Наконец, настал момент, когда я понял, что так дальше жить нельзя. Я записался на прием к сексопатологу. В регистратуре солидной клиники я предупредил:

– Чтобы врач был только мужчина!

Женщина за барьером посмотрела на меня быстрым внимательным взглядом, опустила глаза и даже не сказала: "Хорошо", а просто кивнула. Это был тот интимный жест, который мне понравился. Я понял, что в этой клинике умеют хранить тайны.

В назначенный час я был на приеме. В коридоре перед дверью кабинета я был один. Мне это тоже понравилось: значит, меня никто не увидит. Прием вел доцент доктор Денисов (фамилию называю, конечно, условно – напрочь не помню его фамилии).

– Садитесь, – указал он мне на стул перед своим столом. – На что жалуетесь?

Я протянул ему квитанцию об оплате. Доктор отложил квитанцию в сторону. Это был мужчина постарше меня, холеный, стерильно чистый. Белоснежный халат, розовое лицо, на носу – очки в золотой оправе. Я, заикаясь, смущаясь, негромким голосом поведал о своем страшном горе: меня привлекают только мужчины. Женщины меня оставляют абсолютно равнодушным. Что делать? Что мне делать?!

Доктору передалось мое отчаяние. Он откинулся на спинку своего подвижного кресла, вгляделся в меня и задумался. Никогда не забуду его первый вопрос:

– Вас привлекают женственные мужчины или наоборот?

Я молчал. Доктор уточнил свой вопрос:

– Вы – активный или предпочитаете пассивную роль?

– До сих пор я: – Я не знал, как выразиться.

Доктор снова мне помог:

– Говорите со мной прямым текстом, я пойму.

– Я: ебу.

– Понятно. Раздевайтесь.

– Еще люблю, когда мне сосут. Сосал несколько раз сам, – разоткровенничался я, снимая брюки. – Но никогда в зад не давал.

– Понятно.

Я остался в плавках.

– Спустите плавки.

Я выполнил команду.

– Подойдите поближе.

Я подошел.

– Когда имели контакт в последний раз?

– В последний раз: В воскресенье.

Доцент Денисов подсчитал:

– Пять дней назад?

– Да.

Доцент Денисов, не поднимаясь с кресла, внимательно вгляделся в мой член, осмотрел его со всех сторон, зачем – то легонько дунул на кудряшки – может быть, сдул ниточку от трусиков. Молча встал, подошел к стеклянному шкафу, достал оттуда стерильные резиновые перчатки, натянул их на белоснежные пухлые руки и снова вернулся в кресло. Теперь он аккуратно дотронулся до моего перепуганного члена – приподнял его, закатал шкурку, открывая головку, внимательно ощупал яички. Более пристально вгляделся в мочеиспускательный канал. Мне показалось, что сейчас он готовится к операции по отсечению моего члена.

– Повернитесь, пожалуйста, спиной и наклонитесь.

Я быстро выполнил эту команду.

Доцент вглядывался в мое очко. Продолжалось это не меньше минуты. Я почувствовал, как к очку дотронулась его рука. Палец в перчатке нажал на очко, словно проверяя его упругость.

– Повернитесь.

Я повернулся.

– Пройдите, пожалуйста, в смотровую комнату, – сказал доцент Денисов, – и приготовьте член.

– Как приготовить?

– Поднимите его. Я сейчас приду.

Придерживая плавки и брюки с тяжеленным ремнем, я двинулся к двери в смотровую комнату. Вошел туда. Там на стене за ширмой горело тусклое бра. Посреди почти темной комнаты стояло гинекологическое кресло, рядом – обтянутый клеенкой узкий высокий стол. Мне сделалось жутковато. Напрягло, что доктор не объясняет, что со мной и какими таблетками мне лечиться. Было такое ощущение, что он намерен исправить меня каким – то хирургическим вмешательством. Я пытался подрочиться, но хуй не вставал. Минут через пять вошел доцент Денисов и увидел, что мой член не готов.

– Почему не подняли?

– Не встает.

– Снимите брюки, плавки, рубашку – всю одежду и сложите на стул, заберитесь на стол.

Пока я раздевался догола, доктор постелил на клеенку простынку. Я лег на спину. Доктор приказал:

– Согните колени, раздвиньте ноги.

Он зашел с торца стола и всунул голову мне между ног. Очком я почувствовал его дыхание. Он продолжал вглядываться в мое очко. Руку он выпростал из – под меня и стал массировать мой член. Одновременно теплое дыхание на очко усилилось. Мне стало приятно, и я почувствовал, что член встает, напрягается. Массирование продолжалось – тут я почувствовал легкое прикосновение к своему очку языка доцента Денисова. Я даже вздрогнул от массы приятных ощущений и мой член взвился. Доктор продолжал интенсивно лизать мне очко.

– Спуститесь на пол.

Я спустился и остановился перед доцентом со стоячим членом. Он взял его в руку без перчатки и стал его ласкать.

– У вас очень хороший член, – сказал доцент Денисов. – Очень хороший. Сейчас я попробую сделать то, от чего вы получаете наслаждение.

Он немедленно опустился передо мной на колени и взял мой член в рот, хорошо и смачно засосал. Вынув член изо рта, но теребя рукой яйца, доцент Денисов спросил:

– Вам так нравится?

– Да. Мне так нравится.

– Понятно.

И он снова начал сосать. Я чувствовал, как он, не торопясь, проводит кончиком языка по мочеиспускательному каналу, обводит языком по головке, лижет весь член от основания до края, то посасывая шкурку, то ее отодвигая. Делал он это спокойно, по – научному. Я в то время к такому спокойному способу минета был не приучен, так как мои встречи всегда проходили в неких экстремальных условиях: в подъезде, уборной, на железнодорожной насыпи, в кустах: Мы вечно куда – то спешим, боимся, что нас застукают. В смотровой я тогда впервые испытал полнейшее наслаждение от чужого рта. Я даже закрыл глаза.

– Повернитесь, – услышал я. – И наклонитесь.

Я охотно выполнил указание.

Доцент Денисов стал лизать мне очко.

– Вы испытываете сейчас что – нибудь? – услышал я вопрос.

– Да. Я испытываю удовольствие.

– Более сильное, чем то, что было?

– Пока сказать не могу.

Доктор продолжил лизание, и я начал анализировать, более ли приятное ощущение я испытываю, чем когда он сосал. Лизал он чудесно! Он не только проходился влажным широким языком от мошонки до копчика, но и сильно ввинчивался языком в мое очко – и это было, пожалуй, наиболее сильное удовольствие.

– Вот когда вы так делаете, – сказал я негромко, – то это очень, очень приятно.

Доцент Денисов ответил сзади:

– Понятно.

Он встал на ноги и я машинально повернулся к нему, понимая, что исследование закончено. Но я ошибся. Доцент Денисов быстро скинул свой белоснежный халат, расстегнул брюки, спустил их вместе с трусами и всем корпусом лег на стол, подставив мне свою белую, пышную задницу. Такую белую и пышную, словно она принадлежала молодой девушке. В довершение всего доцент выдавил из тюбика какую – то мазь и хорошо, тщательно смазал себе задний проход.

– Делайте то, что вы делаете обычно.

Я прицелился членом – потыкался в его задницу.

– Не могу, – признался я.

– Почему?

– Вы высоко.

Доктор сорвался с места, кинулся снова на корточки и стал свинчивать у стола ножки. Стол опустился. Доцент снова встал раком.

– Теперь удобно?

– Да.

Доктор сам повернулся ко мне лицом и снова стал сосать член, понимая, что за это время он мог упасть. Член действительно несколько опал, но в умелом рту шевельнулся, вздрогнул и тут же ожил. Как только доцент уловил в моем члене нужную твердость, немедленно встал раком. Я стал его трахать.

– Сильнее, сильнее, – шептал доктор доцент Денисов.

Я взял его обеими руками за бедра и стал так натягивать на себя, что наши тела издавали шлеп на всю клинику.

– Хорошо, – застонал доцент Денисов. – Еще: Еще немного:

Я заебал его с новой силой.

Доцент зарычал:

– Кончаю:

Но я его не выпускал, потому что надо было кончить мне.

– Кончаю: – снова раздался рык.

Тело доцента стала бить судорога, он распростерся грудью на столе и ухватился руками за края стола, вжимаясь в простынку. Я ебал его, держа за бедра. Поскольку я был моложе, то кончал я медленнее. Через некоторое время после того, как кончил он, я стал чувствовать, как подступает сперма. Я безжалостно ебал обессиленного доцента Денисова. Он мужественно выполнял свой врачебный долг, подставляя мне свое нутро, чтобы мог кончить и я. Ебля продолжалась еще не меньше трех долгих минут. Наконец, я заскрипел зубами и стал кончать. Доцент застонал:

– Ах: Ах:

Его тело пошло подо мной волнами, и я отметил про себя, что так прекрасно мне не отдавался до этого еще никто. Доцент Денисов вел себя безупречно интеллигентно: он помогал мне стонами, подмахами, а в мой кульминационный момент всем телом пошел, как я уже сказал, волнами, отчего из меня вырвалась вся сперма, какая только скопилась в моих яйцах, и еще, наверное, завтрашняя доза. Это было охуительно приятно:

Дальнейшее происходило без слов. Мы тщательно вытерлись какими – то импортными салфетками, доцент Денисов щедро протер меня спиртом, проливая спирт на пол, чуть не вымылся спиртом и сам. Жестом доктор показал мне, что я могу одеться. Мы оделись. Вернулись в ярко освещенный кабинет.

– Садитесь, – сказал мне доктор доцент Денисов.

Я сел. И доцент сказал мне следующее.

– Не переживайте. У вас все в норме. В полном порядке. Реакции здоровые. Живите, как жили раньше.

– Но неужели нельзя вылечиться?

– У вас нет никакой болезни. Поэтому лечить вам нечего.

– Но мне не нравятся женщины! – воскликнул я негромко.

Доцент Денисов посмотрел на меня через свои очки в золотой оправе и еще тише, чем я, сказал:

– Мне тоже. Я свою жену ненавижу. Что дальше? Посоветую вам пересилить себя, сделать с кем – нибудь ребенка. Но не женитесь, если она будет вызывать у вас отрицательные эмоции. Не женитесь даже ради ребенка. У вас все хорошо, потому что вы только любите. Вы не знаете ненависти, раздела жилплощади, вражды родной дочери или сына... Желаю, чтобы у вас так было всегда. Идите. Прием окончен.

Больше никогда я не делал попытки излечиться от мужчин.