После его ухода изучаем визитки и обалдеваем. Какой здесь оказывается глава полицейкомиссариата!

Весело и нежно моем друг – дружку, наводим боевую раскраску, поправляем причёски, надеваем наши раздевающие наряды и спускаемся вниз. Фрау Дорт благостна.

– Девочки, вы молодцы. Герр Карл вами доволен. И мною тоже. Он поверил, что вы не русские "матрёшки", а честные проститутки – контрактницы из Чехии и Румынии. Получаем по жетону и ждём клиентов. Может, уже всё? Ведь уже не то, что очень поздно, а можно сказать уже очень рано? А завтра понедельник, почтенным господам на работу.

Но моим надеждам не суждено сбыться. В дверь снова вваливается несколько явно подвыпивших мужчин. Он шарят глазами по залу. В наличии мы с Ирой, Эрика, Шамони, Герда и Фань. Остальные трудятся. Сверху спускается Вика, но, почему – то, не дойдя до нижней ступени, быстро возвращается. Что у неё, молоко убегает или утюг включённый забыла?

За этим мыслями и наблюдениями забываю о том, что происходит вокруг. И вздрагиваю от прикосновения к предплечью. Меня молча подталкивает к лестнице некий господин в аккуратном сером костюме – тройке. Лица разглядеть не успеваю – он повернулся к коллеге, снимающему Фань. Работать, так работать. Иду. Поднимаюсь, а он за мной. И чуть не падаю с лестницы, услышав до боли родной голос (Русские Виртуальные давалки! – добрый совет)

– Ну и что вы тут делаете, уважаемая Анна Владимировна?

– Лотта, – автоматически поправляю его, понимая, что выгляжу полной дурой. – Добрый вечер Фёдор Маркович!

Меня ангажировал в качестве проститутки на час мой заведующий кафедрой. Который уже давно оказывал мне недвусмысленные знаки внимания, особенно после развода, и которого я всегда корректно посылала. Старый он, занудный и некрасивый. И пахнет козлом. Ну что за чёрт? Такое впечатление, что за мной весь родной вуз в Германию отправился. (Нашу главную героиню пидорит собственный завкафедрой! – прим. ред. )

Ответ на вопрос шефа может быть только предельно прост – работаю я здесь!

– Чудесно, надеюсь, что фройлян Лотта не откажет скромному профессору в том, в чём упорно отказывала доцент Анна Владимировна. А может быть и не только в этом!

Говоря это, похотливый старикашка откровенно любуется моими прелестями, благо поясок с чулками и туфельки их вовсе и не скрывают, и лапает меня с не меньшим увлечением, чем местные простые в отношениях бюргеры. Сволочь, а дома всё норовил ручку поцеловать! Тискать посягал только лаборантку, и то скромненько. А тут разошёлся.

– А я тут на симпозиуме по приглашению коллеги Шульце!

Боже, как тесен мир! Вот и Вика попала! То – то она сейчас так резво сбежала. Увидела. А теперь ненароком Шульце её сдаст! Ну, да не до неё сейчас. О себе лучше подумать.

Мы в комнате, и я по требованию клиента похотливо извиваюсь перед ним, играя язычком и лаская свои груди и промежность, а он, как истинный учёный, совмещает приятное с приятным, любуясь мною и моими фотографиями в альбоме. Глазки его совсем замаслились.

– Вот мы какие! И вот так можем, и вот так! Да вы не по той специальности защищались, голубушка! И не тем местом! То есть не теми местами. И зачем же было голову морочить? Тоже мне, Снежная королева! Снегурочка! Ледышка! А ну, соси хуй, стерва!

Снежная королева голяком стоит на коленях перед почтенным профессором и заведующим кафедрой и с большим знанием дела сосёт и подрачивает ему хуй. При этом ручки Снегурочки помогают её ротику.

– Вот так, сучка, давай, работай, шлюха! Значит, дома культурно пообщаться с коллегами, мы не желаем, в Германию нам надо, в бордель!

Это напоминает мне меморандумы наших с Викой двоечников, и я невольно прыскаю, представив их реакцию на происходящее. Вот бы увидели!

Фёдор Маркович продолжает меня склонять на все лады, придумывая новые лестные эпитеты, из которых самые лестные, это проститутка и блядь. Чувствуется в нём филолог с большим знанием родного языка. Между тем дряблый член его, старанием бляди Анны Владимировны принимает всё более осмысленные очертания и наливается своей особой жизнью. Видимо, опасаясь, что это последнее возрождение его народного достояния, мой экс – заведующий жаждет извлечь максимум удовольствия из подоспевшей эрекции. Он начинает наяривать мою дырочку, подглядывая в альбом, и пытаясь, видимо, повторить все увиденные там позы. Акробат – любитель! Впрочем, трахать меня стоя и сидя дедуле уже не по силам. В конце концов, я скачу на его сардельке, как давеча на агрегате Карла. Он радостно лапает меня, пускает слюни и брюзжит уже гораздо благостнее. Дыхание его становится прерывистым.

– Аня, ещё, ещё немножко, ещё, о – о – о – о – !

Готов. Налицо сцена из Константина Васильева – Валькирия над поверженным викингом. Как же он жалок, этот викинг. Ещё сдохнет... От кого – то из клиентов остался коньяк, и я даю ему глотнуть. Заодно из маленькой женской мести и злорадства добавляю одно из средств, которыми лихие немецкие Казановы восстанавливают утраченную потенцию. Ну вот, щёчки порозовели, дыхание восстановилось. Чего – то лепечем.

– Анечка, солнышко, спасибо! Век не забуду! Ублажила старика! Только не сообщай моей карге, всё для тебя сделаю! Хочешь, творческий отпуск для завершения работы на докторской на весь срок твоего контракта в борделе? Или ты проституткой только летом подрабатываешь?

Идея хорошая, надо её развить. Но чуть попозже. И этот дурачок решил, что я специально сюда пиздой подработать приехала! Хорошего он мнения о своих скромных преподавательницах! Ну, ладно.

Склоняюсь над гигантом российской филологии и начинаю ротиком и ручками восстанавливать упругость его члена. При этом ради эксперимента располагаю свои дырочки напротив его физиономии. Интересно, внимательно он изучил мой альбомчик? Похоже, что да. Старичок начинает неумело тыкаться носом и языком в мою промежность и обрабатывать мою киску. Давай, давай. Вот только его усы и пресловутая бородка – клинышек то царапаются, то щекочутся. Но Лотте некогда, она работает. И работает плодотворно, у него снова встаёт!

– Анечка, фея, такого не было уже лет двадцать!

Похотливый старец, опробовав со мной оральный и классический секс, желает теперь поупражняться в анале. Какой прогресс, на кафедре он мне только мозги трахал, а тут уже третье дырочкой занялся! На, получи. Старческий член победно вторгается в мою шоколадную фабрику и начинает там копошиться. Сейчас мы тебе зададим темп! Начинаю подмахивать, чтобы и мне было что вспомнить. При этом не забываю громко и страстно стонать, как будто это не я трахаю Фёдора Марковича, а меня опять приходуют трое бундесверовцев. Старик чувствует себя орлом, его иссохшие ручки властно обнимают мои бёдра. Он опять мною руководит, именуя проституткой, шлюхой, блядью, сучкой, коровой и т. д. Нет, какой богатый лексикон!

Членик Фёдора Марковича набухает и, наконец, разряжается. Он цепенеет. Член его выпадет из моей попы, и я, развернувшись, припадаю к нему, снимаю презерватив, и высасываю стекающий белёсый ручеёк спермы. Старик что – то шепчет посиневшими губами.

Так, нужно ещё коньяку! Вот так. Жив? Он жив. И не в силах попросить о том, что ему хочется, покраснев, тычет пальцем фотографию, на которой кого – то из клиентов имеют в зад искусственным членом. Вот так профессор!

Хорошо, милый, сейчас Анечка тебя трахнет. Только член прицепим и попу твою смажем анальной смазкой. Вот только подожди минуточку. Сейчас. Быстро пишу два заявления – одно о предоставлении творческого отпуска, второе об увольнении по собственному желанию. Подписал, спасибо, миленький! Первое – в кейс дорогого Феденьки, а второе фройлян Лотта пока попридержит.

Феденька стоит раком, а я его трахаю в зад. При этом с самого начала визита я вижу непрестанную работу скрытых камер. Я тебе ещё пришлю весёлые картинки, милый! Лично в руки! Чтобы не трепал лишнего дома. Правда, двоечники всё равно растреплют...

Профессор томно постанывает и просит, чтобы я всё делала быстрее и глубже. Да пожалуйста! Я не на шутку разошлась, и тут радостный сип клиента и капельки спермы, брызнувшие на простыню, зафиксировали его третий за этот час оргазм! Вот как мы умеем!

Всё, ублажила! Помогаю моему старичку одеться. Специально ради него демонстрирую шоу с подмыванием. У него вновь замасливаются глазки. Он платит с кряхтением, заискивающе поглядывая на меня (наверное, скидки желал, подлец, или даже на халяву). Эти поползновения пресекаются кивком в сторону одной из камер. Увидев, что наши развлечения фиксировались в режиме нон – стоп, он испытал нечто похожее на мои переживания при встрече с ним. Утешаю его и гарантирую полную конфиденциальность. Но только в том случае, если некий профессор не запятнает в В – ском вузе имени и чести некоей доцента кандидата наук.

Провожаю Феденьку до двери и сдаю выручку. Фактически одновременно уходят и остальные посетители. Ну вот. Воскресенье окончилось. Ох, и заебалась же я во всех отношениях!