к нему попкой и наклонилась вперед. На этот раз член вошел легче. Несмотря на боль, я старалась для него: подмахивала, стараясь, чтобы член вошел поглубже, терлась об его промежность. Любил он меня гораздо дольше и кончил с мощным криком, глубоко засаживая в меня, рыча и вздрагивая всем телом.

Так я стала подружкой хлебореза. Я спала с ним в одной кровати, и жила с ним, как его женщина. Скоро попка растянулась и уже не болела и меня можно было трахать как угодно. Он был добр со мной и ласков. В благодарность за его человеческое отношение я стирала его белье, готовила, убиралась и помогала ему в хлеборезке.

Но так длилось недолго. Как – то проходя мимо каптерки старшины, я услышала крики. Я прислушалась: оказалось, что все уже знали о том, что делается в хлеборезке, и спор заключался в том, что остальные были недовольны единоличной властью хлебореза над моей попкой. Судя по звукам, спор сопровождался вскакиванием со стульев, размахиванием руками и прочими атрибутами горячего кавказского спора. Наконец, большинство победило и хлеборез был вынужден уступить. Я тихонько ушла в хлеборезку и села в углу, думая о том, что ждет меня теперь. Скоро появился и хлеборез. "Наташа, милая, сегодня у нас будут гости. Будь с ними поласковее. "

Вечером явились обещанные гости. Их было трое. Я к этому времени уже приготовила на стол: нажарила картошки, порезала салат, хлеб, выставила две бутылки с водкой и стаканы. Оказалось, что у них тоже была водка – еще две бутылки. Они расселись, меня за стол не пригласили, разлили водку, выпили, стали закусывать. Через некоторое время один из них повернул голову ко мне и спросил: "Что – ж ты там стоишь, как неродная? Возьми стул и присаживайся к нам". Когда я присела, мне налили стакан водки и заставили выпить. Тут мой сосед уронил ложку под стол и попросил достать. Я полезла под стол, подняла ложку и увидела, что гости уже обнажили свои члены и лениво их подрачивают. Понятно, для кого это готовилось. Я уже достаточно опьянела и мне в голову пришла шальная мысль: "Зачем ждать того, чего уже не избежать". Я подползла к одному из них и просунув голову между ног, обхватила губами его член, от неожиданности он дернулся, но поняв что к чему, успокоился. Член был тонкий и длинный. Я сосала с упоением, глубоко забирая его в рот. Скоро член запульсировал и в рот мне хлынула сперма. Я проглотила все, облизала член и поползла к следующему. У него член был массивный, тяжелый, с большой головкой. "Как же он меня будет трахать" – подумала я, начиная сосать. Головка с трудом влезла мне в рот, но я старалась, и скоро он тоже накормил меня своим семенем. Так я добралась до третьего. У него член был как рог – изогнутый и с небольшой, круглой головкой. К этому времени я уже опьянела и сосала со все растущим желанием почувствовать наконец что – нибудь и в попке. И с третьим парнем тоже награда не заставила себя долго ждать. Я глотала горячую сперму и наслаждалась. Когда я вылезла из – под стола, мне почему – то зааплодировали. "Молодец, Наташка!" Хлеборез за стол еще не садился, и я видела, как напрягся его член. Подойдя к нему, я опустилась на колени, и, став так, чтобы было видно всем, вытащила его член. Я сосала его член, радуясь тому, что впереди меня ждут радости, доступные не всем женщинам. Я не дала ему кончить в рот. Я встала с колен и повернулась попкой к нему. Он спустил с меня трусики (к тому времени я носила только женские трусики) и вошел в меня легко, как будто так и должно было быть. Чтобы не упасть, я оперлась руками в пол. "Ай, какая девочка" – раздавались возгласы из – за стола. После хлебореза меня ебал парень с толстым членом. Головка его члена с натугой вошла мне в попу. Было больно, но я терпела. Зато когда он полностью вошел в меня, я получила настоящее наслаждение. Он ебал меня, драл, трахал, с таким усердием, что я выла от удовольствия. Кончил он не так скоро, как в тот раз, когда я него сосала, и каждая минута с его членом в попе была для меня радостью. После началась настоящая карусель. На пол принесли и бросили матрас и я легла на него, задрав ноги кверху. Мужики были молодые, здоровые, поэтому каждый прошелся по мне несколько раз. Они ебали меня как хотели: ставили раком, стоя, лежа, вниз головой, и ебали, ебали, ебали. Периодически я брала полотенце, кем – то заботливо брошенное рядом со мной и обтиралась от спермы. Затем ко мне опять кто – то пристраивался и все начиналось сначала. Про то, что чей – нибудь член во рта у меня был постоянно, я уже не говорю. С этим было проще, так как сперму я всю глотала. Я к тому времени уже ничего не соображала. Только на другой день мне рассказали, что в тот день меня, оказывается, переебал весь взвод. Можно сказать, что я стала взводной подстилкой. Спала я теперь не в казарме, со всеми, а в каморке, в углу, отгороженной стойкой с шинелями и обмундированием. Мне принесли кружевное белье, косметику. Прошло несколько месяцев и я заметила, что мои формы начали заметно округляться, а голос стал мягким и нежным. Попа заметно стала больше. А как – то, глядя на себя в зеркало, заметила, что со спины мой пол определить уже довольно затруднительно. Впрочем, ребятам это нравилось. Правда, таких масштабных оргий уже не устривали. Я бы сказала так, что для меня началась спокойная семейная жизнь. В день ко мне теперь приходило человек три – пять, не больше. Причем, все старались придти по – одиночке, редко вдвоем или втроем. Я думаю, что они меня где – то даже любили. Они приносили сладости, где – то находили и приносили красивое белье. Я в свою очередь, дарила им свою признательность и любовь. Но, как бы хорошо я к ним не относилась, среди всех я все равно выделяла своего первого мужчину – хлебореза. Каждый его приход был для меня настоящей радостью. Я увивалась вокруг него, ласкалась и старалась показать как мне хорошо. И он отвечал мне искренней заботой и лаской. Ему нравилось, когда я ложилась на спину и раздвигала ноги в миссионерской позе. Он ложился на меня, входил и любил долго и ласково. В такие мгновенья я млела от счастья.

Так прошли мои полтора счастливых года. В один далеко не прекрасный для меня день вышел приказ о демобилизации. Через некоторое время вышел приказ об увольнении и за моими любимыми пришла машина. Для меня это был день черной тоски. Я была как в ступоре. Ребята начали грузиться, стараясь не смотреть в мою сторону. А я, поняв, что больше их никогда не увижу, вдруг горько расплакалась. Они поняли мои чувства и смущенно молчали. Я попросила: "Пожалуйста, в последний раз, пожалуйста: ". Кто – то из них сходил к водителю, уже нетерпеливо кричавшего о том, что времени нет, и о чем – то поговорил. Я ушла в свою каморку, разделась, легла на спину, задрала ноги к верху и согнула их в коленях и закрыла глаза. Почти сразу зашел мой первый любовник – хлеборез. Он сел на кровать у меня в ногах, притянул меня к себе и положил мои ноги себе на плечи, аккуратно ввел член и задвигал тазом. Через некоторое время они пошли по другому кругу и я потеряла счет как им, так и времени. Кто – то из них ставил меня раком, кого – то я обхватывала ногами, кто – то прислонял меня к стене. Впрочем, вкусы их я знала и всегда заранее угадывала желания.