– Да я, собственно, уже закончил, – сказал подошедший Гапуник, украдкой вытирая указку об халат, – Переходим к практическому занятию.

Курсанты оживились и стали пробиваться в передний ряд, чтобы не пропустить ничего интересного. Майор между тем натянул резиновые хирургические перчатки и собственноручно обследовал задний проход женщины, панибратски шлепнув ее напоследок по колыхающейся заднице.

– Все в порядке, можно приступать. Как обычно, процедура номер один:

Ассистент тоже натянул резиновые перчатки, поднял с пола шланг с толстым, как у брандспойта, эбонитовым наконечником и привычным движением запихнул его тетке в жопу. Тетка неуклюже дернулась, пытаясь спасти очко, да где там – не успела она охнуть, как лоснящийся от вазелина "брандспойт" с натужным хлюпаньем скрылся у нее в прямой кишке. Сделано это было настолько грубо, что тетка взвыла от боли и принялась недовольно кусать ягодицами внезапно выросший у нее резиновый хвост. Но молодого человека такие мелочи, как чужая боль, трогали мало. Убедившись, что шланг введен достаточно глубоко и надежно, он с чувством выполненного долга удалился, заняв позицию на табуретке в углу комнаты. За дело снова взялся майор.

– Товарищи курсанты, прошу внимания! – сделал он знак рукой, – Перед вами последняя разработка наших ученых. Здесь, за специальным электронным пультом, мы с вами будем иметь возможность контролировать пульс, температуру тела в разных его частях, артериальное давление, частоту и глубину дыхания, а также некоторые другие жизненно важные параметры испытуемого объекта. Как видите, вся информация очень удобно отображается на экране и даже может сохраняться на магнитной ленте! Для начала попрошу всех записать исходные данные о состоянии испытуемой:

Курсанты с трудом оторвали взгляды от волнующих женских прелестей и прилежно зашуршали блокнотами. Я тоже уставился в испещренный зелеными цифрами экран. Судя по показаниям облепивших тетку датчиков, еще до начала эксперимента пульс у нее зашкаливал за сотню, дыхание было частым и прерывистым, давление прыгало то вверх, то вниз. Глаза под круглыми очками противогаза смотрели с тоской и ужасом. Женщина была смертельно напугана.

– В процессе опыта вы сможете следить за изменениями всех указанных параметров. Итак, начинаем наш эксперимент. Взгляните на этот жидкостной микроманометр. Судя по его показаниям, в настоящий момент сопротивление дыханию испытуемой составляет порядка двадцати миллиметров водного столба – примерно как в обычном фильтрующем противогазе. Не так уж много. Мы начнем с того, что попробуем дать ее легким более серьезную нагрузку:

Когда дергающийся столбик прибора подполз к отметке "200", мерное сопение под резиновой маской сменилось глухими натужными стонами. Дышать женщине стало явно тяжелее. Сердце ее колотилось. Майор Гапуник удовлетворенно пробормотал что – то себе под нос, еще раз взглянул на показания датчиков и сделал очередную запись в блокноте. Курсанты дружно последовали его примеру. Лысый одарил всех благосклонной улыбкой, после чего торжественно повернул маховик водопроводного крана.

Живот тетки утробно заурчал. Вставленный в ее жопу шланг едва заметно вздрогнул от напора.

– О – о – о – о – о!!! – протяжно застонала тетка, на глазах покрываясь гусиной кожей. Сказать что – либо более членораздельное ей мешал противогаз, но все было понятно и без слов.

– Понеслась моча по трубам! – сквозь зубы процедил наш взводный, – Интересно, где их учили клизмы ставить? Точно, не в нашей поликлинике:

А клизма, судя по всему, была что надо. Вскоре, даже несмотря на природную полноту тетки, нельзя было не заметить, как раздувается ее живот.

– Мычит, как корова! – злорадно оскалился чернявый азербайджанец по фамилии Мирзоев, – Срать охота, да?

– Кто о чем: – пожал плечами я.

Стоны в противогазе делались все громче. Видно было, что терпеть клизму дальше тетка уже попросту не в состоянии. Да терпеть она и не пыталась – наоборот, стала изо всех сил тужиться, стараясь избавиться от распиравшей ее ледяной воды. Но, очевидно, у торчащего в жопе шланга тоже был какой – то секрет, потому что, сколько она ни тужилась, ей не удалось выдавить из себя ни капли. Майор Гапуник тем временем ощупал ее живот и, видимо, решив, что он надувается недостаточно быстро, открыл второй кран.

Тетка затравленно посмотрела на майора из – под противогазных очков, потом вдруг озорно тряхнула хоботом и весело захрюкала. Со стороны можно было подумать, что все происходящее ей нравится. Вот только судорожно сжатые кулаки и дергающиеся в тисках ремней ноги говорили, скорее, об обратном: Да и хрюкала она отнюдь не от удовольствия, а исключительно оттого, что в горло ей потоком хлестала вода. Вскоре к хрюканью стали примешиваться захлебывающиеся нотки.

– По – моему, она больше не хочет пить, – заметил Паша Кучин.

– По – моему, тоже, – согласился Гена Кузьмин, – И клизма ей наверняка надоела!

– Внимание, товарищи! Самое интересное! Перекрываем воздух:

Внутри аппарата сработал клапан, и положение тетки стало совсем аховым. Резиновая маска не позволяла ей сделать ни единого вдоха и лишь судорожно пульсировала, прижимаясь к лицу. Тетка в безумном отчаянии мотала головой и трясла бесполезным хоботом, пытаясь втянуть в себя хоть капельку воздуха, но все было тщетно. От закачанной внутрь воды ее живот раздулся как у беременной. Кривые на экране бесновались. Что испытывала тетка в эти секунды, я мог только догадываться, но даже мне они показались вечностью. На обоих водяных счетчиках в сумме было уже больше семи литров, когда майор Гапуник распорядился пустить в анус задыхающейся женщины: струю воздуха. Оказывается, его аппаратура позволяла и такое.

– Вы думаете, она сможет дышать... ммм: попой? – удивленно спросил один из курсантов.

– Нет, просто это очень болезненная процедура, – заверил нас майор, – Давайте понаблюдаем за реакцией.

Реакция не заставил себя долго ждать. Как только внутри тетки раздался громкий бурлящий шум, она так истошно замычала в своем заткнутом противогазе, будто ей в задницу вогнали раскаленный железный кол. Живот ее вырос до каких – то совершенно немыслимых размеров, даже пупок выперло наружу.

– Видал, как бабе вдули, да? – ткнул меня в бок курсант Мирзоев, – Я и не думал, что так можно:

Через некоторое время стало очевидно, что дышать через задний проход – задача и впрямь нереальная. Голова женщины начала безжизненно клониться набок.

– Теряет сознание! – доложил ассистент.

– Ничего страшного, – усмехнулся майор, – Сейчас мы ее приведем в чувство!

В комнате резко запахло аммиаком – очевидно, в шланг противогаза бухнули нашатырного спирта. Зная, какая это едкая штука, я снова ожидал бурной реакции со стороны тетки, но та отреагировала неестественно вяло – лишь глухо замычала и выпустила наружу тонкую струйку мочи. Пульс ее, достигший к этому моменту 180 ударов в минуту, вопреки ожиданиям, так и остался на этой отметке, лишь немного прибавив в наполнении. Почти никаких изменений не показали и датчики электрического сопротивления кожи.

– Итак, мы подошли к главному, – возобновил лекцию лысый, – Сейчас вы наблюдаете типичную реакцию рефлекторного торможения, характерную для большинства комбинированных воздействий. Похожим образом ведет себя обезглавленная лягушка, на задние конечности которой одновременно действуют два разных раздражителя. Например, когда одну лапку щиплют пинцетом, а вторую опускают в соляную кислоту.

– И как же реагирует безголовая лягушка?

Майор Гапуник посмотрел на задававшего вопрос с плохо скрываемой досадой.

– На оба раздражителя сразу она не реагирует никак. Хотя прекрасно реагирует на каждый по отдельности. По – моему, это проходят в школе. Так вот. Только что мы на опыте доказали, что затруднение дыхания в совокупности с сильными распирающими болями в желудке и кишечнике позволяют практически нивелировать действие такого мощного раздражающего агента, как нашатырный спирт. Аналогичный эффект я мог бы продемонстрировать и на примере: ну, скажем, электрического тока.

Майор снова на некоторое время лишил женщину воздуха, после чего деловито прикрепил электроды к ее гениталиям и дал несколько коротких разрядов. Мы уже видели сегодня, что бывает при таких "воздействиях" и ждали чего – то ужасного, но тетка опять лишь слабо дернулась, неуклюже колыхнув раздутым животом и пустив под себя очередную желтоватую струйку.

– Видите? Специфические внешние реакции на электрический ток практически отсутствуют! – торжествующе произнес майор, снимая зажим со шланга противогаза, – А ведь в другой ситуации ее подбросило бы на полметра!

– Извините, товарищ майор: а вдруг она умерла? – робко спросил кто – то из курсантов.

Тень тревоги промелькнула на лице лысого, однако беглый взгляд на приборы тут же его успокоил.

– Сердце бьется. Дыхание есть. Испытуемая жива. Но ей, говоря простым языком, сейчас настолько плохо, что усилить ее страдания невозможно уже практически ничем. Вот такой интересный феномен.

– То есть, если мы все правильно поняли, избыточность разноплановых воздействий может привести к обратному результату? – спросил капитан Алыпов.

– Ну, если говорить конкретно о раздувании живота, механической асфиксии и каком – либо химическом или электрическом воздействии, то, по всей видимости, да. Опять же, смотря какого результата вы хотите добиться. Одно дело, если:

Здесь майору пришлось внезапно прерваться, потому что из женщины вдруг ударила такая мощная струя, что ассистент оказался залитым чуть ли не с ног до головы. Гапуник недовольно поморщился, ему тоже изрядно досталось.

– Говорил я тебе – вставь катетер в уретру! – напустился он на своего ассистента, – Халтурщик:

– Виноват, товарищ майор, – пробормотал молодой человек в фартуке, хватаясь за тряпку, – Я сейчас все вытру!

– А, не надо, – махнул рукой лысый, – После восьми литров она теперь будет ссать как полковая лошадь, не навытираешься. Ладно, саму заставим подтереть, если живая останется: Ты лучше поддон принеси, да откачай пока дерьмо у нее из жопы.

Ассистент рысью бросился к помпе, а подполковник, скинув обоссаный халат на спинку стула, повернулся к курсантам, давая понять, что сеанс окончен.

– Ну что же, в таком случае поблагодарим товарища подполковника за интересную лекцию и демонстрацию опыта, – как мне показалось, с некоторым облегчением произнес капитан Алыпов, – После обеда из столовой не разбегаться! У нас в программе еще одна лаборатория.

– Какая, если не секрет? – на ухо поинтересовался у него майор, когда они выходили из дверей лаборатории.

– Подполковника Шуляка, – в тон ему, шепотом, ответил капитан.

– А, тридцатка? Ну – ну: – усмехнулся Гапуник, – Хорошая лаборатория, работал я там когда – то. Только очень уж долго там все: ждать результатов замучаешься. И трупов многовато образуется. Что ж, желаю удачи!

Последнюю фразу Гапуник произнес достаточно громко, чтобы его могли услышать все, однако "спасибо, товарищ майор" в ответ прозвучало только от одного капитана Алыпова. Курсанты покидали лабораторию медленно и безмолвно, держа равнение на голую тетку с раздутым животом в тайной надежде дождаться, когда с нее снимут противогаз, чтобы увидеть ее лицо. Выбивавшиеся из – под маски ухоженные светлые волосы и остатки дорогого маникюра позволяли надеяться, что, несмотря на некоторую полноту фигуры, она может оказаться чуть ли не красавицей. Увы, лица ее нам так и не показали. И, очевидно, тому были свои причины. Буквально на следующий день среди курсантов прошел слушок, что представшая перед нами в столь пикантном виде тетка была ни кем иной, как: заведующей местным ГОРОНО, снятой с должности и арестованной две недели назад за взятки и махинации с распределением квартир. Самое забавное, что слухи эти, скорее всего, были правдой – 37 – летняя заведующая с тех пор и впрямь, как сквозь землю провалилась (хотя до суда дело не дошло), а возраст и комплекция у нее были в точности, как у тетки, демонстрировавшей нам чудеса живучести в подвалах Института прикладной физиологии. Однако думаю, раз уж дело дошло до того, что такую известную в городе даму в канун 8 марта на наших глазах заставили принять клизму, от которой сдохла бы даже корова, то ее истинные грехи перед страной были куда серьезнее банального мздоимства:

Генерал Пурпоз