Мы поднялись на самый последний этаж. Он был не жилой. Здесь жители ближайших этажей хранили всякую дрянь – старые лыжи, санки, стол без одной ноги, стулья без сидений и ящики непонятно с чем. Свет там не горел, и лишь тусклый лучик с предыдущего этажа не давал наступить полной темноте.

Я посмотрел на неё. Катя смотрела на меня в упор. Я снял бороду и несмело её поцеловал, а она мне ответила. От неё пахло дешевой советской косметикой, пудрой. Я почувствовал на губах вкус её помады и привкус никотина от сигарет "Опал", которые она курила.

– Ну как будем: сзади? – спросила она несмело, – я в юбке, так что можно:

Наверное в самом страшном похмельном сне никому не могла бы привидеться такая утопия – Дед Мороз, который трахает снегурочку в подъезде дома!

Однако да, это было! Картина новогоднего абсурда наяву!

Я снял с неё шубу и сложил на ящики. Катя крепко упёрлась руками в стену. Я задрал её юбочку вверх, приспустил вниз колготки вместе с трусиками, которые были заштопаны в нескольких местах. Её попка была узкой и почти не выпуклой, как у мальчишки, но тем не менее вполне апетитной. Я достал член и приставил к ней. Катя застонала, а я нащупал рукой заветной дырочку и вошёл внутрь.

– Осторожней! – попросила она, – я не привыкла так сразу!

По телу прокатилась сладкая истома: Я стал делать поступательные движения. Мой дружок расправился внутри неё, стал крепким и горячим. Катя молча терпела его в себе, на её лице было сосредоточенное выражение, будто она что – то пытается вспомнить. Мне было приятно, но уж больно непривычно. Подъезд: Эхо: Снизу постоянно доносились чьи – то голоса: Кончить всё не получалось. Катины сапоги скользили по полу, выложенному жёлтой сортирной плиткой. От частых толчков член часто выскакивал, попадая не туда.

– Всё у меня попа замерзла! – вдруг сердито сказала Катя, – давай в рот?

– Давай, – сразу согласился я, уже слабо веря, что из этого вообще что – то получится. Она резво натянула трусики обратно, потом расправила колготки и опустила юбочку; поспешно влезла в свою шубку.

– До чего же холодно! – стучала она зубами, – ну ладно, давай по быстрому:

Она села передо мной на корточки и взяла в руку мой член. От переживаний тот совсем сник. Катя его поцеловала, и он слегка воспрял духом, отправляясь в её теплый ротик. Постепенно он снова стал самим собой, распрямился и даже стал упираться в её горло. Я положил Кате руку на голову и стал направлять её движения, то учащая, то замедляя.

Действовала она вполне профессионально, ни разу не коснувшись его зубами. Когда я уже почувствовал приятное жужжание где – то в глубине завестных недр, хранящих запасы семенной жидкости: снизу раздался шум. Я вздрогнул. Глянул вниз через перилла. По лестнице поднималась большая компания, освещая путь бенгальскими огнями, как гномы в сказке про Белоснежку. Гномы что – то пели, и явно шли к нам. Я понял, что даже орального оргазма мне не видать:

– Кать, они сюда идут, надо прекращать: – сказал я.

– Может давай по быстрому? – спросила она, не вынимая члена изо рта.

– Я так не хочу:

Она встала и вытерла губу носовым платком.

– Замечательно! Оттрахал меня, дал член отсосать, а теперь уходим? Я что тебе что шлюха какая – нибудь дешёвая?

Но к нам уже поднимались. С гордым видом Дед Мороз без бороды и

Снегурочка с размазаной косметикой прошестовавали мимо шумной компании.

Они молча проводили нас квадратными от удивления глазами.

– Слушай, Кать, а пойдём ко мне? – предложил я, когда мы очутились на улице, – или у тебя другие планы?

– Пойдем, – сразу согласилась она, – других планов нет.

Идти далеко было не надо. Я жил в доме напротив. Мы поднялись ко мне на второй этаж. Я открыл дверь, зажёг свет. Из зеркала на меня глянуло незнакомое лицо Деда Мороза, и разгоряченное лицо Снегурочки. Волосы у неё на лбу слиплись, щёки горели.

Мы сняли униформу новогодних персонажей и снова стали похожими на самих себя. Я накрыл стол, порезал колбаску, достал шампанское.

– Ну и бардак у тебя! – насмешливо сказала Катя, а потом добавила, – почти как у нас в общаге!

Мы вместе засмеялись. Я щёлкнул ручкой черно – белого телевизора "Рекорд". На экране возник преславутый Миша Горбачёв с бокалом шампанского.

– Желаю вам в новом, тысяча девятьсот девяностом году: – послышался такой знакомый характерный голос президента. Я достал из ванны бутылку "Советского шампанского", хлопнул пробкой. Густая пена побежала в бокал, тут же заструившись через край: Мы выпили шампанского, раздался бой курантов. Катя вдруг зашлась смехом.

– Что такое? – спросил я с подозрением.

– Ты забыл отклеить брови, – хохотала она, – ты похож на старичка – Лесовичка!

А потом, спустя час, мы легли спать. Погасив свет, я лёг под одеяло. Тихонько приоткрылась дверь, и на пороге показалась хрупкая фигурка. На ней были только лифчик и трусики. Неслышно, будто кошка, девушка прошла к моей постели и забралась под одеяло. Я почувствовал холод её ног и тепло губ: Я прижал к себе эту девчонку, которую был старше на n лет, крепко обнял, поцеловал. Она ловко перевернулась, села на меня сверху. Её светлые волосы почти полностью скрывали лицо. Я провёл руками по её бедрам, поднялся выше, обхватил грудь, она казалась колючей через кружевной лифчик. Катя сняла его через голову – вместо застежки у него была резинка на спине. Её грудь была небольшая, но красивая. От холода соски затвердели. Я взял один в рот, стал ласкать язычком, лаская рукою вторую грудь. Катя застонала, её пальцы заскользили по моим волосам.

– Здесь лучше, чем в подъезде, – прошептала она, и мы снова улыбнулись друг другу. Она легла на спину, и я стянул с неё трусики. Они были разного с лифчиком цвета, совсем ветхие. Она была такой красивой без одежды: В её лице появилось что – то детское и покорное, отчего она была ещё прекрасней и казалась беззащитной. Я целовал её нежное, ещё детское тело, а она отвечала на мои ласки так охотно и нежно, что я уже пожалел о той неудачной попытке в подъезде: Почему же я сразу не пригласил её к себе, зачем хотел купить?

Катя перевернулась на живот и подняла попку, как кошечка.

– Я ещё так люблю, – сказала она игриво. Я обхватил её попку двумя руками, притянув к себе эту кошечку. Мой член без труда вошёл в неё, будто бы растворяясь в этом теплом раю. А она двигалась навстречу мне то быстро, то наоборот очень медленно. Потом она засопела, как хомячок и её попка опустилась вниз, и я вместе с ней. Она тихо застонала, почти не двигаясь.

– Не останавливайся, быстрее, быстрее, – шептала Катя, – да ещё, ещё!

Из её груди вырвался мощный стон, её тело встряхнула мощная судорога. Я довёл девушку до оргазма.

– Боже, как хорошо: – шептала она, сжимая и разжимая пальцами простыню.

Я поцеловал её шейку, погладил маленькую, почти детскую попку. Она снова забралась на меня сверху. Я обхватил руками её грудку, а она направила мой член внутрь себя. Затем, как лихая наездница, она скакала на мне верхом, обуздывая моего верного мустанга: Я же тоже подпрыгивал от её мощных толчков, держась то за её грудку, то за попу. То, что я сдерживал так долго, наконец дало себя знать! Мощная горячая струя ударила в неё:

Катя соскочила с члена и ловко перехватила её ротиком, обхватив головку одними губами. Новые и новые струи влетали в её мягкий ротик и бесследно исчезали в нём, она глотала всё до последней капельки, временами глядя на меня шалыми зелёными глазами:

Я стонал, рычал, ревел: Давно уже у меня не было такого мощного оргазма. Секс с бывшей девушкой давно уже стал обыденностью, а тут новые чувства заставили меня взглянуть на секс по новому, как на открытие, как на величайшее счастье, как на праздник! Я как будто отрывался в этот миг от земли, паря где – то высоко – высоко, в небесных сферах, где горячо благодарил Бога, что он подарил мне этот праздник!:

Когда всё стихло, Катя достала член изо рта и посмотрел на меня ласково и немного покровительствено.

– Да, долго же ты терпел! – сказала она пораженно, – я чуть не захлебнулась в этом водопаде! Ну ты даешь:

– Как классно: – прошептал я, – ты просто чудо!

– Я знаю, все так говорят, – сказала она, устраиваясь на моём плече. Её юное горячее тело грело меня в этой новогодней темноте. Засыпая, она прошептала мне:

– А ничего, что мне ещё шестнадцать?. .

Я тоже уснул почти сразу, и в эту ночь мне снились только яркие и цветные сны!

Новый 1990 – й год встретил меня серым пасмурным утром. За окном таял снег, была слякоть. Девушка сидела рядом уже одетая. На её лице не было косметики, и она выглядела совсем иначе, чем вчера, её естественная красота была добрее.

– Я пошла, а ты спи, – ласково сказала она, – денег мне твоих не надо.

Мне тоже было очень хорошо!

Я рассеяно проводил её и подошёл к окну. Её маленькая фигурка возникла ненадолго на остановке и почти сразу скрылась в жёлтом автобусе. Больше я её не видел. Новогодней сказке нет места в повседневной жизни...