В разносе

Я, словно маховик, который раскачали, не мог остановиться и продолжал пополнять "коллекцию". Новые приключения липли ко мне, как глина. Просыпаясь утром, боялся открывать глаза, пугала мысль, где я и с кем. Очень радовался, если просыпался дома и кто – то заботливой рукой на кухне готовил завтрак, пытаясь навести в доме порядок. Хозяйки, как правило, не задерживались больше чем на два дня. В роли главы семейства я себя в то время даже в самом правильном сне не мог представить.

Девушки это понимали и исчезали из моей жизни. Однако случалось и такое, что даже искушённого в сексуальных баталиях бойца выбивало из привычной колеи, оставляя глубокий след в памяти.

Чемоданов на компьютере составил целый список респектабельных невест в возрасте, которых мы окрестили "вдовушки". Коля как опытный психолог просчитал ситуацию. Дамы этой категории были не первой свежести, порой очень некрасивые, но все как одна имели свою жилплощадь и думали, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, во всяком случае – первоначальная тропинка. Однажды мы с Чемодановым пришли к очередной "вдовушке", где стол ломился от деликатесов. Я был в роли жениха. Невеста оказалась давней знакомой Николай Николаевича, работала она главным бухгалтером в банке и давно подыскивала себе подходящего мужа.

Чемоданов заранее предупредил: "Банкирша не фонтан, но ради дела будет полезно, если ты до утра там задержишься".

Там было всё: квартира после евроремонта, машина, золото, намёки сделать мою жизнь похожей на сказку и стол с мыслимыми и немыслимыми закусками. Не было лишь одного – хоть маленького намёка на красоту. За толстыми линзами в золоченой оправе на меня взирали раскосые глаза, на красном лице верхняя губа была покрыта щёточкой усов и дёргалась в такт с пульсирующим сердцем. Мощные ноги были расставлены в боевую позицию. Николай Николаевич сразу набросился на закуски, он мог себе это позволить, ведь Коля ничем не рисковал! Уже изрядно влив конька, Чемоданов начал издеваться:

– Смотри, Людмила, какого тебе жениха привёл, с тебя льготный кредит. А на свадьбу позовёте?

Но "вдовушка" уже перестала соображать и смотрела на меня как зомби, большое лицо покрылось капельками пота, в нескольких местах размазав тушь. Я понял, надо быстрее уходить, пока мышеловка не захлопнулась. Сославшись на головную боль, я пулей вылетел на улицу, вскочил в машину и рванул с места. Опьянённый свободой, два часа без цели мотался по новостройкам ночного города и не заметил, как кончился бензин. Машина остановилась около какой – то девятиэтажки. Куда идти? Телефона поблизости нет, таксисты вряд ли здесь без вызова появляются. Вдруг в сумерках я увидел силуэт девушки, она сидела на лавочке и курила сигарету.

Это шанс, возможно у неё дома есть телефон, и она сможет помочь. На мои шутки и заигрывание девушка не обратила внимание.

– Если хочешь позвонить, пошли, дома есть телефон. Ты можешь вызвать такси, а то не успеешь. Ишь, как на свадьбу вырядился. Жаль, магазины закрыты, сейчас что – нибудь бы выпила, – сказала она без связи и заревела.

Я начал успокаивать девушку и вскоре выяснил, что зовут её Лариса, и она поссорилась с сестрой. Стало интересно, в чём причина и откровенно – она мне понравилась.

У Ларисы не было хорошей квартиры, жили они втроём с сестрой и отцом, который работал вахтовым методом – неделю на работе, неделю дома. Отец в данный вечер бурил где – то свои скважины. А также не было ни золота, ни машины, но было одно, что притягивало – это свежесть и красота.

– Лариса, не хочу быть слишком навязчивым, в машине есть бутылочка хорошего молдавского коньяка. И ты действительно угадала: я только что сбежал от невесты, к которой ездил свататься (это где – то соответствовало истине).

Девушка впервые за наше знакомство засмеялась.

– А ты знаешь, из – за чего мы с сестрой поругались? У меня был жених, и мы встречались около года, всё шло к свадьбе. Вдруг, оказывается, что когда у нас только начиналось, он переспал с сестрой. Перед моей свадьбой она открыла их тайну. Жених оправдывался, что перепутал нас. Говорит: "Вы, как две капли воды, похожи, и я до сих пор не знаю на ком женюсь". Жениха я выгнала, а с сестрой Жанной поссорились. Она куда – то убежала, вот сижу её дожидаюсь. Ну ладно, говоришь, коньяк хороший? Пошли, отметим наши неудачные помолвки. Мы с тобой как бы друзья по несчастью.

На самом деле я был рад и взволнован, что судьба меня свела с такой прекрасной и не комплексующей девушкой. Три часа нашей беседы пролетели как один миг. Я не хотел уходить из этой маленькой уютной квартирки, с каждой минутой хозяйка всё больше нравилась мне, осмелев, я сказал:

– Лариса, извини, не найду предлога чтобы дальше злоупотреблять твоим гостеприимством. На днях придумаю какую – нибудь причину и обязательно к тебе заеду.

– Нет, дорогой, я уже вижу, что ты собой представляешь, если уйдёшь, то через пять минут всё забудешь, что успел мне наговорить. Сегодня будем ночевать у меня, иди, "жених", в душ, я постелю постель.

Принимая ванну, слышал, как Лариса говорила с кем – то по телефону. Выйдя из душевой, заметил на лице девушки улыбку.

– Сестра звонила, она у друзей, скоро приедет, я так рада, что мы помирились. Смотри, "жених", не перепутай!

Лариса обняла меня и ласково дотронулась язычком до моих губ. От хорошего коньяка или от неиссякаемых ласк любвеобильной Ларисы я моментально уснул сном младенца. Сквозь сон я почувствовал, что меня уже ласкают две пары одинаково нежных рук. Горячие поцелуи осыпали меня с двух сторон, но всё – таки большее усердие было справа. Сна не было давно, я боялся открыть глаза, вдруг это галлюцинации или я на небесах. Ущипнув себя, понял, что не сплю и живой! Открыл глаза. Лучше я бы этого не делал! Два прекрасных, совершенно одинаковых тела прижимались ко мне. Невероятно, даже с интимно близкого расстояния сходство лиц было поразительно. Кто из сестёр Лариса, а кто Жанна – я так и не понял? Казалось, я схожу с ума от красоты и неожиданной ситуации. Девушка справа сказала:

– Извини, ты ведь не против, мы с сестрой решили больше из – за парней не сориться, и ты – наше примирение!

– Согласен! – сказал я и с утроенной мужской силой ответил взаимностью близняшкам.

С Чемодановым я встретился утром, он приехал с канистрой бензина выручать меня из "беды". Посмотрев на меня и как я прощался с сестрами, Коля ехидно заметил:

– Одно и то же лицо справа и слева, не оригинально. Не был бы дураком, в свадебное путешествие на Канары поехал бы. Ладно, поехали на работу, а вечером нас две девульки в гости ждут. Какие они страстные, сам проверял. Вот там оригинально!

– Что? – спросил я.

– Степень их родства, они жёны родных братьев!!!

Потом мои отношения с близняшками перешли в простую дружбу. Жанна через год вышла замуж за одного моего знакомого, а её сестра Лариса трагически погибла в автокатастрофе.

Последняя глава

В ноябре пошли первые дожди, и ночью на тельавивской набережной было довольно тоскливо. А оказался я здесь очень просто. В начале девяностых почти все евреи в срочном порядке переметнулись в Израиль, а наиболее удачливые – в Штаты. Не скажу, что на Землю Обетованную меня привели только сионистские идеалы. В начале всё было прекрасно; государство помогало деньгами, и социальные работники нянчились, как в пионерском лагере. Это продолжалось в течение года, но вдруг всё закончилось, и я понял, что моя специальность инженера теплосетей в Израиле не нужна по простой причине, что нет здесь ни сетей, ни зимы с морозами. Переучиваться было лень. Ещё я пристрастился к водочке и как мужчина не мог выдать и четверть того потенциала, что мог лет пять назад. По инерции пару лет пытался жить за счёт устроенных женщин, но они долго не терпели неработающего и пьющего мужика. Заканчивались эти романы всегда одинаково: кто культурно, а кто со скандалом указывал мне на дверь.

Морской прибой монотонно стучал по кромке пляжа, отвоевывая прибрежную границу. Днём температура на солнышке поднималась выше двадцати градусов, но этого было недостаточно, чтобы мои больные суставы окончательно прогрелись. Я с группой бичей из бывших наших соотечественников в сезон дождей собирался перебраться на юг страны, в город Эйлат. Там можно было переждать сырую израильскую зиму, а в апреле спокойно мигрировать обратно на тельавивский пляж. Надо было только купить билет на автобус, но у нас не было денег. А когда они появлялись, быстро их пропивали и откладывали поездку на завтра. Это был замкнутый круг.

Сегодня ночью на песке городского пляжа горели костры и бичи группами по три – четыре человека пытались просушить промокшую обувь. Пластиковый стакан ходил по кругу, где "банкующий" чётко, с филигранной точностью разливал дешёвую водку "Казачок". Бывали случаи, когда из – за нескольких грамм белой жидкости возникали кровавые разборки, как правило, заканчивающиеся трагически. Полиция не вмешивалась в быт этих людей. Стражи порядка по утрам делали рейды по пляжам и часто находили людей без признаков жизни. Их они увозили в целлофановых мешках, констатируя в протоколе: "Найден труп мужчины в возрасте двадцать пять – сорок лет без документов. Смерть наступила от ножевого ранения или от переохлаждения". Государство старалось не замечать, что существует другая жизнь, жизнь изгоев, от которых отвернулось общество. Продолжительность той жизни была невелика, два – три года. Мало из тех, кто "бичевал", смог вернуться к нормальной жизни. Можно было идти в ночлежку, где вечером привозили остатки пищи из ресторанов, но там не было "романтики", ради которой многие бросили семью.

– Эй, братан, не обижайся, хочешь ещё водочки? – спросил молодой здоровяк с выбитыми зубами.

Я лежал на песке, голова как – то неестественно запрокинулась назад. Обида жгучая давила внутри, нет, не на этих молодых озверевших пьянчуг, которые полчаса назад меня избили. Обижался сам на себя, как могло произойти, что я – бывший интеллектуал, любимец женщин всех возрастов – валяюсь с пробитой головой, небритый, в грязной рубашке, без документов?

Неожиданно заморосил дождик, и "приятели" куда – то спешно удалились, оставив меня один на один с угасающим костром. Дрова перестали потрескивать, капли всё чаще шипели в пепелище. Наблюдая за огромной чёрной тучей, в сознании возник образ моего лучшего друга Коли Чемоданова.

Николай Николаевича не стало за два года до моей репатриации в Израиль. Сгубили Колю непомерная страсть к женщинам и прободная язва.

Несколько лет подряд мы питались в кафе "Птица" пережаренными цыплятами "табака", от которых язва и изжога не исчезали. А если учесть тот весёлый образ жизни с некачественными ликёрами и очень темпераментными девушками, то наши внутренние органы трудились на износ.

Колино здоровье не выдержало, и он попал на больничную койку. Была сделана простая операция.

Я навестил больного на третий день. В тот день в реабилитационном отделении дежурила молодая студентка медучилища с хорошей фигуркой и мордашкой. Скажу честно, когда друг лежит после операции красивая медсестра сильно не интересует. Но видно у Чемоданова были другие планы. Подробности, произошедшие в больнице, я узнал случайно перед отъездом на историческую.

Однажды я подвозил симпатичную девушку и не мог избавиться от чувства, что мы знакомы, самое интересное: я боялся в очередной раз приставать к незнакомке. Потому что недавно свидание с очередной красавицей завершилась конфузом. Та девушка сказала:

– Ты дурак и идиот! Я тебя любила, а ты... ! Год назад, когда ты ко мне пристал по второму разу и начал по – новому знакомиться, я восприняла это как забавный флирт. Но когда ты в третий раз собираешься сделать то же самое, я понимаю, что ты ничего не помнишь! Ненавижу!

Девушка заплакала и убежала. А как можно запомнить? Если все красивые одинаково привлекательны, а страшненькие индивидуальны по – своему.

Но сейчас я узнал медсестру. Это она дежурила около Чемоданова в его последнею ночь. От волнения остановил машину. Не может быть... Девушка тоже меня узнала и была немного напугана. То, что она рассказала, подтвердило мои предположения.

Выходя из палаты, где лежал после операции Коля, я столкнулся с девушкой в новом накрахмаленном больничном халатике и громко, чтобы взбодрить друга и произвести эффект крутого парня на девушку, сказал:

– Хочу, чтобы все желания моего лучшего друга были выполнены! – и эффектно положил в нагрудный кармашек халатика пятидесятидолларовую купюру. Она с готовностью отрапортовала:

– Всё сделаю, что больной пожелает!

Чемоданов наши благие намерения принял со свойственной только ему логикой. Дождавшись ночи, он напился минералки и приполз в ординаторскую, где дежурила медсестра. Напомнив ей, что она обещала выполнять все его желания, задрал малышке халат и принялся делать то, что любил больше жизни...

В момент наивысшего наслаждения внутренние швы не выдержали и разошлись, от кровоизлияния он тут же умер.

На похоронах было много народу, но бросалось в глаза, что три четверти похоронной процессии составляет прекрасная половина человечества. Девушки плакали безутешно, а трое заявили, что они и есть гражданские жёны Николай Николаевича. Двоих я раньше никогда не видел. Спор чуть не перерос в драку, пришлось развести "вдов" по разным углам, сначала возле усопшего, а потом и у надгробного камня, а в конце прощальной церемонии их рассадили за разные поминальные столики. Так глупо не стало моего лучшего друга.

Дождик прекратился, и солнышко украдкой осветило городской пляж. Как прекрасна жизнь, сейчас встану, приведу себя в порядок и первым делом пойду искать работу! Поработаю годик, сниму квартиру, куплю машину, женюсь.

Интересно, а где сейчас Маргарита, женщина, которая меня по настоящему любила и не смогла меня простить? Всё сделаю, чтобы создать семью, а потом нарожаем детей, будем их нянчить. Надо только встать!

О Боже! Нет, не могу пошевелиться, пытаюсь кричать, не получается! Даже не слышу ударов сердца. Проклятая мошка села на зрачок, мешает смотреть: вижу троих полицейских, как они подходят ко мне, что – то говорят, но я их не слышу. Неужели это происходит со мной?

Утеряно ощущение времени, появились какие – то люди, они обвязывают мне руки и профессионально забрасывают всё, что от меня осталось, в чёрный целлофановый мешок. Сейчас закроют молнию, нет, ещё немножко, дайте насладиться светом, прошу вас!!!

Молния с треском закрывается, погружая меня в царство тьмы. Остатки сознания завидуют моему другу – Коле Чемоданову, в отличие от меня, умер он на вершине блаженства.