Когда работаешь в больнице в "Скорый день", то кажется, что в городе идет маленькая война. Вот опять звонит телефон – – огнестрел во второй операционной!

В операционной лежит мужчина. Видно, что он потерял много крови. "Подобрали в парадной, – поясняет врач бригады "Скорой", – три выстрела. Сквозное шеи, одно в промежность и одно в живот. Внутреннее кровотечение". Коротко и ясно. В операционной все заняты своим делом: анестезиолог вводит в наркоз и начинает противошоковые мероприятия, хирурги и моют руки в предоперационной. Операционная сестра накрывает стерильный стол с инструментами, лаборантка берет кровь из пальца на анализы. Со стороны кажется, что бригада работает медленно, но на самом деле все получается гораздо быстрее, чем у коллег из американского сериала.

Хирурги моют живот иодонатом, отграничиваются стерильным бельем и начинают работать. Крови с наружи почти нет, вся она в животе. Хирургу помогают два ассистента: один раздвигает края раны крючками, второй – помогает перевязывать сосуды. "Реинфузия!" – – командует хирург. Кровь, излившуюся в живот через 4 слоя марли процедили во флакон, и перелили раненому обратно. Аппаратов для сбора и реинфузии крови в больнице их нет: так ее переливали еще в ту войну.

В операционной никакой суеты и лишних разговоров нет. Хирурги находят и перевязывают кровоточащие сосуды. Как кровотечение остановлено, у раненого стало повышаться давление. Первый, самый опасный этап позади. Теперь им надо зашить поврежденные органы, отмыть живот от крови, чтобы не было спаек, поставить несколько дренажных трубок, и зашить рану. После этого настала очередь неирохирурга: одна из пуль разбила шейный позвонок.

Месяцем раньше в Петербург, эту "северную столицу" Сергей ехал как в ссылку. Еще бы! Родители с младшей на уехали сестрой уехали за границу, а его оправили к деду. О том, что за границу поедет кто – то один родители его с сестрой предупредили еще в начале учебного года, объяснив это желанием улучшить их, а точнее Сережину успеваемость и, самое главное – поведение. Все это было шито белыми нитками, он прекрасно понимал, что просто старик попросили прислать его к нему хотя бы на месяц и отец придумал этот иезуитский план. Учился он в своем 10 классе к слову неплохо, но против зубрилы, ябеды и пай девочки сестренки Светки у него изначально не было шансов.

У деда была просторная трехкомнатная квартира, когда – то густо населенная, а сейчас тихая и наполненная старостью. "Рад, рад видеть тебя! – говорил дед, обнимая внука. – Уважил мою старость. Пойдем, как жена померла, я больше полуфабрикатами питаюсь. Но в честь такого дела у меня сегодня домашние пельмени"! Вечером, когда отдохнувший Серега сидел перед телевизором. Дед заговорщески подмигнул ему и позвал: "Пойдем, внучек, покажу тебе тайник. Я того гляди помру, так чтоб ты знал, что где. Времена сейчас не спокойные".

Дед повел внука в кладовку, вынул из нижнего ящика дощечку и показал внуку несколько пакетов. "Это тебе" – с этими словами дед развернул сверток и достал от туда артиллерийский бинокль немецкого производства.

"Вот это вещь!" – Сергей приложил его задом наперед и увидел очень маленького дедушку. "Потом посмотришь, а сейчас... " Дед вынул из тайника промасленный сверток. Там оказался пистолет. Сергей никогда не видел боевого оружия вблизи и тем более не держал его в руках. "Можно?" – Тяжелая сталь плотно и удобно легла в руку.

"Запомни, незаряженной оружие раз в год стреляет! – дед отвернул дуло от своего живота, – никогда не наводи его на человека. А сейчас – за стол" Постелив на стол газету, дед ловко разобрал его и показал, как пистолет заряжают и чистят.

На следующий день Сергей был полностью предоставлен сам себе, так как и дед работал вахтером, не корысти ради, а чтоб наполнить свое одинокое существование чем – то полезным. Во дворе было пусто: все местные постарались отправить своих детей подальше от раскаленного асфальта и пыльного воздуха.

От нечего делать он вышел на балкон стал рассматривать в бинокль окна дома напротив. Примкнув к окулярам он онемел. Огромное увеличение приблизило лоджию и окна в доме напротив на расстояние вытянутой руки. На лоджии девочка лет n одетая в короткую юбку, вешала мокрое белье. При каждом движении к веревке из – под предательски выглядывали беленькие трусики

Эта стриженая темноволосая девчонка казалась ему просто богиней. Странно, но она показалась ему давно знакомой. Он не мог вспомнить, где ее видел. Нет, конечно, он не раз видел мать в нижнем белье, тем более сестру, которая его совершенно не стеснялась, но они не вызывали у меня никаких эротических эмоций. Естественно, в качестве спальни он выбрал именно эту комнату. Дед не возражал.

Вечером оказалось, что девочка предпочитала спать в одних трусиках на софе. Проснувшись пораньше он с трепетом любовался юным телом соседки. Сергей увидел как вошедший в комнату мужчина. что – то сказал, девочка проснулась и сразу же прикрылась простынкой.

Днем она вышла с книжкой во двор. Сергей несмело подошел. "Извините, начал он, чувствуя как уши него горят огнем, – я не мог вас видеть раньше?".

"Мог", – ответила девочка и улыбнулась. Помолчав она добавила: "Сережа, а ты меня не узнал? Мы с тобой ходили в один детский сад, пока наши отцы вместе служили!" "Таня? – конечно!" – это же сколько лет прошло?"Много!" – ответила девушка и поднялась со скамейки. А ты откуда? Из Москвы...

Весь день они разговаривали. Таня показывала ему город, рассказала, что живет она с матерью и отчимом. Папа погиб несколько лет назад, а мама в командировке. Время от времени она посматривала на часы. "Дядя Витя очень строгий. Мне обязательно нужно вернуться вовремя!"

Вечером, усталый и счастливый Сергей снова занял свой пост. Он увидел как Таня с мокрыми волосами вошла в свою комнату, сбросив халат, осталась вообще голышом, и принялась расчесывать волосы... Всю ночь Сережа видел эротические сны.

Они стали встречаться каждый день. Это были самые счастливые в его жизни. Сергей любил и страдал на своем боевом посту у окна. Он полюбил так, как может любить мальчик в 15 с половиной лет. Чистое светлое чувство полностью захлестнуло его. Про бинокль он Тане ничего не рассказывал, боясь, что она повесит плотные занавески. Через три недели провожая ее до парадной, он впервые решился ее поцеловать. Таня позволила ему это сделать, с удовольствием глядя, как краснеют при этом его уши. Насладившись его смущением, она сама по – детски поцеловала его в щеку.

"Это что это ты делаешь? – Услышал он строгий голос. Рядом стоял дядя Витя. Не обратив толком внимание на Сергея, он строго посмотрел на Таню и приказал: "Пойдем!" Та понурившись и не ответив на прощание поплелась за отчимом.

Два дня она не выходила из дома и не подходила к телефону. В пятницу он помогал деду делать ремонт на кухне и не видел Таню. В субботу утром сидя на посту с биноклем, он увидел, что она сидит на своей кровати, уставившись на стенку, затем вынесла на лоджию ведро воды из которого торчали прутья. Вынимая по одному, Татьяна тщательно очищала их от сучков и ставила обратно в ведро. Закончив работу она ушла в другую комнату. Сергей не знал, что и думать. Сделав вид, что читает, он не выходил из дома ни на минуту, время от времени поглядываю в бинокль. Он увидел, как вышел из машины дядя Витя и вошел в парадную. Примерно через час Таня поставила посередине своей комнаты стул и придвинула к нему ведро с розгами. Вошел отчим. С собой он принес широкий кожаный браслет и длинную веревку с карабином на конце. Встав на стул, он полез под потолок и, закрепил веревку на потолке. Сергей с замиранием сердца наблюдал за страшными приготовлениями. Таня стояла перед дядей Витей с низко опущенной головой. Отчим сел на стул, что – то говорил, а потом встал и приказал. Таня, вся бледная, дрожащими руками, непослушными пальцами развязала поясок, расстегнула пуговички и сняла свой халатик. На ней были одеты черные трусики – плавочки.

Аккуратно сложив халатик она бросила быстрый взгляд на дядю Витю, и осталась стоять, опустив голову. Дядя Витя сказал еще несколько слов. Девочка дрожа от страха, протянула руки. Отчим стянул ей запястья кожаным браслетом, пристегнул к нему карабин и с помощью веревки подтянула Танины руки вверх, так, что она затянулась в струну, стоя на одних носках. Дядя Витя сдернул с нее трусы. Сергей прекрасно видел, как отчим выбирает и пробует розги. Но вот отчим подошел и встал сбоку, и стал кончиком розги дотрагиваться до самых сокровенных ее мест. От каждого прикосновения Таня вздрагивала, ожидая первого удара. Изверг отошел на полшага и взмахнул прутом.

Он порол девочку размеренно, не спеша. Сергею видел как ей больно, как вздрагивает она всем телом от жгучих ударов, как мелко подергивается ее грудь. Таня вертелась на веревке, показывая себя Сергею то спереди, то сзади. Крика слышно не было, прекрасно видно как открывается рот, а из глаз ее льются слезы.

Изображение в бинокле вдруг стало расплывчатым. Сергей заплакал. "Ну почему. Почему у меня только бинокль, а не снайперская винтовка?" – думал мальчик, наблюдая за страшной сценой.

Когда Сергей насчитал 35 ударов, дядя Витя решил передохнуть. Он сел на стул и закурил. Танина попа вся была испещрена багровыми полосками. Смяв окурок и швырнув его в ведро. Дядя Витя выбрал новый прут. Сергей насчитал еще 25 ударов прежде чем отчим развязал веревку и Таня почти без чувств упала на пол. Сергей подумал, что наказание окончено, но ошибся. Через несколько минут девушка очнулась, поднялась и принялась что – то говорить. Не развязывая ей рук, отчим схватил ее за волосы, поставил перед собой на колени, и расстегнул брюки. Он повернулся к окну спиной и Сергей не видел, что происходит, но все было и так понятно. По лицу Сергея с новой силой потекли слезы. Он только что стал свидетелем, как растоптали цветок его чистой любви.

Когда все кончилось, Таня собрала раскиданные розги, привела все в порядок и только после этого оделась.

"Месть! Смерть! Месть!" страшные мысли теснились в Се6режиной голове. Только смерть может смыть такое оскорбление.

На следующий день утром, Татьяна все же подошла к телефону. "Сереженька, милый Сережа, уезжай в Москву. Не ищи меня. Не надо!" – услышал он срывающийся голос. Это было последней каплей.

... В промасленной бумаге к пистолету хранилось всего три патрона. "Хватит!" – думал Сергей, вставляя их в магазин. Глушителя у оружия не было. По виденному в фильме образчику, он надел на дуло пустую пластиковую бутылку, а бутылку поставил в полиэтиленовый пакет. Осмотрев пакет, Сергей понял, что шила в мешке не утаишь и набил пакет тряпками.

Вечером он сходил и оценил позицию. Как по заказу рядом с лифтовой шахтой проходила ниша с мусоропроводом. Ночью он спал плохо. Зверская жестокая сцена вновь и вновь проходила перед его глазами, наполняя его ненавистью и жаждой мести. Утром ему повезло еще раз: дождь согнал с лавочек всех старушек. Теперь ему никто не мешал.

Сергей стоял в засаде и чувствовал, как его знобит то ли промокшей под дождем одежды то ли от страха. Рубашка неприятно прилипла к телу. Ждать пришлось не долго. Ровно в восемь он вышел из квартиры. Запер внутреннюю дверь, а потом принялся за наружную.

"Не смотреть в глаза – промахнешься!" Вспомнил он рассказ деда про первого убитого на войне фашиста. Вдруг время замедлилось. Мальчику показалось, что удары сердца, проходят с интервалом в одну минуту. Отчим успел обернуться. Сергей поднял пакет и задержав дыхание, плавно, как учил дед, нажал на курок. Раздался глухой хлопок. Сергей целился в голову, но пуля прошла через горло навылет, застряв в обшивке двери.

Отчим схватился за горло пуками и упал на спину. Зажмурившись Сергей выстрелил еще два раза и побежал по лестнице вниз. Он не помнил, как оказался дома, в туалете. Его выворачивало наизнанку. Сумка была рядом. Немного успокоившись, он вычистил пистолет и положил его обратно в тайник.

"Все! Таня, Танечка, не плачь – не утонет в речке мяч!" – думал Сергей, – Он больше не будет тебя мучить!" Этой же ночью "Красная стрела" уносила его обратно в Москву.

Дядя Витя умер не приходя в сознание в реанимационном отделении одной из петербургских больниц в августе 1998 года. Как всегда, следствие зашло в тупик. Дядя Витя оказался связан с одной из бандитских группировок и следователи списали на заказное убийство, выполненное непрофессиональным киллером.