Раннее июньское утро 2005 года. Я поднялся ни свет, ни заря, и полетел бриться и приводить себя в порядок. Благо, несмотря на ранний час, было уже по – летнему светло. Я был взволнован – еще бы, после нашего раздора Ирина явно дала понять, что настроена благосклонно. И что она хочет. Известно, чего она хочет, чего уж там. Может сколько угодно не договаривать, но я – то ее хорошо знаю. Она хочет секса. И хорошо – секс это путь к примирению.

Я выбрился, привел себя в порядок, и вот критически оглядываю себя перед зеркалом – сойдет. Высоченный, широкоплечий, пусть и не накачанный парень интеллигентного вида способен произвести впечатление на девушку. Выхожу из дому – я должен забрать ее с вокзала. Там тьмущая тьма народу, все толкаются, куда – то спешат... . Немного волнуюсь – все – таки, я не знаю, как пойдет встреча, а Ирина слишком дорога для меня. Не без труда выяснив, на какой путь прибывает её электричка, я прошел на перрон и стал ожидать у "головы" поезда. Мимо бегут люди – с сумками, с тележками, с каким – то садовым инвентарем – еще бы, дачная электричка, разгар сезона. Воображение невольно рисует Ирину, одетую в такой же бесформенный костюм и с чем – то тяжелым в руках, злую и толкающуюся с другими. Я до того увлекся, что не сразу заметил ее. Да... . Кажется, за те несколько месяцев, что мы не виделись, она стала еще прекраснее. Словно существо из другого мира, шла она сквозь суетящуюся толпу. Легкое желтое платьице, струящееся по ногам, туфли, маленькая сумочка да тёмные очки. И на всем этом – ни пылинки, словно она сошла с корабля, а не с пригородной электрички. В первый момент я даже несколько растерялся, приветствуя ее.

Да, ее появление ошеломило меня, но и у меня было чем удивить Ирину. Взяв ее под руку, я повел ее не к "входу в метро", а к "выходу в город". На её недоуменный вопрос я ответил, что на машине. И когда на стоянке я подвел ее к новенькому Volvo S60 и, открыв переднюю дверь, галантно предложил сесть, было видно, что она удивлена неожиданной переменой моего статуса. Ведь еще месяц назад машины у меня не было, а тут – новая Volvo. Не шикарный Lexus, конечно, но ведь и не катанные "жигули".

Разговор, против ожидания, завязался легко. Словно и не было разрыва – да еще, какого разрыва, ведь со стороны все выглядело так, словно я просто побрезговал ей. Болтали о всякой ерундистике, встречались глазами, касались друг друга пальцами рук (за что люблю коробку – автомат – правая рука свободна). Ира принимала всё это как должное и даже не говорила обычного для девушек в таких случаях: "смотри – ка на дорогу". Я предложил было заехать в кафе, но она была против – какое же кафе в такое время? Тогда я предложил поехать на природу, но она ответила мне, что только что оттуда. Я чувствовал себя тупицей – конечно, мой запас идей еще далеко не был исчерпан, но меня удивила ее холодность. Решив сыграть ва – банк, я осведомился, чего же "хочет женщина". Ответ, хотя и подсознательно ожидаемый, изумил меня настолько, что я прибавил газу, резко перестроившись в левый ряд.

Она хочет секса! Что же, так я и полагал. Надо сказать, что у Иришки очень горячий темперамент, и ей действительно хочется почти постоянно – в этом смысле она просто клад. А учитывая, что она не только любит, но и умеет заниматься любовью – она клад вдвойне. Правда, я всегда воспринимал секс как нечто вторичное в наших отношениях, поскольку очень любил ее, но это не мешало мне реально смотреть на такие вещи. (Дамы и господа! Не пора ли всерьез пересмотреть то, что касается секса? – прим. ред. )

Что же, хорошо, что дома у меня всегда найдется шампанское в холодильнике, мартини в баре, апельсины... . А сегодня найдется еще и клубника – что еще нужно, чтобы встретить девушку? Разве только презервативы. Хотя раньше и они не были нам нужны.

Остаток дороги мы пролетели очень быстро – она справедливо предпочла не отвлекать меня на такой скорости, а постов ГАИ, слава Богу, нам не встретилось. Поднимаемся на этаж, я открываю дверь и с некоторым внутренним трепетом приглашаю ее в свою квартиру. Здесь все знакомо для нее, а Ирина знакома мне, и потому все идет как по писанному, словно и не было меж нами никаких размолвок. Я принимаю её сумочку и кладу на комод. Предлагаю Ирине разуться, и она соглашается. Достаю ее домашние туфли из шкафа и нагибаюсь к ее ногам. Ирина садиться на кресло, я же становлюсь на одно колено и, взяв ее ножку, расстегиваю и снимаю туфель. На ней телесного цвета чулки. Я глажу эту столь родную мне ножку, и, не удержавшись, подношу ее к губам. Целую. Обуваю эту, и принимаюсь за вторую. Тело еще помнит всё, и я целую вторую ножку куда дольше, чем первую.

Затем мы идем "приводить себя в порядок". Так у нас всегда было заведено. Ириша моет руки у раковины, а я, приобняв её сзади, мою её руки и свои (у нас большая разница в росте, это удобнее, чем может показаться читателю). Так было всегда, и так случается и сегодня. Правда, раньше частенько при встречах жарким летом сразу после совместного мытья рук шло мытье в душе, разумеется, тоже совместное, а потом, когда мы одевались, Ириша никогда не одевала трусики, выходя в комнату в одной лишь юбке. Сегодня же этого не было, как не было и восхитительных оральных ласк, что она дарила мне во время мытья.

Я проводил ее в комнату, усадил за стол, а сам отправился на кухню за шаманским и клубникой. Однако Иринке не сиделось в одиночестве – через секунду она заглядывает ко мне и замечает, что к клубнике хорошо бы сливок. В чем проблема – я достаю из холодильника самые жирные сливки и показываю ей. Намек понят – и она живо включается в работу, пока я мою ягоды, Ира, достав венчик (она прекрасно ориентируется в моей кухне), взбивает сливки. Еще кот Матроскин замечал, что "совместный труд – он объединяет", и так было и в нашем случае. Лёгкая напряженность, возникшая было в ванной, исчезла. Я подал на стол яство, задернул занавеси, откупорил шампанское... .

Первый тост, как водится, за встречу, он ни к чему не обязывает ни меня, ни её. Проходной, если можно так выразиться. Её ответный тост нравиться мне гораздо больше: "за нас". Он все же допускает некое двоякое толкование, и мне бы рассеять его, но я почему – то не решаюсь на большее, чем поднять бокал: "за тебя".

Мы сидим друг против друга – я в креслице, Ириша на диване. Меж нами – только низенький журнальный столик. Я смотрю на девушку, бывшую моей долгих три года, смотрю на её глаза, её губы. Слушаю её голос – он кажется мне таким близким и родным, его звуки способны подхватить меня и унести в воспоминания. Но нельзя – потому что именно здесь и сейчас должно решиться, есть ли будущее у наших отношений: "Потанцуем, Ириш?"

Как ни странно, ответ отрицательный. И вновь повисает легкая напряженность – я не очень понимаю, чего же она хочет. Но, вспоминая её ответ – хочет секса – я решаю перейти к более активным действиям. Может быть, тактильный контакт даст то, чего не могут дать слова? Опять же, пресловутая память тела – мы слишком долго встречались, чтобы наши тела позабыли друг друга за несколько месяцев.

Я пересаживаюсь к ней на диванчик, беру клубничину из вазы, макаю ее в сливки и предлагаю Ирине. Принимая игру, она аккуратно откусывает половинку, не касаясь губами. С аппетитом съедает и снова тянется ко мне. Губами она накрывает половину клубничины, накрывает мои пальцы. Я чувствую ее язык. Она словно бы высасывает клубничину из моих рук, заставляя меня вспомнить, что и как умеют посасывать эти мягкие губы.

Следующую клубничину берет уже Ирина, и у меня появляется шанс показать ей свою нежность. Я пошел на хитрость – сначала откусил значительно больше половины, так, что остаток она еле удерживала. Это позволило мне аккуратно взять её пальчики в рот. Боже, какая там клубника... . "Ириша, я хочу тебя!", – кричало все мое существо, и я вложил в нежное посасывание ее пальчиков всю свою любовь и желание.

"М – м – м – м, какой ты ласковый, Андрейка".

"Любовь моя, неужели ты меня уже забыла?"

"Нет, ну почему же? Иначе, почему же я здесь"

Эти слова словно напомнили мне, кто мы друг другу. И вот я, приобняв её за талию левой рукой, подношу её руку к своим губам. И вновь целую ей пальцы, но уже не так, как прежде. Я поднимаюсь губами по её руке, целую кисть, локоть. Поднимаю на неё глаза, и вижу в них глазах свет и радость. Не решаясь поцеловать в губы, я вновь опускаюсь перед ней на колено, и целую её руки. И ножки. Поцеловав пальцы ног, я поднимаюсь выше, скользя губами по бархатистому чулку. Интересно, докуда она даст мне дойти. Платье чуть выше колена, но я легко отодвигаю его чуть в сторону и целую внутреннюю сторону ее бедра, не встречая никакого противодействия. Ощущаю губами кружева на чулке, прижимаюсь к ним щекой и целую не прикрытую, пахнущую молоком кожу. Господи, как же я люблю и хочу эту женщину!

Внезапно я почувствовал её пальцы на затылке. Она поднимает меня с колен, притягивает к лицу и нежно и глубоко целует. Я чувствую её вкус, её дыхание... . Это восхитительно! Поцелуй нежен и долог, но когда она, наконец, отстраняется от моих губ, то совершенно неожиданно бьет меня по лицу наотмашь: "Это чтобы ты знал, как ко мне относится". Я не совсем понял ее, но неожиданно эта боль только ещё сильнее завела меня. Поднявшись окончательно, я рванул ее с дивана – на себя, обнял, притянул за затылок и вновь впился губами в её губы. Исступленно целуя, свободной рукой я проник ей под платье, и поднял её ногу, согнув в колене и закинув к себе на талию. Ладонью обхватил ее ягодицу, прижимая к себе. Но все на свете кончается, кончился и этот поцелуй, и, когда она оторвалась от моих губ, её дыхание звучало как стон. Срывая друг с друга одежду, мы упали было на диван, но... .

Совершенно неожиданно Ирина сказала мне подать ей сумку. Недоумевая, что же ей могло там понадобиться в такой момент, я, тем не менее, выполнил просьбу. Может – презервативы? Каково же было моё удивление, когда она вынула из неё... ремень. Черный кожаный ремень, видимо очень гибкий, с металлическими бляшками. Надо сказать, что прежде мы не использовали никаких "игрушек" в наших любовных играх, хотя, конечно, иногда с удовольствием отшлепывали друг друга ладошкой. Особенно – в ванной, по мокрым ягодицам. Это бывало даже немножко больно, но очень заводило и меня, и её... . "Ты будешь наказан – за то, как ты себя повел тогда, за то, что ты столько не звонил мне – а я о тебе думала, я ждала тебя! На колени!!", – её слова изумили меня, но я подчинился, встав перед ней на колени. Она же, сидя на краю дивана, приняла мою голову между ног и зажала её. На ней из одежды остались только чулки, так что ситуация безумно завела меня – эрекция была очень сильной. Не менее сильным был и обрушившийся на мою попу удар ремня. На самом деле, поза для Ирины была не слишком удобной – сильно не размахнешься, но металлические пирамидки на ремне добавляли "ощущений". Два, три, четыре – почему – то она считала удары вслух. И почему – то по ассоциации в голове всплыли те порки, которые мне задавала в тринадцатилетнем возрасте моя тетка Юля. Только сейчас это еще больше заводило меня, чем даже тогда. С другой стороны, терпеть мне тоже было гораздо легче – поэтому даже при тридцать втором ударе я лишь ойкнул. Неожиданно удары прекратились, и я почувствовал её пальцы на своём члене. Я приготовился было к сильной боли – но её не было. Напротив, она ласкала меня, практически мастурбировала своими пальчиками. Поневоле я принялся подмахивать ей тазом, но тут же получил сильнейший удар ремнем по ягодицам! За ним еще и еще, но ласка рукой при этом не прекращалась. Это было восхитительно, хотя терпеть боль становилось все труднее.

Неожиданно Ирина разжала ноги и освободила мою голову: "Иди сюда". Позы она не сменила, по – прежнему сидя на краю дивана. Я не очень понял, что она имеет в виду, но она повторила, показав на свои колени: "Сюда. Ложись животом сюда". Я подчинился, причем мой вставший член тут же уперся в укрытое чулком бедро Иришки. И тут же её ладонь вновь охватила его, и снова эта восхитительная ласка пальчиками. Она завела меня до такой степени, что я уже был немного не в себе, не мешала даже очень странная поза, но тут на мои ягодицы обрушился очередной удар ремня! Теперь она била гораздо сильнее, благо поза позволяла. Удары сыпались градом, в то время как другая её рука яростно надрачивала мой член. Я не удержался и вскрикнул, затем еще раз, отчетливей: "Милая, прости меня!" Удары продолжались, правда, реже и размеренней, но с огромной силой: "Любимая! Пожалуйста, прости!" Но она была непреклонна. Я сдерживался изо всех сил, мне страшно не хотелось показать слабость перед её лицом. То ли я поймал ритм, то ли она, щадя меня, стала бить несколько слабее, но я терпел и терпел, и теперь у меня была на первом месте другая проблема – я очень не хотел кончать от её руки, по крайней мере, вот так, под поркой ремнём, без всякого секса.

Однако мне удалось сдержать себя и не упасть в глазах женщины – в обоих смыслах. Экзекуция окончилась так же неожиданно, как и началась. Ремень был отброшен в сторону: "Любимый, иди ко мне!" Поднявшись с ее колен, я швырнул её на кровать и накрыл своим телом: "Ириша! Я люблю и хочу тебя! И ты будешь моей". Она не сопротивлялась, напротив, развела ноги и чуть согнула их в коленях. Одним движением я ворвался в нее на всю глубину, она ответила, и понеслась... . Жесткий трах сопровождался нежными и мягкими поцелуями в губы. Впрочем, ни я, ни Ира не любили миссионерскую позу, и она не могла нас удовлетворить. Раз – и я вышел из нее, плюхнулся рядом с ней, перевернул ее на бок, спиной к себе, и собрался войти в нее снова, но... .

Но её пальцы обхватили мой член у основания, и когда я коснулся её половых губ, она не дала мне пройти дальше: "Не торопись. Делай все медленно". Послушный её воле, я вошел в неё совсем не глубоко, и начал совершать мелкие фрикции. Но она почти совсем сползла с моего члена, сократив глубину проникновения до пары сантиметров – даже головка полностью не помещлась. Это меня не устраивало, естественно, и я, было, рванул её на себя за плечо, и вошел в нее до половины, но в ответ она резко сжала член у основания ногтями. Боль отрезвила меня, и когда Ирина снова, отодвинувшись, сократила до минимума глубину проникновения, я подчинился, постоянно чувствуя кожицей острые коготки, и приняв игру такой, какова она есть. Тем более, что Ириша потихоньку все же позволяла мне входить в неё все глубже и глубже, но мне – то хотелось совсем другого. Мне хотелось, схватив ее за ягодицы, натянуть на свой 21 – сантиметровый член по самые помидоры, и жестко оттрахать, так, чтобы поняла, кто в доме хозяин, но... . Проклятые но! Она делала со мной, что хотела, держа меня в буквальном смысле за яйца. Словно в благодарность за послушание, она, гибко повернувшись через плечо, нежно поцеловала меня в губы. Но я снова не удержался, желание повело меня, и я, забыв про острые коготки, ворвался в неё почти на всю глубину, и сделал несколько резких движений. Поцелуй не прекратился. Мягкий и нежный, он являл собой замечательный контраст тому, что мы творили ниже пояса. Обрадованный, я двумя руками обнял Иришку за плечи и с силой прижал к себе. Пальцами обхватил ее шикарные, третьего размера груди. Оторвавшись на мгновение от моих губ, она прошептала: "любимый, замри. Я сама сделаю все так, как ты хочешь".

Эти слова прозвучали для меня музыкой. Ира же, произнеся "считай", вновь прильнула к моим губам. Я не очень – то понял, чего считать, но переспрашивать не было желания – я наслаждался поцелуем, контролируя ее вывернутую шею, как вдруг она резко насела на мой член и прокрутила на нем попкой несколько раз, а затем чуть отстранилась, слезая с него до половины. "Раз", – сказал я, оторвавшись от ее губ, и с силой стиснул в руках ее груди. Ириша отвернулась (очень неудобно было держать голову в такой позе долго), и вновь резко насела на мой член: Два! Три, четыре, пять! На седьмом небе от блаженства, я сжимал ее груди, покручивал соски, целовал в шею, засасывал губами ушко. "Только не смей кончать без моего разрешения". На восемнадцатом счете Ира зафиксировалась на моем члене. Полностью введя его во влагалище, она покачивала и покручивала попкой, доставляя этими мини – фрикциями безумное наслаждение нам обоим. Я просто плыл, но все же обратил внимание, что она что – то нашаривает рукой. Свист – и боль обожгла мои и так нагретые докрасна после порки ягодицы. Затем еще раз и еще, она сочетала восхитительную ласку и удары. Когда она била, то мышцы в её влагалище напрягались, да плюс она еще и немного поворачивалась, покачивая попкой. Потому неудивительно, что я застонал "сильнее и резче, любимая!" Удары действительно усилились, и в какой – то момент слезы были готовы брызнуть из моих глаз.

Вновь извернувшись через плечо, Ирина прильнула к моим губам, но теперь это не был прежний, мягкий и нежный поцелуй. Напротив, она целовалась жадно, нарочито грубо, пребольно кусаясь. Но это удивительно гармонировало с нашим сексом. Я понял, что долго не продержусь, и, памятуя Иришкины наставления, сказал ей об этом. "Продержись, сколько сможешь, любимый, терпи до последнего, а потом резко останови меня. И не вздумай кончить!" Снова отбросив ремень и отвернувшись от меня, она резко насела на член! Девятнадцать! Двадцать! Двадцать один! Вместо "двадцать шесть" я выкрикнул: "больше не могу", и тогда Ира, плотно сжав пальцами член у самого основания, соскочила с меня. Через несколько секунд она разжала пальцы, толкнула меня на спину и встала на коленях над моим лицом: "Лижи". Поза была очень удобной для меня – достаточно чуть поднять голову, что я и сделал. Более того, после первых же движений моего языка по её половым губами она вцепилась в мои волосы, прижав мою голову с силой себе между ног. Было немножко больно, зато можно расслабить шею. И вот я вылизываю мою Ирочку, снова ощущаю это родной для меня вкус, и чувствую, как ей нравится эта ласка. Проникаю языком внутрь, насколько получается, напрягаю его изо всех сил и почти что трахаю её языком. Затем вновь нежно вылизываю клитор, посасываю половые губки. Целую её в малые губы – с причмокиванием. И снова впиваюсь губами в клитор. Её бедра сжимают мою голову с боков, всё сильнее и сильнее, я в бешенном темпе делаю куни, чувствую, как она вся напрягается... . Слышу её чуть задавленный голос: "Да, да, сильнее. Еще жестче, не останавливайся, милый! Еще! Да – а – а – а!!!!" Ободренный таким образом, я все силы вкладываю в то, чтобы мой язык был потверже. И в награду мне – восхитительный оргазм, испытанный моей подругой. Едва она принялась кончать, как я, снизив темп, вошел языком в ее влагалище, ощущая сокращения мышц, и сделал её оргазм максимально долгим.

Выпустив мою голову, Ириша повалилась рядом со мной на диван: "Спасибо, любимый мой! Только, дай мне чуть отдышаться". Но я – то еще не кончил, наоборот, я заведен до предела. Кроме того, вид только что кончившей Ирины не позволяет мне "тихо лежать", и я нежно целую ее лицо, шею, принимаюсь целовать в губки. Проникаю языком в ее рот, нежно – нежно, ласкаю её дёсны, её губы... . Боже мой, она еще вкуснее – когда кончит. "Милый, ну дай же мне отдышаться, пожалуйста", – просит меня Ира, но это выше моих сил, и я продолжаю ее целовать. Моей силы воли хватает только на то, чтобы дать передохнуть её влагалищу – не ворваться в неё прямо сейчас, хотя и очень хочется. "Ну, любимый мой, ну потерпи", – снова просит меня она, и я не могу ей отказать – титаническими усилиями воли отрываюсь от ее губ и лежу рядом, чуть отстранившись и даже не касаясь ее.

Отдышавшись и чуть придя в себя, она потянулась головой вниз, и взяла в рот. Самый кончик, нежно – нежно, облизала головку. Я подумал, что сейчас она проглотит и начнёт жестко делать минет, а тогда я не продержусь и минуты, а мне не хотелось столь быстрого финала. Кроме того, сейчас мне хотелось нежности, а не жёсткого траха. Словно читая мои мысли, Иришка не спешила заглатывать член глубоко, а ласкала головку. Затем, перехватит член губами поперёк ствола, она спустилась до самого его основания, поласкала ртом яички, и снова пошла губами по стволу вверх, перехватив его поперек. Вновь дойдя до головки, она обхватила её губами целиком, и начала, причмокивая, посасывать её. И медленно – медленно, продолжая глотательные движения, она насаживалась глубже и глубже. Последние сантиметров пять она заглотила одним движением, и член вошел ей в горло. Не удержавшись, я схватил её за затылок и начал насаживать на член – резко, жестко, "снимая" до головки и вновь насаживая до самого корня, упирая носом в лобок. Она не возражала, позволяя выделывать все, что угодно, не только покорно отсасывая, но и проявляя инициативу. Прекрасно помня, что Ирина, хотя и любит делать минет, не выносит вкуса спермы, в последний момент я, жестко насадив её на член горлом и зафиксировав в таком положении, шепнул ей: "любимая, больше я не могу".

Не двигая больше головой, не делая глотательных движений, она нежно ласкала ствол внутри рта язычком. Ума не приложу, как она это делала. Я был на вершине блаженства, и готов был кончить в любую секунду, но сдерживался изо всех сил, потому что не хотел сделать любимой неприятно... . Но Ира словно знала, где мой предел – именно тогда, когда я понял, что неминуемо кончу от еще одного движения, она аккуратно вытащила мой член изо рта, и, держа его в руке, поднялась ко мне. "Любимая, как же приятно... . Спасибо тебе", – и вот уже Иришка нежно целует меня в губы, нежно – нежно, легко ласкает член пальчиками: "Андрейка, милый, кончай. Я тебе разрешаю". Едва услышав это, я вытянулся навстречу её пальцам, дыхание сбилось, и я мощнейшими толчками стал извергать сперму, забрызгивая Иришкины ноги... .