Стоит она широко расставленными коленями на диване и не вырывается маленькую горошину. Оленька только что не мурлычит: попкой повиляла, чтобы мой член в ложбинку между ягодиц попал. И вставил я член в заветную дырочку. Неглубоко, только вход головкой члена щекочу – немного глубже, немного мельче.

И тут Оля резко подалась назад и насадилась на мой член до самого корня. А когда я начал свои толчки в ее лоно, стала мне навстречу качаться, как очень опытная жена. Голову ко мне повернула и улыбается, смотрит, как я в нее втыкаюсь.

Усталые свалились на диван, отдышаться не можем. А когда прошел любовный угар и я уже оделся, она попросила:

– Миша, поласкай меня еще немножко...

Это была победа. Сел на диван, положил ее животом себе на колени и стал гладить попку. Родинка у нее на ягодице такая милая, белые половинки, глубокая ложбинка между ними – все как у любой другой женщины. Но это МОЯ женщина. Мягко – мягко скользит ладонь, раздвигает ягодички, переходит на ляжки и опять возвращается на самую вершину двойного холмика. Целый бы день гладил!

Оленька замерла и только вздыхает. Головой извернулась ко мне и наблюдает, как я ласкаю ее "заднюю красавицу". Взгляд у девочки умиротворенный, даже счастливый. А потом спросила:

– Я тебе доставила удовольствие?

– Конечно!

– И мне тоже было самое большое удовольствие – и добавила – больше, чем мороженное. Значит я теперь настоящая твоя жена. Всегда буду с тобой в одной постели спать, ножки под тобой раздвигать и ты меня ебать будешь.

Потом долго молчала, переживала новые впечатления этого дня – рождение стыда, потерю девственности, страх и, наконец, родившееся в ней наслаждение от нашей близости. У Оли сильно развито аналитическое воображение и анализ предстоящих событий. Без этого просто невозможно обеспечить безопасность охраняемого объекта. Вот и сейчас она, помимо своего желания, анализирует последствия сегодняшнего дня. А наихудшим для нее последствием может быть беременность.

И в своем воображении она уже видит громадный живот

И в своем воображении она уже видит громадный живот, отвисшие груди, тяжелую неуверенную походку. В голове звучит грозный голос приказа "... беременную андроида образец 24/15 забраковать, разобрать на части, которые использовать в госпитале для пересадки органов".

И опять заговорила:

– Ну и пусть ребеночек в животе появится, пусть живот будет большой и груди тяжелые, я все равно тебя люблю больше жизни. Пусть меня ликвидируют, как непригодную, все равно я тебе, Миша, благодарна. Все равно служить тебе буду до конца, беречь тебя, радость доставлять. А если я провинюсь, то не прогоняй меня, а накажи, высеки прутьями, как в прошлый раз. И столько трепета душевного было в ее словах, что я наклонился и поцеловал попочку, которая вздрогнула под моими губами.

В тот вечер Оля впервые легла спать не на полу, а со мной на разложенном диване, столь широком, что хватило бы места и на троих. Обычно она спала голышом, но в этот раз застеснялась и легла ко мне под бочек в трусиках и далеко не сразу дала их снять. Какое то время держалась за резинку двумя руками, потом обняла меня за шею и даже приподнялась, когда я спускал с нее последнюю защиту. Третий раз за одни сутки – это было для меня уже многовато, потому долго ласкал ее, гладил от шейки до пяточек, целовал и спинку, и животик, не говоря уже о титичках. Когда приблизилось заключительное действие, Оля сама раздвинула ляжки и, подчиняясь моим рукам, забросила ножки мне на спину. Но, главное, освоила движение попкой вверх – вниз и вполне успешно подмахивала задом в такт моим движениям.

После завершения любовной игры прижалась ко мне, закинула на меня коленку и стала шептать:

– Тебе понравилось? Я же совсем не умею, ты скажи, если я что – то не так... А если тебе не понравилось, ты высеки меня... Хочешь, я сейчас прутья принесу?

– Зачем же тебя сечь. Мне все понравилось, а тебе?

– Очень, очень, ОЧЕНЬ! Но ты учи меня, я еще не все умею ПОД ТОБОЙ... А завтра мы еще будем? Ты не рассердился, когда я от тебя в кухне убегала? В бане мне вдруг так стыдно стало, что я даже тити прикрыла... Правда, глупая была, боялась... А хочешь, я в ротик возьму и язычком гладить буду? А хочешь в попку? Ты только скажи, как...

С тем и заснула, зажав в кулачке мой член.

Утром она, как всегда делала зарядку голышом и, вроде бы, не стесняется. У меня утренняя эрекция – член опять торчком стоит. Ольга не обращает внимания на это. Но стоило мне надеть трико, и направиться умываться, скользнула ко мне, как змея. Опустилась на коленях и штаны с трусами с меня стаскивает. И вот стою я голый перед коленопреклоненной голышкой, член мой мало в нос ей не упирается.

Миша, дорогой, позволь я тебя поласкаю...

– Миша, дорогой, позволь я тебя поласкаю... Сердце разрывается... хозяину приятное сделать – и бормочет что – то совсем неразборчиво. А сама моего хулигана уже пальцами придерживает против своего ротика.

Погладил ее щечку:

– Ну, поласкай, дурашка.

Губы вытянула колечком и поцеловала головку члена в самый кончик. А сама на меня косится "так? Тебе приятно"? Забрала весь член в рот. Я помог – крайнюю плоть оттянул и чувствую, гладит она язычком. Неумело, но старается изо всех сил. Долго пришлось ей стараться, поскольку со вчерашнего дня мой организм выдоен был до основания. А когда мой хулиган выплеснул какую – то капельку и поник, Оля стала целовать мою мошонку.

– Миша, дорогой хозяин, как еще тебе приятное сделать?

– Оленька, Оленька. Генералов нужно тобой награждать за подвиги великие. Старательная моя, сотней способов любить тебя надо, во все позиции ставить.

– Как это, сотней способов?

Смех и грех: стою голый, щиколотки штанами спутаны, и веду разъяснительную беседу с голой женщиной, обхватившей мои колени. Хороша, красива, физиологически готова принять мужчину, но опыта, знания тонкостей любви как у пятилетней девочки.

– Ты вчера как в постели подо мной как лежала? Животом вверх. А в бане – тоже подо мной, но попкой вверх. Вчера вечером ты на коленках стояла выставив попку. Это разные позиции. Женщина может лежать под мужчиной, а может на мужчине. Могут они на боку лежать лицом друг к другу или женщина повернется попой к мужчине. Женщина может сидеть верхом на лежащем мужчине, а может оседлать сидящего на стуле. Женщина может лежать задрав ноги, или стоять на четвереньках. Или оба могут стоять. И все это позиции.

Посчитай, сколько возможно вариантов. Может и не сто, но очень много... И в каждом они получают какое – то особенное удовольствие. Поняла?

Затуманился у Оли взгляд. Включила анализ событий, в ее воображении сплетаются тела мужчины и женщины – я и она в разных позах. Пронзает женщину член во всех направлениях и испытывает она НАСЛАЖДЕНИЕ.

В тот же день потащила меня Оля в библиотеку (Миша должен быть со мной!). Надела очки, растрепанные волосы космами висят и с видом "дама – синий чулок" представилась врачом – сексопатологом. Долго отбирала себе книги. И в том числе наткнулась на камасутру. Вот это была для нее находка!

Вечером разложила меня на постели и принялась осваивать позы "верхом"

С этого дня начались бесконечные любовные игры. Вечером разложила меня на постели и принялась осваивать позы "верхом". Присела надо мной на корточки и сама вставила мой ствол. Я держу ее под пышные ягодицы (опять растолстела!) и помогаю ей опускаться и приподниматься.

Жадной, горячей в сексуальных наслаждениях стала моя жена – андроид. И каждый раз сомневается: все ли она правильно сделала, доставила ли мне удовольствие? И сомнения эти каждый раз заканчиваются одним и тем же.

– Я, наверное, плохо делала, не доставила тебе удовольствия. Миша, ты меня накажи, высеки розгами.

Однажды мне это надоело и я шлепнул ее ладонью по попке:

– Допросишься, что буду тебя каждую неделю розгами сечь!

У нас выработался целый ритуал порки.

А эта мазохистка недоделанная смотрит на меня восторженными глазами и просит:

– Отшлепай еще, только сильно – сильно!

Со временем у нас выработался целый ритуал порки. Примерно раз в две недели Оля начинает хулиганить и нарываться на наказание. Добро еще, если зубами меня за ухо возьмет и начнет тянуть "откушу – у – у"! А то лезет с какими – то дикими предложениями:

– Миша, позволь, я на улице девушку поймаю и тебе приведу. Вон сколько их по улице ходит, никто и не заменит, что одна исчезла.

А ведь и в самом деле может похитить незаметно, притащить мне в подарок "для наслаждения". Только и нехватало мне маньяка – андроида!

– Ольга, дрянь эдакая! Не смей даже думать об этом! А сейчас ложись животом на стол.

Оленька с улыбкой укладывается животом на стол, сама задирает подол платья, а я шлепаю ее по попке. Потом стаскиваю с нее трусики и устанавливаю на колени около дивана. Оля виляет попкой и говорит:

– Ой – ой, мне страшно! Покажи, как ты меня любишь, отшлепай меня крепко – крепко.

Конечно, отшлепаю... А потом я, не спеша, раздеваю ее до гола и начинается игра с Олиным восхитительным телом. Всю процедуру раздевания эта хулиганка комментирует в манере спортивного обозревателя:

– Непослушную женушку положили животом на стол. Высоко поднятый подол открыл ее задочек в синих трусиках... Вот с этой негодной девчонки ее муж и хозяин начал спускать трусики... Граждане, милиция! Спасите – помогите, с меня стаскивают трусики! Какая предстает картина – белая попка девочки трясется от страха. Между ляжек выглядывает пися девочки, такая мокренькая, такая хорошенькая! Даже странно, что эту прекрасную попочку хозяин еще ни разу не насадил на свой член!

Разгоряченные этой игрой, мы соединяемся в какой – то немыслимой позе, которую Оля подсмотрела в камасутре. И твердит мой оживший андроид:

– Я тебе нравлюсь? Мне очень приятно! Ты меня любишь? Тебе приятно меня ебать? Я хорошо на твой член насаживаюсь? Тебе удобно? Ты только скажи, если что – то не так...

Никаких слов Оля не стыдится. Ей постоянно требуются подтверждения того, что она хороша в постели, желанна и доставляет мне удовольствие. И, несмотря на мои уверения, что она прелестна, любима, Олю грызут сомнения. Где – то "в подкорке" она подозревает в себе в ущербность, двусмысленность своего положения. Отсюда почти патологическое стремление угодить, окружить меня заботой.