Первым делом мы переоделись в свое и внимательно осмотрели бывшую на нас одежду. Как ни странно, чистым оказалось все кроме трусиков, бывших на мне. Леха, провожая меня, клятвенно обещал прямо сейчас отстирать с них сперму и крем, высушить феном и до прихода матери положить на место.

Домой я шел медленно, поглядывая на часы и прикидывая, ушла ли Ирка. Время близилось к шести, по всем признакам она давно должна была покинуть отца, не рискуя наткнуться на мать. Так я рассуждал, смело открывая своим ключом дверь. В коридоре горел свет. На полу валялись батины брюки, чуть в стороне, в углу, Иркины трусики, а из комнаты доносились очень знакомые мне женские стоны. Черт! – вспомнил я – Ирка же просто так не уйдет! Она ж трахаться будет до последнего!

Пугать отца своей персоной, неожиданно возникающей в дверях, мне не хотелось. Я вышел на площадку, тихо закрыл дверь на замок и позвонил. Ждать пришлось долго. Наконец дверь открылась.

– Фу – у – у... – выдохнул батя. – Это ты... а я уж думал, мать пришла...

Я не стал выяснять, чем мой приход лучше, чем матери. В коридоре ничего не валялось. На отце были треники, брюки лежали на тумбочке, а под ними – я готов был поспорить – прятались женские трусы. Впрочем, вышедшая из комнаты одетая Ирка ничем не выдала отсутствие на ней этого предмета. Пока батя, путаясь, пытался мне объяснить, что они тут обсуждали из школьных дел, Ирка обулась, накинула куртку и вежливо попрощавшись ушла, на прощание заговорщицки подмигнув мне когда отец отвернулся. Поскольку батино вранье меня не интересовало, я закрылся в комнате под предлогом делания уроков.

В субботу, вскочив как всегда, я собрался и умотал в школу, завидуя родителям, у которых сегодня полноценный выходной. Учебный день ничем не отличался от сотен таких же. Химии сегодня не было, Натальи в школе тоже, Леха почему – то не пришел и я от скуки подсел к Таньке, пытаясь ее разговорить. Сначала она огрызалась, ожидая подвоха, и будь это полгода назад я бы давно уже краснел и запинался, веселя ее этим. Однако теперь на моей стороне был опыт, пусть и довольно специфический. Не обращая внимания на подколки, я не спеша задавал вопросы на тему, что называется "за жисть" и к концу дня мы с ней расстались если уж и не добрыми друзьями, то хорошими знакомыми точно.

Вернувшись домой, я застал последнюю стадию скандала между родителями. Батя угрюмо молчал. Мать, проходя мимо него, не глядя громко произносила что – либо из "похотливый козел", "старый блядун" и тому подобное. Короче, как я понял, батя с Иркой на чем – то спалились. Интересно было бы узнать, насколько весомы у матери доказательства, но в данный момент это не представлялось возможным. Пока она усаживала меня обедать, батя быстренько собрался и выскочил из квартиры. Мать же, накормив меня, закрылась в спальне. От нечего делать я позвонил Лехе.

Он, пыхтя в трубку, сообщил что встретится не получится потому что они с матерью сейчас куда – то уходят. Судя по его тяжелому дыханию и еще кое – каким звукам, доносящимся из трубки, Леха собирался выйти из дома с пустыми яйцами и мать ему активно в этом помогала. Кое – как доскучав до вечера, я лег спать. Сквозь дрему слышал, как вернулся отец, сразу же получив очередную порцию проклятий. Они поругались еще немного, вполголоса, чтобы не будить меня и не радовать соседей. Дверь в их спальню громко хлопнула. В ванной зашумела вода. А когда этот шум прекратился, на пороге моей комнаты возникла мать, с мокрыми волосами, в ночной рубашке и с подушкой в обнимку.

– Подвинься. – буркнула она – Я сегодня у тебя спать буду.

Да, точно, об этом я и не подумал. Вместе они спать не захотели, а поскольку в нашей квартире всего две комнаты и соответственно два спальных места, придется потеснится. Я встал и развернул диван во всю ширину. Мать бросила свою подушку к стенке, забралась сама и засопела, отвернувшись. Я лег с краю. Одеяло оказалось одно на двоих, зато широкое. Натянув его до шеи, я повернулся к матери задом и уснул.

Что – то разбудило меня среди ночи. Приоткрыв один глаз, я отметил глубокую темноту вокруг. Тишина стояла такая, что было слышно, как где – то этажа через два звонко капает в ванной вода. Рядом тихо посапывала мать. Она так и лежала на боку, спиной ко мне и поджав ноги под себя. Я во сне перевернулся, оказавшись лицом к ней. Моя рука обнимала ее на уровне живота. Согнутая нога касалась коленом голой кожи ее бедра, показавшегося мне неимоверно горячим. Член, вставший, видимо, еще во сне, упирался матери где – то чуть ниже поясницы.

Облегченно отметив, что она этого не замечает, я отодвинулся. Колено при этом скользнуло по бедру, сдвигая ночнушку, до самой ягодицы. Как и все нормальные женщины, она спала без нижнего белья. Некстати вспомнился пыхтящий в трубку Леха. Ну вот за что ему такое счастье? Будь я сейчас с тетей Людой, вставил бы ей не задумываясь, а она бы еще мне в этом помогала. Поняв, что просто так заснуть не удастся, я совсем было собрался идти дрочить. Однако перед этим решил себе позволить маленькую шалость – погладить материнскую задницу.

Осторожно сунув руку под одеяло, нашел край ночнушки и приложил растопыренную пятерню сразу за ним. Ладонь ощутила теплую округлость. Недолго подержав руку на одном месте, наслаждаясь нежностью кожи, я начал поглаживать выпуклый зад круговыми движениями. Уши мои при этом напряглись до предела, готовые отметить малейшие изменения в ее дыхании. Она же спокойно спала, вселяя в меня уверенность. Я медленно – медленно задрал подол ночнушки вверх, открыв ее зад полностью. Чуть смелее погладил его весь, споткнувшись о ложбинку меж ягодиц.

Переместил руку чуть вперед и неожиданно почувствовал кончиками пальцев жесткие волоски. Замерев от неожиданности, вгляделся сверху в покрывающее ее одеяло, пытаясь по нему определить положение ее тела. Мать спала, подтянув колени к животу. У меня захватило дух от открывающихся возможностей. Я нащупал пушистые половые губки и долго гладил их сверху. Потом решился и слегка раздвинув их, провел пальцем внутри щели, найдя дремлющий клитор и углубление на месте входа. Проделав это несколько раз, сосредоточился на клиторе. Сначала казалось, что мои усилия тщетны, но потом, проведя по всей длине щели выяснилось что у входа она заметно увлажнилась. Вернувшись к клитору, понял что и он увеличился. Смочив палец в ее выделениях, я вновь занялся им. Нежно поглаживаемая, ставшая скользкой горошина быстро росла, выглянув наружу из тесноты половых губ.

В этот момент мать глубоко вздохнула и шевельнулась. Я торопливо убрал руку, настороженно прислушиваясь. Однако ничего не последовало. Подождав минут десять я подумал, что разнервничавшись вчера, мать вполне могла напиться успокоительного или снотворного, а то и того и другого вместе. Выждав для надежности еще немного, я снова потянулся к ней между ног. Возбужденный клитор торчал все так же, но я решил с ним больше не рисковать. Нащупав чуть ниже главный вход погладил его круговыми движениями и начал вводить палец внутрь. Благодаря обилию влаги это произошло легко и незаметно для нее. Я же, вынужденный продвигаться медленно и с остановками, успел тщательно изучить всю внутреннюю поверхность влагалища, все бугорки, складочки и выступы, упершись в конце концов в шейку матки. Чувствуя, как влага из потревоженного влагалища течет мне на ладонь, добавил внутрь еще один палец.

Раздвигая их в стороны, пошевеливая внутри, вставляя и вынимая я отметил, что дыхание матери совсем не изменилось, разве что стало чуть глубже. Член уже давно рвался из трусов и я подумал – А может попробовать? Спит она от своих таблеток крепко, а я буду действовать осторожно, с самого краешка. По мере обдумывания моя уверенность что обязательно надо попробовать крепла, не в последнюю очередь из – за зудящего и вздрагивающего дружка в трусах.

Тем не менее действовал я предельно осторожно. Почти не шевелясь я сумел избавится от трусов. Затем попытался занять такую позицию, чтобы ввести член, ни в коем случае не коснувшись матери другими частями тела. Оказалось, ее поза, такая удобная для ощупывания, совершенно не подходит для секса без плотного контакта с ягодицами и ногами. После первых попыток, медленно перемещаясь под одеялом так и сяк, показалось что это невозможно. Если бы цель моих усилий не была связана с сексом я бы давно сдался, но сейчас такая мысль и в голову не пришла.

В результате я все – таки нашел условно приемлимую позу, приподнявшись на локте, выгибаясь дугой и разместив в невероятном положении ноги. Убедившись, что мать продолжает спать, на всякий случай смазал трепещущий орган ее соками и разведя пальцами губки поместил головку между ними. Прислушался, одновременно наслаждаясь теплотой ее лона. И по миллиметру двинулся в глубину. Член оказался значительно толще пальцев и входил тяжело. Лежать было страшно неудобно, да и рука затекла. Однако головка вошла уже полностью, в чем я убедился, проверив это рукой. Еще через пару сантиметров стало ясно, что это предел. Глубже из такого положения войти было просто невозможно. К тому же появилась еще одна проблема – фрикции.

С большой осторожностью вставив, о более – менее энергичных возвратно – поступательных движениях нечего было и думать. Но не отказываться же от этого сейчас, когда большая часть сделана! Что ж, будем трахать медленно и неглубоко, решил я. Вопрос, что делать когда из меня польется сперма я оставил на потом. Не дыша, я потянул член обратно, однако полностью вытаскивать не стал, оставив головку внутри. Когда, снова войдя на доступную мне глубину, остановился, мать завозилась, шевельнув ногами. Я замер, надеясь, что это она во сне. Однако не почувствовать толстый член в себе она не могла.

– Саш, это ты? – услышал я сонный голос – Иди отсюда, все равно не прощу...

Спросонья она подумала, что это отец. Отзываться своим голосом было глупо, молчать – еще глупее. Уже зная, что вот – вот буду разоблачен, я прижался к ее теплому мягкому заду, введя член чуть глубже.

– Саш!? – просыпаясь, встревоженно спросила она.

Я молчал, не двигаясь, наслаждаясь последними мгновениями объятий материнского влагалища. Она проснулась окончательно, вспомнив, с кем сегодня легла спать. Ее тело напряглось.

– Миша!?!?!?

Не дождавшись ответа, холодно спросила:

– Я так понимаю, добровольно ты не вытащишь...

Я мотнул головой, забыв что она этого не видит.

– Тогда заканчивай быстрее, я спать хочу.

Терять было нечего. Я устроился поудобнее и успел сделать ровно две фрикции, когда член начал извергаться. Плотно прижавшись, я так и остался лежать.

– Вынимай! – потребовала она. – Я же чувствую. что ты закончил!

С сожалением вытащив съежившееся хозяйство, я перевернулся на спину и вытянулся. Мама поправила под одеялом ночнушку, но осталась в той же позе. Я долго лежал неподвижно, вновь и вновь проигрывая в уме события последнего часа. Мама ворочалась, заснуть у нее больше не получалось. Еще бы! – думал я, стараясь казаться спящим – Разве можно просто так взять и заснуть после такого?

– Миша! – услышал я еле слышный шепот – Ты спишь?

– Нет! – так же тихо отозвался я.

– Зачем ты это сделал?

Я задумался. А вправду, зачем? Половая жизнь у меня и без этого била ключем, многие более взрослые и опытные бы позавидовали. Разве что простое любопытство? Или удачно сложившиеся обстоятельства? Не рассказывать же ей про Леху, который запросто имеет мать в любое время?

– Наверное, само так сложилось. Ты так лежала. . а у меня во сне встал. Ну я и...

– И как тебе? – после паузы поинтересовалась она.

– Не знаю. – честно ответил я – Не успел понять.

– Ладно, спи. Завтра поговорим. – отвернулась она.

Продолжение следует