– Ну, бля... не знаю, – проговорил Никита, невольно думая над словами Андрея – переваривая услышанное. – Не знаю... хуля ты меня грузишь? Секс – это секс. А дроч – это дроч... дроч – когда секса нет, – проговорил Никита, и Андрей в его голосе не уловил той уверенности, с какой Никита говорил о мастурбации всего несколько минут назад.

– Дроч, Никита... дроч – это тот же самый секс... не заменитель секса, как ты думаешь, а самый настоящий секс – секс без партнёра... секс, а не способ, как ты считаешь, сбросить напряжение. Но чтоб это понять, нужно пошевелить мозгами – не только руками, а и мозгами. Смотри...

Андрей, проговорив "смотри", снова провёл пальцем по губам Никиты – тем самым, которым он ласкал Никитино очко, и тут же, не давая Никите что – либо сказать – возразить, уверенно приблизил своё лицо к лицу Никиты, жарко и страстно впился открывшимся ртом в Никитины губы, – вздрогнув от столь стремительной "смены декораций", Никита непроизвольно шевельнул ладонями, приятно лежащими на Андреевых ягодицах... и – нисколько не противясь Андреевым губам, жадно вобравшим, обхватившим губы его, Никита, испытывая сладостное удовольствие, с наслаждением заскользил ладонями по Андреевым ягодицам, ощущая из сочную, приятную на ощупь упругость, в то время как сам Андрей, лёжа на Никите сверху, сладострастно задвигал бёдрами, скользя сладко залупающимся членом о Никитин пах...

Какое – то время они, Андрей и Никита, сосались в губы, точнее, в губы Никиту сосал Андрей – при полном Никитином согласии... лёжа под Андреем, Никита уже не напрягался, как это было в самом начале, и можно было бы, не тратя время, плавно переходить к следующему этапу путешествия – двигаться дальше, углубляясь в кущи упоительного блаженства, но Андрей, отрываясь от Никитиных губ, подумал, что он всё – таки проговорит вслух ответ на вопрос, который так или иначе у Никиты всё равно неизбежно возникнет, – приподняв голову – глядя Никите в глаза, Андрей чуть слышно выдохнул:

– Никита...

– Что? – отозвался Никита так же тихо, то ли подражая Андрею, то ли под действием полыхающего в теле сладострастия.

– Только не говори, что тебе это не в кайф – то, как мы здесь лежим и что мы сейчас делаем... и тебе это в кайф, и мне – нам обоим это в кайф! И что – ты сейчас тоже будешь утверждать, что это не секс?

Никита – шестнадцатилетний одиннадцатиклассник – лёжа под Андреем, молча смотрел Андрею в глаза, и взгляд у Никиты, опьянённый удовольствием, в то же время был беспомощно вопрошающим, как у ребёнка – как у маленького мальчика, не знающего, как объяснить возникшую проблему... взгляд маленького мальчика, не знающего объяснения по причине отсутствия в словарном запасе нужных для объяснения слов... да, это был кайф – настоящий кайф... но этого кайфа не должно было быть! А между тем, лёжа под Андреем – непроизвольно тиская, сжимая, лаская Андреевы ягодицы, Никита не просто испытывал удовольствие, а хотел продолжения... он хотел продолжения!

И это – то и было Никите и странно, и непонятно, потому что он был не с девчонкой, а был с парнем... почему это в кайф – лапать парня за задницу, чувствовать его жаркие губы на своих, ощущать его твёрдый напряженный член, горячо вдавившийся в пах? Он же, Никита, не голубой – он никогда ни о чём таком не думал, ничего такого не рисовал в своём воображении, и вдруг... они ночью – ебались, как голубые, и сейчас... сейчас ему тоже приятно, и он, Никита, осознавая эту приятность, невольно хочет продолжения... почему? Почему это в кайф – ему, Никите?

– Ну... что молчишь? Разве это – не секс? – повторил Андрей, страстно и медленно вдавливаясь пахом в пах Никиты; Андрею было и смешно, и радостно, что Никита, вполне взрослый пацан, и даже не пацан уже, а парень, не понимает элементарных вещей... и ему, Андрею, хотелось не только физически обладать Никитой – целовать его, обнимать, трахать в рот, сосать у него, вставлять ему член в жаркую тугую дырочку, ощущать его член в самом себе, а ничуть не меньше хотелось с ним, с Никитой, разговаривать, хотелось ему объяснять, рассказывать... что это, если не любовь?

Непрошеная, внезапно вспыхнувшая, неподвластная логике – и вместе с тем упоительно сладостная, наполняющая сердце томительной радостью... зачем... зачем это чувство? Скользя напряженным, липко залупающимся членом по животу Никиты, Андрей смотрел Никите в глаза, и во взгляде Андрея плавилось неизъяснимое наслаждение. – Никита... разве это не кайф? Или, может, ты тоже скажешь сейчас, что это... что это – заменитель кайфа?

– Ну, а что же ещё? Конечно, заменитель! – Никита, как за палочку – выручалочку, тут же ухватился за слово "заменитель" – Никите показалось, что слово это и полно, и совершенно достоверно объясняет его, Никитино, поведение в постели. – Это же не всерьёз – то, что мы здесь... ну, типа сношаемся – кайфуем... нет девчонок, и это – замена... что – разве не так? Чего ты лыбишься? – Никита непонимающе уставил на смеющегося Андрея. – Что я не так говорю?

– Ты всё говоришь не так! – Андрей, не удержавшись, вновь провёл пальцем по Никитиным губам. – Где – то, не на краю света и даже не очень далеко отсюда – от областного центра, есть город Незалупинск, и там, в этом городе, живёт обалденный парень Никита, который не понимает очень простых вещей... скажи, Никита, в вашем городе есть площадь? Ну, центральная площадь, где в дни выборов происходит единение электората с местным начальством... есть такая площадь? Где ёлку на Новый год ставят...

– Ну, есть... – с недоумением отозвался Никита, сбитый с толку внезапным изменением темы разговора.

– А на площади этой стоит на постаменте невысокий лысый дядя, устремив загаженную воробьями руку к небу? Или в кепке он... без разницы! Есть такой дядя на главной площади в вашем городе Козлодоеве?

– Ну, есть... – Никита засмеялся.

– А ещё в вашем городе есть офис, где опорожняют свои кошельки туда приходящие, и стоит этот офис, зазывающе сверкая куполами...

– Сбербанк? – перебил Никита, не понимая, куда Андрей клонит – к чему он, Андрей, всё это говорит.

– А что – Сбербанк у вас тоже под куполами? Уже? – переспросил Андрей, не скрывая удивления.

– Бля... ты ж сказал "деньги", "офис"! Под куполами у нас церковь... – Никита рассмеялся. – Между прочим, поп у нас, отец Кирилл, в прошлом году джип купил – классная, бля, машина!

– Я и сказал: "офис", "деньги"... – улыбнулся Андрей. – Ну, а поп на джипе... поп на джипе – это просто круто! Круче, чем дядя в кепке...

Никита рассмеялся... действительно, круче! Дядя в кепке стоял в их городе сколько Никита себя помнил, и было в этом стоянии что – то тупое и безысходное... и рука была обосрана воробьями... а поп, рассекающий на джипе, был мордатый, розовощёкий – живой, и джип у попа был новый, воробьями не загаженный...

– Ну, и к чему ты об этом спрашиваешь? Есть у нас всё... и что из этого? – отсмеявшись, проговорил Никита, искренне не понимая, какое отношение всё это имеет к сексу вообще и к ним в частности – к Андрею и к нему, к Никите; член у Никиты сладостно гудел, ощущать ладонями сочно – упругую мякоть Андреевой задницы было необыкновенно приятно, и уже хотелось... можно было бы что – то делать дальше, а не вести разговоры про кепки – деньги, офисы – джипы... хуля толку от этих разговоров!

Член у Андрея, влажно залупаясь липкой головкой о Никитин живот, соприкасаясь с горячим твердым членом Никиты, сладостно гудел... и, глядя Никите в глаза – чувствуя под собой Никитино тело, готовое в любой момент отозваться на дальнейшую ласку, Андрей отчетливо осознавал, что Никита сейчас, в эти самые минуты, полностью в его власти, точнее, во власти своего полыхающего возбуждения, и можно было бы легко, без каких – либо препятствий продолжать то, что он, Андрей, определил как путешествие, но...

Лежащий под ним Никита был готов к сексу, и они бы наверняка уже трахались – кайфовали и наслаждались, если б не чувство, вдруг вспыхнувшее в душе Андрея, – чувство, так некстати разгоревшееся в душе Андрея, было больше, чем просто стремление к сексуальному удовольствию, и Андрею, лежащему на Никите, уже хотелось не просто Никиту трахнуть – со всех сторон поиметь, делая это и активно, и пассивно, а хотелось... хотелось, чтоб Никита, трахая его – получая удовольствие, и потом, после траха, думал о нём, об Андрее, не как о "замене", а видел в нём полноценного партнёра, по – своему неповторимого... этого хотелось Андрею, и хотелось этого Андрею ничуть не меньше, чем секса!

– К чему я об этом спрашиваю? – переспросил Андрей, медленно рассматривая лицо Никиты – думая о том, что Никита, шестнадцатилетний одиннадцатиклассник, не просто симпатичен, а красив... возбуждающе красив! – Интересно мне, как выглядит та кузница, в которой куются парни, не знающие, что такое настоящий секс... деньги – кепка – офис – джип – город Мухосранск, он же Незалупинск, он же Козлодоевск... типичный город, где многие парни – типа тебя – до сих пор верят, что секс бывает правильный и неправильный, или, точнее, есть "настоящий секс", а есть его "заменитель"... непротухающие ценности "просвещенного консерватизма"!