Однажды утром я зашёл в комнату к своим двойняшкам – Ольке и Пашке – которые как раз вчера отпраздновали своё восемнадцатилетие. Их комната была разделена на две части занавеской, и поэтому первым делом я увидел дочку, которая вертелась у зеркала на своей, расположенной ближе к двери, половине. Стройная светловолосая девушка примеряла подаренные ей вчера шмотки, и была одета на тот момент только в красивые чёрные чулки, и стринги.

– Ой, пап! – Оленька прикрыла рукой свою небольшую красивую грудь, но тут же, улыбнувшись, опустила руку. У нас в семье было как – то не принято особо прятаться друг от друга. Да и куда спрячешься, если мы жили вчетвером в маленькой двухкомнатной квартире?

– Привет, невеста! – я похлопал дочурку по гладкой подтянутой попке. – Чё, Павлунчик дрыхнет ещё?

– Не знаю:

Я заглянул за шторку, и уставился на лежавшего под одеялом своего любимого сынульку:

Несмотря на то, что он был младше Оли всего на несколько минут, выглядел Пашка, наверно, моложе года на три – четыре. Стройный, с круглой попкой, но худенький – он скорее напоминал школьника. Впрочем, Олька, как я уже вскользь упомянул, тоже не отличалась особенно эффектными формами. Но это, наоборот, мне даже нравилось. К тому же, на лицо мои детишки были очень даже приятными, если не сказать – красивыми:

– Пах, вставай! – я присел рядом с сынишкой на край кровати, и взъерошил пятернёй его курчавые волосы. – Прибраться надо в комнате, после дня рождения вашего. Мать прибрала уже немножко, но на рынок поехала – это надолго теперь.

– Я не могу, – грустно ответил Паша, – переел вчера.

Парнишка слегка стянул с себя одеяло, и продемонстрировал мне своё вздувшееся пузо. Я потрогал живот пальцами:

– А ну – ка, пониже заголи, я там посмотрю.

– Неее: – смущённо буркнул сын.

– Чё, эрекция у тебя там? Павлик, ну сколько говорить можно, что нормально это, что не надо стесняться этого?

– Где, где эрекция? – дурачась, подбежала к нам в туфлях на высоких каблуках Олька, и пристально уставилась на своего краснеющего уже братца.

– Да ладно, Павлик, хватит стесняться – то уже! – я потрепал сына за щёчку. – Покажи, правда. Ты ж большой уже, какой он у тебя там, интересно?

– Не, не покажу, – заупрямился парень.

– Да ладно, я ж видела всё равно уже! – озорно сверкнула глазёнками Ольга.

– Когда?? – испугался Паша.

– Тогда! Дрочил ты когда.

– Ты чё, подглядывала чтоль???

– Ой, какие ж вы глупенькие ещё: – улыбнулся я, и не в первый раз уже прочитал ребятам лекцию о том, чего надо, а чего не надо стесняться. Под конец, ласково обозвав сына "маленькой сопливой стеснюшкой", я склонил его всё – таки к тому, чтобы показать член. Явно с неохотой, Паша вытащил из трусов своё "сокровище". Я отметил с удовольствием, что пенис у него немаленький, ровный и красивый. Из – за смущения Павлик никак на это не отреагировал, но я заметил всё же, что мой комплимент ему понравился. Дочка смотрела на брата с интересом:

– Ну ладно, такой живот промывать надо, к клизме готовься! – похлопав юношу по пузу, скомандовал я. Доча тоже ощупала свой животик:

– Да, мне тоже, наверно, клизму надо сделать. Не болит, но: лишнего я себе вчера позволила, конечно. Из еды, в смысле. Мама придёт – я попрошу её:

– Блин, ну ты чё не поняла ничего, что я говорил щас? – с улыбкой повернулся я к ней. – Почему мама – то? Она с рынка придёт, усталая: Давай я сделаю лучше!

– Ой, ну я не знаю даже: – задумалась Оля.

– Я тоже, пап: Не надо, может? Может, само пройдёт? – засомневался Павлик.

– Вот вы странные, а? – я посмотрел в глаза Паше, а потом Ольке. – Одна с лишним весом борется, хоть и нет его, другой – с прыщами: хоть и не видно их вообще. А зачем диетами – то себя мучить, и деньги на лосьоны изводить на эти? Если проще и эффективней можно?. .

Я объяснил ребятам, что клизма способна и улучшить фигуру, и очистить кожу – конечно, при правильном её применении.

– Ну ладно:

– Давай, наверно: – согласились двойняшки.

Довольно улыбнувшись, я предложил им устроиться на одной кровати. Детишки завозражали.

– Да ну чё вы, ладно, я вас положу так, что вы не будете видеть друг друга почти! Давайте!

Олька и Павлик нехотя подчинились:

– Туфли одень обратно, в туалет бежать потом: – посоветовал я дочке, когда она сняла чулки и стринги.

– А тапки где мои? – спросила девушка, оглядев комнату. – А, я ж вчера из клуба пришла, и в туфлях прям: А тапки в прихожей остались:

– Да мать подметала, засунула наверно куда – то. – предположил я. – Ладно, в туфлях оставайся, какая разница:

На самом деле, дело было совсем не в тапках, и не в "бежать". Просто все без исключения девушки всегда казались мне гораздо более привлекательными в туфлях с высоким каблуком. И я хотел, чтобы дочка приняла клизму сейчас именно в таком виде.

Попросив Оленьку лечь на кровать на спину, я предложил ей раздвинуть и согнуть в коленях ножки.

– Ой, пап, ну я не могу так! Пашка смотрит вон!

– Да ладно, чё ты. Перед Стасиком перед своим ножки не раздвигала, что ли?. .. (Стасиком звали дочкиного друга; у Павлика же девчонок, по – моему, не было) : Ты сдвинь вместе пока, а Павлунчик встанет в ногах у тебя: поперёк кровати, вот так, да: (Паша встал) : На колени, правильно. Павлуш, и головой упрись в кровать: Во, чтоб попка у тебя задралась, повыше: И стой так, расслабляйся, привыкай пока: А теперь раздвигай, Оль: ножки. Вот тааак: Умничка: А ты не подглядывай, проказник! – я шлёпнул сына по голой попке:

: Принеся из ванной спринцовку, тазик и грелку с мыльным раствором, я выдавил себе на пальцы крем из тюбика, и аккуратно смазал им дырочку своей дочурке. Девушка слегка напрягла живот, и нервно повела своими красивыми ножками. Вставив ей в попу наконечник от грелки, я пустил воду:

– Дыши животиком глубоко, зайка: через ротик, ротик открой: – я погладил дочу по животу. – : вот так. Я тебе помассирую животик немножко, ножки раздвинь пошире:

Сев между Павликом и Олей, я протянул руку между ногами дочки, и стал разминать, массировать ей живот, в котором уже начинало урчать от клизмы. Девушка прерывисто задышала: Массируя, я несколько раз задел её подбритый лобок ладонью, а убирая под конец руку – на секунду, как бы случайно, затронул пальцами и "киску". Дочка вздрогнула, и резко всплеснула ручёнками от неожиданности.

– Лежи – лежи, киска, я нечаянно:

Девушка закрыла глаза, и тихо засопела:

Пересев на стул, я повернулся к Павлику. Сынишка теперь стоял попой прямо ко мне, и его опрятная маленькая дырочка весело смотрела на меня, как бы предлагая – "Давай, задвинь в меня что – нибудь!". Я смазал отверстие кремом, и, наполнив водой спринцовку, попытался просунуть её в девственный сынулькин анус: Но у меня ничего не получилось. Войдя внутрь на несколько сантиметров, наконечник упёрся во что – то вязко – твёрдое, и застрял там. Я надавил на клизму. Вода не пошла. Похоже, у Павлуши давно уже был запор, и вся прямая кишка паренька была забита каловыми массами:

– Ну что ж ты сразу – то не сказал мне! – я с досадой вытянул клизму обратно. – Вот говоришь тебе, а толку:

: Я вспомнил, что аналогичный случай произошёл когда – то и со мной. Было мне тогда девятнадцать лет, но я, в отличие от моих близнецов, был гораздо более сильно закомплексован. Однако комплексы – комплексами, а когда на меня "напал" очередной запор – нужно было что – то делать. К родителям я обратиться стеснялся, но мысль о том, чтобы пойти в поликлинику, приводила меня в ещё больший ужас! И тогда я попытался проклизмить себя сам. Но вода из спринцовки в мою попу почему – то почти не поступала – так же, как и у моего сынишки. А если и поступала – то по большей части выливалась наружу. И что было делать? Испугавшись за своё здоровье, я обратился к отцу: В небольшой хате, в которой мы тогда жили, гостили родственники из деревни, и поэтому папа повёл меня в сарай. Там, среди инструментов, банок с огурцами и бутылей с самогоном, он велел мне раздеться догола, и встать на локти и колени на верстак. Задвинув мне в очко спринцовку, папа надавил на грушу, но вода, как и следовало ожидать, сначала не полилась, а потом полилась наружу из попы: "Дааа, видать, задница у тебя говном забита!" – сказал отец. Он попытался ввести наконечник чуть левее, видимо полагая, что там дерьма окажется поменьше. Но наконечник опять забуксовал, и вода снова не пошла. Тогда папа надавил на спринцовку изо всей силы, и нечаянно уколол мне наконечником там, внутри, попу. Я сильно дёрнулся и вскрикнул от боли: "Б:, клизма лопнула!. . И чё делать теперь?. . Да, видно, тут по – другому надо. – подумав, объяснил папа. – А то я так тыкать буду, и жопу проткну насквозь тебе! Да и чем тыкать – то? Порвалась же, резина старая уже, б:" : С этими словами отец взял огромную воронку, через которую он разливал обычно по бутылям самогон (диаметр выходного отверстия у неё был, наверное, около трёх сантиметров). Смазав конец воронки вазелином, папа не без труда задвинул её мне глубоко в зад, и, взяв в руку длиннющий узкий нож, принялся осторожно шуровать им в моей попе. Лезвие дробило и разрезало кал как бы внутри забившегося дерьмом носика воронки, так что моя бедная попка была вроде бы в полной безопасности. Залив в воронку воду, отец вытащил её, и приказал мне просраться в подставленное им ведро. Потом сказал, что держать воронку и лить воду одновременно ему неудобно, и позвал мать: Мама сразу же взялась не за верх воронки (как было бы удобней), а за основание носика, положив руку на мою попу. Свободной рукой она то и дело подтирала с промежности, мошонки, и других частей моего тела сочившуюся у меня из дырки воду: Помню, вода с калом вскоре пошла у меня обратно прямо через воронку, я бурно кончил на верстак, и даже разрыдался от стыда и унижения:

: Но я подумал что Павлушка, в отличие от меня тогдашнего – юноша современный. Ну покряхтит немножко, покомплексует, посопит носопыркой. И ничего ему не сделается! Вот только воронки – такой, как у отца – у меня не было. И как же мне тогда действовать?. . Я вспомнил, что видел когда – то в коробке с пылесосом (которым обычно пользовались только жена и дочка) какие – то насадки:

– Ща, Павлуш, погоди:

Через некоторое время я вернулся в комнату, торжественно неся перед собой объёмную, чёрную пластиковую насадку. Пощупав её, и убедившись, что края у трубки не острые, я густо намазал её кремом:

– Малыш, попка забита у тебя совсем, так что: потерпи. Больно немножко будет, ты расслабься главное, и не трепыхайся сильно:

– Ауч! – почувствовав, как я запихиваю в его маленькую дырочку толстый предмет, вскрикнул Павлик.

– Тихо – тихо – тихо, зайка, потерпи. Так надо. Расслабь попку:

Насадка долго не хотела засовываться, попочка паренька всё время норовила вытолкнуть её обратно. Но я проявил настойчивость и терпение, и вскоре всё – таки задвинул её сантиметров на 10 – 12, пробурив каловые массы. Потом взял в руку принесённую с собою заодно длинную отвёртку: А может, достаточно будет просто вытянуть трубку, и нечистоты выйдут вместе с нею?. . Нет. Вдруг не выйдут, или выйдут не до конца? Что мне тогда – снова мучить своего любимого, засовывая ему эту здоровенную деталь повторно?!. . Я прицелился отвёрткой, и, прикинув допустимую глубину погружения, ввёл её в попу через насадку:

– Сейчас я тебе разрыхлю дерьмо там внутри, чтоб вышло оно: Зай, ты не дёргайся, не больно же?. . Ну вот, а чё ж ты: Щас, я закончил уже почти:

: Вода в грелке у Оленьки, тем временем, почти уже закончилась.

– Пап, можно я в туалет пойду? – спросила дочка.

– Полежи немножко, красавица моя, подождать надо, – я поправил под попой дочурки промокшее уже от просочившейся на него из дырки воды полотенце. И заметил краем глаза, что сосочки у моей девочки немного набухли:

: Павлик поёжился, и недовольно замычал:

– Па, ну скоро уже?

– Скоро – скоро, любовь моя.

– Ну не называй меня так, я ж просил!

– Ну а что мне делать, если я правда: Ладно, стой спокойно. Дыши глубже – животиком:

Вытащив отвёртку и насадку из попки юноши, я залил туда несколько спринцовок, и отправил сына просираться:

: Через несколько минут он вернулся, и на его место, в туалет, поспешила дочка.

– Ну всё уже? – поглаживая живот руками, спросил у меня сынишка.

– Нет, ты что! Это я тебе кишку только прямую прочистил, она забита у тебя вся была. А щас кишечник промывать будем. На живот ложись:

Уложив обиженно посапывающего Пашку попой кверху, я попросил его вытянуть правую ножку вдоль кровати, а левую – отвести в сторону, и максимально согнуть в колене. Потом нашёл на его письменном столе авторучку, и подсунул её под живот сынульке. Тупым концом я уткнул ручку в постель, а острым (стержнем) – в лобок юноше:

– Держи попку вот так вот, в приподнятом положении – чтоб ручка не выпала. Пресс не напрягай только сильно: Это чтоб вода лучше заливалась, – пояснил я.

Из туалета вернулась Олька. Я снова наполнил грелку, и, промазав анус сына кремом, вдруг задумался:

– Слушайте, а вы ж взрослые уже, давайте: Если я в командировку уеду, например, а мать – к бабушке там: Кто вам клизму – то ставить будет, а? Давайте, вы друг другу ставить поучитесь?

– А что? Я б поучилась! – Оля с любопытством наклонилась над подрагивающей попкой братика.

– Ну бери наконечник тогда. Засовывай:

– Э, а меня спросили вы?! – Пашка обернулся через плечё, и возмущённо вытаращил на нас глаза.

– Да не ссы ты, потом ты ТОЖЕ её:

– Аааа: Ну ладно!. .

Я с наслаждением пронаблюдал, как дочка засунула в анус брата длинный наконечник, подвигала им там немного, и погладила юношу по попке. Павлик ничего не сказал, только передёрнул ягодичками:

: Минут через пятнадцать он уже запросился на унитаз.

– Щас, малыш. Ещё минутки две – три, потерпи, пожалуйста: Олька! А ты готовься теперь, твоя очередь!

– Я? – Олечка слегка растерялась. Видимо, до неё только теперь окончательно дошло, что ей сейчас должен будет поставить клизму младший братишка! – Я: щас: Ой, что – то я не всё выкакала, по – моему: Щас я:

Дочка сорвалась с места, и, быстро застучав каблучками, скрылась в туалете:

– Па, я не могу больше! – простонал Павлик.

– Ну щас, ты ж видишь – туалет занят, – ответил я.

Мы подождали минутку: потом ещё минутку: потом ещё – три минутки: Я прислушался. Доченька, кажется, пописала (на клизму, по звуку, это было не похоже). Потом мне показалось, что сквозь шум заполнявшегося водой сливного бачка я услышал негромкое пыхтение.

– Оль, ты что, дрочишь там? – улыбнувшись, крикнул я. Девушка не ответила.

Пашка, между тем, заёрзал по кровати, и сдавленно заскулил:

– Па!. . я всё: всё:

– Ну ладно, пошли:

Я приобнял голого сынишку за плечи, и помог ему подняться на ноги. Потом, придерживая его за талию, повёл парнишу к туалету.

– Оль! Ну скоро ты там?!

– Я: прокакаться не могу никак: я попозже: выйду: – проговорила из – за двери дочка.

– Да когда блин попозже! – испуганно выкрикнул сын, и тут же, согнувшись, застонал, и схватился за живот руками. Писюн его, до того немного обмякший, снова вытянулся, как струнка. – Ай! Пап! Аааааа! Я обосрусь щас!!!

– Тихо! Держись! – я развернул сынишку попкой к себе, и, прицелившись, резко заткнул ему дырочку пальцем.

– Ай! Ааааааааа!!!

– Тихо – тихо – тихо, зайка, пойдём, – я потянул паренька в ванную, – повернись попой к ванне. Во, ага. Нагнись чуть – чуть, коленки согни:

– Я не хочу в ванну срать, – процедил сквозь зубы Павлунчик.

– Ну и не надо пока! Ты посиди просто так, на всякий случай:

Паренек, с моим пальцем в попе, присел на край ванны. Но не до конца – ноги его были напряжены, и слегка расставлены, спинка прямая – парень явно готовился в любой момент сорваться, и броситься к туалету:

– Блин, ну скоро она там?!

– Да она дрочит, наверно. Попка твоя завела её.

Возбуждённо сопя, Паша посмотрел на мой, вздыбивший штаны, член. Но ничего не сказал – только смущённо отвернулся.

– Пап, я не могу: – зашипел где – то через пол – минуты он. – я: Меня распирает изнутри всё:

– Ну какай в ванну прям.

– В ванну?

– Да, я смою всё потом. Не бойся:

Я вынул палец, и мой любимый зайка, задрыгавшись, начал с хлюпаньем выпускать из себя клизму в ванну: Глаза его были зажмурены – видимо, от стыда. Член стоял, и сотрясался в такт сокращениям кишечника:

: Когда Павлик закончил, я смыл душем клизму, подмыл юноше с мылом попку, и опрыскал ванную дезодорантом.

– Подрочишь, может? А то писюн у тебя долго стоит уже: – предложил я.

– Неее, – сынуля, смущаясь, замотал головой:

– Ну ладно, – не желая сильно пугать его, я не стал настаивать. Но тут мне в голову пришла одна интересная идея:

... Случилось это давно – когда моей старшей сестре было ещё двадцать два года (мне в ту пору было двадцать). В то время она лежала на обследовании в больнице. Сразу скажу, что в конце – концов с сеструхой всё обошлось – но помучиться ей пришлось капитально: Однажды я заехал в больницу её проведать. Наташка забрала привезённые мною продукты, и сразу куда – то заторопилась. Я стал расспрашивать, куда, но она как – то засмущалась: Однако я всё – таки вытащил из неё "секретную информацию" – и оказалось, что спешит она на процедуру колонотерапии. Не напроситься с ней я просто не мог: Медсестра сначала не хотела пускать меня в кабинет – "Не положено!". Но я, оправдывая себя тем, что "я спешу, а мне очень нужно срочно поговорить с сестрой", решил вопрос при помощи небольшой суммы денег: Мою красивую сестрёнку положили на кушетку на спину, и велели ей раздвинуть ножки (из одежды на девушке в тот момент остался один только лифчик). Затем – подложили под неё судно, и начали вводить в попку длинный кишечный зонд, подсоединённый через шланг к огромному баку: "Ну раз уж вы всё равно здесь сидите, давайте я отлучусь ненадолго, – сказала медсестра, – а вы:" Она объяснила мне, что надо делать. И я минут тридцать – сорок продвигал зонд внутрь сеструхиной попы, периодически меняя под ней судно, которое заполнялось водой с калом, свободно вытекавшей из вставленного в дырочку сестры специального расширителя. За это время через девушку прошло, наверно, литров двадцать или тридцать: Через несколько дней я повторил эту процедуру со своей молодой тогда женой – уже дома, в ванной, при помощи подручных приспособлений: А потом супруга проделала то же самое со мной, и я бурно кончил в ванне, прямо во время калоизвержения:

– : Павлик, слушай, – я любя потрепал сына за красивое, маленькое оттопыренное ушко, – а: живот не болит у тебя уже?

Павлушка прощупал свой уже сильно уменьшившийся в размерах животик:

– Болит ещё немножко.

– А может, мы тебя по – настоящему промоем теперь, по – взрослому?

– А как это?

– Давай, ложись на спину, в ванну:

Я принёс из своей комнаты длинный гибкий шланг со специальным веретенообразным наконечником, который мы с супругой приобрели когда – то для "взрослого" колоно – промывания. Вот только расширительная трубка для задницы у нас куда – то подевалась: Но теперь у меня была насадка от пылесоса!

Старательно промазав анус юноши снаружи и изнутри, и выдавив на насадку чуть ли ни пол – тюбика крема, я снова засунул объёмистую трубку в задок Павлунчику.

– Пап, а может не надо, хватит? – постонав немного, поморщился он.

– Надо, зайка. Терпи, ты ж взрослый уже пацанчик!

Просунув "зонд" со смазанным наконечником через насадку в попу сыну, я подсоединил шланг к водопроводному крану, и несильно пустил тёплую воду. Пашка заворочался в ванне, опираясь на её края сжатыми кулачками и пятками. Я стал потихоньку продвигать "зонд" вглубь кишечника. Мальчишка запыхтел и закрыл глаза.

– Молодец, сына, держись. Не ноешь уже? Правильно!

Мне показалось, что мой зайчонок хотя и краснеет от стыда, и испытывает некоторое неудобство – но всё же хочет испытать новые, необычные ощущения:

Вливаясь в маленький животик, вода стекала вниз вместе с калом, прямо в ванну, и тут же снова устремлялась вверх – на штурм "новых горизонтов". Я продвигал шланг всё глубже и глубже, и вскоре он вошёл в попку сына где – то уже на пол – метра. Поинтересовавшись самочувствием моего "пациента", я узнал, что у него всё нормально, и продолжил промывание:

– Щас мы попробуем тебе: ещё поглубже чуть – чуть: немножко:

– Ай, пап! Не надо! А!. .

– Вот так. Полежи спокойно, не надо губки себе покусывать...

: Вода из попы Павлика вытекала уже почти чистая, когда мой зайчик вдруг сжал зубы, и застонал.

– Что такое?

– Па, я щас: я щас кончу, кажется: Чё это, пап? А?

– Это нормально, зайка, бывает такое. Это поллюция обычная, они не только во сне бывают.

– Ааааааа! – Павлушка застонал ещё громче, и, выпуская из себя воду, задёргался, стуча по ванне пяточками...

Примерно через час мы с сынишкой вышли из ванной. Дочка, уже одетая, сидела на кровати, скромно выпрямив спинку и сведя вместе ножки, и читала какой – то учебник. Щёчки у неё были покрыты румянцем.

– Ну что, кончила? – улыбнулся я.

– Ты чё, пап? Ты о чём?! – округлила глаза девочка.

– Ну понятно всё с тобой: Ладно, не смущайся!. .

Сынуля оделся, и, довольно поглаживая себя по животу, повернулся к Ольке:

– Не захотела, чтоб я клизмил тебя, да? Ну ничего, ладно: Завтра я тебя проклизмю всё равно!

– Ну да, конечно! – возмущённо проговорила Ольга. Но тут же, уже более скромно, добавила. – Это мы посмотрим ещё:

– Посмотрим! – весело ответил сынишка.

Я подумал, что к завтрашнему клизмированию Оленьки обязательно нужно будет привлечь и нашу маму – чтобы дополнить процедуру, помимо всего прочего, ещё и безобидными лесбийскими ласками...