Глава 3. Публичный стриптиз при обыске.

Один из ментов вышел из микроавтобуса с сумкой одного из пацанов. Я не знаю, чья это была сумка – но подозреваю, что Павла или Жени. Другой вынул из патрульной машины толстую желтую веревку. "Их слишком много, чтобы использовать наручники" Двое ментов завели мне руки за спину и связали. То же самое сделали с остальными пацанами. На маму надели наручники. Я видел, как выпятились мамины груди, когда ей завели руки за спину и сковали наручниками. На лице ее застыло выражение стыда и унижения.

Через несколько минут подъехала третья машина, в которой сидели милиционеры – мужчина и женщина. Женщина, привлекательная блондинка с высокой стрижкой, на мой взгляд, была чересчур мускулиста. Она была высокой – но не такой высокой как мама и выглядела коренастой, слегка мужеподобной. Учитывая ситуацию, я до сих пор удивляюсь, как я умудрился заметить, что ее титьки большие, но чуть меньше, чем у матери.

Старшина повернулся к ментовке... "В сумочке женщины обнаружен кокаин. Я произвел внешний смотр – но вы должны осмотреть все естественные отверстия"

Ментовка огляделась по сторонам... "прямо здесь?"

"Да, Ольга Петровна", рявкнул старшина, "прямо здесь!"

Ольга подошла к маме и с минуту рассматривала ее со всех сторон – и нежно проведя кончиками пальцев по маминым волосам. Это была последняя нежная вещь, которую она сделала. "Кругом!" мама повернулась, по – прежнему с руками за спиной. "Открой рот". Мама широко открыла рот и ментовка посветила в него фонариком. "Подними язык: Развернись: ляг туловищем на машину!" Мама только повернулась и не успела выполнить последнюю команду – и Ольга толкнула ее рукой в спину, уложив на капот. "Раздвинь ноги". Мама неуклюже раздвинула ноги, но ментовке было мало – она уверенным жестом раздвинула ноги шире.

Я вновь ощутил напряжение в паху, глядя на маму, стоящую раком с раздвинутыми ногами. Что ментовка хочет с ней делать? Все пацаны, стоящие рядом со мной не отрывали от матери глаз – так же как и остальная толпа.

Ольга провела руками по маминым плечам – как и старшина до этого. Но затем, обе руки скользнули под мамину майку с боков и исчезли под ней. Ментовка повел руками вверх, задирая майку – так что вскоре нижняя часть маминого лифчика предстала перед глазами окружающих.

Ольга двигалась быстро, но мне казалось, что я смотрю замедленную съемку, отмечая каждую деталь. Она задрала майку до плеч, полностью обнажив бюстгальтер, затем быстро схватила чашечки лифчика и рванула их в верх. Мамины груди вырвались из – под бюстгальтера и повисли у всех на виду.

"Охуеть!", услышал я сбоку шепот Жени. В толпе раздались голоса и присвистывания. Висящие мамины груди казались еще больше, чем скрытые лифчиком – белые, с большими темными ореолами.

Не медля ни минуты, Ольга подняла мамины груди и потрясла ими – перейдя к обыску лифчика и оставив мамины груди болтаться. Это произошло быстро, но я никогда не забуду как тряслись груди моей матери под жесткими пальцами ментовки. Раньше я видел, как ее титьки немного колыхались под ночной сорочкой – но зрелище открыто болтающихся грудей матери, вызвало у меня мощную эрекцию – вместе со злостью на ментов, унижающих ее. Странная смесь боли от публичного унижения матери смешалось с возбуждением, вызывая непроизвольное желание, чтобы зрелище публичного обыска мамы длилось и длилось.

Ольга опустила руки вниз, но вместо того, чтобы опустить футболку, она оставил ее поверх грудей, оставив мамины титьки висеть на обозрение толпе. Ощупав мамины ягодицы сквозь ткань, Ольга запустила руку под юбку. Быстрым движением ментовка взялась за края юбки и задрала ее выше уровня трусиков, скомкав на талии.

Мама лежала на капоте с торчащей кверху задницей, обтянутой розовыми хлопковыми трусиками. Со скоростью молнии, Ольга взялась за края трусиков и стащила их до уровня середины ляжек. Мамина попа предстала перед взорами толпы, пока ментовка рылась в ее трусиках. Я смотрел с боку, но когда Ольга провела руками у мамы между ног и сжала ее лобок, мама инстинктивно дернула попой и я заметил поросль коричневых волос на промежности, пониже расщелины ягодиц. Такие же волосы, какие я видел выбивающимися из под купальника.

Ольга оставила маму в этой позе и надела резиновую хирургическую перчатку. Вставив средний палец в мамин задний проход, она начала двигать им, приблизив вплотную лицо. "Ой", громко закричала мама. Ольга полностью засунула палец в очко матери и активно шуровала им. Мама вновь закричала, с гримасой боли на лице – но Ольга лишь вновь толкнула ее на капот. Мамины титьки прижались к машине и слегка расплющились под весом тела.

В толпе начался гул, и та же крикливая женщина, что и раньше начала... "Что вы делаете!? Вы не имеете права делать это публично!!!"

Старшина ухмыльнулся и ответил... "Закон гласит, что женщину должна обыскивать женщина. Но он ничего не говорит – где это должно происходить!"

Муж женщины поддержал ее... "Да ладно, это полная хрень!"

Старшина подошел к мужчине, уперся в него угрожающим взглядом и громко заявил... "Это милицейское расследование. Каждый, кто собирается чинить мне препятствия – может проехать со мной в ИВС!"

После этих слов все примолкли – и вновь вернулись к разглядыванию стоящей раком полуголой мамы.

К этому времени, Ольга закончила развлекаться с маминым очком и приступила к обыску влагалища. Пробежавшись пальцами по половым губам, она запустила средний палец в мамину дырку и начала грубо и быстро вращать им внутри, заставив маму съежиться от смущения. Мене было плохо видно – но казалось, что Ольга засунула в мамину влагалище еще один палец: и еще один: Она протянула вперед другую руку, массируя мамин лобок и клитор.

Мама, до это стоявшая ровно и гордо молчавшая и только изредка вскрикивавшая от неудобства и боли, внезапно задергалась, застонала и начала двигать задом в такт движениям ментовки.

Наконец, Ольга закончила осмотр и выпрямилась, снимая с руки перчатку. Мама по – прежнему лежала на капоте автомобиля, с задранной юбкой и спущенными трусами. Нагнувшись, Ольга рывком натянула на маму трусики – так же быстро, как до этого снимала. Также быстро она поправила юбку, натянула лифчик и майку, и, подойдя к старшине спросила... "Ты видела, как она затряслась под конец? Она кончила!"

Люди в толпе слышали эти слова и захихикали. Пара пацанов засмеялась. Мама тоже слышавшая эти слова, продолжала стоять раком, пунцовая от стыда.