Концерт студенческой рок – группы в парке отдыха – не бог весть какое событие. Однако если ты с подружками накануне выпускного класса провожаешь последние в жизни школьные каникулы – почему бы и не сходить? Когда августовский полдень внезапно потемнел, публика сперва не обратила на это внимания, однако первые крупные капли дождя заставили многих поднять головы к небу, а хлынувший затем проливной ливень прервал концерт и разметал визжащих девчонок по парку. Хохочущая Оленька быстро потеряла подружек из виду, вбежала в первый попавшийся домик и притворила за собой дверь. И тут же услышала за спиной скрипучий старческий голос: "Пятнадцать рублей просмотр стоит... ". Оглядевшись, Оленька поняла, что забежала в "комнату смеха" – допотопный аттракцион, попросту комнату с кривыми зеркалами. Однако взгляд бабки – вахтерши был столь недружелюбен, что она предпочла расстаться с 15 рублями и нырнуть подальше от зловредной старушки вглубь домика.

Внутри оказалось тепло, хотя и неуютно. Зеркала висели не по периметру комнаты, а образовывали что – то вроде длинного извилистого коридора шириной чуть больше 2 метров. Яркое освещение делало комнату смеха какой – то зловещей. Оленька поежилась, и остановилась перед очередным зеркалом, пытаясь больше по памяти, чем пользуясь услугами кривого стекла, привести в порядок свою прическу. Едва она собрала волосы резинкой в длинный "хвост", на плечо сзади ей легла чья – то рука. Капли, барабанящие по жестяной крыше, заглушили шум шагов, поэтому она скорее удивилась, чем испугалась. Испугалась она спустя мгновение, когда та же рука перехватила ее руку и больно заломила за спину. Девушка взвизгнула и, пытаясь избежать боли, согнулась практически пополам. Когда она открыла глаза, обнаружила, что наблюдает весь мир перевернутым, поскольку смотрит меж собственных ног. Помимо собственного отражения в зеркале (и так достаточно непрезентабельного, а уж в искривленном виде – и вовсе комичного) она увидела рядом две пары ног в джинсах и кроссовках, судя по всему – мужских.

– Ты посмотри, какая жопа! – произнес первый, указывая, впрочем, не на Оленькину попочку, а на то самое искаженное зеркальное отражение. Аккуратная девичья попка в обтягивающих беленьких плавочках, выглядывающих из – под задравшийся на спину легкой мини – юбочки, выглядела аппетитно и беззащитно одновременно, но в зеркале действительно отражалась жопа, гигантская, как авианосец. Укрупненное изображение расплывалось белоснежным арбузом, посреди которого отчетливо просвечивала темная щелочка между ягодиц, и даже вроде бы виднелся пушок лобковых волосиков.

– Ты трусы – то с нее спусти – посоветовал второй, тот, что намертво зафиксировал Оленьку в захвате. Он взял девушку за волосы и плотно обмотал длинный "хвост" вокруг ладони, одновременно отпустив ее руку. Оля невольно подняла голову, больно уткнулась носом в зеркало, поэтому не увидела, как второй хулиган рванул книзу ее трусики. Оленька сразу потеряла устойчивость, ноги в мокрых босоножках на каблуках разъехались, и она грохнулась на пол на четвереньки. Волосы, плотно намотанные на ладонь одного из хулиганов, совершенно лишали ее свободы действий, она могла разве что поерзать попой и посучить ногами, что еще больше развлекло парней.

– Ты х*й свой достань, – снова посоветовал первый, тот, что раньше скомандовал спустить с Оленьки трусики, вот, поди, будет хуило! Судя по довольному ржанию хулиганов, в зеркале отразилось нечто столь же внушительное, как второй авианосец.

– А вот бы этим хуилом, да в эту жопищу! – как – то даже мечтательно произнес обладатель члена.

– А кто тебе мешает? – удивился первый, – давай, я телку подержу, потом поменяемся.

Рано или поздно такое приключение случается в жизни большинства женщин, и от этого, как говорится, еще никто не умирал. Проблема заключалась в том, что Оленька еще не была женщиной, она была самой настоящей невинной девушкой, девственницей, целочкой, и "тот самый первый раз" представляла себе если и не как первую брачную ночь, то, во всяком случае, более торжественно.

– Не надо, не трогайте меня! – в панике взвизгнула она, осознав, что сию минуту станет жертвой группового изнасилования. – Пожалуйста, не надо, я еще девочка!

Бедное дитя, если бы этот призыв остановил хоть одного насильника! Молодые люди только развеселились.

– Ну что ты, дорогая, не волнуйся! – произнес схвативший ее негодяй. – Мы все понимаем, у тебя есть небольшая проблема. Ничего, мы поможем тебе ее решить! Откупорим так быстро, что ты и не заметишь, как из девочки станешь классной давалкой!

– Ты поди уж давно мечтала, что б тебя кто – нибудь вздрючил, – поддержал его второй, – а мы с Серегой всегда готовы прийти на помощь! Мы эти... . гуманисты, да Серега?

– Давай, вскрывай ей целку, гуманист, – довольно заржал первый, и Оленька с ужасом почувствовала, как к ее попке прикасается первый в ее жизни горячий мужской член. Она завизжала, попыталась дернуться, но второй насильник крепко схватил ее за бедра, так что она только больно уткнулась носом в зеркало.

– Погоди, – вмешался первый. – Целку рвать – это очень, очень больно, да, Витек?

– Точно – хрюкнул второй, сосредоточенно пристраивающийся между Оленькиных ножек. – Поэтому пациентку надо не только обездвижить, но и обезболить. Обезболивать нам ее нечем, так что мы ее просто заткнем. Давай сюда ее трусы!

На миг перед Оленькиным лицом мелькнула мужская рука, и ей в рот запихали ее же скомканные трусики.

– Ну, теперь терпи милая, мы и так тебе дружескую услугу оказываем, время на тебя тратим. Чего не сделаешь ради хорошенькой телки! – сказал второй. Оленька, приглушенно мыча, попробовала сжать ноги, однако момент, по совести говоря, был давно упущен – попробуй что – нибудь сжать, когда между твоих ног уже пристроился парень, и его член упирается в твою заветную щелочку! Оля подняла глаза и, несмотря на заткнутый рот, завизжала от ужаса. За ее спиной пристраивался к ее чудесной попе отвратительный циклоп. Возможно, в жизни парень был симпатичным, однако кривой зеркало отражало жуткого урода, с узеньким лицом, посредине которого был один глаз, а нос то появлялся, то исчезал. Сбоку в зеркале ей ухмылялся не менее уродливый Буратино, с длинным носом и перекошенным подбородком. Еще миг, и Оленька взвыла уже от боли – Витек одним движением вогнал в нее свой член, разрывая, давя и сминая хрупкую девственную преграду. Явно довольный собой, он вытащил член из узенькой горячей щелки бывшей девственницы, и Оленька с ужасом увидела в зеркале настоящую окровавленную дубину! Скорее всего, размеры насильника не были столь внушительны, но изнасилованная девушка готова была поклясться, что в нее только что вогнали именно такой чудовищный инструмент. Осознав, что ее только что лишили чести, Оленька отчаянно расплакалась.

– Ну будет тебе реветь – засмеялся Серега, – Витька, кончай красоваться, видишь, дама плачет, требует продолжения банкета!

Подбадриваемый приятелем, Витек снова врезался в девичье лоно, и Оленька вновь испытала боль, почти такую же острую и резкую, как в первый раз. Витек все наращивал темп, Оленькина писечка горела, лоб и щеку леденило зеркальное стекло, и она очнулась только тогда, когда Витек, издав торжествующий рык, стал спускать в нее густую сперму.

– Так, меняемся! – произнес заждавшийся своей очереди Серега. Оленька протестующе застонала, и даже попыталась вывернуться из его мертвой хватки. – Ты чего, давалка? – удивился он ее слабому протесту. – Сама понимаешь, надо! Во – первых – это непорядочно, обслужить одного, и отказать другому, давалки так не поступают. Ты же не забыла, что ты теперь настоящая давалка, а не девочка – целочка? Во – вторых, я обожаю свеженьких давалок, они такие узенькие, это что – то! А в – третьих – "Буратино" наклонился пониже, и превратился в жуткую бульдожью морду, – прикинь, ты после этого приключения забеременеешь. Это ж так интересно – будешь угадывать, кто отец!

Оля, полностью сосредоточенная до этого на унизительной дефлорации, горестно взвыла от такой перспективы. Между тем парни уже поменялись местами, и теперь в Оленькиной пиз*е вовсю шуровал крупный Серегин член.

– Девочка моя, какая ж ты сладенькая, какая узенькая! – приговаривал он, и это, пожалуй, стало горчайшим воспоминанием Оленьки. Девственность свою она берегла, холила и лелеяла, гордилась ею, не рассталась с ней доn лет, и что? Однако впереди ее ожидало нечто еще более унизительное.

– А теперь я распечатаю твою попочку, она же такая сладкая и узкая, да? Ты же берегла ее для меня, и не баловалась разными игрушками? Конечно, не баловалась, ты же хорошая девочка, правильная, – ухмыльнулся Серега.

Оленька даже не сразу поняла, о чем идет речь. Если о сексе вообще она уже, конечно же, думала, и даже кое – что фантазировала, хотя ужасно стеснялась этих проявлений своей "испорченности", то анальный секс в ее представлении был настолько грязным извращением, что она даже мысли о нем не допускала. И вот все это собираются проделать, и с кем – с ней! Серега между тем принялся с размаху ее шлепать, приговаривая, что попка у давалки должна быть красненькой и горяченькой. Оленька вертелась, как могла, однако все равно оказалась отшлепанной по – полной. Через мгновение она почувствовала, как ей в попу ввинчивается палец постороннего мужчины. Трудно представить себе более унизительное положение для девушки, час назад абсолютно невинной, чем полураздетой стоять на четвереньках перед двумя посторонними парнями, с влагалищем полным спермы и пальцем в пока еще девственной попке! Влажный Серегин член попытался ворваться туда рывком, однако у него ничего не вышло, и ему пришлось по новой отшлепать Оленьку. Наконец та, смирившись со своей участью, расслабилась насколько могла, и Серега принялся насиловать ее в попу. Боль, не менее острая чем в первый раз, сочеталась с невыносимым ощущением, что ей срочно нужно в туалет – привыкнуть к тому, что ее анус распирает толстый мужской член Оленька не могла. Она беззвучно рыдала, отшлепанная попка горела, анус просто взрывался от боли, а довольный Серега продолжал между делом разглагольствовать, как он любит хороших девочек, которые берегут для него свои узенькие попочки! Наконец он на миг приостановился, и доверительно сообщил ей, что попочка у нее, конечно, высший класс, но, как настоящий друг, он должен спасти Витька от перспективы выплаты алиментов. Рывком выдернув член из истерзанной попочки он также резко вставил его в более традиционное отверстие, и с наслаждением кончил прямо нежное девичье лоно. Затем неторопливо встал, оделся, и парни спокойно вышли из комнаты, так что обессилевшая Оленька, повалившаяся, наконец, на пол, увидела только их спины.