Дорога убегала под колёса серой конвейерной лентой. Была она не шибко ровной, и кабину подкидывало на каждом ухабе. Я вёл свою большегрузную фуру из Вильнюса в Москву. В кузове гремели какие – то запчасти для немецких иномарок. В кабине играло радио. Но даже оно не могло меня растормошить. Хотелось спать, глаза слипались и порою я забывал где нахожусь: На Киевском шоссе редко попадаются машины, и я превратился в единое целое со своей машиной, дорогой, пепельно – серым небом и полями, которые тянулись по обе стороны насколько хватало глаз:

Мерно подпрыгивали игрушки – брелки, которые я когда – то подвесил под зеркало заднего вида, блестящий крестик, раскачивающийся из стороны в сторону, гипнотизировал: Хотелось уронить голову на руль и закрыть глаза. Веки наливались свинцовой тяжестью, голова шумела. Но груз в Москве ждали сегодня ночью, а ехать было ещё часа четыре. Спать я не имел права. Чёртова работа – приеду домой, буду спать трое суток.

Чтобы как – то развеяться, я решил закурить. Потянувшись назад к начатому блоку "Честера", я убедился, что за всю дорогу скурил его весь. Отлично! Теперь ещё и сигареты кончились: Я зажмурился и снова открыл глаза, чтобы встряхнуться. Машину качнуло. Нет, точно надо где – то остановиться: Кругом как назло не было ни одного магазинчика. Только поля, да редкие бабки с корзинами яблок или цветами на дороге. Высоко в небе пролетел аист. За полем стояли избушки, за ними начинался лес.

Когда знаешь, что сигареты есть, курить не хочется. Но когда их нет, начинается паника. И ты уже не успокоишься, пока их не получишь. Я надавил газ и увеличил скорость. Вперёд, там должен быть какой – то магазин!

На шоссе стояла девушка в белом платье. Она голосовала. Платьице было совсем коротеньким и отчаянно вздымалось от ветра. Длинные волосы до плеч, стройные ножки и только маленькая сумочка на плече. К чёрту! Сначала сигареты! Я промчался мимо девчонки, не удостоив её даже взглядом. Но чем дальше я от неё уезжал, тем больше жалел об этом. Села бы она ко мне в машину, глядишь и спать бы меньше хотелось. А потом: Здесь никого нет. А она совсем одна: какие – то зверские мысли заклубились в голове. Я стал представлять, как сначала положил бы ей руку на голое колено, потом повёл бы её выше и выше, приподнимая краешек платья. Девушка бы побоялась отрывать мою руку на такой скорости! Потом я бы потрогал её трусики – только кончиками пальцев. Небось она носит стринги – два лоскутка материи и две нитки. Я такие люблю: Я бы мял её юные крепенькие ляжки, массировал её нежные ножки: А потом резко затормозил бы и съехал на обочину. Она конечно рванулась бы на дверь, но дверь у меня крепкая. Я взял бы её одной рукой за волосы, а другой рванул ткань её платья у неё на груди: И две хорошенькие грудки выпали бы мне в руки: Нежные, как бархат, почти шёлковые, с тоненькими розовыми сосочками. Девушка билась бы в моих руках пойманной птицей, но у меня очень крепкие руки. Стреножив её, я бы затолкнул её на штурманское место, то есть на лежанку и сам бы полез следом. Она бы и охнуть не успела, как я перевернул бы её лицом вниз, и прижав одной рукой к койке, другой рукой высоко задрал бы подол её тоненького платья. Мне бы предстала её попка, почти голенькая, в этих тоненьких трусиках. Маленькая, хорошенькая попка: Я намотал бы на палец верёвочку её трусиков и рванул бы что было сил. Её трусики остались бы у меня в руке. А попочка стала бы уже совсем незащищённой:

Впереди показался большой рекламный щит, сразу у которого стоял маленький магазинчик. Такие магазинчики стоят на трассе примерно через каждые пятьдесят километров. В них всегда можно купить сигереты, пиво, хлеб и презервативы. Я проехал немного дальше и свернул на небольшую площадку, укатанную асфальтом, так как на трассе останавливаться запрещено. Заглушив машину, я взял из куртки бумажник и спрыгнул с подножки.

Магазинчик был стилизованный, и его стены были выложены серым камнем. Над входом мигала вывеска: "Пиво, сигеры, pepsi – cola". Я отворил тяжёлую дверь и вошёл. Звякнул колокольчик. Магазин был совсем маленьким – большой холодильник с лимонадом, целая стена выложена ливизовскими бутылками с разными сортами водки и коньяка. Кроме спиртного в магазине были всякие крупы, чай, развесной сахар. Продавца не было. На кассу была накинута чёрная тряпка. Я огляделся. Вроде всё на месте. Взять что мне надо – и идти восвояси!

Но тут из подсобки вышла продавщица. На вид ей было лет тридцать. Она была крашеная блондинка с вьющимися волосами до плеч. Рот у неё был густо накрашен красной помадой, на глазах сиреневые тени и стрелки. Типичная продавщица для таких магазинчиков. Я таких повидал за свой век водителя больше тысячи. У них всегда одинаково усталый вид, и они интересуются тобой лишь пока ты что – то выбираешь.

– Добрый день! – устало сказала она, казалось не ожидая, что я отвечу. В ожидании моего выбора, она села с каким – то журналом у кассы.

Выбирая сигарты, я бросил на неё взгляд. У неё была большая красивая грудь, номер четвёртый или пятый. Сама она была полноватой, но при этом вполне сексуальной. Халат был её явно мал, и он почти трескался в некоторых местах. Вырез спереди был неглубокий, однако в нём явно была видна глубокая щель между грудей. Грудь была большая, белая и на вид очень упругая...

Засмотревшись на неё, я не заметил, как она перехватила мой взгляд. Я сразу же сделал вид, что инетересуюсь сигаретами.

– Блок "Союза" можно? – спросил я.

– Конечно можно, – она встала со вздохом и пошла в подсобку. Через щель в двери я увидел, что это совсем маленькая комнатка, где все стены – это полки, а на полу большие мешки сахара и крупы.

Она встала на табуретку, и я не мог не заметить её красивые ножки с полненькими икрами, которые уходили за край белого халата. Сквозь тонкую белую ткань халата просвечивали чёрные трусы. Она сняла с верхней полки блок сигарет и слезла с табуретки.

Я смотрел на неё, и всё больше закипал, не в силах ничего с собой поделать: Её грудь, трусики сквозь халат, голые ножки возбудили меня до крайности. Я понял, что если что – нибудь не предприниму, то буду жалеть об этом всю жизнь.

Она выбила чек и бросила блок сигарет мне на стол.

– Пожалуйста: – скучающим голосом бросила она.

Я расчитался. Таким же жестом она швырнула мои деньги в кассу и снова села с книжкой.

– К вам, наверное, не часто посетители заходят? – решил я завязать беседу.

– Ага: – ответила она не поднимая головы, – вы первый за сегодня.

Я снова посмотрел на её грудь. Когда она сидела, груди вздымались из – под халатика, как две мягкие подушки: Боже, как хочется, – подумал я.

– А сами вы откуда? – снова спросил я.

– Из деревни, – ответила она, – там за полем.

Я её явно не интересовал. Преёмник сбился с волны совсем, и теперь издавал только шум, в который изредка проникали голоса. Она встала, чтобы его подкрутить, и подол халатика опустился не сразу. На секунду я увидел её ножки до самых трусиков.

Она повернулась ко мне спиной и привстала, чтобы поправить волну. Попа у неё была что надо! Большая, крепкая: Грудь вздрагивала при ходьбе, а халат почти облегал её фигуру.

– Скажите, а у вас можно купить целый мешок сахара? – спросил я.

– Что, прям мешок? – удивилась она.

– Ну да, большой мешок:

– Да: можно:

– А у вас есть сахар в мешках? – спросил я, судорожно соображая, что делать дальше. Меня начинало трясти, как в лихорадке.

– Есть, – сказала она, – в подсобке. Сейчас принесу:

Она открыла дверь в пособное помещение и стала нагнулась за мешком. Халатик приподнялся, и я увидел самый низ её попы. Это была шикарная задница, просто роскошная. Не понимая, что делаю, я неслышно отворил дверку и перешёл за прилавок. Она что – то сортировала, то низко нагибаясь, то почти распрямляясь.

Я медленно шёл к двери. Отсюда, с места продавца магазин выглядел совсем по другому. Под прилавком были полочки, на которых стояли коробки с жевачкой и чаем. Я бросил взгляд в пыльное окно. По шоссе не шли машины.

Я остановился на пороге подсобки. В этот момент она обернулась. Она смотрела на меня, не разгибаясь, её лицо покраснело, в глазах читался испуг.

– Вам помочь? – спросил я вполне буднично.

– Не, не надо, – ответила она нервно, – зайдите назад за прилавок!

– Давайте помогу, тяжело наверное, – сказал я, подходя ближе.

– Сказала не надо!

Она распрямилась и повернулась ко мне лицом. Она тяжело дышала, и грудь вздымалась под халатом.

– Выйдите! – решительно сказала она, – по русски понимаете?

– Да, – ответил я. Она покраснела. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Потом? она опять наклонилась к мешку, чтобы отдать его мне. Её грандиозная попа оказалась как раз передо мной.

Не выдержав, я задрал ей подол халата:

Она была передо мной – большая белая задница, крепкая и упругая. Она была обтянута чёрными трикотажными трусами, которые слегка забились в щёлочку.

– Эй, эй, парень: – начала она, но я ухватился за её трусы и силой потянул вниз.

– Ты что, ты что? – закричала она. Мигом сориентировавшись, она уцепилась за край трусов и потянула обратно. Какое – то врвремя мы боролись, и её голая попа то обнажалась передо мной, то снова оказывалась скрытая материей.

Я толкнул её на большой мешок с песком. Не устояв она упала на него грудью, а я сдёрнул с неё трусы. Они свалились вниз по её ногам, и я наступил на них. Она вырывалась, силилась встать, но я прижал её голову к мешку одной рукой, а другой стал расстёгивать ширинку.

– Что ж ты делаешь, сволочь? – орала она, кроя меня отборным матом. Мне пршлось зажать ей рот рукой. Поняв, что подняться ей не удастся – её вес тянул её вниз, она стала вертеть попой, чтобы мне было её не взять. Это страшно заводило, потому что при этом она постоянно тёрлась ею о мою ширинку. Наконец мне удалось высвободить член:

Она лежала передо мной с задранным на попе халатом, и её большая голая попа была ничем от меня не защищена. Обе руки у меня были заняты, и я стал тыкаться членом наугад. Она сжимала ноги, как только могла, и обе половинки были сжаты как створки ракушки. Я шлёпнул её ладонью по попе, раздался громкий шлепок, а на белой коже остался красный след. Девушка мычала, порываясь встать, но её ноги были стянуты резинкой её же трусов, а туфли скользили по полу. Несколько раз она приподнималась, чтобы снова успасть на этот мешок. Неожиданно мне удалось упереться членом как раз туда, куда нужно. Я надавил:

– Ааа, – застонала она, из последних сил, сдерживая натиск. Я снова шлёпнул её по попе, и мой член проскользнул внутрь:

Я еле удержался на ногах, от пробежавшего по мне блаженства: Мой член попал в тёплый рай, к голове прилила кровь... Я стал бешеными толчками проталкивать свои член всё дальше и дальше. Она уже не стонала, а молча терпела. А я продолжал поступательные движения. В такие минуты все происходит очень быстро. Я почувствовал, что огромный заряд горячей спермы уже на подходе, чтобы пролиться в неё. Я смотрел на её широкую спину, туго обтянутую смятым белым халатом, на её золотые волосы размешавшиеся по мешку, на большую белую задницу, такую теплую, в которой я сейчас: Она была без единого изъяна, цвета слоновой кости, две большие половинки сходились вместе, сжимая узенькую щёлку, в которой грелся мой изголодавшийся зверёк.

– Уууу, – простонал я. Но тут:

Она резко подалась вперёд и соскочила с моего члена. Нырнув вперёд, она оказалась по ту сторону мешка. На секунду я увидел её задравшиеся ноги, между которыми была прекрасная киска с серым пушком. В следующую секунду она вскочила на ноги и обрушила на меня целый стелаж с банками. Хлопнула дверь, её и след простыл.

Превозмогая боль в голове, я медленно встал на ноги и застегнул штаны. Пошатываясь, я вышел из подсобки. В магазине было пусто. Я перелез через прилавок и вышел на улицу. Моя фура всё так же стояла на обочине, а на шоссе не было никого.

* * *

Я обошёл магазин. На заднем дворе были накиданы ящики из под бутылок. Дальше начиналось поле без края. На фоне зелёной травы я увидел удаляющийся силуэт в белом халате. Это была она. Я припустил за ней. Добежал до поля. Широкая канава с гнилой водой. Перемахнул, приземлился на руки в глину: Дальше под ногами было чёрт – те что, какие – то старые проволоки, камни, рытвины: Потом мы бежали через густую траву: ? Она раздвигалась с трудом, и иногда я на ней повисал, цеплялся одеждой.

Она была уже близко, я видел, как она бежит – неумело и тяжело. От ветра её халатик постоянно задирался, обнажая голую попу. Трусов на ней уже не было. Она бежала не прямо, а виляя, то стараясь меня обойти слева, то уйти в бок. Но я бегал хорошо, несмотря на сидячую работу, и очень скоро, её спина была совсем рядом: Я напрыгнул на неё и повалил...

Теперь она от меня не уйдёт! Одной рукой я схватил её за шею, другой с треском задрал халат... расстегнул ширинку. Член я вогнул с размаху и до конца: От погони желание стало ешё больше! Она больше не шевелилась и не сопротивлялась: Покорно ждала свой участи:

Я резко развернул её к себе лицом. Она закрыла его руками, но я отбросил их в стороны. Она смотрела куда – то вбок. По глазам размазалась тень, в волосах запутались травинки: Я рванул у неё на груди халатик. Оттуда выпали две большие груди, такие тяжёлые и красивые. Соски были большие и мягкие. Я взял один в рот и стал целовать его: Он мгновенно стал твёрдым. Другую грудь я ласкал второй рукой. Девушка не плакала и не вырывалась. Она терпела меня. В ней проснулся инстинкт дикой самки, которую настиг самец. Теперь она принадлежит ему по праву.

Я коснулся губами её губ. Они были пухлые и очень мягкие. Разжав зубы я проник языком в её рот. Нашёл её язык. Неожиданно она мне ответила: Это было так неожиданно. Я даже сбавил темп, а она наоборот усилила, стала отвечать мне тазом, как бы поднимая меня над землёй, а потом резко отпуская. От этого всё забурлило во мне. Я застонал.

Неожиданно она подалась влево и перевалилась на меня. Теперь она была сверху, а я уже не мог сопротивляться. Она сама быстро – быстро насаживалась на меня, и я видел лишь её киску, в которой полностью скрывался мой член: Обе моих руки я держал на её груди, сжимая её, пытаясь дотянуть до своего рта: когда мне это удавалось, я легонечко касался соска языком.

Я посмотрел на её лицо. На нём было написано блаженство и трепет. Ротик был приоткрыт, а глаза она закатила под самое небо:

Первая струйка брызнула в неё, она резко соскочила с члена и вторую поймала уже ртом. Она пережала мой член большим и указательным пальчиком и принялась быстро – быстро его сжимать. Одна за другой струи выстреливали в её тёплый и умелый ротик, где она их быстро проглатывала в ожидании следующих:

Когда все кончилось я откинул голову. По серому небу плыли облака. А вокруг была высокая трава, примятая лишь в эпицентре нашего ложа: Она встала на ноги отряхнулась. Вид у неё был неважный. На коленях синяки, халат был изодран в клочья, а от причёски не осталось и следа.

– Тебя как звать – то? – спросила она.

– Саша, – сказал я.

– Дурак ты Саша, – устало сказала она, – с девушкой всегда можно договориться, не обязательно сразу насиловать: Я бы тебе и так дала, только головой думать надо:

Дорога убегала под колёса серой конвейерной лентой. Была она не шибко ровной, и кабину подкидывало на каждом ухабе. Я вёл свой большой грузовик из Вильнюса в Москву. ? А в голове была только эта встреча, которую я запомню навсегда: мне было жутко стыдно