Геннадию очень не хотелось присутствовать при всем этом, он был сражен поведением Алены, обескуражен ее циничной изменой. И это была та девочка, о которой он так трепетно думал! Кому же верить? Или же она догадывалась, что у него произошло с Жанной? Нет, такого просто не могло случиться, ведь она спала. Проклиная себя и всех, он быстро натянул валявшиеся на полу свои вещи, и пошел к холодильнику – ему страшно хотелось пить. И по пути столкнулся с Ликой. Ее взгляд, устремленный на пасынка своего любовника, буквально источал нежность и тепло. Это ощущение усилилось, когда женщина подошла к Геннадию, приобняла его, и прошептала: "Что, болит голова? Пойдем, я тебе лекарство дам". Странно, но ее слова прозвучали так естественно, и были пронизаны истинно материнской заботой, что отказывать было просто невозможно. – Сейчас, Геночка, дам тебе лекарство, тебе станет легче, – зайдя в пустую, очевидно, единственную без гостей, комнату, Лика сама принялась раздевать мужчину. Она делала все очень умело, стащила с него рубашку и брюки. Потом посадила Геннадия на кровать, встала перед ним, и, проворно наклонившись, сняла с него носки. Глядя на нее, мужчина почувствовал, как будет ему хорошо с этой женщиной. Лика уложила его, и сама, быстро раздевшись, юркнула под одеяло. Она оказалась мягкая, податливая. Ее губы быстро нашли губы Геннадия. Странно, но оказалось, что она изголодалась по мужчине. Геннадий чувствовал, как нежное, полноватое женское тело трепещет под его руками. Лика изнывала от страсти, она обхватывала его ногами и руками, ни на секунду не оставалась без движения. Мужчина придвинулся к ней поближе. Потом еще ближе, потом как крепко обнял. Тянуть дальше было просто невозможно. Лика стала тереться об него всем телом, целовала в грудь, в шею, одной рукой при этом возбуждая себя. Он чувствовал, насколько влажным и горячим было все ее тело внизу.

– Обними меня, ты увидишь, как я тебя хочу, – страстно дышала ему в ухо женщина.

В этот момент Геннадий представил Алену, и подумал о том, что она вот так же, наверное, просит мужчину взять ее. Она так же ласкается и умоляет воспользоваться ее телом. И это предположение одновременно покоробило и необычайно взволновало мужчину. Пришло возбуждение, и Геннадий овладел Ликой, которая счастливо забилась под своим партнером, выгибаясь всем телом, насколько это позволяла тяжесть придавившего ее мужчины. Он доставал глубоко, чувствовал матку, а Лика поминутно вскрикивала блаженным голосом. Иногда ей бывало больно, иногда просто неудобно, но она ухитрялась "ловить кайф". Стоны ее оглашали комнату и, несдерживаемые, рвущиеся из горла счастливой женщины, наверняка долетали и до соседних комнат.

Геннадий долбил распростертое перед ним тело почти 40 – летней женщины, которая вздрагивала каждый раз, когда пасынок ее мужа вонзался в нее, мотала головой из стороны в сторону и из последних сил сама руками держала свои ноги в удобном для самца положении. Геннадий входил в Лику, как во всех подобных ей и Алене женщин, и сам был подобен всем входящим. Перед самым семяизвержением он высвободил свой член из лона, прижался им к красивому и мягкому бюсту Лики. Она все поняла сразу, и не теряя времени, тут же захватила Генин фаллос в жаркие и сладкие объятия своих роскошных грудей. Член достиг высшей степени своей упругости и стал обильно выплескивать белковую субстанцию, которую Лика стала щедро размазывать по своему холеному телу. Однако этот эффектный и приятный финал не принес Геннадию никакого утешения...

***

Проспав в объятиях Лики почти до позднего вечера, Геннадий, выйдя из этого логова любви, направился, было, к себе. Его смутило отсутствие гостей. И тут он заметил еще одну комнату, в которую ни разу не заходил. Это был чудо: снаружи было огромное зеркало, выходящее в зал, посредине которого стоял большой белый диван из натуральной кожи, а со стороны примыкающего к ней чуланчика зеркало превращалось в обычное стекло. Панорама была чудесной, и не успел мужчина оценить свое открытие, как в зал вошел отчим и... Алена. То, что Геннадий увидел мгновение спустя, заставило его содрогнуться. Алена обнимает его отчима, они сильно льнут друг к другу, страстно целуются. Затем отчим берет ее за бедра. Своими большими руками он охватил практически все ее ягодицы, и крепко сжимает. Алена изгибается и шумно вдыхает, не прекращая целовать свекра. Он крупный, она стоит на носочках, едва доставая до его лица. Отчим загребает руками роскошную, украшенную шелковыми цветами, розовую комбинацию Алены. Это был подарок Геннадия, он купил белье в Амстердаме, но ни разу не видел, чтоб супруга щеголяла в нем. Лишь на миг Геннадий увидел бедра жены, мужские руки закрывают их, и начинают сильно, очень сильно мять, растягивать в стороны, с силой сжимать. Алена начала стонать. Затем одним властным взмахом рук партнер сдергивает через ее голову шелковый покров. Свекор с невероятной легкостью берет на руки сноху, не переставая ее целовать.

Одним движением он срывает невесомые ажурные трусики с ее пухленьких ягодиц. Между ног свекра заметно наливается силой пенис. Алена берет его в свой кулачок, начинает им энергично двигать, то пряча, то приоткрывая бардовую головку, затем наклоняется и берет набухший член в рот. Геннадий вообразить не мог, что его Алена с таким наслаждением будет насаживаться ртом на член мужчины, годящегося ей в отцы. Затем отчим начинает двигать своим массивным задом, совершая натуральный коитус во рту снохи. Алена, изгибая талию в такт движениям свекра, издает странные звуки. Ее губы сильно натянуты, рот до предела открыт, щеки раздуты. Это зрелище вызвало у Геннадия приступ жара и боли...

Отчим придвигает зад Алены к своему торчащему, как скала члену. Женские ноги дрожат, ее ягодицы периодически сокращаются, она увлеченно вращает бедрами. Самец медленно надевает ее до упора и останавливается. Алена несколько раз шумно вдыхает и вздрагивает. Движения свекра начинают ускоряться, член весь блестит влажным блеском. Алена начинает стонать. Сильно, громко, глубоким и грубым голосом. Такого Геннадию не доводилось слышать от своей жены.

Медленно отчим "снял" ее с члена и положил животом на диван. Головка члена опухла и стала огромной, он весь пульсирует и содрогается. Аленины ноги и обе дольки зада полностью мокрые. Как только свекор придвинулся к ней, она послушно прогнула талию, выпятила попу и, подняв правую ногу, положила ее на бок дивана. Отчим, стоя на коленях сзади, быстро и сильно вставил ей. Она напряглась, но тут же обмякла. Он увеличивал темп, двигался быстро и резко, лишь на долю секунды останавливаясь на пике.

Свекор, как машина, с огромной скоростью вставлял и вынимал из влагалища Алены свой упроченный сталью член. Он с такой силой входил в нее, что ее ягодицы сжимались под натиском его тела. Диван начал скрипеть. "А – а – а", "А – а – а", "А – а – а", – все громче и короче выкрикивала Алена. Женщина начала извиваться, ее тело то сжимала судорога, то дергала конвульсия. "А – а", "а – а", "а – а", – резко и громко выкрикивала с животной гримасой жена Геннадия. Она кончала. Кончала бурно и так страстно, как ему никогда не доводилось видеть. При этом Генин член пульсировал в такт ударам сердца, которые, проходя через все тело, отзывались в нем невероятным возбуждением. И вот отчим издал победный рык, упал рядом с обессиленной Аленой. Невольный наблюдатель решился показать себя сладкой парочке. Он шагнул в комнату, в которой стоял резкий запах секса. Еще несколько мгновений Геннадий простоял незамеченным, и тут силы покинули его, подступила тошнота, сдавившая горло. И вдруг – темнота... Она рассеялась, сменившись ярким возвращением в реальность. Над Геннадием возвышался отчим, он приобнял пасынка, подвел к дивану, заботливо уложив рядом с изможденной от бурного секса Алены.

– Да ты, Генка, не унывай! Жизнь есть жизнь, а испокон веков сноха свекров ублажала. Потому и сноха, что... сношают ее!!! И ей хорошо со мной, ласковым и сильным, и мне приятно – с молодой – то, понимаешь, и сам молодеешь. Не все же время с Ликой прохлаждаться! – блеснул молнией своего насупленного взгляда отчим, словно зная о спонтанном свидании пасынка со своей сожительницей. – Давайте втроем поцелуемся, и заживем хорошо и без обид! И все у нас будет путем!

– Конечно, папа, – кротко вымолвила Алена, наклонилась к нему для поцелуя...

Геннадий смотрел на все это, словно зритель на фильм. Он не мог поручиться, отступил ли дурман, который, казалось, не покидал его сознание и всех других гостей с самого первого дня пребывания в этом благодатном лесном уголке. Его уже пленял этот порочный круг. Вряд ли можно сразу справиться с шокирующим перевоплощением скромной, любимой жены в ненасытную охотницу за эротическими утехами. Геннадия уже завораживал самый сладкий грех, доведенный до абсолюта здесь же, в этой самой комнате, на его глазах. Он все еще не вполне осознавал – явь это, или сон. Тем не менее, невольный созерцатель столь откровенного второго "я" любимой женщины потянулся к губам своей супруги. И уже касаясь их, отметил про себя, что красивые губы заметно опухли от страстного орального соития с любвеобильным свекром...

Но вот печать сладких уст закрепила их тройственный союз, который устраивал вроде бы всех, включая Вазгена, Жанну, Саркиса и даже Лику. А, возможно, и еще кого – то, кто уже начал отсчет своего пребывания в чреве Алены...