Девушке в комнате стягивали руки за спиной тем же изуверским способом, что и Хлое. "Ах да, не сомневаюсь, ты уже оценила это небольшое хитрое приспособление", сказал босс, поднимая верхи и оттягивая назад связанные руки Хлои. "У наших телок нет никакой потребности в использовании рук, и мы должны быть уверены, что их руки не помешают ни одной из машин. За спиной – самое удобное место для них. В таком положении твои сиськи красиво выпячиваются вперед, и становится легко управлять твоим телом".

Босс не упустил возможность пощупать ее выставленные напоказ груди и подергать в разные стороны, чтобы продемонстрировать все эти возможности. "Связывание рук в этом положении, скажу честно, рано или поздно нанесет им вред, но так как тебе никогда не предстоит ими пользоваться, это уже не важно".

Из трубки лазера появился красный луч и начал выжигать буквы "BB" на ягодицах жертвы. Босс похлопал Хлою по заднице: "ты, возможно, задавалась вопросом, почему мы выжигаем всем телкам на фабрике инициалы компании. Так вот, часть правды в том, что мои собственные инициалы – BB, и мне доставляет изрядное наслаждение вид заводского цеха со всеми этими принадлежащими мне прекрасными попками. Есть и практический аспект – мы иногда отсылаем некоторых из наших телок на другие фабрики, и мы должны быть в состоянии легко идентифицировать их".

Механическая рука в комнате заканчивала процедуру, прокалывая нос и язык новой телки. "Это довольно изобретательно, не так ли?" Это был риторический вопрос, поскольку в этот момент босс отцепил цепь в носу Хлои от ее цепи, проходившей через её язык, оставляя ее нос, задранными кверху. Мужчина резко потянул цепь от ее языка вниз, вынуждая Хлою широко открыть ее рот. "С этими пирсингом и цепями, нам теперь можно не волноваться о доступе в глотки даже самых упертых телок, с которым в прежние времена возникали проблемы. Теперь простой движение руки дает полный доступ".

Босс продолжал разглагольствовать, засунув свои пальцы в рот Хлои, касаясь своими пальцами ее зубов, языка и даже внутренней стенки глотки, что заставило Хлою задыхаться. Она до безумия хотела укусить его за руку, но цепь в её языке делала это невозможным.

"Теперь все готово, чтобы показать тебе "полный доступ" в действии". Он нажал кнопку на пульте, и цепь в носу Хлои стала тянуть ее вниз, пока она не была вынуждена встать на колени. Босс вытащил другую цепь из своего кармана и использовал её, чтобы прикрепить пирсинг в её языке к кольцу в полу, убедившись, что натяжение цепей заставит Хлою держать рот постоянно открытым, а язык – высунутым.

Когда босс обнажил свой член и начал водить им вверх – вниз по ее натянутому языку, теми же движениями, какими нож точат о точильный камень, Хлоя, игнорируя нарастающую боль, попыталась вырвать пирсинг из языка, испытывая огромное желание откусить член своему мучителю. Но в ее неудобном положении, она не смогла сделать даже это и лишь добилась помутнения в голове от боли.

Член босса быстро становился твердым и увеличивался в размерах, и скоро он уже давил своей головкой на ее нёбо. Хлоя за все эти дни привыкла к ощущению питательной трубки в своем горле, и ее рвотный рефлекс значительно ослаб, но член ее мучителя оказался гораздо толще. Она быстро стала задыхаться, но это только развеселило босса, который засовывал свой член все глубже и глубже ей в глотку.

В дополнение к чрезвычайно неприятным ощущениям, принудительный минет заставил Хлою осознать прохождение ею очередной точки невозврата. Трах, который она получила от Фрэнка ранее, был оскорбительным, но она получила его в то же самое время, когда ее тело было готово к сексу, пусть это должен был быть секс с бездушной машиной. То есть она восприняла происходившее, как работу, которую Фрэнк сделал вручную вместо того, чтобы поручить машине. Отсос, который ее заставили сделать только что, был полностью принудительным. Босс отымел её в рот только потому, что он так захотел, и она подвернулась ему. Он показал ей, что она больше не человек, а только дойная телка и кусок мяса для трахания.

Когда босс кончил, он вытер свой член об ягодицы Хлои и снова скрепил цепи языка и носа. Шест, к которому она была прикована, провел ее обратно через заводской цех. Они прошли через одно из помещений для сна, позволяя Хлое увидеть со стороны, как девушки целыми шеренгами одновременно укладываются спать. Это была сюрреалистичная сцена, с их заклейменными и пронумерованными задницами, их скованными за спиной руками, и лицами одновременно, скрывающимися в полу.

Босс описал процедуру соблюдения гигиены на предприятии, когда они проходили через пустую комнату для душа, и кратко упомянул важность приучения телок к дефекации только раз в день в момент их нахождения в душе.

Вдвоем они зашли тренажерный зал, заполненный девушками, все так же бегущими по дорожкам. Все они были удивлены неожиданным посещением, но ни на секунду не сбились с изнурительного ритма своего бега. Босс опять вынудил Хлою стоять на цыпочках, в то время как он объяснял ей насущную потребность телок в физической подготовке.

"Первоначально мы только доили наших коров во18 лет часов в день и оставляли им на сон шесть часов. Нам даже в голову не приходило, что их полнота может привести к каким – то проблемам, пока мы не обнаружили, что лишний вес и отсутствие физической активности отрицательно сказывается на качестве молока. После этого открытия, мы решили держать наше поголовье скот в хорошей форме, так как Best Breasts должны давать лучшую продукцию на рынке. С этого времени все телки на фабрике тренируются по четыре часа в день, доятся по двенадцать часов, и спят по восемь. Нам удалось также добиться того, чтобы разные группы жили по разному графику – в то время как одни телки спят, другие доятся, а третьи тренируются".

Он оставил Хлою и подошел к одной из обнаженных занимающихся, которая затравленно следила за его приближением, но не могла ничего поделать. Босс провел рукой по ее подтянутому, мускулистому животу, похлопал по ее бедрам, в то время как телка продолжала бежать на тренажере. "Только посмотри на этих девочек! Любая из них может прямо сейчас бежать марафон. С тех пор, как наша фабрика стала местом, где водятся только такие худые, тренированные малышки, здешний персонал стал работать с гораздо большим воодушевлением, чем во времена, когда здесь были одни жирные коровы".

Он возвратился к Хлои, которая извивалась всем телом, пока водил руками по нему, оценивая и измеряя. "Не волнуйся, сладенькая, мы очень скоро выведем тебя на пик формы".

Их прогулка, наконец, закончились у того же монитора доения, где этот тур и начался. Босс наблюдал, как Хлою заводят обратно в стойло и начинают процедуру ее гормональной обработки. Он склонился над ней и схватил ее снова за потяжелевшие груди "Конечно, ты уже поняла, что помимо стимулирования лактации, гормональные препараты, которые мы тебе даем, заставляет твое вымя расти. Поверь, твоя грудь еще увеличится в размере. Как только ты достигнешь максимума своего объема, твоя гормональная обработка сосредоточится на том, чтобы максимизировать твое производство молока и поддерживать твое здоровье. Та же задача у того питания, которое ты получаешь через трубку. Ты будешь просто ходячей фабрикой по производству молока, уж можешь мне поверить!"

Пока босс говорил Хлое всё это, вибратор и дилдо уже начали обрабатывать ее клитор и киску. Ей все тяжелее было концентрироваться на том, что он говорил, но суть она еще улавливала. "Ты вероятно, задаешься вопросом, зачем мы навязываем вам всем сексуальную стимуляцию. Просто вам повезло! Наши технари придерживаются теории, что тело женщины производит молоко в большом количестве и лучшего качества, в периоды женской сексуальной активности. Что – то такое насчет взаимодействия между гормонами, которые ты получаешь от нас через инъекции, и те, которые твой организм вырабатывает во время оргазма.

Честно говоря, я подозреваю, что все это – полная хрень, но раз есть результат, то мне не с руки что – то менять. Таким вот образом, вам и перепадают все эти удовольствия, которые, кстати, стоят мне весьма недешево, поверь!"

Хлоя ненавидела себя за то, что ее тело так наслаждалась этой частью ее распорядка дня. Она не могла остановить реакции своего тела, и она, действительно, едва не сходила с ума от удовольствия. Но уже через несколько мгновений, осознание того, что всё это было задумано лишь для увеличения лактации ее грудей, заставило ее почувствовать себя просто куском мяса. Тем не менее, ее тело опять проходило всю предписанную компьютером цепочку оргазмов прямо на глазах у человека, которому теперь она принадлежала.

После прекращения стимуляции на сосках Хлои снова защелкнулись зажимы молокоотсосов. Босс продолжал играть с болтающимися грудями, из которых, тем временем, по прозрачным трубочкам уже потекло молоко. "А ты хорошо реагируешь на гормоны. Держу пари, что ты скоро станешь одной из наших главных производительниц! И ты знаешь, что это тебе даст? Годы и годы в этом стойле!"

Он обошел ее и взглянул на ее сверкающие от негодования глаза. "Ну, моя дорогая, хочу сказать, что мне было весьма приятно выступить твоим гидом. Зрелище того, как ты постепенно осознаешь безысходность своего положения, несколько компенсировало мне нервотрепку, связанную с твоим проникновением сюда. Но, несмотря на то, что последнее слово осталось за мной, и ближайшие годы ты будешь производить качественный продукт для моей компании, мне кажется, за тобой должок. Я должен подумать о дополнительных способах компенсации. Наверное, я дам знать нашим работникам, что все три твои дырки – в их полном распоряжении".

С этими словами босс на прощание похлопал по заднице Хлои и ушел, оставив ее наедине с собой на все двенадцать часов доения. Ее ум бешено искал выхода из ситуации, которую ей только что описали. Теперь у нее, конечно, были убийственные факты для репортажа, но казалось все менее и менее вероятным, что у нее когда – нибудь появится шанс написать его. Даже больше чем свидетельство о смерти, тот факт, что босс пожелал ей рассказать все, что она хотела узнать, доказывал, насколько уверен он был в том, что она не выберется отсюда.