Вот что, друзья: нарвался я, так нарвался. Моя собственная вина. И, можно сказать, дорвался. О чём речь? Да о моих нецеломудренных фантазиях, которые меня заставили оторваться по полной программе. Жёстко и прям как в порно. Хуже даже. Но потом об этом вспоминать – аж мурашки по всему телу. Да просто меня насиловали всю ночь и всё утро. Дорвался мужичёк.

Но, прежде чем начну повествовать – о себе вкратце: я – не супермен, но и не худышка по телосложению; мой член немаленький, волосатость разве что на ногах и руках. И на лице – бородка – эспаньолка. Роста я немаленького, да и двадцать cемь с половиной – не возраст. А вот с мужиками потрахаться – любимое дело.

Лежу и мечтаю: мужики толпами лапают и мнут меня где – то на корабле, их члены тычатся мне во все дырки и ямки; сплошная оргия. Я мастурбирую и кончаю...

Мечты мечтами, а когда в 10 минутах от дома автобусное депо с мостами, железной дорогой и зарослями, где, как говорят, мужики ошиваются, невозможно противостоять похоти. Температура ночью на улице приятная как бархат, довольно темно, но пару фонарей с автострады, с Лориент – аллеи и из закоулка к депо бросают причудливые тени на буйный кустарник вдоль тротуара.

Я и попёрся туда.

Начал обследовать тропинки и бетонные углы под мостом, шарить в сумерках по ямам и насыпям. Но мужиков – не видать! Думаю, ещё полдвенадцатого, наверняка, надо терпеть и ждать.

Пристроившись за кустом перед входной тропинкой, я стал надрачивать себе хуй. Закрыв глаза, представлял толпу мужиков, ебавшихся под мостом на пространной площадке. Туда – сюда, туда – сюда.

Вдруг – шорох.

Сердце ёкнуло не на шутку, я прислушался. Что – то шебуршало в направлении тоннеля к депо через все заросли с задней стороны. Я подтянул штаны, заправил член и стал присматриваться.

Какого разочарование, если различаешь то ли зайца, то ли крысу! В общем, первые полчаса – никакого удовлетворения. Думал я: пойду я нафиг с этой свалки, никаких горячих парней тут нет и, небось, не будет. Хотел уже собираться, сошёл на дорогу, как появились впереди огни машины.

Ехал последний автобус в депо. Ослепив меня в запослях, завернул к депо. Однако ворота были уже закрыты, и он остановился на посыпанной гравием небольшую стоянке перед изгородью.

Моё сердце стучало. За углом тоннеля видна была только кабина с мужским очертанием.

Хотелось мужика, хоть как!

Мотор остановился. Через минуты две открылась дверь и водитель, сорока лет, приземистый, вышел и, отрыв маленькую дверцу сбоку посередине корпуса, нажал, видимо, кнопку, и двери закрылись. Завалив рюкзачёк на плечи, коротко осмотрелся и, что – то пробубнив, направился по дороге назад через тоннель.

Проходя мимо меня (я затаился за ветками), он пробормотал: "... уроды полные. Баб надо ебать, а не хуйнёй маяться... ". "Ну, супер", подумал я, надо переждать этого мудозвона. Не пройдя пяти метров, от внезапно остановился. Я слегка содрогнулся.

Тут он снова оглянулся и расстегнул ширинку. Я прищурился. Тот начал ссать. Но хуище у него – мама родная. Колбаса, что хоть двумя руками бери, и то – головка видна.

У меня сразу встал во всю длину. Хотелось такого в рот. Опять бормотание. Потом фраза: "Где вы, бабы голые?"

Реторичный вопрос.

Раздеться что ли? Но я не баба. А разница? Могу как баба удовлетворить, даже лучше, как некоторые мне говорили.

Струя прекратилась. Шофёр засунул своего большого назад и поковылял дальше.

Что делать? Я хотел смастурбировать, но как – то опять всё обвякло. Явно не доставало какого – то действия. Мужских рук. Мужского дыхания. Или мужского голоса.

Пусть. Я решил уже пойти, как услышал впереди: "Ёбанный в рот!"

Мужик пёр назад, скосив у заварота, назад к автобусу. "Бабы голые... ", только разобрал я, когда он поровнялся со мной и сплюнул. Я стоял за высоким кустом в почти полной тьме. Как потом ясно стало, что – то он там забыл забрать с собой.

Меня распирало от хотенья аж до умопомрачения. Словно в трансе я начал раздеваться. До гола, оставив только сандали.

Мужик, после ковыряния в своей машине, направлялся опять по дороге в мою сторону.

Негнувшимися коленями я вышел на середину дороги. Со стояком.

Сначала мужик не заметил меня издали, так как смотрел себе под ноги. Мне хотелось опять спрятаться, но побег был бы уже неловким.

Тут он чуть не споткнулся! Застыв, глядел на меня во все глаза.

"Во, пидар", произнёс он и слегка шарахнулся в сторону. Я гордо поонанировал рукой свой член перед ним и встал на колени. Асфальт больно впивался в надколенники, но я хотел этого гиганта.

Да щщазз, прям он разбежался! Торопливо он обогнул меня и дошёл до вокзала вдали. Я уже успел кончить и одеться.

Домой я пошёл изгибом, завернув, пошёл по мосту над местом происшествия. Задумчиво я остановился у перил и глядел на одинокий фонарь у поворота дороги перед тоннелем, который был в два метра длинной.

Ну я дожился! Эксгибиционист недоделанный! Надо было это мне? Если мне это понравиться? Хотя... уже – да. Ощущение последней бляди, отдающейся каждому встречному под мостом! Ужас! Это – не я, кто – то другой. Но, вот: тот самый поворот, где я нагишом, бесстыдно перед неизвестным себе надрачивал.

Послышались голоса. Я пригляделся: со стороны вокзала шли трое, по голосу одного я узнал шофёра. Двое других были: высокий русый парень лет тридцати и накаченный мужик лет сорока – пятидести. Они мало говорили.

Меня бросило в пот. Конечно, я стою вдалеке, в сохранности и наблюдаю со стороны. А, что, стоило мне не кончить, надо было б через рельсы сматываться с охапкой трусов в руках? Нет, мальчик, тебе крупно повезло.

Так я думал один день до рокового дня.

Чёрт меня дёрнул опять туда ломонуться на следующий день! Зачем?

Хуёв мне всё мало! Так получай, проститутка!

* * *

Одев лишь футболку и шорты, я призадумася. Пойду – ка я лучше в час ночи, никаких приключений больше не хочеться, но желание обнажиться в ночи – кайф! И лучше всего не перед дорогой, а то ещё настучат.

Было тихо, мирно.

Тусклый свет горел со всех сторон, лёгкий ветерок покачивал верхушки деревьев.

Я осторожно спускался по тротуару к повороту к депо. Автобус стоял как вчера. Три раза осмотревшись, я тихонько пошёл по тропинке к площадке под мостом. Никого не было. На другой стороне через низкий ров с рельсами слегка что – то похрустывало. Видимо, опять крысы. Остановившись перед квадратной ямой в бетонной площадке, я стал раздеваться. Лёгкая дрожь пронизывало всё тело. Было, как говориться, страшно и прекрасно. Сложив вещи в углубление, я широкими шагами проходил под мостом вдоь и поперёк, освежая промежность и подмышки на свежем воздухе. Скоро, однако, стало скучно, и я присел на бетонный скат у стороны пешеходного моста и закрыл глаза. Не знаю, сколько минут прошло, вдруг со стороны рельс взял разбег один человек, видны были лишь очертания.

Боже, куда мне? Я хотел соскочить и подбежать за вещами, однако же, крепко сложенная фигура оказалась за полминуты передо мной. Меня охватил страх. Нешевелясь наблюдал я за мощной головой впереди. Мгновенно невидимые глаза локализировали моё оголённое тело. Хотелось уйти, убежать, провалиться, забыться. Сердце колотилось так, что почти всё тело дрожало. Сухость во рту подтолкнула к первому действию.

Поднявшись на затёкших ногах, я попятился к верху поката. Фигура мужчины немедленно направилась ко мне, и, пересекнув световой луч, я увидел горящий взгляд этого самца. Тяжелой рысцой он стал подбегать ко мне. Чувство страха переросло в панику, и я рванулся боковым изгибом в сторону кустов, так как рельсы были опасней для возможного падения, и мест прятанья на другой стороне почти не было. Оторвавшись от преследователя, я летел, не разбирав тропы, через дебри; колючки прочерчивали полосы по голым ляжкам, локтям, ветки хлестали по лицу. Быстро я запутался в буйном диколесье и остановился, пытаясь отдышаться. Краем глаза я заметил белый силуэт на соседнем месте. Не успев переварить происшедшее, белоснежное пятно надвинулось на меня. Попятившись, я полез глубже в запутанную глушь веток, но белый, высокий человек подскочил ко мне и вонзил свою лапу в моё плечо. От боли и неожиданности я поник вниз. Колючки безжалостно кололи – рвали мой зад и ляжки. Вторая клешня ухватилась сзади за шею у челюсти, что стало больней и мне нельзя было выдавить и вздоха. Такого зверского обращения я давно не испытывал! Таким образом тащила эта махина меня из терновника.

Вытянув на свободное место на тропе, он обхватил спереди моё горло и направил моё лицо на себя. У меня плыло всё перед глазами, кожа жгла, суставы болели. Голова была как будто набита ватой. Но я быстро пришёл в себя и увидел в сумрачном свечение лицо своего тирана. Это было красивое, волевое лицо русого немца с высоким лбом, пронзительными глазами, тонким, длинным носом, суровыми губами и приятной щетиной. На нём была только белоснежная майка и светлые спортивные брюки. Его руки пахли непонятным, терпким веществом.

"Ви хайс ду?" бесцеременно рявкнул он, сканируя взглядом характеристику моего испуганного лица. "Дирфгис", соврал я. "Вас ист дас?" и, не дожидаясь ответа, с размаху одарил меня звонкой пощёчиной. В голове загудело и я прильнул боком в траву. "Ху – рэ", отчётливо прокомментировал он, хотя я и так знал, что я веду себя как блядь. Вскоре я ещё и узнал, как насилуют мужика – меня.

Подойдя сзади, он закрутил мне руки на спине и толкал впереди себя к площадке под мостом. Там уже дожидался нас широкоплечий громила, тоже немец с бритой головой, тёмной, длинноватой бородой в серо – зелёной футболке и камуфляжных брюках. Подойдя ближе, он представил себя и русого как членов скрытого розыска от департамента по административному нарушению. К тому же, они орудуют по заявлению г – на N. в домогательстве и угрозе общественности.

Я молчал.

– Может быть, мы тебя просто отъебём в наказание, – дополнил тёмноволосый, и оба заржали.

У меня выступили слёзы. До этого меня никто не драл в жопу, разве что один русский семь лет назад. Я почувствовал, как задний проход автоматически начал сжиматься и разжиматься. Слава богу, они этому предательскому акту моего ануса не придали значения.