Как только они удалились по коридору, соседняя дверь скрипнула и из нее выглянул Кузьма. С самого начала он заинтересовался, зачем хозяин с доктором направляются к молодой барыне, когда обычно просто звали ее к себе. Прижавшись ухом к двери, он силился разобрать звучащие внутри голоса. Несмотря на полную тишину, царившую в гостевом крыле дома, женского голоса он не уловил.

Разговаривали только мужчины, и то неразборчиво. Кузьма прижал ухо еще плотнее и затаил дыхание. Из комнаты доносились звуки, очень похожие на то, как два тела шлепаются друг о друга при одном известном занятии. Если бы там находился кто – то другой Кузьма бы сразу так и подумал, но нынешняя ситуация его озадачила. Между тем звуки становились все чаще и громче, сбивая его с мысли и мешая искать другое правдоподобное объяснение. Устав думать, он решился и чуть – чуть приоткрыл дверь, одним глазом заглядывая в образовавшуюся щелку.

От увиденного он чуть не лишился чувств. Спиной к нему голый доктор стоял на коленях перед кроватью, на которой ничком лежала голая же Катерина и совершал тазом энергичные недвусмысленные движения возле ее зада. Хозян, так же без одежды, смотрел на это, оглаживая свою торчащую елду. Кузьма быстро прикрыл дверь пока его никто не заметил и привалился к стене, бормоча:

– Ох ты ж господи... С женой племянника... Вдвоем... . Грех же!

Однако любопытство пересилило и он снова застыл, приложив ухо к двери и стоял так до тех пор, пока не услышал что мужчины уходят. Тогда он юркнул в соседнюю комнату и теперь выглядывал оттуда, прислушиваясь к удаляющимся шагам.

Убедившись, что хозяин не вернется, он снова заглянул в комнату Катерины. Молодая женщина так и осталась лежать поперек кровати. Теперь Кузьме было хорошо видно ее тело, особенно ноги и соблазнительно отставленный зад. Он подождал, но женщина не шевелилась. Это, наверное, доктор ее каким – то сонным зельем опоил... – догадался он, приближаясь к ней.

Там его ожидал еще один сюрприз – между белых ягодиц краснело натертое, слегка вывернутое, почти закрывшееся отверстие из которого медленно стекала по бедру мутно – белая струйка. Вон оно что... – мелькнула у него мысль. Рука теребила застежку на штанах. Кузьма боролся со страхом быть пойманным и желанием хоть раз в жизни попробовать женщину из благородных. Любопытство победило. Оглядываясь на дверь, он приспустил штаны и встал сзади женщины на колени.

Катерина услышала, что в комнату снова кто – то зашел. Забыли что – то... – решила она, но шаги были совсем другие – легкие и осторожные. Приблизившись, он постоял недолго, вздыхая, а затем зашуршал одеждой. Еще один член требовательно уперся в анус. Разработанная дырочка легко поддалась. Катерина снова ощутила, как ее насаживают на кол.

В отличие от первых двух, этот двигался гораздо грубее, словно очень торопясь и вдобавок не пользовался никакой смазкой. От этого кишка то выворачивалась наружу, то, наоборот, член тянул край ее внутрь за собой. К тому же действие докторовой микстуры начало отступать и в анусе появилась боль. Мужик сзади старался изо всех сил. Катерина, не выдержав, испустила короткий мучительный стон. Член в ней моментально застыл, медленно, по сантиметру, покинул попку чтобы тут же заполнить собой влагалище.

Кузьма в бешеном темпе дотрахал ее, кончив внутрь и задом, не спуская глаз с женщины попятился к двери. Выскочив за нее наконец застегнул штаны и почти бегом кинулся оттуда.

Через полчаса Катерина собралась с силами и заползла под одеяло. Действие лекарства прошло полностью. Все тело побаливало, особенно в тех местах, где ее лапали сильные мужские руки. Нестерпимо ныл натертый и растянутый анус. Слава богу, хоть не порвали! – перекрестилась она после того, как тщательно там все ощупала. Примерно через час к ней пришел Николай Федорович.

– Что, Катенька, тяжело тебе после первого раза? Ну ничего, так всегда бывает. Потом легче станет. Ну – ка, повернись ко мне задом!

Катерина сжалась под одеялом, решив, что он хочет воспользоваться попкой еще раз.

– Да не бойся! – понял ход ее мыслей Николай Федорович – Вот, Отто Карлович оставил, велел намазать тебя чтобы не болело.

Женщина с опаской подставила ему зад. Дядя, не выказывая никаких неприличных поползновений, смазал измученное место.

– Ну, теперь лежи. Я распоряжусь чтоб тебе поесть сюда принесли, а потом можешь подремать. Я тебя к вечеру еще навещу, помажу.

Катерина так и поступила, пообедала и провалилась в сон.

Когда начало темнеть, Николай Федорович снова наведался к ней.

– Ты бы одела что – нибудь – посоветовал он, размазывая между ягодицами снадобье – А то Прохор воротился, сейчас ужинает. Не надо, чтобы он тебя такой видел.

У Прохора сегодня день не удался. То есть с отцовскими делами все вышло как раз неплохо, но вот потом, когда, заехав за Сергеем, они отправились наносить визиты... Прохор рассчитывал, что получится как вчера и в предвкушении украдкой мял себя в паху, но как оказалось – напрасно. В одном из двух посещенных ими мест пришлось просто отобедать с исключительно благонравной семьей, ни на минуту не выпускавшей друг друга из поля зрения.

Да к тому же он вынужден был поддерживать разговор о гастролях одной известной певицы, про которую и услышал – то здесь впервые. В другом же месте оказалось полно гостей и молодая хозяйка беспрерывно хлопотала вокруг них. Поручик все же сумел перекинуться с ней несколькими словами перед самым уходом, несколько повеселев. В общем же, по мнению Прохора, день прошел зря.

Вернувшись домой и поужинав, он, мучимый похотью, первым делом навестил супругу, но и здесь получил отказ. Катерина, как всегда, сослалась на нездоровье. Выглядела она и правда неважно, так что Прохор особенно не настаивал. Однако организм требовал свое. Член, полдня проторчавший в ожидании, начал побаливать но падать не собирался. Прохор ворочался на кровати, безуспешно пытаясь уснуть. Вспомнилось, что в доме у дяди среди прислуги попадались молодые, вполне подходящие девки. А что? – он накинул халат на голое тело и выскользнул в коридор – Дядя, небось, сам их каждый день пялит!

По причине позднего времени в доме оказалось пусто. Прохор бродил, как привидение, так никого и не встретив. Только спустившись вниз, в столовой обнаружил экономку, перебиравшую столовое серебро.

– Марфа, ты одна здесь?

Она оглянулась:

– Одна.

– А все девки где?

– Спят уже. Тебе, барин, зачем?

– Надо. Позови – ка одну, посмазливие! – Прохор всеми силами старался предстать надменным и опытным в таких делах, но обмануть Марфу было нелегко.

– Ты, барин, особо не командуй! У меня и у девок свой хозяин есть! – сурово оборвала его она и тут же участливо спросила – Что, барин, приспичило?

Пока Прохор молчал, придумывая новую линию поведения, она раздернула полы его халата. Доказательство торчало, покачиваясь из стороны в сторону.

– Девок я тебе портить не дам... – произнесла она, дотрагиваясь до глянцево блестящей головки. – Но если хочешь, можешь попользоваться мной. Вам, мужикам, все одно только дырка нужна, неважно чья.

В таком качастве Прохор ее еще не рассматривал. Он окинул Марфу взглядом с головы до ног, оценив пышную грудь и широкие бедра. Конечно, хотелось бы кого помоложе и постройнее, но где ж их теперь возьмешь? Он протянул руки к ее груди. Марфа увернулась:

– Шустрый какой!

Шагнув в сторону, она подобрала юбки и облокотилась на стол, отставив зад:

– Быстрее давай, у меня еще дел много.

Прохора не надо было долго упрашивать. Направив член между толстых бедер, он с наслаждением выдохнул, почувствовав стиснувшее его влагалище. Марфа чуть присела, разведя колени в стороны. Прохор еще одним толчком, не веря себе, первый раз в жизни погрузился в женщину до самых яиц. Пока он стоял, осознавая это, Марфа сама начала елозить на члене.

Прохор, очнувшись, двигался ей навстречу. Член с каждым толчком входил легче, между ног захлюпало. Прохор вцепился в ее зад и развив скорость на пределе возможности долбил ее так, наслаждаясь длинными размашистыми движениями. Марфа тоненько подвывала насаживаясь на толстую дубину, вывалила наружу груди и сама мяла их обеими руками. Прохор почувствовал, как она обмякла, кончая, а вскоре и сам финишировал, вжимаясь в объемистый зад.

Марфа почувствовала это:

– Что, барин, облегчился уже? А в задницу, стало быть, не будешь?

– В задницу? А можно? – удивился Прохор.

– Старый барин всегда туда под конец сует. Любит он это.

– Нет, сегодня уже не буду... – он оглядел мягко свесившийся член – Потом как – нибудь.

– Ну как надумаешь – скажи. Я для тебя всегда минутку найду. Давно мне ни с кем так хорошо не было! А девок не трогай!

Как ни в чем не бывало она выпрямилась, поправила юбки и отвернувшись вновь занялась посудой. Прохор потоптался у нее за спиной, вернулся к себе в комнату и благополучно заснул.

Весь следующий день Катерина тоже провела в постели. Вставать просто не хотелось, к тому же пока она лежала боль не давала о себе знать. Но стоило только встать, как измученный анус тут же отзывался ноющей болью. Дядя, будучи в курсе дел, лишних вопросов не задавал, а вот Прохор перепугался не на шутку. Он метался по комнате, поминутно спрашивая что и где у нее болит, не позвать ли доктора и прочую подобную чушь.

Не имея возможности сказать правду, Катерина отвечала до чрезвычайности расплывчато, что пугало суприга еще больше. После обеда он насел на Николая Федоровича, требуя послать за Отто Карловичем. Дядя быстро сдался, опасаясь выглядеть подозрительно.

Пошептавшись с прибывшим доктором, они направились к Катерине. Прохор был уже там.

– Попрошу посторонних выйти! – безапелляционно потребовал Отто Карлович, строго посмотрев на супруга и добавил – Да – да, и вас тоже! Нечего вам тут смотреть!

– Пойдем, племянничек! – обнял его за плечи дядя. – Не будем мешать. Мы пока по рюмочке коньячку выпьем. Тебе полезно для успокоения нервов.

Оставшись вдвоем с больной, доктор присел на край кровати.

– Ну что, Катенька, болит попка – то?

– Болит...

– Ничего, сейчас мы ее полечим. Повернись – ка на бок.

Он достал из саквояжа баночку и тщательно смазал воспаленное кольцо вокруг отверстия. Баночку же отдал Катерине:

– Держи. Как заболит – смазывай. И внутри тоже немного размажь. .

Катерина перевернулась на спину и забрала лекарство, спрятав под подушку. Доктор оглядел заголенное до груди тело и положил ладонь на пушистый лобок.

– Это тебе для поднятия тонуса.

Его палец раздвинул губки и лег на клитор.

– Ножки – то раздвинь и в коленях согни. Ну как с мужем делаешь... – попросил он.

Катерина исполнила требуемое и расслабилась, отдаваясь на волю доктора. Тот оказался умелым и нежным, словно каждый день помогал женщинам мастурбировать. Влагалище потекло. Доктор несколько раз окунал туда палец, отчего скольжение по клитору было легким и приятным, быстро подталкивающим Катерину к оргазму. Наконец она разрядилась, выгибаясь дугой и стискивая в руках одеяло.

– Вот и умница! – доктор, улыбаясь, вытирал платком руки – Пойду, порадую супруга.

Прохора с дядей он нашел в столовой.

– Ну, что с ней?

– Все хорошо. – доктор изобразил самую радостную из своих улыбок – Напрасно вы беспокоились. Обычное легкое недомогание по женской части. Само пройдет через пару дней. А пока – сон, покой, свежий воздух.

С тем он и откланялся, оставив Прохора несколько повеселевшим. Николай Федорович же, усмехаясь про себя, вернулся в кабинет, потихоньку строя на завтрашний день планы с непосредственным участием Катерины.

Продолжение следует