Возвращался поздно вечером от друзей. Темень, дождь моросит. Осень:

Впереди виднеется приглушенный свет: на тротуаре выстроили арбузный базар, там горит тусклая лампочка. А возле базара стоит какая – то иномарка.

Проходя мимо, я услышал, как шофер иномарки и его пассажир кроют матом продавца арбузов: такой – сякой, понаехали сюда всякие "черножопые", устанавливают свои порядки, езжай там к себе в Грузию и командуй, и тому подобное.

Я остановился. Немедленно вступился за несчастного парня, который торгует арбузами.

– Какое вы имеете право, – спрашиваю шофера и его друга, – оскорблять этого человека? Он очень честный парень. – И пошел врать: – Я здесь живу, и мы уже несколько раз покупали у него арбузы. Он нас ни разу не обсчитал, не обвесил. Кроме того, какое имеет значение, кто он по национальности?

Они меня послали, стали угрожать меня изуродовать, если я не пойду своей дорогой, но я не испугался.

– Если бы не грузины, то мы бы тут никаких фруктов вообще бы не видели! У нас арбузы не растут! У нас дыни не растут! Ананасы, груши!. .

– Растут! Растут! – кричат. – В Астрахани растут!

– Так я же из Астрахани: – робко говорит продавец.

– Он же из Астрахани! – загремел я. – Из Астрахани он! Он привез арбузы из Астрахани!

В общем, иномарка уехала.

– Подлецы, – сказал я, переводя дух. – Не обращай внимания, работай.

Парень стал меня благодарить, но я отмел всякие благодарности и пошел своей дорогой. Как вдруг слышу – он мне кричит вслед:

– Дядя! Мужчина, вернитесь на минутку!

А парень, скажу я вам, красавец – писанный. И над верхней губой густые черные усы.

Я вернулся, раз меня зовут. И он стал мне в знак благодарности совать бесплатно арбуз.

Я не отказался, поблагодарил, но и заговорил по душам: как он тут собирается ночевать, когда дождь льет? Он мне объяснил, что время столь позднее, что покупателей уже нет, хозяин арбузного базара дал ему большой брезент, он сейчас натянет на арбузную сетку брезент и переночует. Я ему помог натянуть брезент, потом мы забрались внутрь.

Дождь шумит по брезенту, темно, мы приютились на небольшом ящике рядом с весами. Сидим на одном ящике, бок в бок. У меня стоит. У него, кажется, тоже. Добрые чувства охватили меня. Я обнял парня за плечи:

– Так сидеть теплее, правда?

Он прижался:

– Правда, – говорит, – так хорошо сидеть в обнимку.

И обнял меня за талию, прижался еще крепче.

– Меня мой дядя так любит обнимать. Он мне перед отъездом говорил: "Арик, куда ты поедешь из дома? Как ты там будешь без меня? Меня зовут Арчил – он меня зовет Арик". Но я поехал:

– Какие у тебя усы, – говорю, – густые.

– Да, – отвечает, – усы густые. У меня везде волос много. Между ног тоже растут очень густо. Это потому, что я грузин.

– Неужели и между ног тоже? Больше, чем над губой?

– О, гораздо больше!

А дождь по брезенту шумит, темно, слабый свет пробивается в щели:

– Вот смотри. Если не веришь!. .

Встает и одним движением снимает шаровары. И мне прямо в лицо ударяет его вставший член. "Боже мой, думаю, он же меня совращает!" Арик ласково тычет мне в лицо своим членом, полез яйцами по губам, по носу: Надавил на глаза: Я обнял его за волосатые ноги, мягкие ягодицы и прижал к себе. Большая волна любви накатила на меня. Обнял Арика за огромные, мясистые и волосатые ягодицы, прижал к своему лицу его член и яйца сильнее, и не выдержал: высунул язык и начал полизывать яйца и член:

– Дядя мне так же делает, только еще больше, – шепчет Арик.

– Как же больше? Неужели еще больше? А что он делает?

– Больше! Больше!

– Что же?

– Он: Он в рот берет и вот так делает:

Арик присел передо мной на корточки, вытянул губы трубочкой и показал: чмок! Чмок! Чмок!

– Он мне в рот возьмет и сосет, как вот я сейчас твой палец:

Он взял в рот мой указательный палец и засосал.

– Интересно, – говорю, – я могу попробовать:

И попробовал. Пососал немного и спрашиваю:

– Так сосет дядя? Или надо по – другому?

– Так, так, точно так. Только он может забирать к себе в рот всего, а ты только одну верхушку. Вот давай я тебе покажу. Сними брюки – зачем ты в брюках сидишь? Сними, я тебя научу.

Я немедленно снял брюки, изъявляя готовность и большое желание сейчас же приступить в учебе. Встал на ноги, Арик, наоборот, присел на корточки и начал сосать мой член. Он сразу забрал его до самого горла. Сосал, касаясь губами до волос, а подбородком – до яиц. Показав, как надо правильно сосать, Арик спросил:

– Видишь, как надо? Бери на весь рот, не экономь, не жалей. У тебя член больше, чем у моего родного дяди, а я и то взял сразу весь. Вот так и ты.

Я так и сделал. Арику понравилось, как у меня получилось. Он схватил меня за затылок и начал насаживать на свой член глубже. Я сделал вид, что закашлялся.

– Ничего, – прошептал Арик, – ты научишься, у тебя уже хорошо получается.

Я продолжил урок. Но и сам раздухарился. Мне так понравился этот астраханский парень, его усы, его огромный член, торчащий из густых дебрей, чернее ночи, что я решил, что должен его трахнуть. Я стал активизировать руками его очко. И он сразу поддался!

– Ты хочешь? – спросил он.

– Да, – признался я.

– Хочешь так? – и Арик повернулся тут же ко мне спиной и согнулся. – На! На! Я думал, ты не умеешь! Дядя с этого начинает!

Я послюнил очко, помассировал его, хорошенько размял, поласкал яички и член, я облизал ему задний проход сверху донизу, а потом я поднялся на ноги.

– Ну что? Что ты там? – нетерпеливо спросил меня Арик.

И я снова признался.

– Знаешь, я так не могу. Ты должен лечь на спину – я могу только спереди, я жену так ебу, я так привык.

Я, конечно, соврал. У меня нет никакой жены, и ебать я люблю как раз сзади. Но его я хотел положить на спинку, чтобы видеть перед собой его красивое лицо. Мое сердце очень чутко ко всему красивому. Под романтичный шум дождя я не столько двигал нижней частью, сколько с бережностью и нежностью целовал его красивые глаза, брови, нос, щеки: Не мог оторваться от губ изысканной формы: засасывал пухлую нижнюю губку и спелую, как вишня, верхнюю: А над ними меня слегка покалывали черные густые усы: Красота этого парня в полном смысле слова пленила меня.

Арик был воспитан в уважении к старшим. Он немедленно снял шаровары с ног, отбросил их и лег на спину на арбузы, задрал ноги, расставив их в полный шпагат.

– Так ложится твоя жена?

Я подобрал отброшенные шаровары, заставил Арика подняться, подстелил шаровары, выровнял арбузы, как мог. Тогда Арик лег на походное ложе. Как я попросил, на спинку, – я тут же возлег ему между ног.

– Удобно? – шепотом спросил его я, закусывая усы и целуя губы.

– Удобно, удобно, я подставил, делай!. .

Он так хорошо подставил! И я так его хорошо стал трахать: Так лирично, так страстно и в то же время нежно:

Шумел дождь по брезенту, тусклый свет пробивался через щели в импровизированной палатке, а мы с Ариком любили друг друга без ума, без памяти. Я целовал его в прекрасные уста, лобзал его лицо, черные очи. Я любил этого молодого мужчину, вгоняя в него свой член, который уже три дня не был в деле. Жаркие объятия Арика, его прекрасная знойная любовь доставила мне незабываемое удовольствие.

Я кончил в него – и это было чудесно. Арик лежал подо мной мягкий, покорный, обнимал меня за шею и прижимался ко мне своими густыми мягкими усами. Все, что я спустил, к нему не поместилось, и потекло назад. Я это называю сдачей:

– Хорошо как, – прошептал Арик. – Течет оттуда: Пусть вытекает, мне всегда щекотно:

Я хотел, чтобы кончил и он. Я снова начал ему сосать. Но он сказал, что лучше будет делать рукой. И пока он дрочил, край его головки бултыхался по моим губам, иногда я хватал член в рот, хотел высосать сам, но Арик все же хотел по – своему.

Он дрочил очень необычно, я такого еще никогда не видел. Может быть, так дрочат в Астрахани? Он дрочил не сам член, а сильно теребил яйца и оттягивал их, отчего член бился об его живот, сотрясая воздух, а головка то открывалась, то прикрывалась шкуркой. Ну, то есть дрочилась, только издалека. Он рвал свои яйца безжалостно, с остервенением – крутил их и дергал во все стороны. И, наконец, таким интересным способом спустил: его член вдруг сильно и резко взвился к пупку и замер. Замер и я. Арик стал дергаться. Я хотел все же схватить его член в рот, но Арик опять вырвался – и стрелял в воздух, вверх. Сперма летела к потолку, пролетая мимо его лица: Помню, что сперма стала падать на меня, как дождь, сверху, с самого потолка нашего брезентового домика...

– Пойми, – сказал мне напоследок Арик, целуя меня в губы, – мне без дяди тут будет трудно. Приходи. Приходи. Ты не такой грубый, как дядя. И мне это нравится. Мне с тобой стало хорошо, потому что у тебя толще и длиннее. А это гораздо приятнее.

Я вернулся домой не с арбузом. С двумя.