К моему удивлению, некоторые (даже очень юные девочки) заинтересовались серией моих рассказов и просят их продолжить. Ну, что же, выполняю их просьбу.

У моей мамы две сестры. Одна из них младше мамы наn лет, а вторая – аж на 14. И речь на сей раз будет именно о ней. Когда я у мамы родился, Люське (а зовут её именно так) было всего лишь 13. Так уж у нас с сестрой повелось, что мы никогда не называли своих тёток тётями, а звали их просто по именам – какие уж они тётки, когда между нами не так уж много лет разницы!

Мама как старшая всю жизнь опекала младших сестёр – заботилась об их образовании, воспитании, помогала материально. Больше всего забот приходилось на долю Людмилы (Люси, Милы, Люсеньки – так все её величали с малолетства). Моей маме очень хотелось, чтобы Люся стала балериной, и она отдала её учиться в хореографическое училище. Без особых проблем Люся училище окончила и поступила работать в балетную труппу театра оперы и балета. Когда я окончил 10 классов и поступил в 17 – летнем возрасте в институт, Люсенька уже была второй раз замужем за ветераном афганской войны, военным врачом Георгием или, как все его чаще называли, Жорой.

Как Люсенька мне позднее рассказывала, когда мы сблизились, её взросление шло довольно стремительно. Она рано обнаружила, что если ковырять пальчиком в письке, то может наступить момент, когда становится очень приятно. Поэтому с ранних детских лет это стало её любимым занятием. Редко, ложась в постель, она не запускала руку в трусики и не нащупывала заветный бугорок. Но иногда ей казалось, что она делает что – то недозволенное. Поэтому, когда в возрасте 11 – ти лет у неё начались месячные, она в панике подумала: "Ну, вот, доигралась! Что же теперь делать?. . " Долго она не решалась никому ничего сказать, пока её мама по пятнам на одежде не обнаружила то, что произошло, по мнению многих, довольно – таки рано, и не объяснила дочке, что это – естественный процесс.

Люсенька успокоилась и осторожно возобновила свои ласки. Ничего страшного! Она – взрослая, вот и всё! Следует признать, что из трёх сестёр Люсенька была самой миловидной. Занятия балетом только добавили к её внешности шарма. Фигурка – загляденье, походочка – любая пава позавидует, личико – кукольное. Вот и липли к ней парни. Особенно 16 – летний соседский мальчик Арсен. Очень уж хотелось ему что – то, как он говорил, особенное ей показать и рассказать.

– Только ты не бойся, – говорил он ей. – Все девчонки рано или поздно это делают...

– А что это? – спрашивала Люсенька.

– Увидишь! – загадочно отвечал он.

И вот однажды, когда его родителей не было дома, он пригласил Люсю к себе и запер дверь. Это её насторожило.

– А теперь сними трусики, – попросил Арсен.

– Это ещё зачем?. .

– Не бойся! Хочешь – я первый сниму?

Он быстро сдёрнул с себя брюки вместе с трусами. Люсеньке было уже 12, но она никогда не видела член мальчишки (братьев в семье не было). И тут – такое! Член Арсена торчал вверх, как крючок на вешалке для одежды. Ей стало смешно.

– Что ты смеёшься? – возмутился Арсен. – Это он из – за тебя так стоит!

– Из – за меня? Но почему?. .

– Он хочет к тебе в письку. Сними трусы, не стесняйся. Я ведь тебя не стесняюсь!

Люся покраснела и медленно начала спускать вниз трусики. Вот они уже на полу, но письку пока не видно – подол закрывает. Арсен жадно схватил её за юбчонку и задрал её вверх.

– Класс! Так я и думал! Ложись на диван и раздвинь ноги.

Люся легла. Арсен завис над ней и стал вправлять ей "свою штуку" прямо туда, где до этого кроме её маленького пальчика ещё ничего не было. Она замерла в ожидании. И вдруг ей стало пронзительно больно, и она резко оттолкнула Арсена. Потом быстро натянула трусики. Арсен взмолился:

– Люськ! Не мучай меня! Не даёшь – не надо, трусы тоже можешь не снимать. Просто подними юбочку!. .

– Зачем это тебе?

– Увидишь. Честное слово, я к тебе не притронусь!

Люся приподняла юбочку так, что Арсен мог видеть её трусики и с любопытством стала наблюдать, что будет дальше. Арсен взялся рукой за член и стал быстро двигать на нём шкурку туда – сюда. Вдруг из головки члена "выстрелила" струйка жидкости, похожей на густой крахмал. Потом – ещё и ещё. Первый залп попал Люсе на бедро, остальное пролилось на пол. Люся от неожиданности отшатнулась.

– Что это? – испуганно спросила она Арсена.

– Это сперма...

– И ты собирался всё это выпустить мне в письку?. . Сумасшедший!. .

– Я бы вынул, и в тебя бы ничего не попало...

Люся возмущённо одёрнула юбочку и убежала. И до самого замужества никого к себе не подпускала. Замуж в первый раз она вышла, когда ей исполнилось 18 лет за выпускника того же хореографического училища, в котором училась сама. И только в первую брачную ночь лишилась девственности. Дальнейшая жизнь в замужестве не принесла ей ничего, кроме разочарования. Муж, так же как и она сама, ничего не знал о супружеских отношениях и просто удовлетворял, лёжа на ней, свою похоть. А она – просто это терпела, гадливо подмываясь всякий раз после соития. В конце концов, они расстались. Несколько лет после этого она жила одна, привычно доверяя свою письку только собственному пальцу. Страстная по натуре, она мастурбировала по нескольку раз в день. И, хотя это хоть как – то притупляло чувство полового голода, вряд ли было достаточным для молодой женщины. Знакомство с Георгием всё поставило на свои места. Он сразу ей понравился: мужественный, красивый и... разведённый. Пока он был в Афгане, жена даром времени не теряла, и он ей этого не простил. Балерина Люсенька сразу ему понравилась женственностью, грациозной походкой, красотой. Он стал за ней ухаживать и однажды вечером она ему уступила.

Георгий или Жора, как она сразу стала его называть, с первого же раза проявил себя настоящим мужчиной – он был опытен, хорошо "разогрел" её чувствительные зоны, и она с восторгом отдалась ему, нимало не заботясь о том, что он без какого – либо предохранения выпустил ей в письку весь запас своей спермы. Оргазм её восхитил! Она охотно уступала ему столько раз, сколько он хотел. В конце концов, они поженились. Она быстро забеременела и родила дочку Инночку. Ещё какое – то время их семейную жизнь ничто не омрачало...

Я часто заходил к своей младшей тёте – балерине, и мне поручали надзирать за моей двоюродной сестрой, когда её родители отлучались по делу. В 17 – летнем возрасте я поступил в институт и часто готовил курсовые работы дома у тёти – там было тихо и уютно. А заодно присматривал за маленькой кузиной. Тот, кто читал другие мои рассказы, помнит, что я однажды "сотворил" с малышкой, когда ей было два годика. Но сейчас я о другом. Жора и Люсенька обожали ходить в банные номера, которые функционировали недалеко от их дома. Неженатых туда не пускали, а для них – был "зелёный свет". Я прекрасно представлял, что в этом номере Жора делал Люсеньке. Но им этого, повидимому, было маловато. По возвращении они запирались в своей комнате. Оттуда слышался заливистый смех Люсенкьки и обрывки фраз: "Жорик, я чувствовала, что тебе мало... я даже, когда уходили, трусики не надела... ой!. . ну а как же ты думаешь?. . " Потом всё стихало, слышался скрип пружин кровати, и через некоторое время – чуть слышные стоны, потом шёпот: "Жорик, ну давай уже, я больше не могу... " Потом мерный скрип кровати и всё сильнее и сильнее – громкие вскрики Люсеньки и в конце – тихая фраза: "Не вынимай пока, хорошо?. . "

Что в это время творилось со мной, легко представить. Я был тайно влюблён в свою молоденькую тётю. Когда её не было дома, я рылся в бельевой корзине и извлекал оттуда Люсенькины трусики, предназначенные для стирки. Полосочки с отпечатком её писи найти было нетрудно. Я их нюхал и частенько целовал. А потом доставал свой "инструмент" и быстренько заливал заветные полосочки своей спермой (всё равно стирать!". Потом шёл в "их" комнату и легко находил на простынях засохщие следы спермы Жоры, которая вытекла из Люсенькиной письки вчера после посещения бани. В общем, до курсовых ли было работ!. .

Жора был эгоистом. Он никогда не применял презерватив, и бедной Люсеньке приходилось раз в 2 – 3 месяца отправляться в больницу на аборт. Она относилась к этому довольно спокойно:

– Аборт, так аборт! Зато без предохранителя такой кайф!. .

Продолжалось всё это довольно долго. Но потом так внезапно прекратилось, что окружающие даже не поняли, что же произошло. А просто Жорику надоела одна лишь жена, и он принялся менять одну за другой любовниц (медсестёр в больнице, где он работал, было предостаточно). Люсенька впала в транс. Она ходила по квартире неубранная, непричёсанная, часто в распахнутом настежь халатике, а то и вообще в трусиках и лифчике. Я при виде всего этого просто балдел! А Люсенька частенько присаживалась возле меня на стул и, глядя в мои расчёты, жаловалась:

– Игорёк, ты уже большой мальчик и всё понимаешь. Скажи: ну почему? Что это получается – у них, у этих медсестёр, что – то лучше, чем у меня?. .

Я не мог оторвать взгляда от заветной припухлости между Люсенькиных ножек и только мычал что – то нечленораздельное. Мне было непонятно, как можно было отказаться от такой красавицы и такой страстной молодой женщины, как моя тётя. Вот если бы мне такую!. . И однажды, не ожидая сам от себя такой смелости, произнёс (точнее, пробормотал) :

– Люся! Может быть, я сумею тебе как – то по – мо – чь?. .

Она внезапно замолчала. Потом, глядя мне прямо в глаза, спросила:

– Ты это... о чём?. .

Я совсем осмелел:

– Вот об этом!. .

И положил руку прямо ей на трусики – "туда". Она моей руки не убрала, но строго сказала:

– Ты что, – с ума сошёл?. .

– Люсенька, я тебя обожаю!. .

– Я знаю. Думаешь, я не заметила, что ты делаешь с моими грязными трусами?

Я зарделся краской. Она всё знала и ничего мне не говорила! Люся помолчала, потом тихо сказала:

– Ну и пусть! Ему можно, а мне нельзя? Пусть это будет ему назло! Пойдём, Игорь! Прямо сейчас. Только я вначале подмоюсь и ты "его" помой. Договорились?. .

– Но... у меня нет... презерватива...

– А ты думаешь, я знаю, что это такое? Пойдём!. .

Рассказывать, что я чувствовал, слушая то, чему меня обучала тётя, лёжа передо мной с раздвинутыми ногами и потом, когда, распалённая страстью, прижимала меня к себе, чтобы мой член вошёл поглубже в её письку, бессмысленно. Мне казалось, что я на седьмом небе, когда моя сперма заполняла её влагалище...

Это продолжалось счастливые 3 месяца. Потом всё же вернулся Жора.

Однажды Люсенька сказала мне шёпотом: "Игорёк, я от тебя забеременела! Ты не бойся, всё будет, как всегда. Никто не догадается. И... не скучай – мы иногда будем вспоминать былое, когда Жорки не будет! Я обещаю! Я всё помню, мне с тобой даже лучше, чем с ним!. . "