И ангелы голыми пятками танцующие на свечах:

Было чудесное воскресное утро. Солнышко заливало нашу квартирку утренним нежным теплом через распахнутое окно.

– Днём будет жарко, очень жарко – заметила ты.

Мы сидели на кухне наслаждаясь ароматом утреннего кофе под нашу любимую музыку.

– Пошли погуляем пока солнце ещё не начало жарить весь город.

Что я всегда обожал в тебе, ты могла собраться на улицу буквально за пять минут, как ты это ухитрялась, оставалось для меня загадкой, хоть и видел я это процесс неоднократно – несколько неуловимых движений и вот ты уже одета и косметика уже вся там где она и должна быть.

Вскоре мы спустились на улицу и пошли по главной улице нашего небольшого городка. Солнце заливало асфальт, зелень, прохожих своими утренними, пока ещё не опаляющими лучами. По сравнению с тобой оно просто растерялось и не могло придумать ничего, его просто разрывало от ревности, ведь настоящим Солнцем сегодня была ты!

Роскошная копна черных с золотыми прядями волос рассыпалась по полупрозрачной чёрной кофточке, подчёркивающей твою великолепную грудь. Высокие босоножки из которых выглядывали твои милые пальчики делали твои стройные ножки ещё стройнее. Коротенькие джинсовые шортики открывали прелесть твоих ножек, даря надежду на прелесть замечательной попки, угадывающейся под шортиками.

Ты улыбалась, щебетала, смеялась, твои волосы метались под дуновением легкого ветерка. Это было восхитительно! Прохожие разделились на два противоположных лагеря: мужчины смотрели восхищённо и завистливо, их женщины пытались испепелитесь нас своими взглядами – не тут то было! Испепелить Солнце! Силёнок у них хватало только чтобы что – то недовольное бурчать своим мужьям.

Ты купалась во взглядах окружающих, одаривая их нежным теплом своей улыбки.

– Ты восхитительна сегодня! – выдохнул я.

– А то ж! – и я получил в ответ благодарную улыбку, полную нежности и тепла.

У бабульки я купил букет полевых цветов, и твоя красота приобрела совершенно неописуемую прелесть на фоне простых, нежных лепестков ромашек и других цветочков, в чьих названиях я всегда путаюсь.

– Ты потрясающа! Я сражён твоей красотой наповал!

– Смотри не падай на асфальт! – подмигнула ты.

– Я хочу тебя, – шепнул я на ушко, розовое, нежное, полупрозрачное в лучах того солнца, которое я пишу с маленькой буквы, уж очень оно невзрачно рядом с тобой.

– Хоти на здоровье! – Опять подмигнула ты хитро.

Накупавшись в лучах солнца, дуновениях ветра и взглядах прохожих, мы повернули к себе домой. В магазинчике у дома купили мороженое и зашли в свой подъезд.

Я задержался внизу, чтобы заглянуть в почтовый ящик, ты весело застучала каблучками по ступенькам. Поднявшись на площадку второго этажа я был захвачен открывшейся картиной, увидев которую Тициана бы хватил сердечный удар от зависти, ты стояла на площадке лестничного пролёта спиной ко мне, полизывая мороженое, помахивая букетиком и разглядывая объявление на стене. Это было восхитительно! Стройные ножки, на уровне моих глаз открытые моему взгляду, приковали мой взгляд, я просто упивался нежной полоской кожи, выглядывающей из – под шортиков, под которыми я мог угадать трусики, и то что они скрывали – нежную попочку.

– Ну где же ты там застрял – весело спросила ты.

– Я поражён твоей прелестью сегодня и всегда! Сражён тобою наповал! Мне бы сейчас фотоаппарат в руки, я бы получил премию по фотографии!

– За чем же дело, фотографируй язычком! – рассмеялась ты в ответ.

Я стал подниматься, ты хитро посмотрела на меня, и провела мороженым по внутренней стороне бедра, создав одним взмахом своей кисти новую картину – шоколад на ослепительном снегу.

– Фотографируй, – улыбнулась, глядя на меня сверху вниз.

Я как раз оказался на уровне твоих ножек и обняв тебя рукой с восторгом принялся слизывать шоколадное мороженое с белоснежной, нежной ножки.

– Теперь здесь, ты провела новую сладкую полоску по второму бедру.

Я, захваченный медленно нарастающим, становящимся непереносимым, желанием, облизывал твою кожу, подбираясь под шортики к нежным белым полушариям попы. Наверное, я похож со стороны на кошку, вылизывающую своего котёнка, подумал я, пока ещё мог думать, хотя сама возможность мыслить уходила с каждым движением языка, восторженно ласкающего кожу ножек и краешек попки.

Тебя уже тоже захватило мощным потоком нарастающей возбуждение.

– Не здесь, пошли домой! – возбужденно выдохнула ты, – Здесь же соседи!

Мы, перепрыгивая через ступеньки, устремились наверх. Я упал на колени, охватил руками твои бёдра и припал языком к твоей коже, едва за мной закрылась дверь. Ты чуть отстранилась и провела мороженым две шоколадные дорожки по бедрам и выше, до самого краешка шорт. Я был захвачен этими дорожками как наркоман кокаином, и принялся вылизывать их всем, что было у меня в наличии в тот момент – язык, губы, нос. Мои руки в это время, проникнув под маечку, гладили твой тёплый живот, нежные складочки кожи, подбираясь к застёжке шорт.

– Фантастика, вырвалось у меня.

В ответ ты расстегнула шорты и я стянул на пол их одним движением вместе с белоснежными трусиками, открывая полушария твоей попочки. Ты снова отстранилась и провела мороженым по чудным полушариям, призывая мой язык, как африканский колдун призывает дождь, поливая песок водой из тыквы.

Без долгих уговоров я принялся вылизывать дорожки шоколада на белоснежной атласной коже, чуть не теряя сознание от восторга и желания. Мой язык играл на твоей коже странный танец, названия которому ещё не изобрели, а жаль, замечательный ведь танец страсти и обожания. Хотя танцевать такой танец где – нибудь – значит превратить это место в дом разврата. Ты дышала тяжело, возбуждённо, опершись о косяк двери, чтобы не упасть, выгибаясь ко мне попочкой, подрагивая от возбуждения. Мои руки наигрывали сложную, мятущуюся мелодию на твоём животе, спускаясь всё ниже, там где уже распространялся аромат твоей влаги, доводя меня до безумия.

– Подожди, – выгнувшись к косяку, ты провела новую полоску прямо между полушариями, – здесь.

Раздвинув руками половинки твоей попки, я припал языком к краешку дырочки. Ты застонала от удовольствия, и выгнулась, предоставляя мне максимум доступа. Мой язык продолжил свой танец на новых территориях, восторгаясь, дразня, нежа ласковую дырочку, чуть погружаясь в неё, и опять лаская нежную кожу вокруг.

Ты застонала, тяжело, возбуждённо, я чуть оторвался, поднял вверх глаза.

– Продолжай, продолжай, – застонала, и я вновь погрузился в твою попку, вылизывая, лаская, погружаясь языком внутрь дырочки, которая с каждым разом открывалась всё шире, всё глубже пуская мой язык, пока мои руки ласкали, гладили, мяли полушария твоей попочки.

Ты была на миг от блаженства, беспамятства, твои стоны становились всё ярче и ярче. Твоя рука оторвалась от дверного косяка и стала ласкать свои влажные, горячие губки, жемчужину меж них, неистово, яростно. Твоё тело выгнулось, охваченное волной нежности, ты издала нежный, восхитительный стон, охватила руками мою голову, погрузив пальчики в мои кудри.

– Супер! – выдохнула ты всей грудью.

Ты потянула меня в комнату, на ходу стягивая майку, роскошный водопад волос рассыпался по обнажённым плечам и спине, – расстегни

Я расстегнул застёжку твоего кружевного лифчика, явив на свет под завистливые лучи солнца роскошь твоей потрясающей груди. В ответ ты расстегнула мои джинсы, из – под резинки плавок выглянула головка моего возбуждённого мальчика. Ты потянула плавки вниз и принялась его ласкать руками, дразня язычком головку, пока я беспорядочно гладил твои волосы.

– Возьми меня в дырочку, которую ты ласкал.

Ты повернулась ко мне спиной и опёрлась руками о диван.

Я выпутался из джинсов и плавок и держа член наперевес, как греческий копьеносец в битве с воинами Дария у Марафона, пододвинулся к тебе, и лаская одной рукой полушария чудесной попки, второй начал ласкать головкой моего мальчика нежную кожу вокруг дырочки, ждущей, возбуждённой. Ты двинула попой и головка моего мальчика погрузилась внутрь. Мы оба застонали, ощущения были восхитительны, чуточку сопротивления, боли, а потом фантастического спокойствия, ощущение того, что вот нашлось то самое место где и нужно моему мальчику провести остаток дней своих, забыв обо всём.

Ты опять двинула попой, теперь от меня, и член выскочил наружу, и мы принялись играть в эту восхитительную игру – ласки головкой кожи, потом внутрь, обоюдный стон удовольствия и назад. С каждой минутой наше возбуждение наростало, дыхание становилось всё более беспорядочным и жарким.

Наконец, я стал погружать его глубже, ещё глубже, то нежно и медленно, то быстро и резко. Наше возбуждение нарастало волнами, выливаясь стонами, и подрагиванием наших тел.

– Не забывай про: – выдохнула полустоном ты.

Моя рука послушно опустилась вниз, под живот, там было жарко и влажно. Я принялся ласкать рукой губки, раскрывшиеся от невыносимого возбуждения, влажные, невероятно горячие.

– Да, да, да, не останавливайся:

Я чуть замешкался, пока ласкал губки, теперь, сосредоточившись, я постарался успевать везде – и в попочке и в киске. Облизав палец я проник внутрь, в пещерку, которая не снилась самому Али бабе. Мой палец сквозь нежнейшую кожу ощутил движение моего мальчика в попке, это было неописуемо, ты тоже почувствовала это потрясающее наслаждение и тебя будто ударило током.

– Продолжай, продолжай, твой голос был глубокий, полный страсти.

Я постарался синхронизировать мои атаки по обоим фронтам, яростный экстаз приближался к нам обоим. В какой – то момент я почти потерял сознание, оно затуманилось, всё моё естество сосредоточилось там, в головке моего члена, я превратился в его дополнение.

– Кончай уже же, услышал я вдруг, – я уже кончила три раза!

Подстёгнутый, я сделал несколько мощных движений, и струя моего сока излилась вглубь моей девочки, принося невероятное, ни с чем не сравнимое наслаждение.

Ты выскользнула, повернулась ко мне и прижалась ко мне долгим поцелуем, мой опадающий мальчик был зажат между нашими телами, отдыхая после работы и невероятного удовольствия.

– Я обожаю тебя, любимая моя! – прошептал я на ушко своей дорогой девочке.

Только сейчас я заметил, что ты всё ещё в босоножках, ленточки застёжек которых обнимали твои ножки почти до колен, одежда беспорядочно раскидана по комнате, а моё мороженое растеклось по прихожей коричневой шоколадной лужицей.

– Пошли в ванну! – и мы отправились ванну, но это уже совсем другая история: