Не в силах понять, что хочет от меня верзила, мне оставалось только услужливо кивать головой, и глупо улыбаться в ответ, может это, и было неприятно но, по крайней мере, я уже точно знал за какой именно, дверью, ждали меня будущие наслаждения.

Раскланявшись перед мужчиной, поблагодарив его за оказанную услугу, я поскорей двинул прочь от этой плохой двери, но, не пройдя, и десяти метров услышал за своей спиной голос до этого молчавшей малютки.

– Желаю хорошо провести вам время, мистер 23 сантиметра. – Крикнула она мне в след, после чего, дверь с шумом захлопнулась, а потом, я уже слышал только один голос. Не буду дословно повторять, что именно говорил верзила своей женушки, но одно все же скажу, эти слова как хлыст лошадь, заставили меня только ускорить свой шаг.

Коридор был пуст, страшен и ирреален, и бесконечно длин ко всему прочему, идя по нему, я постоянно озирался назад, ожидая подвоха, ведь неизвестно какие фантазии посетили голову его разработчика. И не ошибся в этом, фантазии были еще те. Впрочем, оглядывался я напрасно, ведь опасность поджидала меня совсем с другой стороны. Внезапно, прямо перед самым моим носом, распахнулась дверь и абсолютно голые девушки в количестве трех человек с визгом повыскакивали из нее, и промчались по коридору, чуть не сбив меня с ног при этом. А вслед за ними, а это уже целая поэма, появился еще один человек: маленький, но толстый, в накинутом на голое тело смокинге; над его макушкой зияющей как бильярдный шар плешью возвышались длинные пластмассовые уши, круглое как у колобка лицо, частично скрывала кроличья маска, в руке же он сжимал хлыст. Этакий, порно – Карабас Барабас, да и только. Ни проронив не слова, но прогрохотав, при этом, как динозавр что преследует свою добычу, этот человек, этот пардон за выражение, мистер сизая мошонка, также промчался передо мной и растворился в полумраке коридора вслед за девицами.

– Задай им жару приятель, – нелепо – восторженно воскликнул я, сжав кулак, и двинул свой шаг дальше.

Прямо перед дверью №100, а она венчала собой эпопею длинного коридора, меня ожидала еще одно откровенье, – гадалка, точнее нет, это была вовсе не она, это был он, правда в черном женском платке, прикрывавшем лицо, и в длинном платье такого же цвета, но в солдафонских, нечистых, ботинках, инородно выглядывавших из под подола наружу.

Хочешь я тебе погадаю, – обратилась эта странная гадалка ко мне, – грубым, мужским голосом, – всего один юS, и ты будишь знать о своей жизни не меньше чем я о своей заднице, а знаю, я о ней, поверь мне и моему дружку с 45, не мало.

Человек с такими глубокими познаниями собственной физиологии просто не мог оставить меня равнодушным и, вытянув банкноту, я вместе с ней покорно протянул ему и свою ладонь.

Некоторое время хиромант рассматривал мою руку, и все ее витиеватые линии судьбы, – черные, сросшиеся брови задумчиво ходили взад – вперед. Но вот, он, отстранил мою руку от себя, взглянул на меня пристальным взглядом, и его черные как угольки, глазки, загадочно блеснули.

– Твое будущее покрыто мраком, – сказал он, – оттуда до меня доносятся лишь свежий запах лака и звук вбиваемых в доску гвоздей, но кое что, я тебе могу сказать наверняка, во первых у тебе вскоре будет секс с двумя роскошными девицами, за дверью № 100, во вторых ты попадешь туда куда попасть вовсе не собирался, в третьих, уже после всего этого, тебя ждет встреча с мужиком, вот с такой вот огромной валыной, ну и наконец, придет время, и ты еще вспомнишь, а этих моих словах.

Сказав это мужик – гадалка хлопнул меня по плечу и расхохотавшись двинул прочь. Видимо она, то есть он, действительно имел дар в ясновиденье, ведь как еще, можно было объяснить известный жест с поднятием к верху среднего пальца, словно отвечающим мне на все то, что я о нем тогда подумал.

Думая о напрасно потраченном юS, вспоминая слова брата, а том, что не стоила брать в данную плоскость деньги, я наконец – то постучался в дверь, ведущую в обитель наслаждений. Вскоре она открылась и на пороге предстала действительно очень симпатичная девушка.

– Пароль, – просто и коротка, сказала она, не без интереса разглядывая мою персону.

– Питер Маринье ко..., BCC уро..., долой тоталитарный мир, свободу независимым программистам и их оху... разработкам.

Девушка кисло улыбнулась.

– Не правда ли глупо, вроде бы умные, взрослые люди, а такую хинию придумали. Удивительно, зачем BCC вообще на них охотится, – ведь дети.

– А здесь нет... – недоговорив, я с опаской бросил взгляд за спину.

– Ну, что вы, люди в желтых ботинках здесь не появляются, – поняла меня и без лишних слов девушка. – Не о чем не беспокойтесь... чувствуйте себя как дома. Проходите.

Она отстранилась, и я вошел внутрь.

Ну что я могу сказать. Не всегда то, что снаружи соответствует тому, что находится изнутри, не всегда, что внутри соответствует тому, что находится снаружи. У любой монеты есть, по крайней мере, две стороны, и комната в которой я после небольшого приключения оказался как раз таки, была ее блестящей. Метров восемьдесят свободной планировки на зависть потребителей всех мастей и народов, были обделаны в пух и прах, и могли похвастаться мебелью необычных пластических решений и витиеватостью форм, по задумке, точно, воедино сросшихся с общим пространством интерьера; стены комнаты были обиты розовой и голубой тканью, с которых на меня, помимо искусно вытканных по ним цветов и стай птиц смотрели и древние японские миниатюры, изображавшие сцены соития, и галереи эротического черно – белого фото, в стилистике которого угадывался шестидесятый год прошлого века; на полу же, то тут, то там, были повсюду разбросаны небольшие коврики, придававшие пространству уюта; также снизу верх, росли высокие, но в тоже время и узкие фарфоровые вазы, некоторые из которых достигали человеческого роста; розы самых разнообразных оттенков от белого вплоть до почти черного, – бардового цвета, выглядывали из них дышащими свежестью нераскрывшимися бутонами. Эти вазы на грани хауса и гармонии со всех сторон как бы обступали округлое, с позволенье сказать, ложе, и хоть оно было сокрыто от глаза занавесями, свисавшими самого потолка, и огибавшими его по периметру, можно было предположить, что оно настолько огромно, что на его территории мог бы развить свою деятельность и сам Нейрон. Но все это великолепье, как великолепье блестящей оправы, меркло, с видом двух девушек принимавших меня, – истинных бриллиантов этого ожерелья. Нет, конечно, мой младший брат был несколько склонен к крайностям, у него была выраженная потеря корректной ориентации, и оттого он уже дважды бывал в доме для деградированных, – что еще можно ждать от человека три года проведшего на Марсе, но независимо от этого, в чем – чем, а в женщинах, король виртуальных борделей, надо признать, разбирался. Саша была блондинкой, Ксюша брюнеткой, обе предстали передо мной в халатиках на манер японского кимоно, обе были примерно одинакового, – среднего, для слабого пола, роста. Ту, что была блондинкой, звали Саша, она была тонка в кости, очень стройна и крайне изящна, в ее облике чувствовалась дыханье весны, формы другой, – брюнетки Ксюши, напротив могли бы затмить собой, формы девиц с обложки ныне покойного Плейбой, – зной летнего июля исходил от этой большой и ходящей под тонкой тканью груди.

Забрав у меня верхнюю одежду, а также кобуру, виртуальные красотки заботливо усадили меня за стол; вскоре на его поверхности выросли стаканы, а также бутылка отличного коньяка. Повеяло сигаретным дымом. Завязался разговор.

– Но вот, наконец, у нас появился настоящий мужчина, о то все одни хлюпики попадаются... а тут у нас и шляпа, и револьвер, и плащ... вас случайно не Джеймсом зовут? – все еще продолжая разглядывать меня, во все глаза, обратилась ко мне брюнетка Ксюша.

– Нет, нет, не Джеймсом.

– А как же вас тогда называть милостивый...

– Ну, хотелось бы конечно государь, – я на мгновенье задумался, – но можете звать меня куда проще, мистер двадцать три сантиметра, если угодно.

– О – о – о!

Для виртуальных людей тем более для виртуальных проституток Ксюша и Саша были очень умны, больше того естественны но, а самое главное вели себя так, словно были не плодом последних технологий умноженных на человеческое воображенье а как действительно реальные люди. Возможно, именно это и подтолкнуло меня задать им этот вопрос:

– Вы когда не будь, видели человека, который все это создал?

– Да, – ответила блондинка Саша, – всего однажды, он приходил сюда... все крутился... все повторял: что я на делал, что я на делал. Говорил одно, и тоже, и записывал что – то, в свой треклятый блокнот.

– И все?

– Нет, кое – что он еще сказал, ну уже после того как получил от меня по физиономии.