Я давно не был в городе N. Когда – то учился в местной школе, потом в институте. В городе жили друзья моей беспокойной юности, Варя и Саша. Мы не виделись "лет сто", как говорят в таких случаях. Вот, например, сколько лет сейчас их дочери Ольге (Ляльке) ? Девятнадцать! Как годы летят! Кажется, еще вчера я носил ее на своих плечах, покупал ей мороженое, игрушки и детские книжки. Дело в том, что я проживал в те годы в доме друзей, и много времени уделял девочке. Теперь, поди, невестой уже стала. Не знаешь, о чем с ними говорить, с этими молодыми. Конечно, я еще не стар. Но все относительно.

Варя слышать ничего не захотела о том, чтобы я остановился в гостинице, когда позвонил и сообщил, что еду в командировку в N.

– Да никогда! Столько лет не виделись, а он вон что удумал!

Встреча была оживленной и радостной. Но вот Лялька: Лялька по старой памяти рванула ко мне бегом и повисла на шее, а длиннющими ногами обхватила меня за талию! Примерно так, как празднуют забитый гол футболисты. Я с удивлением отметил промелькнувшую мысль, что ей бы "гол забил в ворота" с удовольствием. И тут же сказал себе с укором: "Как не стыдно! Гнусный, грязный старикашка! Девочка относится к тебе с детской непосредственностью, а ты: Мяч забить в ворота. И – эх! Педофил!" Хорошо, что Лялька была в брюках, а рядом стояли ее родители. Это меня сдержало и дисциплинировало. Хотя было очень неудобно и не хотелось, чтобы мои мысли кто – нибудь подслушал.

– Петя – а – а – а!!!

Какой он тебе Петя? Петр Аркадьич. Или дядя Петя. Да ты что?! Влезла на дядю, как на дерево!

Да ладно. Какой он мне дядя? Я, когда маленькой была, всегда его только по имени звала. И повисала на нем, когда он домой приходил.

Ну, когда маленькая: Такая дылда к дяде на шею бросилась. Ему тяжело, наверно.

А "дядя Петя", мужик еще не старый, почувствовал, как к нему прижалась всем горячим телом уже не девочка, а зрелая девушка. Я напрягся, как и мой член. Когда я держал Ляльку на весу, обхватив выше талии, а ее грудь и бедра жгли мое тело сквозь одежду, я покраснел и пробормотал:

– Ого! Как выросла, как похорошела.

И, находясь в смущении, но почувствовав тяжесть тела девушки, сдвинул свои руки с ее талии и подхватил под попку, как и тогда, когда она была еще ребенком. Так как ноги Ляльки обвились вокруг моего тела, то моим ладоням было удобно поддерживать ее за половинки. Смутившись от этого еще больше, я вновь передвинул руки на талию Ляльки. Варя и Саша, как гостеприимные хозяева, пригласили к столу. Долго вспоминали былые годы, разошлись спать за полночь. Выяснилось, что старшие хозяева уезжают в отпуск, по санаторным путевкам, в Черноморск, а дочь остается одна, она уже взрослая. Так что, мол, я могу не беспокоиться, десять дней, которые мне были отпущены на командировку, как раз могу пожить у Кузнецовых (фамилия хозяев). А Лялька только через две недели поедет вслед за родителями (предполагалось устроить ее в частном секторе), так как "экзамены в вечерний институт давно уже сдала, а отпуск ей на работе дали как раз через две недели, если считать от сегодняшнего дня".

Лялька при этих словах зыркнула на меня своими огромными глазищами и улыбнулась. А я вновь смутился, так как оставаться на десять дней вдвоем с такой "гарной дивчиной" мне показалось не совсем хорошей затеей. Хозяева – мои добрые друзья, но девка, кажется, горячая. Конечно, она совершеннолетняя, но как – то неудобно: Да не то, что неудобно. Я чувствовал, что мы с Лялькой, неровен час, схлестнемся. Возляжем, как говорится в таких случаях. Любовь – морковь и далее:

Совсем забыл сказать, что описываемые события происходили незадолго до Нового Года. То, что я в командировку в декабре наладился – это понятно. Закрытие договоров, тем, оплата работ. Ну, Вы сами знаете, закрытие года. А вот то, что хозяева наладились зимой на отдых, меня удивило. Однако, "ларчик просто открывался". "Горящие" путевки, желание подлечиться, поплавать в бассейне, попринимать массаж и другие процедуры. А у девушки это первый отпуск с тех пор, как начала трудовую деятельность.

Хозяева уехали рано утром на следующий день. Лялька вела себя с утра ровно, спокойно, называла меня только "Петр Аркадьич", приказала быть к 19. 00 на ужин. Успокоившись на счет возможного "секаса", я плодотворно отработал в этот день на предприятии, куда был откомандирован. Вечером к 19 пришел домой с букетом. Лялька, раскрасневшаяся от готовки на кухне, в фартуке, топике и юбочке, ахнула:

– Кому это?

– Догадайся с одного раза.

– Мне?!

– Кому же еще?

Лялька вновь так и повисла на шее, поцеловала в губы. Над верхней губой ее были бисеринки пота, тело было молодым, горячим, упругим. Живот, бедра, грудки молодые, упругие. Эх, хороша девка! Против собственной воли я огладил ее тело поверх одежды и понял, что белья на девочке, кроме той одежды, которую я упомянул выше, не предвидится. Я был в замешательстве, а мое естество поднялось и окрепло. Лялька, заметив это, отстранилась и затараторила:

Петя! Хорошо, что вовремя пришел. Я сделала салат, куриные окорочка с чесночком. Хочешь вина?

М – м – м. Можно.

Тогда на брудершафт выпьем.

Ляля, на брудершафт обычно пьют во вполне определенном случае.

Ну, мы же почти как родные! Можешь ты меня в губы поцеловать?

По – отечески могу.

Ладно, хоть по – отечески.

Мы поели, потом Лялька устроила танцы. Расшалилась и, в конце – концов, выдала:

– А ты меня можешь на плечи посадить, как в детстве?

– Ну, ты даешь! Если постараться, то смогу.

Когда Лялька была маленькой, она любила забираться ко мне на шею, верхом. Часто даже штанишки не надевала. В те времена я относился к ней, как к своей дочери, поэтому не чувствовал никаких неудобств. А сейчас Лялька встала на диван спиной ко мне, раздвинув в стороны ноги, ну, а я, нагнувшись, просунул свою голову меж ног девушки, и встал во весь рост. Правда, продевая голову и шею меж Лялькиных бедер, краем глаза я заметил ее горячую подбритую штучку под юбкой. Да, разумеется, "предчувствия его не обманули", девчонка – провокаторша была без трусиков. "Нельзя, нельзя!" – гнал я от себя крамольные мысли. Лялька азартно завизжала, оказавшись верхом:

– Осторожнее! Как бы люстру не сбить.

– Эк ты выросла, Ляля! А ты направляй "коня".

– Но, конь, левее!

А "конь" чувствовал, что юбочка на Ляльке сбилась, и сидит она на его шее голой попкой. "Покатав" девушку по комнате, я опустил ее на диван.

– Как же это, такие большие девочки незнакомым дядькам на шею без штанишек верхом садятся?

– Ну, ладно тебе, уж побаловаться нельзя. И вовсе ты не незнакомый. Я с детства помню, как твою шею обхватывала голыми ногами, и голой попой ерзала.

– Ах, ты! С детства один разврат в голове!

Мы, шутя, принялись бороться. Я поддался, Лялька была довольна, усевшись на моей груди. Потом я ее легко сбросил. Продолжая возиться, мы переплетались руками и ногами, как вдруг мое лицо оказалось меж ног девушки. Мне показалось, что этого она и добивалась. Я не выдержал и впился губами в ее "цветок", потом запустил язык внутрь. Надушенное тело девушки пьянило меня. Лялька застонала и сделала какие – то невнятные защитные движения. Доведя девушку до оргазма, я опрокинул ее на живот, задрал юбочку и, шутя, звонко нашлепал по сладким ягодицам:

– Вот тебе! Вот тебе! Провокаторша!

Не выдержав, чмокнул Ляльку в голую попку, как маленькую, и отпустил ее. Лялька нежилась на диване, тянулась руками и ногами в разные стороны, выгибалась, как кошка.

– Петя, ночью придешь ко мне?

– Ляля, это неправильно. Я давно дружу с твоими родителями. Мы как родные, ты правильно заметила. Ты для меня как дочка до сегодняшнего дня была. Пока, правда, ничего страшного не произошло. Я тебе, всего – навсего, куннилингус сделал. Ты ведь, наверно, знаешь, что это такое? От этого дети не рождаются. Да и девственности языком не лишают. Но я не робот. В другой раз могу взять тебя по – иному, как мужчина женщину.

– Так возьми же.

– Как у тебя все легко! Мне неудобно, я же тебе повторяю, чувствую за тебя ответственность как за дочь.

Я встал с дивана и уселся на стул. Лялька вскочила, затем уселась ко мне на колени, обвила шею руками, прижалась головой к груди.

– Я тебе не нравлюсь?

– Нравишься. Как такая девушка может не нравиться? Еще раз повторяю: в отцы тебе гожусь.

– Ну, заладил! Старик! Ну, а как же Примадонна с Филей, а потом с Максом? Какая у них разница в возрасте?

– Ну, они все люди искусства, шоу – бизнеса.

– А что тебя останавливает, Петя? Ты женат? У тебя есть кто – нибудь?

– Не женат. И нет никого.

– Вот видишь!

– Лялька, давай пока оставим этот разговор.

– Давай.

Следующий день прошел спокойно. Мы ходили в местный театр на постановку "Как бы нам пришить старушку" по Джону Патрику. А еще через день пошли в кино. Название фильма не помню. Какой – то боевик. В кино Лялька предприняла атаку. Она взяла билеты на последний сеанс и на последний ряд. Какое там кино! По – моему, в последних рядах шел настоящий разврат! Стоны девушек и отчаянное сопение парней говорили сами за себя. Я стойко сносил Лялькины поцелуи, за грудь ее не хватал и под юбку не лез. Кстати, в театр она пошла в брючном костюме, а в кино надела юбку, отметил я про себя. Не подумайте, что, когда я пишу "стойко сносил Лялькины поцелуи", то кокетничаю. Я нормальный мужик, но когда дочь моих друзей так явно выказывает мне свою любовь и хочет от меня секса, я чувствую себя не в своей тарелке. Я честно ставлю себя на их место, и понимаю, что не одобрил бы выбора своей дочери, если ее "парень" был бы одного возраста со мной. Но, похоже, девушка была разочарована моим поведением. Обычно Лялька тараторила без умолку, а тут – необычно подолгу молчала.

Дома она забралась под одеяло и пожаловалась, что ее трясет, наверно, простудилась. Я измерил ей температуру. Да, 37 и 8. Напоив девушку чаем с малиной, я сидел подле нее, а в голове вертелась предательская, по отношению к уехавшим Лялькиным родителям, мысль: "Чай с малиной, ночь с мужчиной, чай с малиной, ночь с мужчиной:" И тут моя девочка произнесла:

– Согрей меня.

В данном случае я не нашел в себе сил возразить. Раздевшись, я залез к ней под одеяло и, прижавшись, обнял. Она застонала. Не знаю, что на меня нашло. Не собираюсь в этом ни перед кем оправдываться. Хотя: Надо бы оправдываться, да нет слов. Я почувствовал влечение, которое было слишком сильным, ему не было возможности противостоять. Лялька оказалась в ночной рубашке на голое тело. Я снял с нее рубашку, сам разделся догола. Мои руки гладили грудь, живот, спину, бедра женщины. Я запустил свою руку меж ее ног, она сжала мою ладонь бедрами, а я почувствовал, что она течет. Да, я понял в тот момент, что Лялька теперь моя женщина. Конечно, Вы можете криво усмехаться, читатели, дескать "молодая девушка сомкнула горячие бедра, а старый кобель пытается романтизировать ситуацию". Что ж, усмехайтесь, сколько Вам угодно.

положил ее на бок, спиной к себе, нашел ее половые губы, раздвинул их, и вошел. Мне было все равно: невинна ли она до сих пор или уже нет? Лялька пыталась двигаться, но я сдерживал ее, так как боялся, что все произойдет слишком быстро. Так, борясь с ней, я овладевал девочкой медленно и со смаком. Лялька почувствовала, когда я был готов излиться, и мы кончили одновременно. Мы лежали рядом, разгоряченные и счастливые.

– Ты не жалеешь?

– О чем?

– О том, что взял меня уже не девушкой.

– А ты уже не девушка?