– Ну, все! С меня хватит! Ты меня уже достал! Тварь! Все мужики, как мужики, а ты?! Да ты только посмотри на себя в зеркало! На кого ты похож?! Ты же облик человеческий давно потерял! Каждый день пьяный! Боженька, за что же ты меня так в жизни наказал?! За что?! За что на меня так прогневился?! Боженька, услышь мою просьбу... Сделай меня вдовой! Боженька... – взмолилась жена прораба Сергея Петровича Сидорова встав на колени и сложив ладони вместе перед своим длинным носом. – Прошу тебя, Боженька... Сжалься над бедной женщиной... Сколько же можно такое терпеть... Сколько?

– Идиотка, – сквозь зубы процедил Сидоров и шатающейся походкой направился в спальню.

С трудом сбросив с себя одежду, он шмыгнул под одеяло и, повернувшись лицом к окну, заснул крепким сном.

Сергею Петровичу снилось синие море, как он сидит на берегу с удочкой в правой руке и ловит золотую рыбку.

Наконец, счастье ему улыбнулось, и заветная добыча клюнула на крючок.

– Отпусти меня, Сидоров, в море, – взмолившись, проговорила она нараспев человеческим голосом. – Я исполню три твоих желания.

– Нашла дурака, – улыбнувшись рыбке, произнес рыбак. – Я тебя отпущу, и что?!. .. Нет уж, милая... Не надейся... Сказкой Александра Сергеевича Пушкина я наслышан с детства... Никуда я тебя не отпущу, и не мечтай... Где гарантия, что ты меня не обманешь?. .. Нет гарантии! Нет! Ты у меня сейчас на крючке, а значит, в плену, а чтобы выбраться из него, нужно платить... Слушай меня, золотая рыбка, – с язвительной усмешкой произнес Сергей Петрович, – слушай внимательно.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель.

Прораб Сидоров окинул взглядом местность, затем с чувством собственного превосходства посмотрел на добычу и командным тоном проговорил:

– Хочу иметь виллу на берегу этого моря, молодую длинноногую красавицу жену – блондинку которая бы меня любила, и новенький "BMW".

Не прошло и минуты, как море заштормило, небо затянулось грозовыми тучами, земля задрожала и пошел проливной дождь.

От страха Сидоров закрыл глаза. Спустя какие – то доли секунды он почувствовал, как кто – то коснулся его плеча. Прораб с трудом приоткрыл свои веки и замер от неожиданности.

В метре от него стоял новенький "BMW", а возле самого Сергея Петровича – высокая, стройная девушка с белыми длинными волосами. Покрытая бронзовым загаром с пухлыми, слегка приоткрытыми губами, заворожено глядя на него своими огромными, как синее море глазами, промолвила: – Милый, пойдем домой. Ты весь промок... Так ведь не долго и простудиться...

Красавица стала нежно расстегивать мужскую сорочку.

– Погоди... Погоди... Я сам, – дрогнувшим голосом, не веря своим ушам и глазам, проговорил Сергей Петрович.

– Милый... Ты мне не доверяешь? – недовольно нахмурив брови, произнесла блондинка.

Она нежно провела своими длинными, как у пианистки, пальцами по его волосатой груди.

Сергей Петрович стоял, как памятник Пушкину в парке, боясь пошевелиться. Он чувствовал, как её пальцы опускаются все ниже и ниже, и вот они коснулись его плоти.

– Я Анжелика... Твоя Анжелика... Твоя рабыня... Твоя жена... Милый мой, дорогой, единственный, мой ненаглядный и неповторимый, Сереженька... Пойдем домой... Пойдем в нашу с тобой спальню... Не мучай меня... Я так жажду твоего тепла... Твоих ласк... Твоих губ... Твоих ненасытных поцелуев...

Зачарованный женскими словами Сидоров не помнил, как оказался перед входной дверью трехэтажной виллы. Анжелика, его маркиза, его королева, взяв его под руку, повела по лестнице в опочивальню.

– Анжелика! Анжелика! Свет моих очей! Моя сказка! Как я долго ждал тебя, и вот, наконец, дождался... Мы вместе... Вдвоем... Ты ведь любишь меня?! Скажи... Скажи поскорее... Не томи меня...

– Да... Да... Да...

И вот прораб в объятиях красавицы. Её волосы веером разбросаны по атласной наволочке. Он смотрит на неё заворожено и не может отвести взгляда от нежной молодой кожи. Горячими, как лучи палящего солнца, поцелуями она лишает его рассудка. Он в плену женских страстей. Страстей, совершено не похожих на те, к которым привык за долгие годы совместной жизни со своей женой.

– Мой... Мой... Мой... Мой повелитель... Моя надежда и любовь... Счастье мое... Моя путеводная звезда... – в перерывах между поцелуями, хватая воздух от перевозбуждения, твердили женские уста.

– Пить... Пить... Я страшно хочу пить... – облизывая сухие губы, глухо произнес Сидоров.

– Сейчас... Сейчас я принесу тебе живой воды...

Женщина – сказка прораба Сидорова, словно замедленный кадр из кинофильма, поднялась с постели и плавно, слегка покачивая бедрами, направилась к двери.

– Нет, Анжелика! Нет! Не уходи! Не покидай меня одного! Я люблю тебя! Слышишь, люб – лю – ю – ю – ю!

Она повернулась вполоборота и, улыбнувшись своей обворожительной улыбкой, которая могла растопить не только промерзшее сердце прораба, но даже льды Антарктики, проговорила, облизнув кончиком языка свои пухлые губы:

– Я сейчас вернусь, милый...

– Иди ко мне! Чего ты ждешь?! – Сидоров слегка приподнялся и поманил её пальцем. – Не покидай меня, моя сладкая клубничка! Я люблю тебя! Люблю без памяти! Я готов за тобой идти на край света... Только не уходи. Не бросай меня! Ни на минуту... Ни на секунду... Я без тебя пропаду! Мне никто, кроме тебя, не нужен. Слышишь, не нужен! Ты опьянила меня. Заколдовала... Подарила мне счастье и вернула к жизни. Анжелика! Судьба моя... Счастье мое... Солнце мое...

Зазвенел будильник.

Он прервал сон прораба Сергея Петровича Сидорова. Мужчина растерянными глазами окинул комнату и пришел в ужас. Перед кроватью стояла его законная жена, Елена Ивановна Сидорова, с которой он прожил почти что двадцать лет.

– Вот, черт, – подумал он, – сейчас жди бури. – Она мне покажет Анжелику!

Но не тут то было.

Супруга Сергея Петровича присела на край постели и, шмыгнув носом, спросила мужа:

– Ты всю ночь звал какую – то Анжелику. Она, видимо, молодая, красивая?

– Ничего. Есть на что посмотреть и что людям показать.

– Сереженька, а как же я, как дети?! – произнесла она испугано с полными глазами слез. – Я... Я... Не бросай меня... – по щекам ее покатились слезы. – Как я буду жить одна? Я люблю тебя.

Жена моментально сбросила с себя голубой ситцевый халатик, который пропах кухней и, оставшись в нижнем белье, безнадежно развела руками. – Что скажут про меня соседи?! Дети?! Не бросай меня... Умоляю... Сжалься над матерью своих детей... – она упала на широкую грудь мужа и зарыдала, как младенец.

– Ты же не далече как вчера желала стать вдовой, – воспарив духом и наконец – то почувствовав себя хозяином в доме, с чувством собственного достоинства произнес Сидоров.

– Это я сгоряча, – оправдываясь, не переставая рыдать, произнесла жена. – Дай мне шанс... Может последний, но шанс. Я буду хорошей. Заботливой. Любящей... Прошу тебя... Ведь если ты уйдешь, меня обсмеют... Даже дети... Не делай мне больно... Ты ведь когда – то любил меня... Помнишь, любил... А, помнишь, в первом классе, ты сидел за мной... Как дергал меня за косички.

– Вспомни еще, что было тридцать пять лет назад, – недовольно буркнул муж, пытаясь подняться с постели. Он взглянул на часы и нехотя стал натягивать на себя одежду.

Сергей Петрович взглянул на жену, которая смотрела на него испуганными, безнадежными глазами, и ему её стало жаль. Он хотел признаться, сказать, что никакой Анжелики у него нет и быть не может, что это был лишь сон... Самый обыкновенный сон... Но мужская гордость, мужское самолюбие не дало ему сказать жене правду.

Возвратившись с работы вечером того же дня, Сергей Петрович открыл ключом входную дверь своей квартиры и замер от неожиданности. Перед ним стояла голливудская кинозвезда. Её фигуру облегало алое красное коротенькое платье с громадным вырезом на груди. Черные, отдающие синевой волосы слегка касались плеч. Она подошла к Сидорову и, облизав кончиком языка губы, жаждущие поцелуя, слегка прищурив большие зеленые глаза, произнесла:

– Возможно, я все эти годы тебя недооценивала как мужа, как мужчину, как человека... Но поверь мне... Я тебя люблю...

Она повернулась к нему спиной, и легкой манящей походкой стала медленно ступать по паркету. Опьяненный увиденной сценой, Сергей Петрович последовал за женой. Не успела она переступить порог спальни, как хищник набросился на свою добычу. Они слились в горячем поцелуе, совершено позабыв о том, что еще вчера жили под одной крышей как кот с собакой, и только питались из одной миски.